Малыш Кейн и Снусмумрик. Небольшая история из летописи долины Кехмеру.

— Что скажешь, Джон? — проснувшись на следующий день, Малыш уже знал, чем он может помочь Эдди-Снусмумрику. А чем не может. Ответ пришел к нему изнутри, и как всегда в таких случаях, он был с ним согласен. И первый пункт необходимых действий гласил: поговорить с Большим Джоном. Прежде чем что-то выносить на общий круг. Большой Джон был кем-то вроде главы их небольшого клана. Флегматичный, но с юмором, в «прошлой», городской жизни он был строителем, а потом, пару лет назад, будучи очередной раз обманут работодателями, решил уйти из Мегаполиса со своей подругой Эмили и их друзьями. Так начал путь этот небольшой клан. Он говорил, что с тех пор ни разу не пожалел о своем решении. Нет, формально никакой главы не было, и голос любой участницы или участника весил одинаково. Кроме голоса Кейна, потому что он не был частью клана. Но он присутствовал на всех собраниях, и его внимательно выслушивали, прежде чем принимать решение. А он, со своей стороны, мог отказаться от каких-то их решений — в этом было преимущество быть просто нанятым. Если бы они захотели идти в Горы Сломанных Мечей — им бы просто пришлось искать другого проводника. Так вот все-таки к Большому Джону прислушивались. И именно он к нему подсел тогда в трактире, когда они искали Проводника полгода назад. Полгода по нынешним временам это много. Они уже успели друг с другом пройти через многое. И переход через Каньон. И драку с боброносорогами. И тот заплыв, когда перевернулся каяк со всей едой. И встречу с общиной эльфиек. Нет, они были не эльфийками, но окрестили их эльфийками почти сразу — высокие женщины, предпочитающие в качестве оружия арбалеты и стрелы, а в качестве одежд — платья в пол, разговаривающие свысока, словно ты грешное приземленное отродье, в отличие от них, прекрасных дев… «пафосу да гонору, как будто королевских кровей» - возмущалась тогда Хуанита постфактум. Но в разговор не влазила, и Слава Демиургу, ушли они от них одаренные едой и амулетами неприкосновенности — работало только для их сестер, но и это было немало. И в этом была заслуга не только Кейна, но и Большого Джона, и женщин общины. Кейн вел переговоры, и знал достаточно об их обычаях, но именно женщины смогли убедить эльфиек в своей «достойности» (что бы это не значило) и достойности их маленького клана, а Большой Джон сделал не меньшую работу, убедив мужчин не лезть прямо вот сейчас со своим мнением. Но это была отдельная история, а сейчас Малыш пришел к Джону со своими мыслями и историей Эдди. «Эдди» как-то очень быстро заменило нынешнее прозвище внутри него. И вообще, его раздражение на Снусмумрика почти ушло с тех пор, как он понял, кто он, и что ему на самом деле нужно. И этот Снусмумрик ему был больше понятен и вообще...ближе. Все-таки их соединяла та история. Большой Джон выслушал его как всегда спокойно, и как всегда, прежде чем принимать какое-то решение или высказывать мнение, добродушно порасспрашивал его про то, как он себе это представляет, а зачем, и что дальше, и позадавал какие-то внезапные вопросы. И это была одна из причин, почему его так уважали — его мозг работал как-то иначе, посвечивая ситуацию с тех сторон, с каких другим и в голову бы не пришло. Но это всегда приводило его к решениям, которым можно было доверять. Поэтому когда Джон помолчав, посмотрев на небо, почесав рыжую бороду и попыхтев трубочкой, наконец сказал: — Ну что, дело доброе, давай попробуем. У меня сват был из оборотней, авось ему тоже кто-то поможет там, — у Малыша отлегло от сердца. Хотя до этого он и сам не замечал, что ждет ответа, почти затаив дыхание, и несмотря на то, что все это предстояло обсудить еще на общем кругу. Но и общий круг прошел неплохо. Люди были еще заряжены вчерашним рассказом Снусмумрика и внезапным открытием, что Малыш Кейн тоже участвовал в этих эпохальных событиях, да и поддержка Большого Джона сыграла свою роль. Так что к концу круга Снусмумрик практически не верил тому, о чем они говорили — Кейн предлагал остановиться в этом месте на зиму, принимая беженок из оборотней. Основу поселка они закладывали прямо сейчас, несколько хижин было уже готово. Всю зиму он обещал учить их жить в этой местности, передавая свои знания, а весной клан двинулся бы дальше, туда, куда планировал изначально — на Беззмеиный Остров. А здесь осталось бы селение, которое могло бы принять еще оборотней. Таким образом, это была возможность жить для них, независимо от Мегаполисов, причем с огромной поддержкой при переезде. Первыми эту инициативу поддержали женщины клана, горячо говоря, что ни одной матери они бы не пожелали скитаться по Мегаполисам, зная, как к ним там относятся. А они были большой силой. Поэтому после обсуждения деталей, предложение было принято почти единогласно. Усомнились только трое — двое парней-одиночек, у которых не было партнерок в общине, и которые сомневались в целесообразности так менять их план ради помощи каким-то левым «ну все-таки наполовину животным», и Хуанита — пожилая бабуля одного из них, которая испытывала по отношению к оборотням суеверный страх. — Я тебе очень благодарен. Это совсем не то, что я планировал. Я все-таки надеялся, что ты присоединишься к нам. Но сейчас понимаю, что это были несколько наивные надежды — немного растерянно говорил он Малышу позже, когда они собирали дикие сливы в плетеные корзины, приставив довольно грубо сколоченные лестницы к дереву - но это очень много. Это правда поможет тому, что мы делали все это время. Нам всегда не хватало какого-то Ковчега, где люди могли бы укрыться. И если у оборотней появится свое селение здесь — это будет немало. Но если честно, это совсем не решает тот вопрос, с которым я ехал. Я не знаю, имеет ли все это смысл, и можно ли как-то разрешить эту ситуацию на глобальном уровне? Или оборотни так и обречены на то, чтобы быть преследуемыми изгоями, с которыми несправедливо обходятся в этом мире? — Этот мир вообще не справедлив. А мир Мегаполисов несправедлив втройне. Я не знаю, можно ли как-то убежать от этого или изменить глобально. Я вот, как видишь, спрятался от этой несправедливости здесь, в глуши. Не то, чтобы здесь был рай, — Малыш невесело хмыкнул, — Но хоть что-то. По крайней мере мне тут спокойнее. Даже, мать его, с боброносорогами и токсичными дождями под боком. А вообще, знаешь...тебе нужно поговорить с Лилу. — А кто такая Лилу? Или кто такой? — Лилу это местный шаман. Или шаманка. Я ее, если честно, и сам иногда не понимаю. Ребята пойдут завтра к ним в общину, хотели купить пару куриц, раз уж мы остаемся, яйца не помешают. Ты сходи с ними. Лишним не будет.