Всё поставлю на зеро

Второе сентября выдалось необычайно весёлым и шумным. Никто пока толком не старался учиться. Дети снова привыкали к строгим школьным правилам и понемногу осознавали, что каникулы прошли, а новые наступят ещё ох как не скоро. Десятый класс почти в полном составе проводил большую перемену в кабинете математики. А вызвано это нетипичное явление было тем, что каждый в школе знал о тайной страсти Кочи давать вводные контрольные. И теперь ребята, кто как мог, старались за двадцать минут вспомнить всю программу прошлого года. Лёва Хлопов вообще не переживал по этому поводу. Что по геометрии, что по алгебре во всех четвертях у него были твёрдые пятёрки. Сейчас его тревожило абсолютно другое. —Ну всё, я пошел! — решительно заявил он и поднялся с места. —Ага, давай, — вперив глаза в учебник отрешенно ответил Валерка. —Нет, не могу, — Хлопов снова сел за парту и выжидающе уставился на друга. —Ты, Валерыч, мне не помогаешь, — немного подождав обиженно заявил он. —А чем я помогу? За ручку тебя что-ли отвести? Я и так вас познакомил, — оторвавшись от книги парировал Лагунов. —Это ты у нас нападающий, вот и нападай. —Дурак ты, — ехидно ответил Лёвка и через плечо глянул на предпоследнюю парту. Там, в другом конце класса, сидела, всё время о чем-то перешептываясь со Спицей, Лёка. Она выглядела так же, как и вчера, за исключением одной лишь детали. На её груди, отражая лучи полуденного солнца, всеми оттенками рыжего горела янтарная брошь в виде кисти рябины. Украшение приковывало взгляды одноклассниц и учителей, однако Лёка вела себя непринужденно и расслабленно, словно их не замечала. Алфёрова сидела почти вплотную к Витьке и, то и дело посмеиваясь, разглядывала картинки, черной ручкой нарисованные на полях в его тетради. —Вот, смотри, это Коча и наша Корюшкина по вечерам в библиотеке чай пьют и двоечников обсуждают, — уже совсем осмелев рядом с новенькой увлечённо пояснил Спицын. —Ого, а похоже-то как, — одобрительно кивнула Лёка. —Конечно, у меня же дед художник. Мамка говорит я в него пошёл. А вот еще смотри. Это Титова на прошлый дискач в мини-юбке припёрлась. Вот умора! —Да уж, и не говори, смешная какая! — широко улыбаясь подтвердила Лёка. —Это ещё что! Я в прошлом году такое выдумал, — гордо вскинув голову принялся кичиться Витька. —Да я тебе сейчас покажу! Он рывком встал из-за парты, в три шага очутился у доски и, схватив мел, спрятался за её правое крыло. Минуты три Спицына не было видно, а затем он, под всеобщие смешки, продемонстрировал свое творение. —Внимание! Миниатюра: Тамара Васильевна, когда весь класс написал контрольную по алгебре на отлично, — Витька принялся водить пальцем по разлинованной поверхности давая пояснения к каждой детали картинки. —Вот, а это глаза у неё от удивления в разные стороны, — увлеченно рассказывал он. -А это парик на бок съехал! Половина класса хохотала, другая молча набирала в легкие побольше воздуха чтобы тоже захохотать. —Спицын! — вдруг раздался холодный, ровный голос Лиды Титовой. —А ну-ка сотри это быстро. Она подошла к художнику, но не легко и развязно как раньше, а как-то механически, словно каждый её шаг был равен предыдущему, взяла с полки под доской мокрую тряпку и протянула её Спицыну. —Да ну тебя, Титова, — раздосадовано ответил Витька. —Сначала смеешься над моими шаржиками, а теперь стирать заставляешь. —Тебе же лучше будет, Спицын! Стирай, не позорь честь комсомола! — настаивала девушка. —И не подумаю, — Витька сцепил руки в замок. —Тебе надо ты и стирай! Смех стих, все ожидали того, что же будет дальше. Лида хмыкнула и, развернувшись к доске, в два взмаха уничтожила карикатуру. —Ну попляшешь ты у меня, — зло поглядев на художника процедила она и, мотнув головой так, что зализанные у пробора косы дернулись и перепутались одна с другой, удалилась из кабинета. Вслед за ней, налетев на Лёву и чуть не сбив того с ног, выскочила внезапно сорвавшаяся с места новенькая. —Титова!, — крикнула Лёка. —А ну-ка подожди меня. Школьница замедлилась и заинтересованно глянула на приближающуюся одноклассницу. —Чего тебе, Алфёрова? — спросила она когда Лёка с ней поравнялась. —Да ничего, пройтись с тобой хочу. Новенькая подсунула свою руку под руку Лиды и, с нечеловеческой силой вцепившись в предплечье, потащила одноклассницу по коридору. —Значит так, присоска, — голос Лёки дрогнул и неожиданно стал зловещим и хриплым. —Порядки свои устанавливай дома и в кружках, а учеников трогать не смей. —Не понимаю о чем ты, — замотала головой напуганная Титова. Блондинка сильнее сдавила её руку: —Всё ты понимаешь, тварь! Лида заскулила от боли. —Если узнаю, что кого-то в школе кусаешь, шею тебе сверну, — приблизившись совсем вплотную к уху одноклассницы прошипела Лёка. —А доложишь обо мне Кочерге, любой, хоть Вере, хоть Надьке, я и братику твоему от головы помогу избавиться. Костик ведь только в первом классе, тебе не жалко малыша? Титова съежилась и побледнела. —Ладно, я поняла. Никого здесь не трону, обещаю, — прошептала она и почувствовав, как хватка собеседницы ослабевает, поспешила сбросить с себя её руку. —А хорошо прошлись, — бросила в спину убегающей однокласснице Лёка. —Ты не стесняйся, будем теперь дружить. В тот же вечер Валерка, по предварительной договорённости, направился в гости к Игорю. В квартире Корзухина пахло сигаретным дымом и жареными кабачками. За первое был ответственен сам хозяин, который, за отсутствием каких-либо запретов, курил прямо в квартире. За второе же отвечала Вероника, битый час варившая, жарившая и тушившая на кухне богатый урожай. —Валер, а Валер, вам кабачков не надо? — с надеждой в голосе крикнула хозяйка. Валерка состроил гримасу. —Нет, спасибо! — громко ответил он. —У нас своих полно, мама из них ещё только компот не варила. Вероника не ответила. —Ну всё Лагунов, пол литра есть, — сказал Игорь поглядев на небольшую банку с ярко красным содержимым. —Вынимай катетер, в этом месяце я отстрелялся. Валерка поднялся с дивана. Аккуратным движением он вынул иглу из руки Корзухина, заложил место прокола ватой, взял со стола тару и закрыл её крышкой. За четыре года своей вампирской жизни он почти совсем свыкся с постоянной жаждой. Днём Валерка чувствовал, как по венам у окружающих бежит сладкая, манящая кровь, слышал каждый удар сердца, каждый человеческий вздох. Поначалу ему было тяжело выносить это, но вскоре звуки превратились в монотонный белый шум и только в редких случаях он боялся, что может не удержаться. По ночам же дела обстояли чуть хуже. После захода солнца молодой стратилат старался не покидать квартиру. Валерка чувствовал, что чем ближе его луна, тем хуже он способен себя контролировать и поэтому просил родителей с вечера запирать его в комнате. Мама с папой исполняли эту странную просьбу. —Подросток всё-таки. Мали-ли что на уме, — думали они. А на уме у Валерки было одно — кровь. Он лежал на постели и ему казалось, что мир вокруг сгущается и плывет. Не было больше никого и ничего, ни правил, ни ценностей, ни любви, а был только голод, мучительный голод, от которого Валерке становилось тошно. В зеркале он видел отражение своих диких, злобных зрачков, а затем глядел ими на фотокарточку, втиснутую между стеклом и рамой. Седьмого сентября 80-го года Анастасийка прислала её вместе с письмом, где объяснилась ему в любви. В жизни Валерка не был счастливее и каждый раз глядя на застывшее в улыбке лицо Сергушиной чувствовал, будто частичка этого счастья вновь поселяется где-то в сердце. Он знал, что не может подвести Анастасийку даже после её смерти. Поэтому, наверное, и справлялся. Мучился и страдал, но справлялся. Крови Игоря хватало, чтобы выживать. А большего Валерке и не надо было. —Спасибо, — поставив банку в холодильник и вернувшись в зал поблагодарил Лагунов. —Перед уходом тогда заберу. —Пожалуйста, — откинувшись на стуле ответил Игорь. —Где там мой значок почётного донора? Валерка закатил глаза. —Ты с меня ещё двадцать пять рублей спроси. —Да ладно тебе, я же шутя, — попытался наладить ситуацию Корзухин. Валерка вновь сел на диван и принялся бесцельно листать «Робинзона Крузо». Каждая такая встреча с Игорем вгоняла его в уныние и заставляла снова погрузиться в неприятные воспоминания о том, как многообещающая жизнь пятиклассника Валерки Лагунова превратилась исковерканное непонятно что, в котором нельзя было ничего распланировать или решить наперёд. —Как в школе дела? — пытаясь растормошить друга поинтересовался Игорь. —Да как обычно, — спокойно ответил собеседник и отложил книгу. —Двое новеньких: наш девятый номер Лёвка Хлопов и Леокадия Алфёрова. —Да ладно, девчонка? Ну и как она? — оживился Корзухин. —Обычная вроде, ну симпатичная, — так же ровно ответил Валера. —Ещё и вундеркинд похоже. Геометрические задачки как орешки щелкает, только скорлупа летит. Мы с Лёвкой сегодня сделали это открытие и хотим теперь с ней подружиться, чтобы контрольные если что списывать давала. —Брехун ты Лагунов, — прервал его неожиданно появившейся в дверях запыхавшийся Хлопов. —Это я хочу и пытаюсь, а ты как всегда только книжки читаешь. —Интересный ты человек, Лёвка,— Валерка оживился и уставился на друга. —Ну где ты видел, чтобы тренера играли? Хлопов рассмеялся: —Двинь тазом, тренер. —Стоять, — почувствовав приближение дурной крови запротестовал Лагунов. —В куртке оберег забыл, принеси, прошу. —Я могу, как раз воды попить хотел, — предложил Игорь. —Ты сиди, а то ещё в обморок бахнешься, — распорядился Валера. —Лёв, и воды стаканчик с кухни захвати пожалуйста. Хлопов кивнул и, едва не споткнувшись о собственные брошенные у двери бутсы, вышел в коридор. В кармане Лагуновской куртки он без труда нашёл оберег, доставшийся ещё от Глеба. Помимо него там, в состоянии полного хаоса, находилось ещё превеликое множество предметов, от копеек, гвоздя и ириски «Золотой ключик» до странного, свернутого вдвое листка плотной акварельной бумаги. Лёва вынул записку и сразу же её развернул. «Завтра на большой перемене в библиотеке. Это срочно». Снизу мелкими буквами было подписано: «Москвичка Л.». Лёва сразу догадался кто подкинул Валерке это послание. —Что может быть у неё такого важного к Лагунову? — обиженно подумал он. Секунд десять парень стоял в нерешительности, размышляя как поступить с неожиданной находкой, а затем сунул записку обратно в карман. Всё-таки Лёва не был способен на подлость, тем более Валерка- его лучший друг. Вернувшись в хорошо освещенный, просторный зал, где Лагунов с Игорем, снова о чем-то спорили Лёва отдал стратилату оберег. —Эх, а вода? — напомнил Корзухин, но поглядев на вдруг поникшего Хлопова добавил: —А ну её, я и пить-то расхотел. Ты лучше скажи, а то мы вот с этим товарищем не сходимся во мнениях. Как думаешь, сколько вампиров в союзе?