Ну же, влюбляйся!

Шото был очень теплым. Изуку казалось, что его дыхание слишком тяжёлое и звучное, но он ничего не говорил, опасаясь, что его собственное ещё более явственное. Тодороки был близко; они держались за руки. Мидория заставлял себя смотреть в его глаза, поскольку стеснялся смотреть на его тело. А смотреть хотелось. Очень. В комнате царил полумрак, омега никак не мог решить для себя, радует его это или огорчает. Он стеснялся раздеваться, в темноте Шото не мог ничего рассмотреть. Хорошо… Но и Изуку не мог ничего рассмотреть! А поглазеть на альфу ему хотелось. – Ты говорил, что для тебя это очень важно, – с опаской проговорил Тодороки. Он наклонялся будто бы за поцелуем, но так и не поцеловал, за что Мидория готов был нарычать на него. – Да, это важно, – вместо этого ответил он. – Я не совсем понимаю, что это значит. Потому что я не испытываю подобного. Но сейчас я очень боюсь сделать что-то не то, – Шото коснулся кончиком носа его носа. Изуку посмотрел на него исподлобья слегка недовольно. Мысли закрутились в голове, он мог сказать многое, но желания говорить не было. – Ой, просто молчи, – буркнул он и повалил альфу на спину, опершись ладонями в его плечи. Тот шумно выдохнул. – Сам говорил, что я очень много говорю. А теперь нудишь, – Мидория посмотрел на него несмело и для уверенности закрыл глаза, наклоняясь. Прижался губами к губам, до боли в пальцах сжав ладонями футболку мужа. Почувствовал его сильные руки на своей спине. Тодороки потянул его ближе, крепко обнимая. Изуку почувствовал, как быстро забилось сердце; внезапно ему стало жарко. Шото был очень теплым, омеге нравилось к нему прижиматься. Запах пленил, жажда наслаждения была сильнее беспокойств. Мидория сел и заставил сесть мужа, вцепившись в него со всей имеющейся силой. Он не открывал глаз, боясь, что, увидев лицо Тодороки, от смущения не сможет продолжать. Хотелось замедлиться, остаться в этом моменте, но руки Изуку двигались быстрее его мыслей, стянули с альфы футболку. Омега удивился температуре оголенного тела. Его собственные руки часто были очень холодными, на контрасте плечи Шото казались раскаленными. Они целовались, Мидория слегка сжимал губами губы Тодороки, мягко прикусывал их и облизывал, стараясь не думать о том, что делает что-то не то. Шото не сопротивлялся, казалось, напротив, каждое движение Изуку воспламеняло его. Омега почувствовал, как руки альфы заскользили по его пояснице. Мидория вздохнул. – Меня не надо раздевать, – незамедлительно предупредил он. Тодороки удивился. – Не надо? – переспросил он тихо. – Не надо, – Изуку с легкой улыбкой погладил его по голове. Ему очень нравились волосы Шото: мягкие, послушные и блестящие. – Почему? – альфа прижался носом к его шее и глубоко вздохнул. По спине Мидории побежали мурашки. – Тебе не будет холодно… я думаю. – Дело не в этом, – омега обхватил ладонями его лицо, внимательно рассматривая глаза. – Я… стесняюсь, – тихо признался он. – Стесняешься? – страшно удивился Тодороки. – Я тоже, – с усмешкой объявил он. – Если не хочешь, я не буду смотреть, – пообещал легко. Изуку усмехнулся. – Нет, смотри, я не против, – он чмокнул мужа в нос и тут же отвернулся: это оказалось более неловко, нежели всё произошедшее ранее. – Только я буду в одежде. Шото тихо засмеялся. – Как хочешь – так и будет, – согласился он. – Ну, – Мидория слегка качнул головой, – или так, – он закрыл ладонью глаза альфы. – Я не буду стесняться, если моя рука всё время будет здесь. Тодороки улыбнулся уголками губ и мягко опустил его ладонь, остановив около своего рта. Изуку вопросительно на него посмотрел, Шото не заставил его долго ждать, прикусив палец. Мидория резко отдернул руку и уставился на него возмущенно. – Извини, – альфа притянул его ближе, крепче обхватывая руками. Посадил к себе на колени. – Изуку, – посмотрел на него неуверенно, – мне очень сложно понять, что творится в твоей голове. И почему сейчас… ты вдруг… – Не говори этого! – Мидория взмахнул руками. – Не надо, сейчас скажешь что-нибудь слишком смущающее, я потом буду мучаться. – Ладно, – Шото кивнул. – Ты… говори сразу, если я буду делать что-то не то… Или ты передумаешь. Обещаю, в этот раз я буду слушать. – Ой, всё, – Изуку схватил его за щеки, сжимая их вместе, вынудил вытянуть губы уточкой. – Молчи, – и незамедлительно его поцеловал, закрыв глаза. Тодороки не сопротивлялся. Мидории нравилось тепло его тела, дыхание, запах, что стремительно начал сгущаться. Омеге думалось, что от концентрации он рискует задохнуться, но прекращать причин не видел. Руки сами собой принялись исследовать тело альфы, Изуку сильно наврал бы, сказав, что его это никогда не интересовало. Он чувствовал рельеф мышц под пальцами и ещё больше стеснялся от того, что его тело не было и в половину таким фактурным. Они не прекращали целоваться, Мидория не знал, как ему больше нравится, с открытыми или закрытыми глазами. Он открывал их, и смущение рисковало превысить все допустимые нормы. Закрывал – и не мог видеть лица альфы, которое так и хотелось гладить и целовать. Шото сжал его бедро; омега шумно вздохнул. Тодороки отстранился и перехватил его крепче, тесно прижимая к себе. Ладони заскользили по ногам Изуку, остановились на его ягодицах. Мидория поймал себя на мысли, что ему нравится это намного больше прежнего. – А штаны можно с тебя снять? – прохрипел альфа, на секунду отпрянув от его губ. – Нет, – омега улыбнулся. – Я сам, – он слез с ног мужа, быстро стянул штаны, отложил их к стенке. Обернулся, внимательно осмотрел Шото. Тот под его взглядом будто бы скуксился. – Чего ты так смотришь? – опасливо спросил он. – Ты красивый, – Мидория склонил голову набок. – Хотя… в данной ситуации надо не это сказать. – А что? – насторожился Тодороки. – Ты горячий, – буркнул Изуку и отвел глаза. – А, – альфа открыл глаза, – спасибо… наверное, – он кивнул сам себе. – Как мы будем это делать? – спросил осторожно. Омега слышал страх в его голосе, несмотря на все попытки Шото его скрыть. Мидорию это успокаивало: сейчас муж переживает похожие ощущения. – Я не знаю, – Изуку подался в его сторону, приподнимаясь на коленях. – Ну, ложись на спину, – он провел рукой по торсу альфы. Бабочки вспорхнули в желудке. Грудь Тодороки была твердая, но достаточно округлая, живот – плоский, но очень крепкий, бугристый. Мидории показалось, что он стал тверже, когда он начал водить по нему рукой, то ли Шото боялся щекотки, то ли хотел выставить себя чересчур спортивным. Альфа послушно лег, омега постарался ни о чем не думать, забираясь на его бедра. Он уперся ладонями в его живот, медленно заскользил взглядом по груди, пока наконец не посмотрел в глаза. Тодороки смотрел на него странно, обеспокоенно, но Изуку не мог не отметить про себя, что муж кажется довольным, пусть и сосредоточенным. – Всё хорошо? – тихо спросил Шото, осторожно касаясь ладонями его коленей. Сжал пальцами ноги, шумно вздохнул. Мидории вдруг подумалось, что муж переживает больше него. – Ну, – он слегка пожал плечами, – ты… закрой лицо подушкой, я тогда не буду стесняться, – пробурчал сдавленно. – И смогу всё сделать! Тодороки удивился. Он открыл было рот, собираясь что-то спросить, но в итоге ничего не сказал, взял футболку и натянул послушно на голову. Изуку такой реакции не ожидал. Он озвучил такое предложение исключительно от смущения и переполняющего воодушевления, совладать с которым не получалось. – Только теперь я вряд ли смогу тебе помочь, – заявил Шото, чуть не подавившись тканью, попавшей в рот. Мидория опустил глаза на его тело; новая волна жара прошлась от живота к ногам. Ему хотелось смотреть на альфу, разглядывать его, трогать, изучать. Он не мог понять, по какой причине, но его тело привлекало. Руки сами тянулись к талии, бедрам, животу, груди. Изуку даже испытывал легкий научный интерес, связанный исключительно с тем, что его собственное тело выглядело по-другому. Омега избавился от последнего элемента одежды, ежесекундно посматривая на мужа, чтобы убедиться, что тот за ним не подглядывает. Тодороки лежал смирно. Мидория забрался обратно, несмело коснулся ладонью члена альфы – от неожиданности на этом моменте Шото шумно выдохнул, – вытащил его из трусов, огладил пальцами. Несколько секунд замешательства, прежде чем Изуку забирается на него сверху, всем своим весом уперевшись мужу в живот. Тот не ропщет. Омеге требуется некоторое время, чтобы позволить пенису альфы оказаться полностью внутри. Он внимательно прислушивается к ощущениям, ерзает, удобно устраивается. Переводит взгляд на Тодороки и хмурится: ему нужно видеть его глаза, его выражение лица, хочется слышать его дыхание, запах. – Убери эту тряпку, – вырывается у Мидории несдержанное. Он нервничает, боится выглядеть глупо, стесняется. Ладони потеют, а голос звучит громче положенного. Шото нерешительно стягивает краешек футболки с лица, выглядывает, вопросительно на него смотрит. Изуку не может ждать: падает корпусом вперед, опирается ладонями в матрас около плеч мужа и резко выдергивает футболку из его рук, отбрасывая её в сторону. Одежда влетает в стену и соскальзывает на пол. Они встречаются глазами, Мидория рефлекторно сглатывает. Тодороки очень красивый. Омеге хочется видеть его лицо в этот момент, хочется видеть всегда. Изуку осторожно обхватывает пальцами его плечо, тянет на себя. Стоило увидеть разноцветные глаза, как весь его пыл куда-то улетучился. Запах альфы стал ярче, когда он с жадностью осмотрел омегу, после не стал сопротивляться, садясь. Мидория обвил руками его шею. Ему очень нравился аромат Шото. Он не знал, в какой именно момент начал так считать, но сейчас не мог отрицать, что откровенно наслаждается. Хочет только этот запах. Тодороки обнял его за талию, медленно спустил свои руки чуть ниже, не отводя глаз от его лица. – Если ты передумал – скажи, – обеспокоенно проговорил альфа. – Не дай мне сделать что-то не так. Изуку моргнул. Ему захотелось закричать от таких предположений. Он передумал? Нет. Наоборот. Совсем наоборот. Ему хочется, чтобы Шото был ближе, чтобы обнимал его крепче, хочется видеть его глаза. Пламя в груди разгорается слишком сильно, он дрожит от мысли о происходящем. – Я не передумал, – шепотом отзывается Мидория. Его ноги разъезжаются в стороны, но Изуку собирает их вместе – насколько это возможно – и приподнимается выше. Тодороки обхватывает его руками крепче, помогает. Омега видит его расширенные зрачки, чувствует учащенное дыхание. – Это очень приятно, – неожиданно говорит альфа и прижимает его ближе к себе. Его лицо около шеи Мидории, каждый раз, когда он выдыхает, по коже Изуку разбегаются мурашки. – Что именно? – омега медленно двигает бедрами. Жарко. Пахнет вкусно, приятно. Внутри тепло, давление приятное, он не испытывает ни дискомфорта, ни особого смущения. Шото смотрит в его глаза, не отворачивается, Мидория бесконечно благодарен ему за это. Тодороки будто специально не хочет его смущать. Или просто не может отвести взгляда от его лица. Изуку не может решить, какой вариант нравится ему больше. – Ты, – альфа выдыхает. – Что? – Мидория дышит тяжело. Руки мужа очень сильные, он теплый и надежный. Изуку доверяет ему. Ноги разъезжаются, от паха по животу распространяется удовольствие, он не хочет останавливаться. Опирается руками на плечи Шото, пальцами поддерживает его голову, гладит мягкие волосы. Дыхание сбивается, Мидория этого стесняется, но успокаивается, когда слышит дыхание Тодороки. Тоже сбивчивое. – Ты такой приятный, – мурчит альфа и вдруг прижимается щекой к его груди. – Мягкий, теплый. И когда я вижу твое лицо, когда ты не отворачиваешься от меня… Изуку, это очень приятно! Омега не отвечает: он обхватывает шею мужа крепче, жмется, опирается на него, задыхается. Ноги устают, но он заставляет себя двигаться, желание сильнее. Быстрее приподнимается, опускается, по-разному сжимает бедра и внутренние мышцы, исследуя ощущения. – Неудобно, – Мидория тянется, отодвигает руку мужа, пытаясь ослабить его хватку. Тот сжал слишком крепко. – Слабее. – Что? – Шото хмурится. – Тебе неудобно? – он чуть хмурится и вдруг валит Изуку на кровать, неправильно истолковав его слова. Изуку характерно ойкает. – Эй! Дурак! – он шипит. – Не надо так делать, когда ты во мне, – объясняет он смущенно, шумно вздыхая. Тодороки нависает над ним, хмурясь. – Извини, я не подумал, – он аккуратно наклоняется, чтобы примирительно потереться носом о шею. Поцеловать. Омега вновь расслабляется. Он не против полежать: с такого ракурса рассматривать альфу намного удобнее. Тот слишком красивый, чтобы Мидория был в состоянии отвести глаза. – Мне не было больно, просто… очень неожиданно, – тихо объясняет Изуку. – Извини, – повторяет Тодороки. – Я буду аккуратнее. Я… не хочу тебе сделать больно, но я не умею… правильно это делать, – бормочет он едва слышно. Изуку чувствует, что он ужасно стесняется, его это умиляет. – А как же твои разговоры с Фуюми? – Разговоры… они на то и разговоры, – Шото усмехается. – Ни на йоту опытнее меня не сделали, – он утыкается лбом в подушку, тяжело дышит. Изуку раздвигает ноги шире, устраивается поудобнее, перемещает свои руки на поясницу мужа, пытаясь направить его в нужную сторону. Тот незамедлительно начинает двигаться. Омега сжимает пальцами его кожу, откидывает голову на подушку, сверху-вниз смотрит на альфу. Приятно. Тот дышит тяжело, Мидории нравится слушать его дыхание. Запах становится ярче. Шото скользит руками по его бокам, сжимает слабо и аккуратно, боится, осторожничает. Изуку не может понять, нравится ему это или нет. – Хочу быстрее, – он говорит это прежде, чем решает, будет ли стесняться таких слов. Тодороки бросает на него искоса взгляд, слабо кивает, поднимает руки, сжимает подушку, начинает двигаться быстрее. Мидория задыхается. Пенис скользит внутри легко, омега стесняется думать, сколько из него вытекает смазки. Приятно. Дыхание альфы становится громче, тяжелее. – Изуку, – Шото прижимается носом к его шее, Мидория чувствует прикосновение его влажного языка к коже, дрожит. – Изуку, Изуку, Изуку, очень, очень, – альфа задирает голову, чтобы посмотреть в его глаза, – я скоро кончу. – Что? – омега вцепляется в его плечи. – Нет, – он приподнимается выше, – нет, я хочу ещё. Продержись подольше, пожалуйста, – омега прижимает его к себе. – Я постараюсь, – Тодороки жмурится. – Ты так вкусно пахнешь. Это в миллион раз приятнее, чем в прошлый раз, – хрипло выдает он. – Не говори, продолжай двигаться, – простонал Мидория и обхватил его за шею, готовый задушить. Внизу было приятно, он чувствовал пульсацию внутри, жар нарастал, ноги подрагивали, бедра бестолково бились о ноги Шото. Тодороки послушно продолжил двигаться, вцепившись в подушку изо всех сил. Изуку закрыл глаза, пропустил свои руки под его локтями и прижал к себе, заставив лечь. Альфа не сильно сопротивлялся: омега чувствовал, как он устал. – Тебе нравится? – с трудом спросил Шото. – А? Да, – выдохнул Мидория. – Быстрее, – попросил он. Было приятно. Каждый толчок сопровождался огненными импульсами, удовольствием. Изуку слышал, как их тела бьются друг о друга, издавая характерные хлопки, но старался не думать об этом. – Долго ещё? – Нет, – омега посмотрел на него с жадностью. – Шото, поцелуй меня. – А, хорошо, – Тодороки прижался носом к его щеке и захрипел. Он с трудом сдерживался, выполняя желание омеги. – Куда? Мидория засмеялся. Он быстро прильнул к его губам, но тут же без сил упал обратно, тяжело дыша. – Быстрее, – выдохнул, схватив мужа за плечо, – быстрее, можешь быстрее? – Шото зарычал, ускорившись. – Да, так, – голос Изуку стал выше, он замычал, сомкнув губы. Буквально семь секунд продержался альфа, прежде чем Мидория выдохнул: – М, я кончаю, – Тодороки сделал несколько резких толчков, после чего омега удовлетворенно замычал, схватившись за его плечи. – Аф, – ноги Изуку бестолково разъехались в стороны. – Наконец-то, – отозвался напряженно Шото и двинулся дважды вперед, неожиданно замирая. Мидория смог увидеть, каким блаженным стало его лицо на несколько секунд. Альфа без сил рухнул на мужа. – Это было тяжело, – пропыхтел он. Изуку сдавленно хихикнул. – Я вижу, – он ласково утер с его лба редкие капельки пота. – Ну, мне было очень приятно, – смущенно признался омега и обнял его руками. – Спасибо. – Разве «спасибо» говорят в таких ситуациях? – фыркнул Тодороки. – Что значит «спасибо»? Будто бы ты один получал удовольствие. Я же тоже, – он недовольно отвернулся. Мидория притянул его ближе, прикрыв глаза. Он чувствовал давление внутри, но из-за тяжести тела альфы не замечал этого. – Шото, – позвал очень тихо, – Шото, а я, – Тодороки тотчас приподнялся на руке и посмотрел на него, – я тебя люблю, – слабо проговорил Изуку. Альфа слегка нахмурился, обрабатывая информацию, и неуверенно кивнул, плотно сжав губы. Мидории это показалось очень смешным, никакой другой реакции он и не ожидал. Шото смущенно или виновато опустил голову и принялся его обнюхивать, прижимаясь и скользя руками по телу. Омега заставил его прекратить. – Изуку, – Тодороки сел на пятки, опершись коленями в матрас, – я… тебя очень ценю, – осторожно проговорил он, – и я сделаю всё, что скажешь, – взволнованно объявил, слегка хмурясь. Мидория улыбнулся. – Ты уже говорил, – заметил он тихо и взял мужа за руку. – Мне очень приятно, – сказал он мягко. Он уже узнал Шото достаточно, чтобы предположить, что тот на любовь просто не способен. Он далек от романтики и предпочитает основываться на рациональных вещах. У всего должна быть цель. Но есть ли цель у любви? Омега уже не был уверен, стоит ли ему расстраиваться по этому поводу. Тодороки обещает защищать его, беречь, он сильный и умный, Мидория полностью ему доверяет. А романтика? Без этого он как-нибудь проживет. – Я… очень боюсь сделать что-нибудь не так. – И об этом я знаю, – заметил Изуку и заерзал на месте: внимательный взгляд альфы начал его смущать. – Слезь с меня лучше, – фыркнул он. – Ой, – омега дернулся и резко приподнялся на локтях, раздвигая ноги в стороны. – Там… внутри… – только сейчас он удосужился прислушаться к ощущениям. После оргазма чувства притупились, Мидория не мог думать ни о чем другом, кроме опьяняющего аромата Шото. – А, – Тодороки бережно поддержал его ноги под коленями, – я думал, ты не будешь против, – пробормотал он. – Мне надо его вытащить? Изуку попытался сесть и сразу заохал, разводя ноги шире. Узел набух внутри и сковывал его движения. – А спросить нельзя было? – Мидория обиженно уставился на мужа. Тот виновато пожал плечами и постарался уложить его обратно. – Извини, я могу постараться его вытащить, – он схватил омегу за ягодицу, попытался растянуть его анус, дотянуться пальцами до узла, размять его, но Изуку дернулся. – Нет! – он перехватил мужа за руку. – Не надо, наверное, это будет больно, – Мидория постарался устроиться на кровати удобнее, подложив под шею подушку. Притянул одеяло, но так и не решил, что именно с ним надо сделать. – М, а долго это? – смущенно спросил он, посмотрев на Шото исподлобья. Тот виновато скуксился. – Я не совсем уверен, – он осторожно опустился ниже, желая лечь. Но устроиться где-то кроме Изуку возможным не представлялось, альфа замер, так и не решившись опять завалиться на него. – Не очень долго. – Шото, – Мидория обиженно пихнул его в живот. – Прежде чем кого-то вязать, можно немножко подумать! Тодороки виновато склонил голову. – Ну… если ты будешь громко кричать, кто-то может услышать нас, – пробурчал он. Но Изуку не готов был совладать с возмущением из-за этого. Он стих и принялся обиженно шипеть. Альфа и не думал ругаться с ним. Он сел, решив, что это положение будет наиболее комфортным, и обхватил бедра Мидории, поддерживая его ноги. Омега не долго ворчал: он смотрел на мужа и вскоре успокоился. Злиться на него не хотелось. Только прижимать, обнимать, целовать, любить. – У тебя очень красивые глаза, – объявил Изуку через несколько минут и зевнул: ему страшно хотелось спать. Он разместился на кровати очень удобно, Шото даже накрыл его одеялом. Мидория понял, что чуть не заснул, только когда почувствовал чужие телодвижения. Тодороки выждал нужное время и очень медленно вышел из него, сложив ноги омеги вместе. Изуку не стал никак на это реагировать: почти спал. Сквозь сон он почувствовал, как альфа прижался к нему, бережно укутал и крепко обнял.