🍑… и по-прежнему всерьёз
графство Девоншир,
31 декабря
Иона Ким-Буш нервно вышагивал перед камином, время от времени заламывая пальцы. Останавливался, ахал, закатывал глаза — и снова метался. Чонгук сидел в кресле лицом к огню и ловил чёрными глазами отражения. Ли, сохраняя внешнее спокойствие, стоял позади кресла Чона. Доктор М. вместе с Джоном являли собой симметричную группу за соседним креслом. — Я не знаю, для чего она отправилась в парк, — твёрдо сказал Джон. — Это понятно, — вздохнул доктор. — Но когда я осматривал тело несчастной Элизы, я отметил, что никаких следов насилия, кроме колюще-рваной раны в виске, не было. Садовые грабли с крупными зубцами со следами крови и — прошу простить за подробности _ — костной ткани и кожи, лежали в дальнем углу. На полу — явные следы волочения и несколько нечётких отпечатков тупоносых мужских башмаков. Фрагментарно, к сожалению — размер не определить… Смерть наступила ночью или самым ранним утром двадцать восьмого декабря, судя по трупному окоченению. Джон всхлипнул. Ли сохранял шаолиньское спокойствие. Чонгук промолчал, стрельнув глазами на остановившегося Иону. Тот шумно вздохнул и снова пустился в путь вдоль каминной решётки. — А у вас полиция всегда так долго едет? — наконец спросил Гук. — Конечно. Это ведь Вам не Лондон! К тому же сегодня канун праздника, все спешат по домам, — объяснил доктор. — И это не просто новый год, а начало нового века. В следующий раз такое событие будет аж через сто лет, — негромко дополнил китаец Ли, наклонившись к Чону. Чонгуку сказать бы, что он видел празднование Миллениума — правда ничего не помнит, ему всего-то три годика было. Но решил воздержаться, а вместо этого спросил: — А почему преступление расследовал тот знаменитый лондонский сыщик, а не полиция? — Ровно по той же причине: нерасторопность, твердолобость и, прошу простить, тупость, — развёл руками доктор. Джон и Иона вздохнули дуэтом. — То есть, если полицейских не будет до пятичасового чая, их уже можно не ждать? — Да, господин Джонгук. Я бы даже уточнил: если они не приедут до полудня, их можно не ждать. Дни сейчас короткие, в сумерках никто не станет осматривать место преступления, — снова всё разъяснил доктор. Публика помолчала. Иона уже набегался, остановился и, изящно опершись на каминную полку, спросил: — А что мешает нам, господа, осмотреть место преступления? И преступление ли это? Откуда нам знать? — Это однозначно преступление, уважаемый, — словно бы задумчиво, но при этом раздуваясь от важности, ответил доктор. — Посудите сами! — водрузил он на нос очки и встал, указав Ионе на освободившееся место в кресле. Тот с благодарным кивком устроился на мягком. Сам же доктор медленными шагами стал расхаживать по гостиной, повторяя траекторию Ким-Буша, только с другой скоростью. — Итак. Если допустить, что незабвенная Элиза, — доктор взглянул на Джона, а тот неубедительно смахнул слезу, — сама неожиданно упала на грабли, то у неё не было бы никакой возможности отползти на спине к двери и улечься возле неё. Не так ли? — Почему на спине? Так ведь неудобно, — заметил Чонгук. — Вот именно! У несчастной совершенно чистое платье спереди, но всё вымазанное в пыли сзади. Понимаете? Все согласно кивнули. — Далее. Возле беседки нет ни одного следа, кроме женских туфлей, совпадающих с теми, в которые обута жертва. Как вы помните, температура начала опускаться лишь вчера вечером, и только за сегодняшнюю ночь и прекрасное морозное утро землю, наконец, сковало. Например, наших следов возле двери вы не обнаружите. Ах, не тратьте время, дорогой господин Джонгук! Я уже убедился в этом — ещё когда бежал на ваши взволнованные крики. Поднявшийся было Чонгук снова сел в кресло, внимательно слушая удивительно рассудительного старика. Тот продолжал: — Получается, что тот, кто совершил это преступление, обдумал сокрытие своих следов. Их попросту нет! — Ну, о таких убийствах я не слышал, — согласился архитектор. — И ещё одна деталь, которой я не нахожу объяснения: несчастная крепко сжимала в руках метёлку и совок для мусора. Надеюсь, при погребении их смогут у неё забрать. — Ну, это легко объяснить! — помог следствию Гук. — Она защищалась. В состоянии шока — а женщина явно пребывала в нём — человек, не задумываясь, хватает что попало. Ей попались метла с совком. — М-м-м… — допустил такую версию доктор. — Итак, начнём! — Я восхищён, доктор, — Иона искренне высказал общее мнение. — Я польщён, — с сознанием своих достоинств ответил тот. — Мои аналитические способности хвалил сам творец дедуктивного метода. Да-да, мне посчастливилось с ним общаться… — А если полицейские не приедут сегодня, то завтра же наверняка? — Никаких гарантий, сэр. Первый день года и столетия… Конечно, если алкогольное опьянение местного полицейского инспектора будет не слишком глубоким, то я бы ожидал его прибытия не раньше второго января. — Три дня?! — воскликнул Джон. — Три дня моя Элиза будет лишена… — и старик, сдерживая рыдания, выскочил за дверь. — Да, тяжёлая утрата… Они прожили вместе почти тридцать лет! И вот так потерять… Ах, — сочувственно покачал головой господин М. — Знаете, господа, — в голосе Чонгука звучал энтузиазм, — я бы предложил нам с вами осмотреть место преступления. Потому что мы не сможем выставить оцепление, а у нас тут есть стихийное бедствие, которое непременно туда наведается. Я имею в виду Рико. — Why not? — отозвался доктор. — Иона, ты с нами? После вчерашнего болотного приключения Ким-Бушу и болото, и море были по колено. — Yes sir! Ли безгласной, но верной тенью последовал за своим господином. Рука об руку четверо мужчин вновь вышли в морозный парк и решительно отправились в его юго-восточный угол.
🍑…и неожиданный допрос
там же,
чуть позже
— Господин Джонгук, — тоном профессионального сыщика обратился доктор, — я полагаю, у Вас есть план парковых построек. Чонгук сосредоточенно и тоже профессионально кинул. — Если Вам не трудно, принесите, пожалуйста, чтобы мы могли сориентироваться на местности. — Понял, — конструктивно отозвался Гук и ускорил шаг в направлении «своей» галереи. Когда он вернулся, Иона и доктор внимательно рассматривали землю возле сарайчика, обходя его медленными шагами. — Вот, пожалуйста! — подал рулон и помог придерживать край листа. С трёх остальных краёв это же сделали его компаньоны. — Э-э-э… — протянул доктор. — А что с этим чертежом произошло? Иона внимательно заглянул в план: — Господин Чонгук, что же Вы не сказали, что Ваш чертёж испорчен? Кто это сделал? — воскликнул Ким. — Ну, мне это нисколько не мешало… А это сделал… Словом, это Рико. Он насс… пометил лист. Да… А мне пришлось быстро восстанавливать план. Двое мужчин с высшим образованием молча воззрились на Чонгука. Ли был непроницаем. — Что такое? — напрягся Чон. — А Вы… Какое у Вас образование? — аккуратно спросил доктор. — Сеульский университет. — К-какой? — напрягся также и Ким. — Се-уль-ский, — по слогам произнёс Гук. — Но, позвольте… Там нет университета, — с удивлением сказал Иона. Лихорадочно соображая, пугаясь грядущих вопросов и своих путаных объяснений, Чонгук пытался выйти сухим из воды. — А-а… когда Вы там были в последний раз? — придумал он. — Пять лет назад, — в голосе не-Тэхёна звучало подозрение. — Ну вот! — с облегчением воскликнул Гук. — Его как раз и открыли! — Вы знаете, сэр Иона, эти новооткрытые университеты в колониях оставляют желать лучшего… Да-да! Архитекторов не учат чертить, докторов не учат пользоваться фонендоскопом. Н-да… Ну что ж, давайте работать с тем, что у нас есть! — опять исполнился энтузиазма старик. Ким-Буш ещё пару раз покосился на Чонгука, но потом вроде бы успокоился. — Это что? — проницательно ткнул господин М. в пунктирную линию, соединяющую две кирпичные постройки на плане. — Это дренажные каналы. Или… Позвольте… — Чон с разных углов посмотрел в чертёж. — Вы знаете, здесь есть обозначения, верность которых нужно ещё проверить на практике. Но пока это не представляется возможным, поэтому они и обозначены пунктиром. Это могут быть также подземные ходы, которые, по словам садовника, соединяют почти все старинные постройки, — с улыбкой закончил он. — Так-так-так… И это значит… — задумчиво посмотрел доктор на заходящее зимнее солнце, — …что мы почти раскрыли преступление! До заката. Ли явно хмыкнул, но доктор не услышал, а продолжил с воодушевлением: — Ведь если преступник мог добраться до беседки с инвентарём, то нам нужно найти подземный ход и обнаружить там улики. Наверняка, там могут быть обрывки ткани или забытое кепи… Да мало ли что! За мной! Группа поспешила к искомой беседке, чтобы успеть собрать как можно больше полезной информации, пока не наступил ХХ век… 🍑 …Люк подземного хода нашёлся довольно скоро, его ветхое кольцо без труда поддалось. После того, как самые сильные мужчины — по странному стечению обстоятельств, это были азиаты Чон и Ли — взялись за него и, отсчитав на своём наречии «хана… дуль… сэ…», одновременно дёрнули, на присутствующих резко пахнуло сыростью и застоявшимся воздухом из открывшегося подземелья. Доктор жестом показал всем сохранять молчание и спокойствие, а сам проявил образец отчаянной смелости, заглянув внутрь. Туда же посмотрели все остальные: вниз вели каменные осклизлые ступени, на второй из которых лежал череп. — Rattus norvegicus, крыса серая, — предупредил доктор. — И она явно не сама поднимала крышку люка. После того, как шутку никто не поддержал, он обрёл серьёзность и объявил: — И вот ещё что. Нужно проверить алиби абсолютно всех мужчин, которые могли быть в это время в парке. А в этот пыльный лаз пусть лазают преступники. Да, господа, с этого момента каждый из нас становится подозреваемым, — довольно безмятежно посмотрел он на мужчин рядом с собой. — Нам нужно восстановить ход событий, проверить алиби и выяснить возможные мотивы убийства, — блистал знанием ведения следствия архитектор, спеша за бодрым стариком. Ведь именно так вели себя герои детективных фильмов и книг. — Да-да, если мы поймём мотив, то это будет полдела! — доктор на глазах помолодел от своего страстного расследования и быстрой ходьбы. — И прежде всего, нужно опросить местных — тех, кто знает про подземные ходы. Пришлые строители так быстро не разобрались бы с системой переходов… — еле поспевал за ними Иона. 🍑 Через полчаса круг подозреваемых значительно сузился. Картина выглядела следующим образом: — сэра Ионы и его слуги Ли не было в имении во время предполагаемой смерти Элизы; — повар был на кухне, готовя угощение — свидетелями могут выступить две женщины: жена молочника и кухарка; — садовник с помощниками находились рядом друг с другом всё время на глазах, никто не удалялся более чем на пять минут; — строители в количестве пяти человек (по словам бригадира) занимались срочной уборкой, чтобы к приезду хозяина все строительные недоработки были незаметны. Все метались, как на переправе, перетаскивая тяжёлые тачки с мусором; — доктора М., конечно, тоже не было в имении и тем более в парке. …Чон Чонгук и слуга Джон. Эти два имени остались в списке мужчин, которые могли бы совершить непоправимое. Доктор задумчиво и как-то растерянно посмотрел на сухой остаток: — Предлагаю быть беспристрастными. Какой мотив мог быть у дворецкого? — Неверность жены? — Не в её возрасте, господин Джонгук, — снисходительно отмёл версию доктор. — Наследство? — высказался Иона. — Может быть, — вписывает доктор рядом с именем дворецкого. — А что насчёт Вас, господин архитектор? — А у меня, честно говоря, нет слов. Это совершенно невозможно! Я был почти не знаком с этой дамой. — Вы могли специально приехать, узнав что-то такое… М-м-м… — Что?! У меня нет мотива! — А алиби? — мягко уточнил мистер М. — Это невозможно! — воскликнул архитектор, увидев запись. Доктор лишь покорно развёл руки: дескать, факты — вещь упрямая. Воцарилось молчание, прерываемое лишь весёлым потрескиванием поленьев в камине… Вскоре к исследователям присоединился и сам дворецкий, но лишь затем, чтобы объявить, что полицейских по-прежнему не было. — Таким образом, дорогой Джон, у нас уже не единственный подозреваемый в деле убийства Элизы, — и молча постучал пером по результатам своих собеседований. — Если бы некий прозаик захотел описать в своём детективе это происшествие, то он, скорее всего, назвал бы как-то э-э-э… А какое полное имя пса по паспорту? — Абрикос Бенедикт Бу, — без эмоций ответил Джон. — Что?! — мысленно упал на задницу Чонгук. — Абрикос, сэр, — старик обернулся лично к мысленно-упавшему, — просто Элиза, мир её праху, звала его Рико. Так экзотичнее. Ах, эта мода на экзотику… А почему наши имена рядом? — взглянул он в бумагу и на Чонгука. — Так вот это и есть те люди, которые могли бы… Могли бы быть в беседке. — Доктор, можно Вас на минуту? — дворецкий свысока поглядел на трёх азиатов и отошёл на несколько шагов, приглашая доктора к двери. — Я хочу просить Вас присмотреться к этому архитектору, — почти беззвучно зашептал он. — Я своими глазами видел, как он утром того дня, когда моя Элиза должна была бы быть в дороге к станции, надолго закрылся в галерее, от которой есть ходы ко всем помещениям парка, и после своего продолжительного отсутствия очень быстро пошёл переодеваться. Так что появление его из-под земли очень возможно. Да, этот молодой человек достаточно ловок и силён. И умён. Но он бы не смог скрыть своих грязных колен и локтей, поэтому к пятичасовому чаю пришёл уже переодевшись. Это отметил, как я точно помню, сэр Иона. Доктор с некоторой опаской обратился после этого: — Э-э-э… Господин Джонгук, а где Вы были утром двадцать восьмого декабря? — Я работал, — ответил уязвлённый Чон. — Кто-нибудь может подтвердить Ваше алиби? Или Вы работали один? — Да, я работал в одиночестве, как раз восстанавливал чертёж, — недоброжелательно подтвердил Гук. — Угу… Очень удобно, — задумчиво протянул доктор, заходя за спину Чонгуку и эмоционально показывая китайцу Ли скрещенные, как у заключённого, руки в направлении архитектора. Ли всё понял, кивнул и почти бесшумно распустил пояс на своей рубахе, явив наблюдавшему за ним доктору крепкие грудные мышцы. Иона несколько мгновений назад вышел из задумчивости и заметил манёвры своего слуги, однако ничего не успел спросить, как Ли перелетел прыжком через соседнее кресло и неуловимыми движениями завязал кисти Чонгука за спинкой, пропустив петлю под изогнутыми мебельными ножками. — Что за…?! — вскричал было Чон, но тут же был заткнут коротким ударом по шее. Доктор М. и сэр Иона лишь диву дались, с какой скоростью предполагаемый преступник оказался в беспомощном положении. — Позволю себе уточнения… — придя в себя, проговорил главный сыщик. И пересказал всё, что узнал от слуги Джона. Оба слушателя согласно кивали головами, находя доказательства довольно убедительными. — А где мы будем держать Чонгука до прибытия полицейских? — заволновался хозяин поместья. — В его комнате, думаю, будет достаточно удобно. Причём, мы лишь сейчас свяжем его по рукам и ногам, чтобы он не смог убежать, а во всём остальном выдержим цивилизованные рамки. Сэр, Вы бы могли одолжить господину Джонгуку своего слугу? Мне почему-то кажется, что это будет наилучшим вариантом. — Конечно! С удовольствием! Ведь пока вина Чонгука не доказана, мы не имеем права относиться к нему, как к преступнику. — Тогда давайте перенесём молодого человека, пока он не очнулся. — И ещё, — вставил дворецкий, — пока молодой человек нас не может слышать, я должен сказать: моя жена сразу подозревала, что он ненастоящий архитектор. И вам может показаться, что это сущая ерунда, но женское чутьё всё-таки существует. Так вот Элиза чувствовала, что он не тот, за кого себя выдаёт… — Будем считать это косвенными доказательствами, — сказал доктор и что-то записал в своём листе с вычеркнутыми именами.🍑… и явный перекос
там же,
2 января 1901 года
…Как ни старался старик-дворецкий, но не понимал ничего из того, о чём время от времени шумел или шипел Джонгук в ответ на такие же непонятные, но сдержанные слова китайца. Эти двое ругались на своём варварском наречии. Когда Джон особым образом стучал в дверь, принося еду, разговоры замолкали — только Ли переходил на английский и произносил с лёгким поклоном «Спасибо, Джон». — …Не могу смотреть на этого аджосси, — продолжил Гук на корё и протянул руки китайцу, когда Джон вышел. Наконец-то ему перестали подавать на завтрак скользкую кашу! — Брат мой, — Ли развязал руки подозреваемому, — я почему-то верю тебе, но мои слова не станут доказательством. Ты вляпался. А Джон почему-то взъелся на тебя. Он, судя по всему, следил за тобой. — Ну сам подумай, хён! За каким хуем мне её убивать? Я её видел полтора раза! — Ой, мальчик, за что только не убивают людей! Особенно женщин… Чонгук внезапно поморгал, пережёвывая холодный ростбиф с кимчи. Все тут это блюдо называют «квашеная капуста», а по сути это неострое кимчи. Но замер Чон не от вкуса полезной зимней закуски: — А ты убивал? — спросил он. — Ответ не нужен. — И… как? — По-разному… А вот ты на человека, который убил и теперь хрустит капустой, вообще не похож. Точно тебе говорю. Но и это не доказательство, — Ли задумчиво посмотрел в окно, из которого — о чудо! — была видна злополучная беседка и взобравшаяся на дерево кошка, греющаяся на скудном солнышке. — Кстати, ты знаешь, что мореплаватель Кук обманным путём научил своих моряков есть кимчи? — Как? — тут же расслабился Чон и продолжил трапезу. — Дело было в конце прошлого века, когда Кук отплыл в южную часть Тихого океана с тремя тоннами острой квашеной капусты на борту. Он приказал подавать ее только за «офицерским столом», а не всей команде. Офицеры воротили нос, но ели, чтобы не страдать цингой — корабельный доктор прописал. А потом, когда капусту подали матросам и юнгам, те с удовольствием присоединились к новой моде. Причём, никто из экспедиции не заболел. — Кимчи ру́лит! — сказал Гук. — Что делает? — недопонял Ли. — Ну-у… — собеседник попытался показать жестом, как он рули́т. — Ты действительно немного странный, Чонгук-щи… Но не убийца. Веди себя смирно, не зли европейцев, — подмигнул китаец и, забрав у парня опустевшую тарелку, вышел. 🍑 Даже Ли Чжоу, повидавшему белый свет, не очень часто доводилось иметь дело с неизвестными убийцами. Кто знает, что на уме у того человека? Предположения доктора казались неубедительными, а Ли должен защитить своего господина, да и нового приятеля хотелось вытащить из передряги. Медлить было нельзя. Он выждал подходящий момент и незаметно для всех снова проник в беседку. Как ни старался он вернуть себе хладнокровие, мысли возбуждённо скакали. Поэтому главным сейчас было запомнить как можно больше деталей. Ли разглядывал внутренности помещения и, прикрывая глаза, восстанавливал картину перед мысленным взором, чтобы позднее уединиться и, успокоившись медитацией и вновь обретя концентрацию, обдумать. Беседка представляла собой обычную садовую постройку: закуток для хранения инвентаря со всякими крючками и упорами. Часть грабель и лопат попа́дали, очевидно, во время происшествия. Ведра стояли перевернутой стопкой, несколько из них раскатились. Пустые цветочные вазоны занимали место вдоль целой стены и, судя по размеру, были убраны с улицы на время реконструкции парка. Ничего необычного. Ли склонился к деревянному полу, который явно часто мели. Рассмотрел несколько капель засохшей крови и следы, оставшиеся от перемещения тела. Зачем было тащить несчастную из одного угла в другой? Ли встал на место, где было обнаружено тело, осмотрелся и снова закрыл глаза. Потом перешел туда, где виднелась кровь и лежали грабли, принёсшие гибель. Сколь долго ни всматривался, отсутствие пыли практически лишало шансов найти свежие следы обуви. Внимание привлекли несколько кучек просыпанной золы из мешков для удобрений и рыжеватое крошево, похожее на разбитый кирпич или глиняный горшок. Но эти находки ничем не помогли, поэтому китаец решительно взялся за крышку люка… 🍑 … — Сэр? — Да, Ли. Я тебя слушаю. Оу… Что с тобой? Ты выглядишь, как трубочист! — воскликнул сэр Иона. — А я как раз и попытался залезть в трубу, но не смог. Только ноги выпачкал… — Зачем тебе в трубу? Тебе недостаточно быть моим верным помощником? — отложил томик стихов Шелли, которые он вслух читал доктору М., расположившемуся в соседнем кресле. — Позвольте рассказать, господа. Я забрался туда в поисках правды, — посмотрел он внимательно на обоих мужчин и остановил взгляд на сэре Ионе. — Мёртвая аджумма не вызывает у меня сильного сочувствия. А вот паренёк, который сидит на третьем этаже Вашего замка в запертой комнате… — Чонгук? — Иона погрустнел, а доктор просто распахнул рот. — Он не убийца. Хотя бы потому, что он не смог бы пролезть в подземный ход из беседки с инструментом. Я вот не смог. А Чонгук будет помощнее меня. Молодой господин взглянул на Ли с надеждой. — Предлагаю вам лично убедиться в том, что это так. — Развязать его? — А я его и не завязывал, когда оставил в комнате. — Ли! А если Вы ошибаетесь и он убийца?! — воскликнул доктор. — Ведь он может сбежать! — добавил Иона. — Вы-то верите своим словам? — будто с укоризной спросил слуга. — Н-нет… Не верю. Но это не доказательство. — Вот именно! Поэтому нам нужно проверить, вернее, опровергнуть догадку доктора, — убеждённо заявил Ли. — Я с удовольствием обманусь, господа! Мне ваш архитектор очень симпатичен! — Хорошо, — всё ещё с опаской принял идею Иона. — Только возьмём с собой свидетелей, чтобы если что… — Конюха и садовника, так? — И дворецкого. — Хорошо, господин, — поклонился Ли, — я всех их соберу и позову Вас. 🍑 Следственный эксперимент начался и закончился очень скоро. Причём, мужчины проверили оба варианта проникновения в подземный вход: и со стороны гуковой галереи, и со стороны беседки — не только Чонгук, но даже Рико не смог бы проникнуть в подземелье. Ладно бы лишь вековая паутина, но старинные пути для отхода были сплошь завалены ветками, скелетами крыс и всякой скользкой гадостью. Своды местами просели. Даже если бы Чонгук очень захотел убить женщину, ему пришлось бы смириться и не трогать несчастную, потому что он не смог бы до неё добраться. Сэр Иона, доктор М. и дворецкий принесли извинения за явный перекос. Чонгук всех простил. Он добавил по-корейски: — Спасибо, брат! — и обнял Ли Чжоу. Но атмосфера в поместье всё равно оставалась тягостной. Убийца не был обнаружен, он мог находиться рядом. Всё получилось именно так, как предупредил доктор — все были под подозрением у всех… * …К прибытию полицейских обитатели поместья отнеслись с ответственностью: отвечали на вопросы, не попадались под ноги, закрыли Рико на конюшне, где он пугал своим возмущённым лаем рысаков сэра Ионы. Полицейский инспектор был усталым, измятым и явно не настроенным понять суть дела. Осмотрел место происшествия, затем внимательно оглядел в леднике бледное тело Элизы, дожидающейся своего разрешения на погребение, и вынес вердикт довольно скоро — несчастный случай. Для него было очевидно, что женщина зашла за какой-то надобностью в сарай — например, за метлой — и неловко упала на грабли, затем на последнем издыхании доползла до дверей, но не успела позвать на помощь. Ни сэр Иона, ни доктор, ни Ли с Чоном не стали упорствовать и доказывать обратное. Не хватало ещё, чтобы под необоснованное подозрение мятого инспектора попал кто-либо ещё из дома! Например, сам хозяин… Он подписал какие-то бумаги, полицейский дал разрешение на все положенные ритуалы для усопшей и в сопровождении двух полисменов укатил. Четверо сыщиков-любителей явно не удовлетворились халатной работой полицейских. В задумчивости они стояли недалеко от сарайчика. — Ли, сходи, пожалуйста, на конюшню, пусть выпустят пса, — попросил сэр Иона. Слуга поклонился и лёгкой трусцой спустился к строению. Хлопнула дверь — и в то же мгновение экзотичный Рико выскочил с заливистым лаем и, явно продолжая скандал, начатый ранее, выгнал перед собой кошку. Та, само собой, взобралась на дерево неподалёку от злополучной беседки. Абрикос рвал и метал! Он чуть не на полметра подскакивал на ствол дерева, но безуспешно. Подошедший Ли с приязнью взглянул на кошку — он явно был на её стороне. — Господа, — негромко привлёк он внимание, — посмотрите на это! — и указал на свежесломанную ветку чуть ниже кошкиного убежища. — И что? — не понял Иона. — Её кто-то сломал! — подбежал Гук. — Кошка, наверное, и сломала, — допустил аристократ. — Ха, детка! Ты представляешь, сколько эта котейка должна весить, чтобы сломать такое бревно! — торжествующе объяснил Чон, перекрикивая тявканье Абрикоса. — Килограмм сорок-пятьдесят! Это был человек. — Ну и что? — остудил его пыл Иона. — А в сарае было вот это… — Ли вынул из кармана и продемонстрировал мужчинам крошечные рыжеватые обломки. Наконец он понял, что это не кирпич и не керамика. — Я нашёл их в разных углах беседки, видимо, они отскочили, упав сверху. — Мне нужна стремянка! — воскликнул быстрее всех соображающий Чонгук. — Уилл! — он заметил неподалёку садовника. — Попроси кровельщика и ещё кого-нибудь принести лестницу! Нет, две! — и, повернувшись к любителям сыска, объяснил: — Я теперь всё буду делать со свидетелями. — Позвольте полюбопытствовать, господин Джонгук, вы тоже собрались залезть на дерево? — посмотрел на него доктор поверх очков. Иона также выглядел заинтересованным. — Отнюдь, друг мой! Я хочу залезть на крышу. О, а вот и лестницы. А где кровельщик? Как там его… — пощёлкал он пальцами, вспоминая небольшого парня. Лестницы в двух руках нёс тяжеловес-фламандец Гунтар: мощный и очень сильный. Он был в их бригаде кем-то вроде грузчика. — Элф гиде-то делся, сир. Не нашли. Искать ишо? — Эльф? А не Фред? — Это одно и то же имя, Чон, — помог разобраться Иона. — Альфред. — Да, это он, — кивнул Гунтар, — искать? Чонгук вздохнул и понял, что на крышу лезть придётся ему и Ли Чжоу: Гун тяжёлый, как гунн, Иона — страшно представить его на крыше, доктор стар, кровельщик Эльф куда-то улетел. Он снял пелерину и передал не-Тэхёну, приставил лестницу к домику и поставил ногу на вторую перекладину, указав фламандцу: — Держи. Трое оставшихся с участием задрали головы. Эту улику Чонгук увидел сразу, как только добрался до верха. Он молча указал приятелю-китайцу на неё, а тот так же безмолвно подтвердил увиденное. Это было настолько очевидно, что не заметить и не понять было невозможно. Гук очень пожалел, что с ним нет его смартфона, который лежал безнадёжно разряженный и спрятанный за плинтус возле комода в его комнате. Сейчас бы сфотать — и всё. — Как думаешь, — негромко спросил он по-корейски, — ведь можно было залезть на дерево где-то там, — махнул он рукой в сторону дорожек, — а потом вот так — прыг-прыг — добраться до беседки? Убить аджумму, вылезти через крышу и снова забраться на дерево. Ну и обратно так же. — Прыг-прыг? Надо быть ловким и маленьким. Даже я бы больше сломал веток. — Но возможно? Ли прищурился, просчитывая траекторию прыгуна: ветки переплетены во многих местах, при известном опыте с дерева на дерево добраться до беседки не составит труда. — Конечно, — убеждённо кивнул он Чонгуку. Чонгук удовлетворённо прищурился и сказал вниз по-английски: — Ну что ж, господа, расследование продолжается! И я знаю, как убийца попал внутрь. — Как? — воскликнул доктор в крайней заинтересованности. — Через вот это отверстие в крыше, которое так неаккуратно и поспешно попытался прикрыть. И должен сказать, что он узок в плечах… И, видимо, знает, как снять участок кровли… И всё это меня наталкивает на некоторые выводы… — Чон! Что ты там придумал? Какие выводы? — вскричал Иона. — Спускайтесь и рассказывайте! — Погоди, детка… Я спускаюсь. — Прошу меня простить, — негромко обратился доктор к хозяину поместья, — но господин Джонгук обращается к Вам… э-э-э… я второй слышу это «baby». — Не обращайте внимания, доктор, он знает такие слова, которые понимает только мой слуга. Так что «baby» — это не самое плохое, что он говорит. Доктор взглянул на красивого аристократа с умело скрытым подозрением. Вслед за китайцем Чонгук спрыгнул и отряхнул живот от прилипших прошлогодних листьев. Ким молча протянул ему пальто: — Ну? — в нетерпении схватил он его за руки. Доктор с ещё большим подозрением проследил этот жест и совсем смутился, когда увидел движения больших пальцев архитектора — тот ласково оглаживал тонкую кисть сэра Ионы своими довольно грубыми пальцами с… с… с татуировкой. Доктор сделал буквально два шага назад и, чтобы не вызвать подозрений, спросил: — Вы так ловко замечаете улики и просчитываете ход преступления, словно всё видели своими глазами, ха-ха, — и пронзительно взглянул на странного азиата, пытаясь увидеть в его глазах смятение или попытку к бегству. Но мужчина лишь прервал свои ласки и сказал очень искренне: — Дело в том, уважаемый господин М., что я очень любил читать английские детективы: и Аллана По, и Артура Конан-Дойля, и Агату Кристи, и Чейза… — замедлился он, вспомнив, что последние двое писали в ХХ веке. — Да вы книгочей! — восхитился доктор и почувствовал, как отлегло от сердца. — Я почти никого из этих авторов не читал. Но я больше трудами Дарвина увлекался в молодости. Иона просто смотрел на соплеменника горящими глазами. Ли встал за спиной своего господина и из-за его плеча смотрел на Чона весёлым подбадривающим взглядом. — Так вот, уважаемые сыщики… Спасибо, Гун! — отпустил грузчика вместе с лестницами Чонгук. — Думаю, нам нужно согреться пятичасовым чаем и подвести некоторые итоги.
🍑…и тот, кто не подрос
всё там же,
ещё позже
В доме разливались дивные ароматы готовящегося поминального угощения. На завтра были назначены похороны, после которых близкие родственники и друзья почтут память усопшей. Но четверо мужчин удалились в малую гостиную, куда Джон вскоре подал чай. — Останьтесь, пожалуйста, — пригласил его доктор на правах председателя собрания. — Да! Одна голова хорошо, а пять — куда лучше, — подтвердил приглашение его непосредственный хозяин. Дворецкий чопорно поклонился и присел на край одного из кресел, что расположились вокруг стола. — Итак? — доктор жестом призвал Чонгука начать свой рассказ. — Итак. На крыше мы увидели заплатку участка кровли. Это очевидно было сделано несколько дней назад — листья, которые уже успели уплотниться с осени, ясно на это указали. То есть кто-то снял черепицу, проник внутрь, а потом, когда преступление было совершено, в спешке покинул это место и неточно приложил заплату. Он залез на какое-то дерево, которое стоит недалеко от дорожек с гравием — поэтому его следов на сырой земле нет — и добрался до беседки. Далее, этот человек узкоплеч. Я, например, не смог бы протиснуться в образовавшееся отверстие, — повёл он широкими плечами и выразительно посмотрел на Иону, что не укрылось от доктора. Ким чуть покраснел и опустил взор. — В таком случае многое становится понятным: и отсутствие следов, и поломанные ветки. Та-ак… — задумался доктор. — А я в таком случае понимаю, откуда на полу сарая появилось два кусочка терракотового цвета, не покрытых пылью. Доктор с удивлением приспустил очки с носа, понимая, что китаец сказал не всё. — Вы проводили собственное расследование, уважаемый? — Ну что Вы, доктор, — опустил хитрые и очень умные глаза слуга, — я просто разговаривал с остальными слугами, и это натолкнуло меня на кое-какие мысли. Он замолчал. — Ли! Я же вижу, что ты что-то знаешь! — призвал его Ким-Буш. — Рассказывай! — Да, господин, — получив разрешение от хозяина, китаец продолжил: — Садовник Уилл тем же утром, когда всё произошло, обнаружил, что кто-то разбил одну из редких болотных орхидей. Но личность воришки он почти установил: возле полок с орхидеями он обнаружил корзинку для покупок, на дне которой лежал несвежий носовой платок с вышитым вензелем «Э.Б.» и маленьким четырёхлистным клевером вместо точки. — Да… — прошептал дворецкий. — Когда моя жена была девицей, она вышила две дюжины носовых платков для себя и для меня со счастливым клевером! — тут же вынул из кармана не очень чистый платок и, указав на украшенный зелёным листком вензель «Д.Б.», утёр слезу. — Вот и Уилл пришёл к такому выводу — Ваша жена была в оранжерее ранним утром. И когда он рассказывал мне об этом происшествии, то воскликнул: «Хоть бы подмела, чтобы я не заметил». В этот момент мне стало предельно ясно, для чего почтенная дама поспешила в сарай и почему последнее орудие, удерживая которое она простилась с жизнью, был совок для мусора. Она, как хозяйка, хотела прибрать в оранжерее Уилла, но ей помешали, — закончил он рассказ. — Гениально… — хлопал дальнозоркими глазами доктор. — Благодарю Вас, — поклонился китаец. — Но у нас по-прежнему нет ни подозреваемого, ни мотива! — напомнил Иона. — Господа, я на все сто уверен, что я знаю, кто это сделал, — заверил Чонгук. — Вернее так: я знаю, кто мог проникнуть таким путём и не покалечиться. Это кровельщик Альфред. Он мал ростом, щуплый как подросток. Ну и, само собой, он знает, как снять пару черепиц и не обрушить всю крышу. — Так нужно немедленно найти Фредди! — воскликнул Джон. — Ведь он знает эти места, как свои пять пальцев! — Откуда Вам это известно? — нахмурился сэр Иона. — Потому что это знают все. Он сирота, который жил в Гримпене. Его подкармливали и давали ношенную одежду, чтобы малец не умер и не замёрз. Но он так и не вырос — всё-таки жил впроголодь, скитался, сбегал из приютов, куда его определяли. Мы с ним сразу узнали друг друга, когда он приехал вместе со строителями. А моя жена вообще к нему очень тепло относилась — ведь этот мальчик скрашивал одиночество брата Элизы, когда тот жил в башне в глубине Гримпенской трясины. — Вы имеете в виду Сэлдена, беглого каторжника, да? Ну, тогда Альфред не мог убить Элизу! Я помню этого мальчика. Просто ни вчера, ни сегодня не видел его. Такая чёрная неблагодарность не свойственна людям, которые познали лишения! — наивно воскликнул доктор. — Я и не говорил, что он убийца, — уточнил Чонгук, привыкший к таким поворотам в детективных книгах. — Я сказал, что он мог проникнуть через крышу и проскакать по деревьям. Это лишь указывает, что нам нужно его найти и поговорить, не так ли? — Да, это бесспорно! — согласился сэр Ким-Буш. — Джон, Вы сможете помочь Ли найти этого юношу? Если он окажет сопротивление, то мой слуга сможет быстро это пресечь. — Я постараюсь сделать это как можно скорее, — поклонился дворецкий и вышел вместе с китайцем. — С вашего позволения, — сказал доктор и, сопровождаемый красноречивым бурчанием своего кишечника, тоже удалился.🍑… и неудавшийся отсос…
всё там же, ещё немного позже
Оставшись вдвоём в гостиной, молодые люди помолчали, робко поглядывая друг на друга. Первым начал не-Тэхён: — Все-таки не пойму, зачем бедняжка отправилась в парк вместо того, чтоб спешить на поезд? — озвучил не менее важный для всех вопрос. Картина происшествия все еще выглядела крайне запутанной. — Доставить к поезду Эльзу должен был молочник. Я расспросил его, как свидетеля, о погибшей. И он поведал, что обычно встречал старушку у ворот и подвозил до станции. По дороге она много болтала — обычные женские разговоры в предвкушении поездки, в основном о модистке и о том, как она любит наряжаться. Но дело это сильно затратное для прислуги. Пару раз она даже везла с собой какие-то особенные орхидеи в горшках, чтоб продать и купить платье подороже. Очевидно, и в этот раз планировала, — со вздохом подвел итог архитектор. — Незавидная участь… Однако… Чонгук, я тебе так благодарен за помощь! Ты действительно очень нестандартно мыслишь, и если сейчас окажется, что Альфред что-то знает о смерти Элизы, то я смело могу сказать, что ты раскрыл это загадочное преступление. Чонгук протянул руки и взял в свой плен хрупкую ухоженную кисть — он тоже заметил, что возле сарайчика, ставшего последним пристанищем служанки, красавец смотрел на него полными обожания глазами и не отнимал своих рук от ласкающих пальцев. Но сейчас Иона мягко высвободил ладонь и сказал: — Тень этого преступления помешала бы мне продолжить отношения с девушкой, которая… С Амандой. Чонгук посмотрел на него прямо-таки с возмущением. Он успел забыть про эту бледную немочь с фиолетовыми глазами, а тут ему так грубо напомнили. Между тем, не-Тэхён продолжал: — Ты будешь смеяться, но фиолетовый цвет — мой любимый. И все его оттенки — лиловый, нежно-сиреневый, аметистовый… — Не рассказывай, я это изучаю в универе… — Да! Ты меня поймёшь! Она — сама эстетика! — Не пойму, детка… — и чуть не ляпнул «Я не по девочкам». А как всё хорошо начиналось! Всё же сегодня вело к тому, чтобы сейчас Гук просто сел на колени перед креслом аристократичного и пиздец красивого в своём нежно-лиловом сюртуке и чёрных узких брюках Кима. Кто бы мог устоять перед таким жестом? Чон бы раздвинул его длинные ноги, расстегнул гульфик — это, конечно, немного сложнее, чем «молния», но он уже научился быстро справляться с такой застёжкой. Потом бы, не отрывая маслянистого взгляда от чуть испуганных карих глаз (ясное дело, что Ким немного бы стушевался), залез рукой ему под кальсоны и ласково взял в руки… — Чонгук? — Блять! — ответил тот. — Зачем тебе эта Аманда? Вот что в ней такого? — Ах, Чонгук, — снисходительно улыбнулся Иона, — судя по всему, ты ещё не влюблялся. Тебе не понять меня, — поднял он ясные влюблённые глаза на Чона, который хотел заорать ему «Влюблялся, сука! В тебя! И там, и здесь!». Но никакого смысла орать о своей влюблённости он не увидел. А увидел совершенно точно, что не-Тэхён никак не намеревается ответить на его ухаживания. Просто он такой культурный и тактильный, что на эмоциях и за руку может идти — когда испуган, и позволить ласкать свои кисти — когда восхищён, и прямо говорить о красоте мужчины — потому что искренний и честный. Так что с отсосом он обламывается насовсем. И постарается больше не распалять самого себя собственной ненужной влюблённостью. Ну… Разве что во сне. Это он не станет себе запрещать. 🍑 Первым вернулся доктор. Затем Ли и Джон. — Боюсь, господа, что мы не сможем допросить малыша Альфреда, — разочарованно доложил дворецкий. — Его нет. Мы обыскали комнатку, которую он делил вместе с Гунтаром. И нашли под его подушкой лишь вот это, — подал он письмо, на котором отвратительным почерком было написано «Презнание». — «Признание»? — уточнил Иона. — Очевидно, да, — присел доктор, дав таким образом сигнал всем остальным.🍑