Ｍｏｎｄａｙ， 22：20
Дом Бестужевых
Вот так, Никольская, люди и приходят к раскладам таро и вере в гороскопы на Рамблере. Если бы кто-то пару дней назад сказал Василисе, что в один прекрасный момент она познакомится с человеком, создавшим её любимое место в городе, Василиса тотчас представила бы сотни вариантов первой встречи. Не надо было обладать бурной фантазией, ведь как бы банально не звучало, знакомство вполне могло произойти на открытии выставки. Виктор собрал бы всех волонтеров и сотрудников для приветственного слова, был бы накрыт небольшой фуршет, и они разговорились бы у стенда с проекционным изображением какой-нибудь картины. Или это могло случиться на лекционном занятии в одном из многочисленных лофтов, где Виктор мог читать лекцию по увеличению инвестиционной привлекательности арт-пространств или делиться секретами симбиоза технологий и искусства. В конце концов, это могло случиться за обедом или ужином, где Кай представил бы её своему старшему брату. Да Виктор мог бы не затормозить на светофоре, а она бы шла по улице, заткнув уши наушниками! Всё это вполне могло бы быть, но история не терпит сослагательного наклонения. Реальность выбрала самый паршивый из всех вариантов. Ароматно пах горячий золотистый бульон, в стеклянной тарелке ждали маленькие гренки, капелька-наушник валялся на глянцевой поверхности разделочного стола, а в метре от неё стоял Виктор Бестужев. В каком-то метре — и широкая длинная футболка Кая вмиг оказалась недостаточно длинной и плотной. Волосы, закрученные в неряшливый пучок, не скрывали щек, к которым стремительно приливала кровь, окрашивая их в пунцовый. Не может быть… Никакой это не управляющий. Кажется, она даже произносит это вслух, но Василиса не уверена до конца, сорвалась ли с губ мимолетная мысль. Не может быть? О! Очень даже может. Как в твоих любимых комедиях, да, Василиса? Только вот, когда ты сам становишься участником глупых шоу, тебе уже не до смеха. В миг, когда Василиса обернулась, когда узнала его, когда поняла, кем именно был тот мужчина и осознала, насколько драматично-комичной оказалась ситуация, в которую она умудрилась вляпаться, руки вцепились в край футболки, стараясь натянуть его как можно сильнее. Ноги не спрашивали хозяйку — шаг, а затем и второй назад она делала, сама того не замечая. Взгляд зелёных глаз метался по фигуре, сливающейся с сумраком комнаты. Но даже контурной подсветки вдоль кухонного гарнитура хватало, чтобы различить силуэт высокого мужчины. И всё как днем — в галерее. Все те же сложенные на груди руки, широкий разворот плеч и то же самое надменное выражение лица, ясно дающее понять, что ей здесь не рады. А ей неуютно, по-детски неловко и стыдно. Так, блин, стыдно, что щеки, шея, не прикрытые ничем ноги да и каждый миллиметр кожи горят огнём. Отмотать бы время на пять минут назад. Или исчезнуть. Скрыться от пристального взгляда в самом дальнем углу, куда не попадает тусклый рассеянный свет кухонной подсветки, в глупо-несбыточной надежде на то, что он не узнает её. Но произнесённое в следующий миг имя — её имя — не дает и шанса на спасение. — Где Кай, Василиса? — голос звучит ровно, но вибрирующее в нём напряжение от Никольской не ускользает. Пристальный взгляд вкупе со сдерживаемой странной эмоцией заставляет наконец-то отпустить футболку и расправить плечи. Он мог бы из вежливости начать диалог по-другому? Что-то вроде «Ты же Василиса, верно?» или «Я — Виктор. Брат Кая. А ты?» звучало бы гораздо приветливее. Мог. Но не стал. Она ничего дурного не сделала и агрессию в свою сторону не заслужила. У Васи не было привычки судить людей по первому впечатлению или обижаться на кого-то слишком долго. А Виктор только хмыкает, словно бросая вызов всему хорошему, что она в нём видела до личного знакомства.***
Что ж. Даже жаль немного. Он ведь успел поверить в сказки из её резюме и сопроводительного письма. В то, что девочка из небольшого провинциального города, без технического бэкграунда, не студентка какого-нибудь профильного ВУЗа и правда сама прошла отбор. Сама. С небольшой ремаркой в виде безмозглого братца, одарённого лишь подвешенным языком. Интересно, к кому Кай обращался за помощью — к Марии или Александру? Злился Виктор в этот момент не на девчонку — такие, как она, велись на Кая довольно часто. А вот Кай, ради очередного перепихона сунувший нос в галерею и в процесс подготовки выставки, получит по шее. И «спасибо» услышит за то, что притащил её в дом. Месяц. Всего один месяц из двенадцати Кая просят не устраивать тут вечеринки и никого не приводить — неужели это так сложно?! Черт, почему с первого дня в Питере все идет наперекосяк? Только у него не выходит даже разозлиться по-настоящему. Усталость давит на плечи и шею и единственное, чего ему сейчас хочется — душ, ужин и сон. И никаких посторонних людей в доме. Виктор моргает. Еще раз бросает взгляд на девчонку — та стоит между барной стойкой и разделочным столом. Хлопает молча глазами и хватается за футболку. Ну, в самом деле, он не маньяк, чтобы так реагировать. Обычно подружки брата были посмелее. Гораздо смелее, если вспомнить хотя бы его одногруппницу в прошлом году. Вот это вообще невовремя. Пусть Кай с ней разберется. Пора заканчивать шоу. И нет нужды разыгрывать комедию. Он еще раз смотрит на девчонку. Ты же явно узнала меня, я — тебя. И мы точно друг другу не нравимся, так что давай без никому не нужной нервотрепки и разговоров, а? — Где Кай, Василиса? Василиса вздрагивает. Быстро облизывает губы, наконец-то отпускает край футболки и смотрит прямо на него. Тихо прокашливается перед тем, как ответить. — Он… — еще раз прочищает горло и, кажется, наконец-то берет себя в руки. — Кай спит на диване в гостиной. Если вы на пару минут выйдете, я могу… Спии-и-т, чёрт бы его побрал! Гостеприимный дурак.***
Быстрые шаги в сторону маленького, защищенного барной стойкой, пространства. Мужчина на нее не смотрит. Не слушает. Достает стакан из шкафа над раковиной и набирает воду. — …Я его разбужу… — Василиса наблюдает за резкими движениями, в какой-то степени даже радуясь отсутствию внимания к своей персоне. Психованный какой-то братец у Кая. — Вы брат Кая, да? Вопрос, конечно, глупый, но официально он не представлялся. Ни в галерее, ни сейчас. Молчит. Василиса начинает понимать нежелание Кая болтать о старшем брате. Ну, ладно. Часто талантливые люди себе на уме. Этот субъект как нельзя лучше иллюстрирует стереотип. Мужчина тем временем закрывает кран и обходит стойку, держа в руках стакан. И до неё доходит, что собирается сделать лощёный индюк. Видимо, первое впечатление в его случае оказалось верным. Этот тип не слишком-то обременен вежливостью или хоть какой-то учтивостью к незнакомым людям, но родного брата в присутствии девушки будить вот так — за что Каю такой родственничек достался?! — Варварский способ, — она подходит к краю стойки, не решаясь выйти за пределы своего уголка, хотя уже очень хочется, — Виктор. Но вам, видимо, другие незнакомы. Субъект успевает сделать только два шага в сторону гостиной. Плечи его едва заметно вздрагивают, как от смешка, и он оборачивается. Смотрит на неё, как на кусок дерьма. По-другому, увы, не скажешь. Шаг. Два. Виктор тоже подходит вплотную к стойке. Ставит стакан с водой и складывает руки на столе. Ты будто на собеседовании, Никольская. Бог знает, сколько сил ей приходится прикладывать, чтобы не сделать шаг назад, а остаться стоять прямо напротив. Теперь, когда их разделяет только барная стойка, а свет от неё позволяет рассмотреть хозяина дома лучше, в глаза бросается полное отсутствие какого-либо сходства между братьями. Абсолютно разные. Копна густых угольно-черных, чуть вьющихся у лба волос. Широкая линия челюсти и темная щетина добавляют возраста к его и так тридцати… на сколько он там старше Кая? Черные зрачки и металлическая серая радужка никак не сочетаются с… серьезно, ямочка на подбородке?! У такого неприятного человека? — Вполне соотносится с характеристикой напыщенного индюка и идиота, не находите? Василиса не собирается нарываться на конфликт, но и молча наблюдать, как он обливает водой спящего человека не может. Поэтому повторяет свой, как ей кажется, самый адекватный вариант разрешения ситуации. — Вы можете выйти на пять минут? Я разбужу Кая и переоденусь. — Разбудишь Кая за пять минут? Ты? — Лениво вскинутая бровь, самодовольный насмешливый голос и развязное «ты» заставляет вспомнить все слова из матерного лексикона Кая. Василиса чувствует, что только переставшие пылать от стыда щеки снова начинают гореть. Так выводить людей из себя всего парой фраз — очередной его талант? Как можно из такого простого вопроса создать целую задачку со звездочкой? — Да, — она уверено кивает. — Вперед, — жестом приглашая её выйти из своего укрытия, уже не сдерживая расплывающуюся ухмылку. Он это серьезно? — А вы не?.. — Нет. Не имею привычки отказывать себе в удовольствии наблюдать за самонадеянными людьми в момент их глубочайшего фиаско. Это она здесь самонадеянная? Она?! На минуту в комнате воцарилось напряженное молчание. Василиса чувствует, как зло прищурились глаза, как несвойственная ей эмоция жжется в пальцах, отчего хочется сжать кулаки. И в следующий миг Никольская, оттолкнувшись от стойки бара, разворачивается и быстро выходит из кухонной зоны, направляясь к злополучному дивану, на котором, не подозревая о внезапном госте, спит Кай. Продефилировать несколько метров оказывается не так сложно: пропал весь стыд, сгорев в ярчайшем чувстве обжигающего синего пламени злости, вспыхнувшего от участия в неприятной перепалке. Да уж. Иногда оставаться самой собой — тот еще квест.***
Удивительно, но у брата обнаружились зачатки чувства прекрасного. Хоть что-то унаследовал от биологического отца, кроме белобрысых волос. Если не думать о том, что из себя представляет эта девица, то в целом… Неплохо, Кай. Растешь. Девушка быстро шла к дивану. Виктор на собственном опыте знал, что у некоторых квартиры меньше, чем одна их кухня-гостиная. Василиса тут выглядела совсем маленькой, хрупкой и какой-то беззащитной. Но не девочкой. В галерее он её не рассмотрел. Длинные волосы скручены в мягкий пучок, гордо расправленные плечи и вскинутый вверх подбородок — да, это он видел днем. Но сейчас светло-бежевая футболка и тёплый свет кухни подсвечивали золотистую загорелую кожу, а стройный пропорциональный силуэт её тела давал понять, что перед ним молодая девушка. Хорошенькая молодая девушка. Словно почувствовав его взгляд, девчонка остановилась у дивана и прикусила губу. Какой дешевый, потрепано-пошлый трюк, Василиса! Еще сильнее захотелось покончить с этим вечером и завалиться спать. Уже можно без душа и ужина.***
Василиса замирает напротив дивана, прикусив губу. Переминается с ноги на ногу. Плед Кай скинул на пол, а наклонятся за ним неудобно. Если бы только Бестужев-старший хоть на пару секунд отвернулся! Но он стоит, облокотившись спиной о барную стойку. Попивает воду из того самого стакана и явно наслаждается представлением. Курьера же встречала в брюках и толстовке Кая. Дура. Зачем ты потом опять разделась? Брюки — вот они. Валяются на кресле на расстоянии вытянутой руки. Ладно, Вась. Представь, что ты на пляже. — Я, конечно, заметил, что вам нравится созерцать и разделяю ваше пристрастие, — тихий глубокий голос, словно его обладатель адекватен, — но, поверьте моему опыту, от простого взгляда мужчина не проснётся. Господи, у него что, обострение какое-то к ночи? Может, ей нужно сматываться скорее? — Действуйте, Василиса. Вася кидает взгляд на субъект и, решив игнорировать его выпады, снова смотрит на Кая. Кай, ну пожалуйста. Давай ты проснёшься и сам поговоришь со своим придурком-братом. — Кай, — парень лежит на животе, обняв подушку и на её голос вообще не реагирует. Богатырский сон, блин! Василиса проклинает весь белый свет, когда, придерживая футболку аккуратно опускается на колени перед диваном. Во сне он такой милый. Не было бы тут постороннего, Василиса бы уже запустила пальцы в его белоснежные волосы. — Эй, Кай, — Вася слышит смешок со стороны кухни и следующий за ним вопрос. — Как ваше самочувствие? — Лучше, спасибо, — она отвечает на автомате, даже не задумываясь. Аккуратно тормошит Кая за плечо. — Хороший секс помогает при простуде, да? ?! Он же не мог сказать это вслух? Василиса не знала, какое выражение приобрело её лицо в тот момент, когда прозвучали эти слова, но на пару секунд дышать она точно перестала. Господи, что он несёт? Видимо, Виктор как-то не так трактовал тот ужас в ее глазах, когда Василиса бросала мимолетные взгляды в сторону барной стойки. — Хотя на счет хорошего я, вероятно, погорячился. — Он салютует стаканом и делает глоток. Её передёргивает от отвращения, злости и откровенно склизких фразочек. — Кай! — Василиса не кричит, но произносит весьма громко, тормоша его за плечо. И Кай реагирует! Переворачивается на спину. — Мм… — О! Ну, коне-е-чно! Вас слово «секс» смутило? Вернее было бы назвать это занятием любовью? — Кай, вставай! — Угу, — переворачивается на бок, спиной к ней. — Вы с Каем недавно, верно? Рискну предположить, что это впервые, когда вы спите вместе? Раздраженная, Василиса забывает, что вообще не собиралась разговаривать с этим человеком. — Это не ваше дело, — чеканит, стараясь вложить в слова как можно больше равнодушия, хотя внутри все бурлит. И на кого из братьев Вася злится больше, она и сама уже не понимает. Невозможно же так спать! И быть таким придурком невозможно. О, точно! Брат Кая так легко сместил Воронова с пьедестала идиотов и уверенно забрал пальму первенства. Удивительно! Может, Кай и Виктор даже по матери не родные? Никогда еще реальность не расходилась с ожиданиями настолько сильно. Настолько, насколько прекрасными были его галерея и его собственные периодически выставляющиеся инсталляции, настолько же ужасным был его характер. — Еще предположу, что ты здесь впервые. Это так? Интересно, он замечает перескакивания с «вы» на «ты» и обратно? — Кай! Парень прячет голову под подушку. Это какой-то прикол что ли? — Кай с четырнадцати мог засыпать под «Синистера» и демонов Эмили Роуз, Василиса, — Виктор отлипает от стойки. Медленно, словно правда старается не испугать её, направляется к ним со стаканом в руках. — О чём вы? — Вася, стараясь сделать это как можно аккуратнее, встает. — Брат ещё в подростковом возрасте мог лечь спать, когда на экране кого-то резали, убивали и пытали. Мужчина подходит и останавливается напротив. В уголках глаз, в обрамлении длинных черных ресниц можно заметить мелкие неглубокие морщинки. Презрительный прищур, видимо, был частым гостем на его лице. — Он вырубается под фильмы про демонов и экзорцизм. Может закрыться в ванной комнате на шумной вечеринке и спокойно уснуть. Кай был диджеем и, представь себе, Василиса, в подсобке клуба мог спокойно спать после ночной смены. Парой ласковых фраз и поглаживанием по плечу ты никогда не заставишь его проснуться, но тебе, должно быть, ничего из этого неизвестно. В голосе Виктора неприкрытое обвинение и презрение. Насмешка. — Только не расстраивайся. Смею предположить, что на этой неделе у вас не было времени, чтобы узнать друг друга лучше. Вы, наверняка, были заняты подготовкой твоего душещипательного сопроводительного. Только сейчас она понимает, как, должно быть, выглядит в его глазах. Что именно он видит? Девушка, совсем недавно познакомившаяся с Каем Бестужевым, в первую же волну собеседований проходит отбор. А потом он застает её тут — в одной мужской футболке. И знакома она с Каем всего ничего. — Не знаю, зачем тебе это, Василиса, но раз уже прошла конкурс, давай договоримся: просто не мешай команде в процессе работы. Вася проглатывает ком обиды на несправедливую оценку событий, но сказать ничего не успевает. Одно легкое движение руки. Вода выплескивается из стакана. Кай быстро переворачивается на спину и подскакивает. Садится, вытирая лицо. — Что за черт? — неразработанным, глухим после сна голосом бурчит парень. На подушке расползается мокрое пятно. — Доброе утро, Белоснежка, — Кай резко поднимает голову, сталкиваясь взглядом с Виктором. Тихое «Бля-я-я». Миг — Кай подхватывается с дивана. Два — на ее плечи опускается плед. Виктор молча разворачивается и уходит в сторону лестницы. — Посиди пока тут. — Кай уже торопится за братом, но бросает на ходу: — Я быстро, Вась. Три — Василиса остается в комнате одна.***
Никогда еще не одевалась так быстро. Брюки, футболка и, для уверенности, толстовка Кая — и через минуту ей становится жарко. Сиди на диване, Вася. Бога ради, просто посиди. Так, в целом, почему бы ей не объясниться? «Виктор, вы не так поняли увиденное. Кай не помогал мне. Он не просил за меня, он вообще узнал про Distraction только после того, как я отправила заявку на конкурс. А! Еще вы — законченный хам. Но это так, субъективное мнение». Ну, как-то так. По ходу сориентируется. Не то чтобы ей нужно что-то объяснять этому типу, просто не хочется выглядеть в глазах Бестужева дешевой тупой девицей, раздвигающей ноги ради помощи в не самом сложном деле. Нет, Никольская. Плохая идея. Знаешь, когда люди уходят поговорить наедине? Когда не хотят, чтобы их слышали! Вася поднимается и направляется к лестнице, ведущей на второй этаж. Ты же понимаешь, что можешь услышать что-то, что слышать не должна? Да. Поэтому она и идет быстрее. Поднимается всего на пару ступеней, замирая на маленькой площадке между этажами.***
Первое, что она слышит — уже совсем не сонный голос Кая. — …не так, как в тот раз… Ну, то есть, как раньше вообще… Ты подслушиваешь, Василиса. — Да что ты?! Если для тебя присунуть девке в первые дни знакомства — серьезные отношения, то я сегодня побывал в серьезных отношениях по самые… — Виктор сам себя прерывает. Василиса судорожно вздохнула. Вот, значит, как она выглядит со стороны? В самом деле, что ты надеялась услышать? С самого начала его отношение к тебе было слишком очевидно. Но это же бред. Неправда. Просто так по-дурацки сложилось всё. — Не начинай, а? Она переночует и утром уедет. Оу. Неприятный ком подкатил к горлу. Ведь Кай сказал правду — она бы точно уехала утром. Но было что-то в его голосе, в словах — не то. Что-то нехорошее сквозило в них. Или она слишком близко восприняла к сердцу мелочь, над которой не стоит и задумываться. — Кай, ты меня слышишь?! Нахуя ты ее именно на эту выставку пропихнул?! Мы будем демонстрировать интегрированную дополненную реальность для онлайн-трансляций, будем показывать новинки в техническом продакшене, новые голографические сетки и… — У меня уже голова трещит от тебя… Вася такая же, как и все твои волонтёры. Даже не самая тупая, уверен. Что ты так взъелся? Хуже отца своими загон… Глаза защипало. Василиса до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, закусила губу. Даже не самая тупая. — Я хотя бы не привожу сюда каждую встречную! Я просил, КАЙ! СКОЛЬКО РАЗ Я ПРОСИЛ ПО-ХОРОШЕМУ? — Кажется, у Виктора сорвало тормоза. Судя по звуку, что-то обо что-то ударилось. — Ты приперся на неделю раньше! Ты даже не соизволил написать! Почему нельзя было хотя бы предупредить? Откуда мне… Кай даже… что, не пытается донести до брата правду? — Тебе должно было прийти смс… — О, от твоей помощницы, потому что ты сам забил хуй? Фотка билетов, по котор… Слушать их больше не было сил. Василиса со злостью стиснула челюсти и зажмурилась. Идите к черту! Оба! А в следующий миг сбежала по лестнице вниз. Плакать из-за них она, конечно, не собирается. Как и оставаться в этом доме еще хоть на минуту.