Ｗｅｄｎｅｓｄａｙ， １6：3０
Конференц-зал «Destruction»
Александр с интересом наблюдал за разворачивающимся на его глазах представлением, мысленно задаваясь вопросом: не нарывается ли он на лишение премии? Нет, на первый взгляд все шло своим чередом. Не было ничего удивительного в том, что Виктор Александрович, пусть и не был в восторге от идеи работы с волонтерами, но не отказался изучить их резюме. Это было вполне в его духе — узнать, кого ему предстоит допустить до работы с дорогостоящим и нередко эксклюзивным оборудованием, выставочными образцами и очень «дорогими» во всех смыслах слова клиентами. Да, вполне объяснимым было начало истории. Сегодня Виктор Александрович заглянул на лекцию, когда шел в кабинет. И вроде как ясно, что задерживаться не собирался — подумаешь, обезличенные резюмешки решил увидеть воочию. Пустяки, сущие мелочи. Они не должны были занимать мысли человека, отвечающего за операционные процессы в период бурной подготовки к выставке. Не должен был он обращать внимание и на корреляцию странных реакций друг на друга его руководителя и одной из самых перспективных девушек-стажеров, которую Александр собирался сцапать к ним в штат по дешёвке. Увы, с юного возраста он слишком любил статистику, теорию вероятностей и наблюдения. Учась на маркетолога, с университетских времен старался подмечать случайности, которые затем выстраивал в цепочку совсем уже неслучайных событий. Приучил себя все мало-мальски подозрительные совпадения проверять. Если два показателя коррелируют друг с другом, выше вероятность, что они как-то связаны — первая строчка в поиске, если вдруг вы загуглите слово «корреляция». Александр жаждал проверить гипотезу. Не мог отказать себе в слабости, в любимом занятии, в страсти, бывшей большим, чем праздное любопытство. Но ведь не грех быть человеком увлеченным? А Виктор Александрович, будто потакая его неуёмному желанию, на удивление легко согласился присоединиться к лекции, что еще больше убедило молодого человека в наличии связи между этими двумя. Упрямее, чем он ожидал, оказалась Василиса Никольская. После полуминутного сверления взглядом сначала самого Александра, а потом и Бестужева, она вдруг поднялась с места. Прочистила горло и… Развернулась в пол-оборота к другим новичкам. Мило им улыбнулась, демонстрируя сидящему на сцене топ-менеджеру профиль с немного вздернутым кончиком носа. Весьма хорошенькие, да простит его невеста, ножки в туфлях на невысоком широком каблуке и в целом неплохие очертания фигуры. Впрочем, интуиция подсказывала, что Василиса ни в его, ни в чьей-либо еще оценке не нуждалась. — Меня зовут Никольская Василиса... — Она начинает говорить, а Александр украдкой бросает взгляд на руководителя, чуть склонившего голову вбок. — Мне двадцать один год, приехала из Геленджика. Точнее, я жила не в самом городе, а за городом. — Бестужеву, кажется, такой поворот событий не нравится. Плотно сжатые губы и едва заметный прищур внимательно наблюдающих за ней глаз не сулят ничего хорошего. — Учусь на четвёртом курсе в Санкт-Петербургском экономическом университете на факультете сервиса, туризма и гостеприимства. Проходила практики в основном в крупных сетевых отелях бизнес-класса. Девчонка решила резюме процитировать? Ну же, Василиса. Вы способны на бо́льшее. Зачем повторяться? — Строить карьеру в дальнейшем планирую в этой же сфере. Виктор Александрович тоже, кажется, понимает, что делает девушка. Держит их за идиотов. Которые не могут отличить небольшой small talk о себе, включающий, как правило, краткие тезисы о hard and soft skills: карьерные предпочтения и личностные характеристики, важные для профессиональной деятельности, от дословного цитирования резюме. — Так как я понимаю, что в период подготовки к выставке уместнее тратить время не на нас, а на действительно важные задачи, вопр… Стоп! Саша резко подхватывается со стула, держа в руках телефон, который уже издает звук звонка — как же вовремя! Девушка в этот момент замолкает, но разворачивается в сторону сцены. Вам, Василиса, не хватает опыта ухода от нежелательных задач, но, в целом, неплохо. Посмотрим, на что еще способны. — Извините, что перебил, Василиса. Это очень срочный звонок. Александр встает со своего места и обращается к Бестужеву. На экране тем временем высвечивается незнакомый номер. — Виктор Александрович, можно вас? Думаю, вам лучше присоединиться к звонку. — Да что вы? — приподняв брови, иронично произносит Виктор. — Хотя, вы правы. Кажется, тут мне не так уж и рады, — с улыбкой добавляет мужчина. Встает. И они оба направляются к выходу. — Пять минут, ребят, — Саша подмигивает таким разным молодым парням и девчонкам и мысленно собирается с силами для объяснения очередной своей идеи Виктору, уже скрывшемуся за дверью. Давайте, Василиса! Не лишайте меня премии за маленькую страсть к теории вероятностей.***
Как известно, лучшая защита — нападение. — Виктор Александрович, извините, но я обязан спросить. Бестужев, подпирающий плечом стену, насмешливо выгибает бровь. — Что именно? Как поставить блокиратор спам-звонков? — протягивает руку раскрытой ладонью вверх. — Давай. Сейчас быстро настрою. Но иногда противник может отразить нападение. Александр переминается с ноги на ногу. Он против смешивания частного с рабочим. Против сования носа в личные дела друг друга. Но, черт возьми, иногда жизненные обстоятельства идут в разрез с принципами. — Саш, спрашивай. Наверное, если бы Виктор Александрович побывал хоть на одном корпоративе, закончилось бы все переходом на «ты» и их совместной попойкой где-нибудь в баре на Рубинштейна. — Есть ли что-то, о чем мне нужно знать касательно Василисы Никольской? — Кроме того, что она не в состоянии сформулировать хоть сколько-нибудь адекватный вопрос, — короткий смешок, — и зачем-то цитирует слово в слово свое резюме? Не знаю. Ты мне скажи. — Виктор Александрович, в этом и проблема. На интервью она вела себя иначе. Явно вами восхищалась. И… — Серьезно? Виктор, видимо, не понимает, что переспросил слишком быстро. Даже от стены отлепился и выпрямился. — Да. Не была такой закрытой. А вы, извините, но, кажется, обратили на нее внимание еще в кафе. Позже переспрашивали именно о ней. И теперь, сегодня… не совсем понимаю, что изменилось. Поэтому и задаю вопрос сугубо личного характера: мне нужно знать что-то, чтобы скорректировать дальнейшую работу? Желваки на скулах проступили чётче от, вероятно, сильнее стиснутых зубов. Какое-то время Виктор оставляет вопрос без ответа. Александр молча ждет, растягивая время их прибывания вне конференц-зала. Но не проходит и минуты, Виктор быстро берет себя в руки, не давая, очевидно, какой-то нехорошей эмоции взять верх. — Мы с Василисой имели несчастье познакомиться за пределами галереи. И… вышло не очень хорошо. — Понятно, — ни черта не понятно, — тогда мы… мне нужно провести с ней беседу… не знаю, о сокращении мест в программе? — Что?! — рявкает громче положенного, но, благо, в коридоре пусто. Прочищает горло и спокойно переспрашивает еще раз: — Саш, какое еще сокращение? — Ну, знаете... Скажем, госфинансирование сократили. Нам оплачивают места не для десяти, а девяти… — Нет, не нужно. — Мужчина тяжело выдыхает, сжимает переносицу пальцами. — Саш, давай закроем тему. Работай со своими стажерами как хочешь. Мне все равно. С девушкой поговорю после лекции, и больше к этому вопросу не возвращаемся, окей? А пока лучше объясни, зачем мы вышли? К вопросу все-таки еще вернутся. Александр улыбается и кивает в сторону двери. — Хотел дать ей пару минут, чтобы собралась с мыслями. Виктор закатывает глаза и цокает. — Саш, заканчивай уже со своими экспериментами. Александр делает два шага вперед — украдкой заглядывает в зал. Уголки губ ползут вверх, и Саша жестом приглашает Бестужева подойти поближе. — Уверены, что заканчивать стоит? Но Виктор Александрович его уже не слушает. Бросает разгневанный взгляд на Александра. И первым возвращается в зал. Хах! Все равно, говорите, Виктор Александрович?!***
Глупо было бы надеяться на то, что все просто тихо-молча подождут возвращение Виктора и Александра. — Василиса, да? Ну ты красотка! — «мини-Бестужев» окидывает ее взглядом со своего места. — Он сейчас уйдёт из-за тебя! И тут начинается: она стоит, не раскрывая рта, в центре закручивающегося урагана из голосов. — Никуда он не уйдет. Сказал же, что со всеми поговорит. — Ей даже отвечать не приходится. Ходячей копирке отвечает его же сосед. — А ты не слышал его последнюю фразу? — Слушай, давай мы тебе поможем с вопросом? Вот у меня их куча, — та самая «третья» девочка. Тоже блондинка. — И какой же? Спросить, не женат ли он? — ее передразнивает Васина соседка-брюнетка. — Так вот. Нет. Кольца на пальце нет. Фас! Девчонки обмениваются жестами демонстрации среднего пальца, а ребята никак не могут угомониться. — Нет! Лучше про Германию спросить. Как ему там? — Вась, можно к тебе так, а? — «мини-Бестужев». Василиса равнодушно жмет плечами. — Да, можно. Лучше, конечно, вообще к ней не обращаться. — Слушай, а спроси, где он нашел деньги на галерею. — А че тут думать? Папаша отстегнул, — хохотнул очередной паренек без имени. Интересно, как быстро они все друг друга запомнят? Хотя ее, скорее всего, запомнят уже сегодня — прямо сейчас. — А кто его отец? — О, вы не в курсе? Так его батя был каким-то супер крутым архитектором и связи имел. Вроде бюро архитектурное у них было. Точно помог сыночку. Отец… хм. Они все думают, что Виктор Александрович получил наследство от отца? Кай говорил, что их папа гордился Виктором. Вряд ли он гордился бы сыном, если бы сам преподнес ему галерею на блюдечке. Да и вообще — не отец. Отчим. А вот его родной отец… Несмотря на их несложившиеся отношения, ей бы не хотелось по глупости затронуть больную тему. Вдруг Виктор Александрович его вообще не знает? Отстойно, наверное, не знать родного отца. — Нет. Ребят, простите, но я не очень хочу спрашивать про его… семью. — Ага, мы уже поняли, что ты вообще ничего спрашивать не хочешь. Знали бы они… Сколько же вопросов у нее было к этому человеку! Ей хотелось, конечно, ей так сильно хотелось поговорить с ним! С тем, кто выстроил дела вот так. Ведь Виктор, фактически, был просто владельцем галереи. Он не привязан к этому зданию и городу — то есть, к бизнесу, в ее представлении, меньше всего способному подчиняться правилам удаленного управления. Он бо́льшую часть времени занимается любимым делом. Он свободен! При этом галерея процветает и приносит доход, а процент текучести персонала минимален. Господи, она даже откопала ту часть бухгалтерской отчетности, что была в открытом доступе! Отчего-то пример Виктора Бестужева зародил в ее душе надежду на то, что у неё тоже есть шанс быть свободной. Не столь крепко привязанной к семейному шато. Есть шанс выстроить жизнь так, что и родители будут счастливы, и она. — На самом деле, у меня много вопросов. Просто как-то… — а что тут скажешь? — Что, стесняешься? Уж не после того, как он ее полуголой лицезрел. Просто после личного знакомства Василиса уже не уверена, что он вообще удостоит ее — глупую легкомысленную девицу брата — не то, что ответами, а хоть сколько-нибудь непредвзятым отношением. Ей ведь больно и неприятно видеть, слышать, чувствовать к себе подобное отношение. От него — в особенности. Как правильно себя вести? Нужно или не нужно объясняться? — Спроси про галерею что-нибудь! Это точно не личное. — О-о, кстати! Задай вопрос про деньги! — Точно! Про бабки всем интересно. Задай, а? Как он зарабатывает? Какие детские вопросы. Но, впрочем, может зря она? Ведь, правда, шанс такой выпал! Надо задать хоть один вопрос из вороха накопившихся. Да, надо. Виктор же при всех сказал, что готов поговорить с каждым. Ее в зале он видел, а значит понимал, что рано или поздно настанет Васин черёд спрашивать. Значит, был не против. Значит, не боялся, что она ляпнет провоцирующую его ерунду. — Ребят, спасибо за наводки, правда!.. Но точно не буду спрашивать ничего, что касается источников заработка, — Василиса старается, чтобы звучало негрубо и надеется, что никого своим ответом не задела. — Да ла-а-адно! Ребят, а вы видели его тачку? Сто пудов на обычных выставках не заработаешь. Давай, Вась! Бабки-бабки-бабки! Слово «бабки» вслед за мини-Бестужевым начинают скандировать еще три парня. Интересно, этих идиотов слышно за дверью? — Эй-эй! — она чуть повышает голос, но вскидывает руки в примирительном жесте. — Спасибо за помощь, но вопрос я только что придумала. — Ёще бы! Мы тебе хором его кричали! Василиса с усмешкой смотрит на паренька-выскочку. — Детский же вопрос, — она снисходительно улыбается, — даже я могу ответить тебе на него. Но знание источников заработка не сильно поможет заработать, поверь. — Ну-ка, вперед. Мы с радостью послушаем, конфетка, о твоих познаниях об источниках заработка. — Парень задирает подбородок, демонстрирует неприличный жест языком, упирающимся во внутреннюю сторону щеки. Не все, но еще парочка ребят мерзко гогочут. Кучка зазнавшихся конченых студентов-айтишников! Руки чешутся нарисовать и вручить им карту с туристическим направлением «на хер». Смех перебивает внезапно звучащий за спиной хрипловатый низкий голос. — Еще раз услышу или увижу подобное — наше сотрудничество закончится, не успев начаться. Никольская и не заметила, как в пылу диалога развернулась спиной ко входу — лицом к напыщенному фанату и его группке подпевал. И зря. Она замерла, помедлила немного и обернулась. Виктор Бестужев остановился у входа. Облокотился спиной о стену. Сложил руки на груди и смотрел как тогда — на кухне. Будто на прилипшее к подошве его ботинка мерзкое грязное месиво. На секунду до слез становится обидно. Но всего на секунду, потому что она замечает. — Молодые люди, я доходчиво объяснил? В этот раз смотрел он так не на нее.***
Вот ушлепки! Подзатыльников бы хороших отвесить. Девчонка одна стоит посреди бедлама, а они ржут на весь зал. А остальные, блять, молчат! Коллективчик — обзавидуешься! Такого им в штате точно не нужно.***
Троица быстро кивает, но Вася не видит. А ему совершенно неинтересно слушать извинения, готовые сорваться с приоткрытых ртов после его последних слов. Виктор переводит взгляд на девушку. — Впрочем, Василиса, кое-что ребята верно подметили. Еще бы. Они же, фактически, намекнули на то же самое, что и он двумя днями ранее. Во рту сухо, а ладони влажные. Отчего-то бьет мелкая дрожь. Как в школе у доски на уроке ненавистной физики — когда точно знаешь, что вот-вот училка перед всеми в очередной раз укоризненно вздохнет. Я же объясняла пол-урока. Как ты не поняла? Ужас, Василиса. Просто ужас! Как ты будешь дальше учиться, как жить? А маленькая Вася только и могла, что упрямо смотреть на доску со всеми этими формулами и думать о том, какая же она тупая. Сейчас Василиса снова только и может, что поджать губы и растерянно смотреть в ответ, стараясь не разглядывать его силуэт слишком пристально. Вечно он в черном. Ой, кто бы говорил. Сколько рубашек и блузок в твоем шкафу? Но мужчина, на удивление мягко, с намечающейся улыбкой, произносит то, что в конец приводит ее в ступор: — Поделитесь, как вы бы ответили на их вопрос?***
В этот момент Василиса выглядела настолько потерянной, загнанной в угол, что родившееся глубоко внутри желание поддержать показалось ему весьма естественным. Бегающий взгляд, курносое детское лицо в обрамлении светленьких пушистых волос, пальцы, которые она неосознанно заламывала — всё вот это вызывало желание защищать. Бля-я-я. Этого еще не хватало. Девчонка и сама с зубками — ему ли не знать. Только вот язык чесал, как помело. — Не бойтесь. Говорите, что считаете нужным. Я же не кусаюсь, — он мысленно едва не расхохотался. Не кусаешься, Вить? Да что ты говоришь?! Так, блин. На хрен из башки эту дурь. Твое чувство юмора тут не к месту. И так вон пугаешь уже девчонку до полуобморока. — И оценку вам за мнение я ставить не буду.***
Из накатывающей парализующей мозг паники выводит Александр — Вася и не заметила, что он вернулся в конференц-зал вместе с Виктором. Сел на тот же стул, что стоял на сцене. Отлично. Он-то ей и поможет. Василиса разворачивается прямо к сцене, бросив последний взгляд на заступившегося за нее Бестужева. Да блин. Не романтизируй. Ни за кого он не заступался. Лишь поставил на место разошедшихся идиотов. Она быстро облизывает пересохшие губы, ладони прижимает к юбке на бедрах, ощущая под подушечками пальцев текстуру ткани, и неуверенно начинает.***
— Ну… — так, соберись. Не позорься еще больше. Смотри на Александра и никого не слушай. Ты же все знаешь. — Во-первых, как вы сами отметили, вы сдаете помещения в аренду. На примере этого зала… здесь где-то 200 квадратных метров, то есть комфортные 70 — 100 посадочных мест. Я не знаю тарифной сетки Санкт-Петербурга, только лофты в Москве, но если они схожи… — Да. Разница несущественна. Александр ей кивает, и Вася продолжает увереннее, набрав в грудь побольше воздуха: — За полный день аренды этого зала вы можете получить около двухсот тысяч. За зал и мебель с базовым набором оборудования: типа экрана, микрофона и колонок. Думаю, вы накидываете процент за бренд, за то, что это мероприятие проводится в Destruction. Все помещения здесь трансформируются. Думаю, вы не сдаете их под мелкие мастер-классы и недорогие камерные лекции. Скорее, под бизнес-встречи, под крупные обучающие мероприятия. Для подобных мероприятий обычно арендуют не только основное помещение, но и пространство, где будет организован кейтеринг. Если нужно дополнительное профессиональное оборудование, вы еще накидываете. Думаю, где-то четыреста тысяч можно получить. Охренеть! Это только с одного мероприятия. Василиса и сама уже входит в раж по ходу рассуждения. Не видит и не слышит удивленных переглядок и шепотков. Концентрируется на Александре, молча кивающим в знак того, чтобы она продолжала. — Я знаю, что иногда территория галереи и сама галерея полностью закрываются. Закрытые мероприятия для крупных заказчиков и госкорпораций начинаются от суммы с шестью нулями. — И это только аренда, — она бросает быстрый взгляд на владельца всего этого. И невольно испытывает восхищение. Он продолжает стоять у стены со сложенными на груди руками — излюбленная поза, видимо, — и внимательно наблюдает. Перехватывает ее взгляд — Никольская тут же отворачивается. Какие-то игры в гляделки, честное слово. Не смотри туда, Вася. — Вы еще упомянули, что организовывали игры в Казани. Там очень много технического оборудования. На видео, что я посмотрела на вашем сайте… не знаю, но, наверное, суммы от половины миллиона. Все зависит от того, кто оплачивает командировки вашей команде и логистику. И опять же, это только одни ежегодные игры. Вы консультируете олимпиады, концерты. Фух. Она переводит дыхание. — Это что касается крупных проектов. Александр молча закидывает ногу на ногу. Они с Бестужевым точно умеют общаться одними переглядками, — ведь стоит управляющему посмотреть в сторону выхода, как Виктор хрипло задает вопрос. — Еще что-то можете назвать? Кому из них должна отвечать? Логично, что тому, кто спрашивает. Переборов ощущение, что она на каком-то неведомом ей допросе, где есть хороший и плохой коп — и бог только знает, кто из них кто — Никольская разворачивается в сторону выхода. Чтобы вдруг не сглупить и не начать заикаться, сводит руки за спиной, сжимая пальцы. Смотрит в пол. — На выставках вы тоже зарабатываете. Причем сразу из нескольких источников. Думаю, те, кто тут выставляется — неважно, о ком мы говорим: художники в классическом понимании или современные, создатели всех этих… инсталяций, оборудования, проекций, 3D-картин… это… это все не просто из желания показать обычным людям красоту искусства. Есть те, кто это покупает. А вы, то есть галерея — посредник между создателем и клиентом. Вы находите таланты, вы сводите тех, кто без вас не нашел бы друг друга. И, думаю, вы получаете какой-то процент от этой деятельности. Пожалуйста, можно хоть денёк побыть здесь помощником руководителя? Сунуть нос во все процессы? — Возможно, вы возите выставки по городам. Нет, точно возите. Не совсем понимаю, как извлечь из этого прибыль с учетом расходов, но… это, наверное, наживное дело. Возможно, есть госпрограммы софинансирования таких вещей. Что-то вроде популяризации искусства и компенсации расходов на такую деятельность. Вот в гостиничном бизнесе такие программы есть. Наверняка, и у них тоже. — Ну, и самое очевидное. Конечно, вы получаете деньги с продаж билетов. И тут еще проще — дайте только цифры. Она не замечает, как начинает говорить быстрее и сбивчивее, заговариваясь. Какое-то нервное перевозбуждение только от того, что она вообще беседует на тему бизнеса здесь. С этими людьми. — Ведь наверняка каждый второй покупает в кафешке кофе, гуляя по выставкам. Или после присаживается за столик. Да даже те, кто приезжает бесплатно погулять по территории. Не оплачивает вход на выставку, но, наверняка, покупает в летнюю жару стакан лимонада или Мохито, а в холодное время года кофе. Вам не хватает сезонного меню — сработал бы эффект ограниченного временем предложения. Что-то вроде новогоднего глинтвейна, осеннего сырного латте и все в таком духе. Вася, ты с советами притормози. Кому ты их давать собралась?! — Это все? — спрашивает Александр. Блин, у нее голова сейчас закружится туда-сюда разворачиваться. — Нет-нет. Не все. Есть еще… копейки, но тоже способ получения прибыли. О бог ты мой! Ну и зануда же ты! Заканчивай! — Санкт-Петербург ведь туристический город, культурная столица, Мекка для многих туристов, путешествующих по России. И с вашей спецификой было бы здорово не просто сделать стенд с красивыми открытками, хотя у вас даже его нет, а сделать что-то свое. Открытки именно с вашей галереей. Может, под каждую выставку их подгонять. При массовом тираже печать дешевая, обычно накрутка в популярных местах типа «Библиотечных изданий» составляет х2. В сезон или под праздники — х3. Никольская. Закрой. Рот. — А еще у вас парковка платная, если стоять дольше трех часов. Все! Баста! Ты даже такую мелочь озвучила. Каким образом посреди всех кружащих в голове мыслей и урагана волнения, испуга и восхищения в душе, Вася вспоминает, с чего вообще начался этот разговор? Черт его знает. Но она находит в себе силы оторваться от созерцания туфель и каменного пола. Развернуться к тому, кто все это создал. И произнести, глядя прямо на него, слишком неуместные, но важные слова: — Только вот все это не говорит ни о чем, пока мы не знаем статей ваших расходов. Виктор на мгновение теряет дар речи от ее наглости. Предположить финансовый крах его детища! С чуть приоткрывшихся в замешательстве губ не срывается больше ни одного вопроса. Нужно закончить. Объяснить, что она имела в виду. — Возможно, Виктор Александрович, ваша чистая прибыль после уплаты налогов, выплаты зарплат и расчетов с упомянутыми Александром аутсорс-подрядчиками равняется прибыли, которую получают невзрачные сувенирные лавки на Невском. На юге, откуда я родом, иногда простенькие гостевые дома имеют прибыль больше, чем несомненно прекрасные, но дорогостоящие в содержании отели. После этих слов Василиса ожидала какой угодно реакции. Смеха. Презрения. Насмешек или злости. Но точно не восхищенного взгляда и искренней удовлетворенной улыбки, медленно расцветающей на губах Виктора. И хлопков в ладоши. Он ей хлопает. Кажется, кто-то присоединяется, и звук эхом отдается от высоких стен. А у нее голова кругом. Тело обмякло, будто разом выжали все силы. И сесть хочется. Пожалуйста, пусть это будет не сон.***
В этот момент Виктор и не подозревал, что совсем скоро, всего через пару часов, запретит себе смотреть, разговаривать и просто приближаться к этой девушке. Чертов знак СТОП появится в голове напротив ее фамилии, а на шею будет накинут поводок. Не знал. Оттого под ребрами было еще легко и свободно. Ничего не давило, не мешало дышать. Запертые на засов в самую далекую камеру души чувства встрепенулись. Иссохшие, изголодавшиеся, бывшие когда-то чем-то прекрасным и светлым, сейчас они походили на костлявых мерзких созданий, получивших спустя столько лет пиалу живой воды. Они еще не набросились на нее, нет. Но раздирая слипшиеся веки, вдыхая трепещущими ноздрями запах свежих весенних цветов, уже жадно поглядывали в ее сторону, готовые броситься по первой же команде хозяина. А хозяин… не замечал пробуждения. Пока еще. — Знаете, после такого, — все еще улыбаясь, он разводит руками, — я теперь просто обязан ответить на любой вопрос. Но заставлять, если правда нет желания… — Нет-нет! Желание есть! В смысле, вопрос есть. С раскрытых от жажды клыкастых пастей текли слюни, утробно роптали голодные впалые животы, но они, притаившись, ждали. Не трогали целебный нектар. Выжидали момента, когда наберутся сил. Когда посадить их на цепь впредь будет уже невозможно.━━━━━━━━━━━━━
♪ Полина Гагарина - Ты выдумал меня
Как смоль, был черен невский вал Глухая ночь вокруг стеной стояла. Так вот когда тебя мой голос вызывал, Что делала — сама ещё не понимала.