***
(Первая запись) Слишком быстрая сменяемость кадров. У кого-то эта камера была вшита во внутренний карман верхней одежды, так как любые движения участника отдавались тряской устройства. Очень шумно, крики повсюду. Кто-то говорит в специальный динамик жильцам дома напротив снимающего, призывая их не допускать эскалации конфликта в сложившейся ситуации. Голос спокойный и размеренный. В повреждённую дверь начинает входит группа силовиков. Фокусировка на сам дом. На фасаде строения нанесена надпись на чеунх, возможно краской. Казалось, её делали второпях: Они хотят забрать нашего ребёнка, они называют её небоходом… Не получилось закончить. Затем внутри дома звучат два выстрела. Удар. Снова тёмный экран. Теперь показана небольшая комната. Мужчина и женщина неподвижно лежат на ковре, возле руки последней валяется нож — на лезвии и рукоятки следы крови. Снова крики и плач. Камера фокусируется на ребёнке лет четырёх, льнущей к телам родителей. Она ранена, по её шеи течёт красный ручеёк. Но она никого и ничего не замечает. Пытается поднять руку матери. Пара медиков и один полицейский пытаются её успокоить и положить на носилки, стараясь оказать первую помощь. Но это трудно. Крики и плач не прекращаются. Снова тряска камеры. Видео обрывается… (Вторая запись) — фрагмент Чёрный экран. Пять секунд. Происходящее на записи видно плохо. Съёмка, как говорится, «из-под крыла». Но голоса… Непроизвольно пальцы Талиас сильнее стиснули квестис. Голос одного из представителя чисской стороны: «Как видите, всё выполнено согласно договорённостям обеих сторон. И мы готовы выслушать ваши требования.» Магис. Шипящий голос на тааржа: «Это были ваши условия. Нам это ни к чему. Но вы зря проделали такой путь сюда, не вас я ждала.» Пауза. Камера выхватывает небольшой фрагмент площадки для переговоров: почти отделанное помещение, за окном проглядывает зелень: яркая, сочная. Чёрные участки мёртвой земли почти не видны с этого места. Представитель: «Мы, с моим коллегой, являемся лучшими дипломатами своего правительства. Уверяю, это не трюк и не обман. Мы очень важные персоны. Наш флот не захватит поверхность планеты и не нападёт на войска паккош.» Магис: «Вы не те, я знаю. Я видела. Я знаю вашу истинную структуру Правительства. Мне нужны два ваших Патриарха: Кларр и Даскло. Вы же ничего не стоите.» Пауза. Тихое Ругательство. Другой представитель: «При всём уважении к Вам, но вы поступаете не корректно по отношению к нашим переговорам и вы также не в праве выдвигать такие условия. И кто вам выдал информацию о наших Патриархах?» Магис: «Я знаю. Она мне показала.» Представитель: «Кто она?» Магис. (шипение двух языков усиливается. Акцент проступает всё чаще): «Я буду говорить только с вашими Патриархами. Не с вами, не с военными. Только с Патриархами. Только они могут осознать истинную цену моему дару.» Представитель: «Вы должны понимать, что все эти обсуждения могут занять несколько месяцев…» Магис: «Вы торопитесь, не я. Вам нужны мои способности. Я могу их предложить без всякого кровопролития с обеих сторон. Но мне нужно поговорить именно с Патриархами. Вы не поняли меня в первый раз, теперь я даю вам ещё один шанс. Другого не будет.» Чёрный экран. (Третья запись) — фрагменты Здесь уже нет какой-либо съёмки. На экране выводится текст диалога, сгенерированного на основе аудиозаписи. Талиас понимает почему такая секретность: это совещание велось отнюдь не в стенах Синдикуры, а в более тесном и закрытом кругу, среди Патриархов Девяти Правящих Семей. Уфса: «Господа! Что Мы здесь обсуждаем?! Речи этого пришельца лишили Вас способности соображать? Отправить двоих Патриархов в зону недавних боевых действий, вопреки советам Синдикуры и Флота, вопреки здравому смыслу! Я удивлена, что требуется так мало для краха нашей репутации.» Даскло: «Мы обсуждаем наш военный трофей. И причём здесь Флот Экспансии? Они вообще умолчали об этих инородцах. Правительство Доминации как всегда — всё узнаёт в последнюю очередь!» Кларр: «Так не терпится заполучить этот трофей? А Вас не привело в замешательство тот факт, почему именно нас с вами Магис вызвала к себе «на ковёр?» Даскло: «Вовсе нет. Не забывайте, что она какое-то время провела на чисском крейсере. Я не удивлюсь, если с ней делились некоторыми секретами Доминации. У Митт есть по этому поводу какие-либо предположения? Ведь именно от Вас мы узнали про эту Магис. Митт: «И здесь напрашивается единственно верный ответ — старший капитан Траун. Но с него уже ничего не спросишь.» Иризи: «Да, что-то Вы поспешили его выпроводить.» Тишина. Две секунды. Чаф: «Но почему именно Кларр и Даскло?» Плик: «Возможно, она выбрала наиболее, как ей показалось, влиятельных из нас.» ОББИК: «Или тех, чьи названия Семей легче выговорить». Небольшой смех. Боадил: «В этой ситуации нет ничего смешного; решается судьба и наших небоходов. Какое влияние эта Магис может оказать на них?» Даскло: »Бесполезно гадать, когда мы в неведении. Магис специально выбрала именно Патриархов, так как Мы действительно курируем весь проект Теневых Домов. Нужно узнать, что ей известно ещё…» Кларр: «А в случае чего и убить. По-моему, каждому в Хаосе хочется спровоцировать Нас на конфликт.» Чёрный экран. Кларр: «Так значит с помощью небохода вы узнали про нашу общественную структуру, даже про наши образы среди Патриархов?» Магис: И не только это. А могло быть и больше информации, не про Вас, а в целом про будущее.» Даскло: «Почему вы сразу не вышли к нашему Флоту, а ждали почти месяц. Я могу понять ваш страх, что вам снова бы угрожали незадачливые капитаны. Но поверьте, таких случаев больше не будет.» Магис: «Я не смогу покинуть поверхность, пока она не восстановится полностью. Вы можете видеть в моём даре лишь оружие, но с помощью него и части способности предвидения небохода наша планета восстанавливается быстрее. Я наблюдала это чудесное открытие.» Даскло: «Мы можем рассчитывать на Ваши способности? Нам бы хотелось начать сотрудничество с Вашим народом. Заметьте, мы не всякому даём такую возможность.» Магис (злобно шипит): «Вы ещё ничего не отдали взамен, чтобы наша «дружба» зародилась. Кларр: Вам нужна от нас безопасность? Мы её предоставим. Наши военные силы в десять раз превосходят флот паккош. И это только над Восходом…» Магис: «Не играйте со мной в игру слов. Вы с самого начала знали, что мне нужно от вас, а вам от меня. Так как мы ещё изучаем друг друга, я бы хотела доказать вам свою силу в действиях. Мне нужен небоход. Та девочка, с которой у нас уже был контакт. Это будет наша проверка на доверие. Чиссам знакомо такое понятие?» Экран квестиса выдал данные тайного голосования за принятия решения, по поводу дальнейшей судьбы небохода Че’ри. Либо за её выдачу, либо против этих противоестественных действий. Да, чиссам было знакомо доверие: УФСА — против ИРИЗИ — за ДАСКЛО — за КЛАРР — за ЧАФ — против ПЛИК — за БОАДИЛ — нейтрален по данному вопросу МИТТ — за ОББИК — против***
Патриарх наблюдал за мельчайшими изменениями в лице и позе собеседника — зрелище можно было назвать уникальным, в значении практики прочтения общее состояния оппонента по эмоциональной характеристики. Но в данный момент оно не вызывало ничего, кроме жалости. Да, именно жалости. Талиас была наглядным примером того, как выбранная позиция в том или ином убеждении, ведёт к краху надежды, в данном случае, если убеждение подтверждалось. Это затронуло и самого Турфиан. Он сам себе боялся признаться, что некоторые постулаты о сущности самой Доминации подверглись жестокому удару. Патриарх знал, что содержали записи. Знал каждое в них слово, каждый довод и аргумент сторон, потому как сам принимал участие в тех закрытых совещаниях. Лишь раз даже его невозмутимое и стоическое выражение лица дрогнуло — когда он увидел, как по щеке Талиас покатилась первая слеза. Одна из немногих, которые вот-вот готовы были пролиться в полную силу. Женщина просмотрела все файлы, от начала и до конца, ни разу не отвернувшись. Талиас медленно, с дрожью в руках, передала устройства их владельцу. Она не посмотрела в сторону Патриарха, казалось, взгляд ушёл во внутрь или во вне — за пределы обычного видения. Талиас уже было всё равно, что не смогла сдержать свои слёзы. Она хотела лишь прикрыть лицо руками, но и это действо могло отнять почти не оставшихся сил. Поэтому Талиас просто прислонилась к спинке дивана и закрыла глаза. Нужно было переварить увиденное. Теперь она поняла в каком отчаянном положениии находилась не только она или Че’ри, но и все небоходы, а может и не только они… Это было невыносимо осознавать. Опасность хорошо маскировалась под, на первый взгляд, безобидных обездоленных существ. «А если мы все ошибались? Что если, всеми этими грисками, никардунами изначально манипулировала Магис и ее народ? Получается Траун ошибался, или он всё знал заранее? А как же паккош…почему они не разглядели в этих созданиях опасность?» Слишком мало информации. Но было ясно, что эта Магис специально выжидала удобного момента для своего удачного появления. А верные хранители в виде паккош надёжно бы её защищали, не нападая. Закон о превентивном ударе со стороны чиссов никто не отменял. «Так что же делать?» — вопросы сыпались в мыслях Талиас с невероятной скоростью; вгрызаясь в мозг, они только усугубляли состояние женщины. Её заплаканное лицо повернулось к Патриарху. — Почему Вы позволили им сделать это? Вы могли бы проголосовать против, к Вам бы прислушались. У Митт одна из сильнейших позиций среди Правящих Семей, — её голос сделался совсем тихим, а в глазах застыли боль и непонимание. — Почему? Турфиан сдержал порыв отвернуться от взгляда женщины, в котором читалось полное опустошение. Она задала слишком лёгкий вопрос, который подразумевал под собой довольно неоднозначный ответ. И от этого ответа будет зависеть весь дальнейший план Патриарха. Они почти достигли апофеоза их разговора, где предстояло раскрыть свои карты, но частично — вся эта история с Талиас и небоходами была всего лишь верхушка айсберга. — Каждый Глава думает о благополучии своей Семьи, иногда в наших мыслях проскальзывают и думы о всеобщем благополучии, которое едва ли когда-нибудь будет достигнуто. Это невозможно. — Довольно Вашей демогогии! Речь идёт не просто о навигаторе или небоходе, о чисском ребёнке идёт речь. Вы же просто хотите приобрести живое оружие. Конечно, что там жизнь девочки, в мозгах которой уже поковырялись. — Талиас чувствовала, что теряла контроль над собой. Снова. — Хотя бы высказали нейтралитет в этом вопросе, как Боадил, если боялись уронить себя в лице других Патриархов. — Не лезьте туда, где ваша голова не пролазит. В Большой Политике нельзя выказывать колебания и сомнения — не когда принимаются важные решения. И Боадил ещё об этом пожалеют. Они не признаются, но Синдикура, Правительство и даже Флот напуганы той волокитой, что подняли после себя все эти никардуны, гриски и агбуи. Слишком много свалилось на Доминацию. Однако, самое страшное не это, другое: мы стали доверять инородцам больше, чем своим сородичам. Это как с наркотиком, далёкий и манящий, но стоит его попробовать, и не отказаться — привыкание к мнению и действиям других народов, — секундная передышка. — Мой голос не был решающим, но я принял единственно верное решение в данной ситуации — обычный манёвр отвлечения для более важного действа. Талиас напряглась. Турфиан впервые пошёл на такой риск, но что ждало его в случае успеха? Вряд ли эта была та цель, которая принесла бы пользу Доминации. — Патриархи и даже Совет узнают о ваших делах на стороне. И тогда из этого водоворота даже Вам не удасться выбраться. — В будущем это действительно может выйти мне боком. Хотя…кто знает? Но в данный момент истории я смогу выйти сухим из воды. И только в моих силах спасти небохода от уготованной ей участи. Естественно, вашими усилиями. — Спасти?! Как? Мне ведь не позволят сбежать с ней. Небольшая пауза. — Это бы всё равно не помогло. Небоход не может просто так исчезнуть в неизвестном направлении. Поиски будут тайными, ведь общественность не должна узнать, что на расследование пропажи, пускай и ребёнка, тратиться так много ресурсов. Но будьте уверены, вас найдут через пару дней, — взгляд сделался ещё пристальнее, готовый уловить любое движение женщины. — А вот мёртвого небохода найти проще, особенно когда кто-то признаётся в содеянном преступлении. Талиас не ожидала последних слов. Через неё будто пропустили высоковольтный ток. Она уже готова была резко вскочить и бежать отсюда. Плевать, что там дежурили соглядатаи. Но Патриарх предугадал реакцию Талиас. Он быстрым движением прижал её к себе, сильными руками сдерживая её порывы вырваться из крепкой хватки. — За чем вы так всполошились. — слова были произнесены шёпотом, почти над самым ухом Талиас. — Я лишь хотел подчеркнуть, что с мёртвого спроса нет. Но это не значит, что небохода следует убить. Это будет фальсификацией её смерти. По мере последующих произнесённых слов, женщина медленно приходила в себя. Но мелкая дрожь продолжала сотрясать её тело. Внезапно вкус смерти начал отчётливо чувствоваться на языке. Какая-то горечь не давала даже сглотнуть слюну. — Отпустите. Я…я уже успокоилась. — Но хрипловатый голос говорил об обратном. — В этом я сомневаюсь. Однако, может, ваш метод соглашения под давлением сработает на этот раз. — Всё не забудете того щекотливого ощущения страха за свою жизнь? Теперь решили таким образом отомстить мне? Талиас почувствовала, что хватка на плечах исчезла. Рискнув повернуть голову к Патриарху, женщина увидела, что тот уже не смотрит на неё. — Забыть безумный взгляд фанатика, в руках которой было смертоносное орудие — да, такие вещи не поддаются забвению. Но рано или поздно причастные к преступлению несут наказание за содеянное зло… Помощник Митт’ив’икло тому пример. Талиас с огромным трудом сдержала свою дрожь. Именно Тивика она попросила одолжить чаррик для «переговоров» с Патриархом. Сам Помощник никогда бы так не поступил с Турфианом, даже если тот не отвечал идеалам своего предшественника. — Что вы с ним сделали? — Я к этому не причастен: в вашем праве верить или нет. Тивик погиб в аварии на каре, возвращаясь с очередного заседания, как и ещё несколько гражданских лиц. Я не желал ему смерти, старик с промытыми мозгами мог доживать свой век спокойно, но у Хаоса на него были другие планы. Теперь Турфиан снова смотрел на Талиас. — Времени у нас мало. Точнее у вас, ведь существуют несколько сценариев развития последующих событий: в каждом я остаюсь в стороне, а вы — умираете. Но в одном из вариантов вашими же стараниями сохраняется жизнь девочки, — Турфиан продемонстрировал ей «дружелюбную» улыбку. — Самая лучшая месть для меня — это ваши колебания: как выбираете из двух смертей менее позорную или может безболезненную. — Да пожалуйста, хоть сварите меня заживо в кипятке, — её взгляд был твёрдым, голос не звенел больше от сомнений, а слёзы высохли, как-будто их и не было. — Вся эта дискуссия лишний раз убедила меня, что такие, как Вы забивают последние гвозди в крышку гроба Доминации. Почему я должна верить в то, что Че’ри или другими небоходам больше не воспользуются, как товаром на рынке? — Вы, видно, пропустили тот момент, когда я сказал про имитацию всего этого дела. В моём же интересе, чтобы небохода больше никогда не нашли. Остальные же будут в безопасности, как только Правительство будет оглушено новостью о жестоком «убийством». — То, что Вы предлагаете, априори невозможно провернуть. — Говорите так, как-будто никогда в жизни не кидались с головой в безнадёжную авантюру. — Я доверяю…доверяла Трауну, потому что он ни разу не дал повода сомневаться в своих словах или действиях. И никогда не плёл интриг со своими подчинёнными. А мы с Вами изначально вели друг против друга двойную игру; никогда не было причин для доверия. И не будет. — Я разве просил вас полностью вверится мне? Или у вас есть возможность выбирать свою дальнейшую судьбу? — Я предлагаю вам шанс на искупление, посмертно. — Искупление, — машинально повторила Талиас, пропустив мимо ушей последнее слово. — Перед кем? Вами? — Перед Семьёй. — Конечно, как примерный законопослушный гражданин. — едва эта язвительная фраза слетела с губ Талиас, она поняла, что попусту тратит время на эти бесконечные пререкания. Рядом с ней сидел личный враг. Враг, что часто, да и сейчас, использовал её слабости себе на пользу. Враг, что погубил будущее её командира, как и дальнейшее будущее Талиас. Но не враг остальным. Были вещи и существа страшнее и опаснее какого-то амбициозного Патриарха. И одни из этих тварей угрожали жизни небоходам. Совет и Синдикура не были в курсе всего дела о Магис (небоходы принадлежали Доминации, то есть Правительству, но не Флоту), а другие Патриархи были в некоем ступоре, в замешательстве. Но Турфиан предлагал отличный от всех остальных выход из тупика. Её враг. Талиас сделала глубокий вдох и едва заметно, но уверенно, кивнула. — Я хочу её спасти. Турфиан был удивлён такой быстрой сменой эмоционального состояния женщины: от твёрдого упрямства до подавленности. Но женщина не была окончательно сломлена. Она боролась со своими убеждениями и чувствами. — Тогда слушайте внимательно. Не письменно, не под запись на квестис — ничего из того, что можно потом будет использовать против нашего дела. Вы должны запомнить каждое моё слово, каждое ваше действие в плане. И если что-то пойдёт не так, то последствия будут печальным для всех нас. Талиас молча впитывала этот поток. И ещё один раз. И ещё. Запомнить оказалось непросто, а осознать услышанное — непостижимо. Для неё задание было из разряда «принести-отнести», но по психологическому воздействию ему не было равных. Ей предстояло не просто разыграть роль убийцы ребёнка, но и понести за неё заслуженное наказание. (Лучше бы её судили за покушение на Патриарха, но Глава Семьи уготовил ей иную роль). Женщина продолжала сидеть с каменным лицом, но внутри неё всё содрогнулось. Она была поражена продуманности деталей и безумству этого плана. Эта будет не просто мелкая афера, а целый заговор. — А вас ещё воротило от безумных выходок Трауна. Да вы его просто перемахнули в этом деле. — Талиас даже позволила себе немного приподнять верхний уголки губ. — В отличии от этого позора нашей Семьи, я думаю о последствиях, которые принесут мои действия. Моя власть и умение лавировать в политических завихрениях даруют мне способность предвидения грозящей опасности и слежки за каждым движением своих подчинённых. — И все эти месяцы вы потратили на создание данного «заговора»? — Талиас с внутреннем удовольствием заметила, как Турфиан слегка скривился. — А вы думали, что я буду, как в карикатурном представлении народа или фильма, долгими днями упиваться победами над своими врагами. Что буду злобно ухмыляться и скалится, смотря в широкое окно кабинета? Я Патриарх Правящей Семьи, Я несу ответственность за её благополучие и безопасность. Кто-то уходит с проторенной историей дороги, остальные же должны идти по ней дальше. — В этом Ваш план? — Простите? — Ваше окончательное действо. Ясное дело, вам всё равно на дальнейшую судьбу Че’ри, а от меня бы всё равно избавились. Но чего Вы добиваетесь на самом деле? Митт недостаточно укреплены на политической арене? — Это одна из основных причин. — ответ уклончив, но доля правды в нём есть. Золотая середина соблюдена. Но Талиас уловила акцент на «одна из». Были и другие цели, потаённые и недоступные, которые хранились в самых тёмных закоулках ума Патриарха. По спине женщины пробежал неприятный холодок. Только сейчас она заметила, что Турфиан изменился: не внешне и не внутренне. Это было за пределами её понимания, но он точно стал другим (или всегда таким был?). Это чувствовалось на уровне незримого восприятия, на уровне ауры. — Тогда на этом мы закончили… — У меня есть вопрос к записям, точнее к одной из них. — Талиас быстро перебила Турфиана, озадаченная своими словами, но почему-то их необходимо было произнести. По лицу Патриарха было видно, что он ожидал от неё этого вопроса и знал примерное его содержание. — Я вас слушаю. — Первое видео не имело ничего общего со всеми нынешним событиям. Оно было старым, тридцатилетней давности. Имён не было, лишь крики полиции, спасателей и случайных прохожих…та окровавленная девочка, это ведь была я, как и те…трупы — моими родителями? — снова горло сдавило невидимым кольцом, но не из-за слёз — глаза оставались сухими, из-за схожести ситуации. Сработал эффект дежавю. Всё это уже было, но она не могла вспомнить, не после стирания памяти (увядания). Ничего не тронуло её к происходящему на записи, как-будто то была обычная бытовая поножовщина из новостей, как-будто тот раненный и плачущий ребёнок, которого бережно оттаскивают от начинающих коченеть тел, не она сама. Это ужасно? Или это правильно? В который раз приходилось задавать себе вопрос о смысле существовании самой программы небоходов, и каждый раз, отбрасывая свои моральные устои, всё равно натыкаться на стену противоречий. — Вы и сами знаете ответ. Я бы не стал показывать такие записи без какой-либо причины. — Родителей убили, потому что они не захотели отдавать меня в Теневой Домой, они раскрыли всё подноготную? — Не говорите глупостей. Обычных граждан не убивают, только потому что они узнают всю правду о небоходах. Пожизненного срока вполне достаточно… Но ваши «родители» пытались не только рассказать всё о программе тем, кому не положено этого знать, но и совершить суицид, предварительно убив вас. Талиас не изменилась в лице (потом будет больнее), но рука потянулись к горлу — почти у самого подбородка был едва заметный шрам. — Мне говорили, что я неудачно упала с лестнице, вдобавок к потерянной памяти, — небольшой смешок сотряс тело женщины. — Гениально…всё так связать и преподнести в красивой обёртке, что те сотрудники, что Вы. Можно узнать название моей Первой Семьи? — Вам это ни к чему. — Однако, я настаиваю. Это уже никому не повредит. — Ликтим. Ликтим’али’астов. Ималиас. Её Первое Имя. Она колебалась: Талиас не продолжила бы эту самоубийственную миссию. Она бы как-нибудь выкрутились из этого зыбучего песка, сохранив себе и Че’ри жизни. Они бы смогли сбежать от этого кошмара. Эгоистичный и безжалостный вариант по отношению к другим небоходам — не решение проблемы, а лишь бегство от неё. Но Талиас бы не смерилась с проигрышем своему врагу. Никогда. Однако Ималиас могла бы поступить по-другому: согласиться пойти по этому пути до конца, ведь ей были не ведомы вероломные игры Правительства, да и Флота тоже. Ей сказали, что выход только один — спасти других, но не себя. Значит это нужно сделать незамедлительно. Ималиас смогла бы смириться с неизбежным концом (шрам говорил о такой готовности в прошлом). Она попрежнему была и остаётся Талиас, но втрое «Я» в виде Ималиас, могло бы помочь ей выдержать самою непосильную миссию из всех, что у неё были. Игры с именем ей были не в новинку. — Спасибо, Ваша Достопочтенность. Тогда я приступаю к выполнению данной…операции прямо сейчас. — с этими словами Талиас взяла сумку и уже направилась к выходу, не оборачиваясь на Патриарха… — Что-нибудь ещё хотели добавить напоследок, обрядорождённая Митт’али’астов? По вам видно, что вы не закончили. Из вашей глотки ещё не полностью исторглась желчь. — в его голосе снова стала проступать насмешка. «Жаль, что моя желчь тебя не разъест». — подумала Талиас. Пришлось развернутся к ненавистному собеседнику. — Может быть. Скажем так, слова напутствия и предостережений, — Талиас нашла в себе силы ещё раз посмотреть прямо в глаза Турфиана. — Для вас всех: военных, политиков — это просто очередная игра на сообразительность, стойкость, хитрость. Да что там, каждое разумное существо страдает от этого древнего «увеселения» с незапамятных времён. Но всё зависит от размера ставок и степени того, что поставлено на кону, и кем в этот раз стоит сделать ход на Доске. — Вы пытаетесь обойти всех, обыграть, используя каждого, как марионеток. Возможно, у вас получиться задуманное. Но если вы проиграете, то умрёте в страшных муках, так как «степень тяжести» самой Игры вас просто раздавит. Ещё раз благодарю за предоставленный мне шанс искупить свои грехи, Ваша Достопочтенность. — С этой издевательской речью Талиас вышла из секции, не закрыв створки. Было видно её удаляющуюся фигуру и сопровождающего, который всё в таком же стремлении выполнял данные Патриархом поручения. Другой поверенный сидел теперь за общим столом с праздными чинами. Но его взгляд был обращён к Патриарху. Помощник по первому жесту готов был преодолеть пол зала, ради любой прихоти своего Главы. Они не знали, что сейчас здесь произошло, не знали и имя той женщины, кроме фальшивого разумеется. Каждому участнику был предоставлен лишь фрагмент пазла. Патриарха же наблюдал картину целиком… Турфиан ещё какое-то время сидел неподвижно. Слова, сказанные Талиас, веяли ничем не прикрытым пафосом. Она хотела лишь ещё раз задеть его гордость и унизить. Но эти фразы врезались в память, словно заострённые наконечники копей. Наконец он позволил себе взять бокал и выпить его содержимое. В Зале, пока её партнёры за столом отвернулись, средних лет женщина в дорогих одеяниях и с вызывающим макияжем, стала строить ему глаза. Видимо заметила, что прошлая посетительница потерпела неудачу и есть шанс занять её место. Но если это виделось в таком свете, ему же лучше. План потихоньку начинал свой грандиозный виток. Из Митт’али’астов вышел бы превосходный, ничем не подкупный если не спикер, то синдик, знающий, где уступить, а где наоборот держаться за свои идеи. Она сама не осознавала, на что была способна. Эта женщина принесла бы несомненно больше пользы под Куполом Синдикуры, а не за решёткой. Но она сделала свой выбор, ещё когда отказалась сотрудничать вместе с ним по делу об аморальности поступков Трауна в военной деятельности. Выбрала путь слепого подчинения глухому к политическим треволнениям капитану. А ведь Талиас могла спасти его, если бы не побрезговала войти в мутные воды взаимоотношений элиты Доминации. Что ж, пусть и так… Дама за столом продолжала флиртовать с ним, умудряясь сесть под таким углом, что становилось видно сразу все достоинства её фигуры. Турфиан подыграл ей: приподняв бокал и улыбаясь самой обворожительной из всех своих улыбок. Но мысли были заняты другим, отвлечённым от предстоящего дела думами, словами Талиас. Они были схожи с одной концепцией Патриарха. В голове, не в первый раз, возник образ недостроенной пирамиды, этакой фигуры страстей чисских: «Её две ниши, две схожие категории, в которых лица достигают желаемого результата разными путями — одни продают свой ум, идеи, таланты, лишь бы занять хоть какую-то ступень рядом с влиятельными чиссами; другие, а именно определённая категория женщин — «ядовитые сучки», желающих быстрой и блистательной карьеры, предлагают не только свои мозги, но и тело, сладостный обман, оголяя свои интимные места, делая минеты, забираясь в постель со всеми подряд, чтобы добиться своего золотого пика. Именно они потом могут нашёптывать советы своим состоятельным мужьям и любовникам, и не всегда во благо; середина пирамиды использует первые две категории лиц для удовлетворения своих потребностей, например, ещё одно продвижение вверх по ступеням, а может низвержение вышестоящего препятствия. Но четвёртые помыкают ими всеми и друг другом, не давая себе же скатиться вниз и контролируя действия своих «коллег». Они находятся у самого неба, возле несуществующей вершины». Схема была применима как для Синдикуры, так и для Флота, последние, правда, хорошо маскировали свои буйства под такими понятиями, как военная выдержка, долг, честь и преданность делу. Вечная борьба в океане политики, интриг и страстей, где ты либо хищник, либо жертва разной степени вкуса для охотника. Это не скоро изменится, тем более в таком консервативном, по отношению к переменам, государстве. Но, возможно, внутренние и внешние сдвиги Доминации произойдут намного раньше, чем думают в Синдикуре и Совете. Ведь можно создать и пятую категорию в этом кипящем «бульоне», тем самым, достроив саму вершину пирамиды, — особое лицо, возвышающееся над всеми. Его образ не должен отбрасывать тени страха, а лишь свет защиты и стабильного будущего. В его действиях должны будут прослеживаться и холодный расчёт, и политическая бдительность и манёвренность, и желание выжечь «опухоли», мешающие дальнейшему пути развития Отчизны. Не просто лицо, заинтересованное вкусить возможности нового уровня власти, но «кузнец», что сможет выковать Новую Эру великого народа и непоколебимого государства. Тем не менее, пойдут ли такие преобразования на пользу закостенелому Правительству — вопрос не будущего, а настоящего.