Господин Разрушитель

По прилёте нас поджидало персональное «такси» — Юрген на минивене. С ним я познакомился, когда он работал ещё консультантом в Музторге. Звал его гитаристом к себе, но Юра по большей части торчал со звукосведения. Первые синглы мы записали у него на квартире чуть ли не на звуковую карту из-под телевизора. Теперь у музыкального барыги был отстроен целый коттедж с профессиональной студией звукозаписи в пригороде Петербурга. С моей подачки к нему требовалось отстоять очередь полгода, а для своего старого доброго друга Лёнчика он готов был отдать коттедж на месяц за рукопожатие. — Да вы гляньте, что за сладкий мальчик, — звукарь схватил меня за щёку и больно оттянул кожу. — Ути-путечки. Я дёрнулся, чуть не вмазав ему, продолжая тяжело дышать. После получения багажа мы выскочили к парковке и быстро спрятались в тачке, даже не проверив, кто сидит за рулём. Я залез вперёд, не успев ещё перевести дух после преследования. В тонированное окно было видно, как на парковку стихийно вывалилась толпа фанаток, озирающихся по сторонам. Шестнадцатилетние демоны… — Сука, отстань уже! — я шлёпнул Юргена по руке. — Газуй! — Хах, мы боимся маленьких девочек? — он поиграл своими высветленными бровями. Бритый под ноль и крашеный в блондина, с огромными безумными глазами. — Боимся! Ты видел, сколько их там? — буркнул челкастый из задней части салона. Тебе что… Они даже не знают, кто ты такой. Пока что. — Интересно, а как они прочухали, что мы прилетаем сегодня? Я недовольно обернулся назад и проследил, как запыхавшаяся группа раскладывается в два ряда. Ева поправляла волосы, сидя прямо за мной. — Я слил. — Чего?.. — челкастый и Гриша охреневающе на меня уставились. — Зачем? Дилетанты. — Прогрев. Посмотрим, что теперь напишет этот твой… анонимный мудо-журналист, — я кивнул Андрюхе. Прочитал я блог того придурка. Не сказал бы, что много из себя представлял. Постил сначала своё никому не обосравшееся мнение без всяких пруфов, откровенно стебал известных личностей за их успех. Потом уже стали появляться фотки, видео и диктофонные записи. Значит, он какого-то хера попадал на мероприятия и закулисье… Судя по старославянскому — ну лет пятьдесят ему точно натикало. Какой-нибудь завистливый жирный неудачник, жрущий чипсы и набирающий этой же рукой свои мерзкие разоблачения. Второй он походу дрочил от переизбытка кайфа. Другого объяснения, откуда журналист имел столько ненависти к артистам, я не мог предложить. Оскорблённые жертвы его блога писали ответы, их я тоже прочитал. Больше, конечно, писали в оправдательном ключе, для своих фанатов, но журналюга и на них наживался. Все последующие реакции постил себе в блог и продолжал изводить человека на конфликт. Просто крыса. Это он расфорсил конфликт про Death Breath. — Теперь он не сможет списать нас со счетов. Мы прогулялись по аэропорту в полном составе, ещё и с девчонкой. Все увидели. Пускай делает из этого сенсацию. — Я думаю, он ничего не напишет, — Андрюха ухмыльнулся и замотал головой, завязывая свои патлы в узелок. — Журналист публикует только разоблачения. Это слишком хорошая новость для его блога. Кажется, на спинку моего кресла легли чьи-то ладони. В плечи упёрлись острые ногти. — О ком вы говорите? — Ева выглянула из-за подголовника. — Что за журналист? — Блин, Юрген. Давай езжай. — он слушал нас, сидя с открытым ртом. Я пихнул парня в бочину, и блондин зашевелился. Завёл минивен, а через мгновение мы тронулись, удаляясь от догоняющей нас толпы фанатов. Что за журналист? Хах! — Ты уж точно читала его блог, — и это меня подбешивало. Интересуется, блин, музыкальными новостями. Нашла, чему верить. — Может, и читала. Я могла не заметить, — сразу видно, «любознательная» девочка. — Скинь ссылку. Мы выехали на кольцо и встали в пробку. Я раздражённо вздохнул, взялся за телефон, что почти разрядился, и отправил Еве адрес на открытую в браузере вкладку. Глянул искоса, как она уткнулась в экран. И посмотрел расстроенно на Муратова в глубине салона, а он в ответ кисло улыбнулся. Да, парень. Нам было что скрывать. Когда тебя знает вся страна, грешить становится гораздо труднее. У журналюги походу были ещё и последователи. Всё, что он писал, быстро расползалось по сети. Блоги делали перепосты, кто-то просто крал его новости без источника. Поэтому Ева могла и не знать. Девчонка подняла напуганный взгляд с телефона. — Урод какой-то, — хоть в чём-то я был с ней согласен. — Как и любой в шоу-бизнесе. Ева осунулась. У неё раскрылся и дрогнул рот, на котором после курения уже подстёрлась вишнёвая помада. Я отвернулся к лобовому стеклу, но Андрюха решил поддержать разговор. — Просто маньяк. Лезет к артистам в трусы и позорит на всю страну. Спасибо, дружище. Это именно то, что ей было важно сейчас услышать. Из меня отстойный заступник или сострадалец. Поэтому я просто хмыкнул, глядя на колонны машин. После Андрюхиного высказывания все прискорбно помалкивали, нацепив наушники. Аэропорт и студия находились в двух противоположных концах, поэтому мы отстояли в пробке на въезд в пригород, дали разворот и сорвались по КАДу через окраину Питера по огромному мосту. По центру мы так и не проехались. А судя по тому, что работы было много, до прогулок дело могло и не дойти. В отражении стекла я увидел, что Ева вообще не смотрела в окно. Её не интересовал вид на Невскую губу, на Кронштадт. А хвалёная архитектура её бы точно не впечатлила. Кажется, девчонке настоиграл Петербург. Потрясающе… Как это возможно? Я всё сидел и думал. Что такого ей было скрывать, от чего Ева напугалась журналиста… Я и сам немного опасался. Если вскроется подмена Юдина, прогремит жёсткий скандал. Моя карьера будет уничтожена. Но разве настолько сумасшедшая идея может прийти в голову кому-то, кроме меня? Чтобы догадаться, нужно хотя бы допустить такую мысль… Это немного успокаивало. Снег лежал только за городом и то, ошмётками на чёрной земле. Остальное, что падало, тут же таяло, не задерживаясь на асфальте. Мы долетели до коттеджа часа за полтора, а за это время заснули все, кого не сморило в самолёте. Всё это время я наблюдал в окно голые серые ветки. Типа любовался природой и, временами, грудами мусора. Мы съехали с трассы, зарулив в жилой массив. Остановились возле ворот, над которыми выглядывал трёхэтажный кирпичный «дворец». Здесь мы будем жить весь месяц. Юра заглушил машину, и стало мертвенно, оглушительно тихо. Кругом — сплошной лес. Дома стояли на приличном расстоянии друг от друга. Место для любителей самоизоляции и трёхметровых заборов. — Ну всё, приехали. — у меня онемела задница. Хотелось отлить. Мы с Юргеном обернулись в салон, откуда не донеслось ни единого возгласа облегчения. А там — сонное лежбище. — Вы бухали, что ли? — Юра обиженно раскатал губу. — Без меня? — Нет. Я им запретил до вечера. Впереди целый рабочий день, — я дотянулся до руля, с силой зажав сигнал. Подъём. На улице раздался визг и звуки вспорхнувших птиц, в салоне тут же послышались маты. — Лё-ё-ёня! Тварь! Я знаю, знаю. — Надо было их здесь запереть. Ева ничуть не испугалась. Только поморщилась, растирая уши. Крепкая у девки психика… — Какой план, Господин? — сонливо пролепетала она. Глядя на то, как Ева погладила себя по лицу, зачесав острыми когтями волосы со лба, я весь обмер. Она надула губы, задрала к потолку руки и потянулась, выпячивая грудь. Кожаная куртка была расстёгнута, а ткань на чёрном облегающем блейзере под горло натянулась. И это зрелище показалось мне сексуальнее, чем когда девчонка пыталась оголиться. Особенно во дворе пустого трёхэтажного коттеджа и особенно, когда я имел представление, что скрывается под неприглядной одеждой. Ева было потянулась к ручке двери, но потом нырнула ею в рюкзак и достала зеркало. Я зачем-то пялился, пока девка не выглянула одним зелёным глазом из-за его ободка. Чёрный зрачок, расширившийся в темноте салона, нацелился на моё лицо. Кхм, план… — Сейчас оставляйте вещи в гостиной и спускайтесь в студию. Раскладываться будете потом, после записи. Ева не моргала. — А приёмы пищи нам положены? — Гриша перекатился башкой по подголовнику. — Я закажу доставку. До города десять минут. Юрген вышел, а за ним — Муратов с челкастым с заднего ряда. Андрей тоже потащился разбирать сумки, а когда он вылазил, я намекнул ему, чтобы он забрал с собой Гришу. Понятливая Ева продолжала делать вид, что поправляет макияж. Спросонья Андрюха застыл, держась за ручку открытой двери. Но потом проморгался, распетушил драмеру волосы и дёрнул за плечо так, что тот чуть не упал на кресло. Они закрыли дверь минивена снаружи. Мы остались с Никольской одни, и она моментально захлопнула зеркало, самоуверенно ухмыльнувшись. — Я планирую сегодня прописать вокал для трёх треков, в том числе один — с тобой. А вечером… будь готова со мной расплатиться.