Господин Разрушитель

Я выдохся, чувствуя, что духу уворачиваться не остаётся. Мы перемазались в крови, катаясь по полу, и единственное, что я продолжал делать — пытался обезвредить озверевшего Муратова, сжимая его, как долбанную девку в постели. В номере странно запахло. Сладко, обволакивающе, бессильно. — Не смей спать с Никольской! — выдохнул я, ослабляя хватку. Теперь он, легко выпутавшийся, мог спокойно грохнуть меня по голове. Из носа Вани хлестала кровь, пятнающая мою кофту, ещё одна струйка стекала из разбитой брови, капая с подбородка. Муратова совсем это не смущало. — Я и не собирался! — взревел он озлобленно. Ванечка дрался не из-за Никольской? Обезумевшие голубые глаза, выделяющиеся на фоне красных подтёков на его лице, навели на меня тихий ужас. Он не желал останавливаться, отодрав меня от пола за ворот. И, отчаянно дыша, держал как бездушный мешок над полом. Я с запрокинутой головой разглядывал теперь лишь белый потолок, чувствуя, как подступает тошнота. Просипел из-за передавленной глотки. — Если не собирался… Зачем тогда продолжать? Знаю. Я начал сам, но, если ему была не интересна девчонка, я хотел остановиться. Меня пугала перспектива стать инвалидом от его рук. От рук человека, разделившего со мной губы Никольской… — Ненавижу тебя за неё! — гитарист глубоко вздохнул сквозь окровавленный приоткрытый рот. Задержал дыхание. — Зачем ты мне рассказал?! Он действительно предпочёл бы жить в неведении? Только лишь ради Вилки Сергеевны? Удивительно, что он так болезненно переживал их разрыв. Неужели это его первое разочарование в женщинах… Мне стоило зажмуриться, когда Ваня отпустил бы меня, подвешенного над полом, вниз. Но добропорядочный до дури Муратов вдруг сжалился. Постарался, насколько мог, дрожащей рукой уложить меня осторожно. Этим он и отличался от Юдина, как бы не старался быть на него похож... Ноющий затылок плавно коснулся пола, в лёгкие начал проникать мерзкий воздух, когда Ваня подавленно прикрыл глаза, хладнокровно наблюдая из-под век, как капли крови с его подбородка срываются на ламинат. — Ненавижу тебя, Савицкий. Но знаю, что обвинять бесполезно. Это ведь она хотела увидеть тебя во мне… Правильные, но неутешительные для моей совести выводы. Я вдруг понял, что хочу взвыть от боли в рёбрах. — Еба-а-а-а-ать! — раздалось в номере. — Вы во что друг друга превратили? Зрители подоспели. Я, еле в состоянии шевелиться, позволил голове неторопливо перекатиться в сторону входной двери. На пороге стояли Андрюха, Юрген, взвизгнувшая администраторша с ошарашенным охранником, которого я не смог разглядеть из-под заплывающих век. Но позади парней точно находилась Киса, трусливо выглядывая из-за их спин. Она казалась очень напуганной. Сверкнув блестящими зелёными глазами и жалобно сглотнув, поторопилась скрыться где-то в коридоре. Через секунду со стены, виднеющейся в проёме, исчезла даже её робкая тень. Еве не нужно было этого видеть… — Поехали, — надо мной склонился Андрюха. Таким оторопевшим я его ещё не видел. Макнув мне в мокрое от крови лицо свои длиннющие волосы, ангел с бородкой протянул мохнатую руку, пока Муратова, осевшего на пол, отскребал Юра. — Куда ещё? — вздохнул я. — В больницу!

***

Мы напугали дежурных врачей в ближайшей клинике. Нас с Ваней транспортировали до кабинета неотложной помощи, отмыли от крови, воздержавшись от расспросов. Наверное, Никольская всё им рассказала. Ване пришлось зашивать бровь, а меня уговорили остаться до утра, чтобы сделать рентген головы. Лёгкое сотрясение ощущалось так приятно… Думаю, это было облегчение по причине равнодушия Муратова к Еве. В платной палате мы лежали на противоположных койках, разглядывая опухшие морды друг друга. Вокруг в похрустывающих бахилах сидели Дрон, Гриша, Андрюха и Юрген, молчаливо дожидаясь рассвета. Мы не включали оголённую лампочку, свисающую с потолка. Она меня бесила, свет вызывал резь. До прихода главного врача оставался час с лишним, поэтому я планировал подремать. Но, как всегда, этого времени было слишком мало, чтобы я смог уснуть и увидеть хоть один поверхностный сон… Я начинал всерьёз подумывать над приёмом снотворного. Нужно было не забыть спросить у врача. Ещё и мысли лезли нехорошие. В неприкосновенное полуторанедельное окно в туре, выделенное под отдых, мы были обречены лечиться, чтобы предстать на сцене в более-менее приемлемом виде. Ванечка оказался удачливее: ему наложат грим, и ртом шевелить не потребуется. А что было делать мне? Совсем умом тронулся с этой девчонкой… — Ну вы и придурки, — наконец высказался за всех звукарь, недовольно мотая бритой головой. Я тут же отмёл надежды на сон, разволновавшись, что он начнёт копаться в причинах нашей неприязни. — Может, нам нанять частных охранников в тур? Будут вас чуть что разнимать. Хах. В ответ я не мог выдать и толику привычной агрессии. Справедливый стёб. — Мы всё выяснили. Больше такого не повторится, — холодно заверил я, приспуская на лоб намоченное полотенце. — А где Ева? — полюбопытствовал Муратов. Я и он не могли не заметить, что Никольская, столкнувшая нас лбами, не приехала полюбоваться на свою работу. Это потихоньку доводило меня до безумия, ведь девчонка наверняка отдавала себе отчёт, по какой причине мы оказались с Ванечкой в больнице. Я не хотел, чтобы она досталась другому. На самом деле, хорошо, что не приехала. Я бы дух испустил от стыда. — Ей было страшно на вас смотреть. Но этой ночью она бегала в магазин, купила вам завтрак. Вот, — судя по звукам, Андрюха положил на тумбочку шуршащий пакет, источающий запах чего-то съедобного. Мило. — Эй, парни… Вы… Чёрт! Потом... Всё потом, сейчас не вовремя, — взволнованно забормотал Гриша. От его интонации я стянул с головы полотенце и умудрился слегка приподняться, щурясь в его расплывающееся лицо. Он пялился в телефон, а при виде моего лица болезненно сморщился, пряча его в карман. — Что там у тебя? Аноним? — спокойно произнёс я. — Бля, только не говори, что это он! — Это он, — бледно изрёк Гриша, забегав взглядом по палате. Ерунда. Журналист сдулся ещё на фестивале. Меня не удивить фоткой Никольской с Муратовым. Даже денег не жалко, если малолетки её слили — я уже давно не справлялся с тем, что Ева творила на публику, и просто умыл руки. По крайней мере, она с невинным выражением лица выдавала один скандал за другим, распиарив нас круче, чем умел я сам. — Давайте вы потом посмотрите. Реально, чел. Не думаю, что ты это переживёшь, — растеряно пожал гитарист плечами. — Не неси херню. Что там? — от недовольства я даже начал вставать с койки, но Андрюха мне не позволил. Пока Гриша мучался сомнениями, вздыхал, Дрон достал свой мобильник и, видимо, сам зашёл в блог анонима. Я затаил дыхание, сжимая полотенце. — Охренеть. Тут видео вашей драки!