***
Машина остановилась у большого дома из красного кирпича с высоким забором. Стоящий в конце квартала дом отдавал некой заброшенностью и серостью. Адлер и Виланд прошли вдоль низкорастущих кустов под разговоры участкового, который что-то бурчал себе под нос. Виланд его отблагодарил за то, что тот ввел его в курс дела, и, отправив к остальным приехавшим полицейским, стал ждать хозяев дома. Те спустились через минут пять по винтовой лестнице, Вернер Фоксман шел маленькими шагами и постоянно оглядывался по сторонам. Вильям шел размеренным шагом, но глаза у него постоянно перебегали с одного предмета на другой. Наспех поздоровавшись, Виланд стал опрашивать их про случившееся. — Господин Фоксман, скажите, что произошло? — Виланд говорил более мягко, видя, что Вернер на пределе. — Мы с сыном проснулись от громкого звука разбитого стекла, — сбивчиво говорил Вернер. — Я, как только услышал, сразу подорвался с кровати и пошел вниз, где уже был Вильям. — Скажите, Вильям, вы оказались внизу раньше отца, успели ли вы заметить что-то странное? — только что подошедший Вильям сначала сделал вид, что не расслышал, однако позже ответил Виланду. — Нет. Я услышал звук и сразу подумал, что что-то не так. Я выбежал из комнаты посмотреть, но к тому моменту, кроме битого стекла, ничего не было. — Скажите, кроме вас в доме находился кто-нибудь? — оба покивали головами. — Водитель и экономка. Они обычно спят в домике для прислуги. — Хорошо, скажите, что-нибудь пропало из дома? — Нет, ничего, я все проверил. Все бумаги и все деньги на месте. Я даже не знаю, что они хотели взять в доме? — Хорошо, идите отдыхайте, вас опросит участковый, и он же составит протокол. Если что-то выяснится — мы с вами свяжемся, — Виланд закончил, и взгляд его упал на Адлера, который внимательно рассматривал битое стекло. Адлер, на смотря на окно, пытался предположить, как его могли выбить. Осколки лежали ровно, да и то, чем выбивали стекло, нигде не было видно. — Что думаешь? — Адлер подскочил на месте от неожиданности. — Виланд, не пугай так! — чуть переведя дыхание, Адлер произнес. — Что я думаю. Разбили, скорее всего, камнем, тяжелым. Может быть чем-то другим, потому что размер камня уж слишком большой, — Адлер указывал на отверстие в стекле. — Может, стекло выпало позже? — Может, а может его пробили в нескольких местах. Например, чтобы кто-то мог вылезти из дома. — Предполагаешь, что человек был в доме в этот момент? — Адлер кивнул. — Но что тогда он искал? — Если он ничего не взял, значит в этом доме не было того, что он искал. В доме ведь ничего не пропало? — Нет, хозяева дома говорят, что нет. Все ценное на месте, и на территории дома кроме них было еще двое — это водитель и экономка. — Скорее всего они могли кого-то заметить, но если ничего не украли — что тогда это было? — тихо вздыхая произнес мужчина. Другой посмотрел по сторонам. Роскошь. Неоправданная роскошь. Хотя может это зависть отзывается в его духе? — Может им хотели что-то передать? Какое-нибудь послание? — Виланд проходит мимо прислуги, и оба идут к домику экономки и водителя. — Нет, может быть он зашел в дом, а когда понял, что из него не выйти, решил уйти через окно. Следов еще не найти, потому что ночью был снегопад, и все засыпало. Адлер поворачивается к Виланду. Оба идут в тишине. Каждый думает о своем. Опросив экономку и водителя, они ничего не добиваются. Оба в этот момент были в своем доме, и никто ничего не слышал. И к тому же хозяева обнаружили это только под раннее утро, когда только начала всходить заря. Уже на выходе Адлера остановил в дверях Вильям и передал ему несколько вещей потерпевшей. — Я это нашел недавно у нее в комнате, мы почти все вещи вывезли, но думаю это вам пригодится. Это ее дневник и кольцо, а также документы на проезд в Норвегию, — Виланд с Адлером переглянулись. — Вы читали дневник? — Виланд задал вопрос. — Да, читал, но там я лично не нашел ничего интересного. Она постоянно пишет про каких-то троих мужчин, — Адлер сглотнул слюну, Вильям продолжал что-то рассказывать, но Адлер это различал с трудом, главное сейчас — это было добраться до машины. Виланд же, слушая Вильяма очень внимательно, начал обрисовывать в своей голове картинку всего происходящего в жизни Ингрид. Оба наспех распрощались, и Адлер с молниеносной скоростью двинулся к машине. Вильям еще что-то кричал про похороны Ингрид, но Адлер этого уже не слышал. Как только двери захлопнулись, оба очутились в звенящей тишине, она давила и была мучительна, но никто не хотел ничего говорить. Виланд листал дневник, потом захлопнул его, и смотрел на белый снег, лежавший на тротуаре. Передав дневник Адлеру, он смотрел на погоду за окном. Адлер же, читая дневник, не понимал ничего. Полупустые страницы с четким описанием жизни Ингрид и описанием их встреч с ней. — Как ты думаешь, кто это? — Адлер указал на запись, написанную полтора месяца назад. Было холодно, мы с В. Л. условились встретиться в парке и пойти на выставку новейших изобретений, я конечно не сильно хотела идти на нее, но он уговорил меня. Вообще все это так странно, он не такой как А. Ш. Тот вечно мне что-то дарит, мы сидим вместе, и подолгу мне приходится слушать его стихи. Они, конечно, замечательные, но если в его руководстве узнают об этом, то, думаю, это не слишком хорошо будет для него. Он ведь все-таки высокий пост занимает, как и В. Л. Ему тоже негоже ходить по выставкам в желании сбежать из дома от жены. Вообще, они оба от чего-то бегут, но я не могу понять от чего. В корне от них отличается Э. В. Тот мальчишка еще по душе, но телом уже мужчина. Он прекрасен в своей форме, и каждый раз, когда он приходит ко мне домой, я знаю, что ему там очень нравится. Бедный Э. В, ему так не хватает тепла и покоя. Он похож на ребенка, которого бросила собственная мать. Думаю, я хоть немного, но даю ему это иллюзию. Я знаю, что когда-нибудь мне придется с ними распрощаться, но сейчас я этого делать не хочу… — Адлер, я… — чуть запнувшись, произнес Виланд. Он впервые за всю свою жизнь испытывал только мучительное чувство совести, которое его практически задушило. — «В. Л.» — это ведь ты? — строгий и холодный голос Адлера действовал на него грубо. Виланд должен был быть честным с ним и с Эрманом. — Хотя можешь не отвечать. Это ты. У тебя есть жена и ты любишь науку. Ты закончил университет. Пошел на войну, где получил ранение гранатой, и перебрался в кабинет с теплым воздухом и мягким стульчиком. А еще у тебя умер… Хотя, неважно, — Адлер так и не закончил свою мысль. — Откуда ты знаешь?! — Виланд покосился на него. — А ты думаешь — только ты имеешь право пробивать людей? — А ты, получается «А. Ш.». Ты любишь дарить женщинам украшения, потому что в детстве ты наблюдал как отец бил мать, — Адлеру стало плохо при воспоминаниях из детства, ему срочно нужно было выйти на воздух, но все что он сделал — это приоткрыл окно. — А еще ты пошел в организацию ради денег, потому что родители твоей жены обеспеченные люди. — Ничего не говори, это бесполезно. Я не думаю что нам есть смысл это обсуждать. — Адлер выдохнул. — Но вот кто был третий? — Это должен быть неженатый человек. — И младшие нас. — Третьим был Эрман. — Что?! — с неподдельным удивлением произнес Адлер. — Господин «Э. В.» — протягивая дневник с открытой на ней страницей, Виланд показал Адлеру. Тот отпрянул в шоке. — Почему? — Он человек, у которого погиб отец. Он был моим командиром, и мать работала в борделе. Ребенок, брошенный на произвол судьбы. Представляешь, как ему было одиноко? Он рвался к Ингрид, потому что она давала ему кого-то похожего на мать. — Может, я поведу? — предложил Виланд. — Я не хочу замерзнуть тут. — А, да, — отойдя от шока и собравшись с мыслями, Адлер наконец-то завел машину, и они двинулись по шоссе вдоль лесов, что проносились перед их глазами, и уходили к горизонту. Солнце уже начало садиться, и, своими лучами, покидая землю, раскинулось на небе прекрасным розово-лиловым узором.***
Приехали они в штаб уже поздним вечером. Зайдя в кабинет, Эрман сразу обратил на них внимание. Оба были тихими, молчаливыми и угрюмыми. — Ну, что? Много накопали? — но это не произвело на них никакого эффекта. Эрман очень удивился. Собирая документы, он ждал подробного рассказа. — Не сильно, — с раздражением в голосе произнес Виланд, — а у тебя что? — Пришли результаты по уликам. — И как? — Адлер, садясь, налил себе виски из фляжки, вынутой из грудного кармана. — Да, удачно. Садитесь, буду рассказывать. Для начала начну с ковра. На ковре была обнаружена кровь, но не просто, а в добавку с шампунем и зубным порошком. Причем шампунь и зубной порошок совпадают с теми, что есть у Ингрид в квартире. — Значит, убийца пытался вывести кровь, — Эрман согласился со словами Адлера. — Пальто тоже в помаде. Но я пока не знаю как это отнести к убийству. Чай тоже как чай, единственное, что… — Ингрид не пила зеленый чай, — с издевкой произнес Адлер. — Откуда такое предположение? — встрепенулся Эрман. — Сегодня мы обнаружили довольно странное преступление, — Виланд кладет на стол дневник Ингрид вместе с кольцом. — А именно, — с осторожностью произносил Эрман, боясь самого худшего. — Оконная рама разбита полностью, но ничего не украдено, и никто ничего не видел. Но ее брат, Вильям, дал нам ее дневник и кольцо, — Виланд протягивает кольцо Эрману. Тот смотрит внимательно. — Оно такое же, как-то, что я обнаружил в квартире. Но только размер кольца больше подходит под размер ее пальцев. — Да, и документы на въезд в Норвегию. — Теперь понятно, почему ей нужна была машина. Она планировала сбежать туда. Но на машине далековато. Да и ей бы не хватило тех денег. Да и продай она кольцо, ее бы мигом нашли. — Да, но вот в ее дневнике есть очень интересные записи, — Виланд протягивает ему дневник, Эрман с дрожью в руках открывает его и внимательно читает, переворачивая страницу за страницей. Прочитав, выдыхает и смотрит на Адлера и Виланда. — Это ведь, исходя из ваших хмурых лиц, и того, какими вы вошли, и есть то, что вас огорчило? — Адлер подмечает какой Эрман догадливый, а Виланд качает головой. — Это правда, — заключает Адлер, и Виланд соглашается с ним. Эрман откидывается на спинку стула, закуривает, выпуская клубы дыма в воздух над собой. — Я думаю, что теперь становится все ясно. Те разговоры, когда я хотел приехать к Ингрид в другой день — не на тот который мы с ней договаривались, и она с гневом отказывала. А объясняла мне это тем, что нужно приходить только тогда, когда тебе назначено и называла меня ребенком, — Эрман встает и начинает собираться. — Но для нее ты и был ребенком. — Кто бы говорил, Адлер Шиллер! — со злости огрызнулся Эрман. Когда Адлер захотел поставить его на место, сказав, что только свиньи кричат на старших, вмешался Виланд. — Хватит! — с криком он разнял схватившихся за грудки Адлера и Эрмана, — Мы все для нее кем-то были. И теперь, как вы помните, Ингрид мертва, и не нам ее судить. Да, может она где-то поступала с нами глупо, но сейчас это не имеет значения. — Тогда может расследуем дело поодиночке? — Эрман, крича, отшатывается от них. — Не неси бредятину, — Адлер кричит на него. — Это не получится сделать, Эрман, — Виланд жестом говорит ему сесть. Мужчина сомневается, но потом все-таки садится. — Завтра похороны Ингрид. Мы должны прийти на них. — Уже?.. — Удивляется Адлер, но под строгим и подавляющим взглядом Виланд замолкает. — Да, уже. — Я не пойду, — быстро говорит Эрман. — Эрман, не капризничай, — Адлер шикает на него. — Ты думаешь — мне легко? Ингрид, если бы не умерла, хотела бы… видеть… нас… всех троих, — с запинками заканчивает он. — К тому же подумай, как следователь, там будет много людей, мы сможем опросить их или найти зацепку. Я прошу тебя, отодвинь личные эмоции на второй план, пока мы не разберемся в смерти Ингрид. Эрман вздыхает. Отворачивается от них и разводит руками, и, поворачиваясь, произносит: — Меня огорчает не то, что ее любовниками были мы все. А то, что никто не смог заметить, что ей угрожает опасность, — быстро проговорил Эрман. Виланд с Адлером переглянулись. — А что мы могли бы сделать? — шепчет Адлер, — мы не всемогущие. — К тому же Ингрид мало о себе говорила. — Но она не идеально все скрывала, почему никто из нас не обратил на это внимание?! — повышает голос Эрман. — Ингрид не хотела втягивать нас в это, — заключил Виланд. — Сам подумай. Она была втянута во что-то, что имеет гораздо большее значение. К тому же чем мы могли бы ей помочь? Нас самих бы убили, Ингрид понимала это. Она была неглупой и знала все наперед. — Поэтому и предпочла никому ничего не объяснять и не кидаться за помощью, — Адлер с грустью в голосе сказал это. — Завтра ее похороны. Сбор в соборе святого Адальберта в восемь утра. Пожалуйста, давайте собираться. Ингрид, наверное, знала, что рано или поздно ее любовники наткнутся друг на друга, я думаю, она не хотела ссор между нами. Эрман и Адлер согласились. Остудив свой пыл, они вышли из кабинета по очереди. Виланд вздохнул. Их злость была абсолютно понятна и к месту, и, наверное, Ингрид все так и знала. Она понимала, что Виланд, как самый старший из всех поведет себя по-другому, поэтому и оставила разнимать их.