ma chérie, are you missing me?

      Золотом сверкают её ещё неухоженные пряди вьющихся волос, что переплелись пируэтами во время беспокойной ночи. Ее лицо слегка опухло в тоскливом покраснении, веки изнеможденно тянулись друг к другу в усталости. Пушистые ресницы прикрывали утомленный взор. Мягкая кровать не могла более дать ей покоя даже в ночи, гнетущие мысли преследовали ее, пожирая изнутри, девушка гнила в воспоминаниях похоронной процессии, она всё ещё была где-то там, где-то очень далеко, но не здесь, точно не здесь. Она вновь подняла взгляд на зеркало, перед глазами все плыло от слез — приступ тошнотворного отчаяния, она изогнулась, хватаясь за шею, в горле комом застрял плач. Она хотела хоть на секунду показаться сильной, показать, что что под контролем, и снова засиять своей улыбкой. Тихое постукивание от ходьбы за спиной. — Навия… — засопела сухо сорочка, перебираемая твоими пальцами, а твой тихий встревоженный голос заставил ее вздрогнуть, заставил очнуться ее от навязчивой мысли, девушки спустя время встретились взглядами в отражении зеркала. — Доброе утро, — она выдавила скрипящую улыбку, встревоженно крутит на пальце прядь, — ma rose, как спалось? Надеюсь, все хорошо, моя интуиция никогда не подводит, — Навия слегка смягчила взор, наконец позволила себе расслабиться в присутствии тебя. Она нерешительно опустила напряжённые плечи, словно снимая с них тяжесть этой бессонной ночи. — Я слышала, как ты сопела и лепетала себе под нос, хи-хи, — ее хихикание было настоящим, не частью игры в сильного человека, она чуть бодрее взглянула уже на тебя, а не на отражение. Девушка обернулась телом на табурете, дабы видеть тебя. — А что насчёт тебя? Ты не выглядишь так, словно вообще спала сегодня, — ты воздержалась от ответа, поднимая руку с ее плеча, сорочка все ещё помнила былое прикосновение слегка заметными мятыми заломами. Лёд на её хладной щеке растапливается шоколадом в жаркий день от тепла твоих кончиков пальцев, ты медленно ныряешь рукой чуть дальше, полностью накрывая жаром ее щеку. Она котенком смущённо прильнула, смыкая тяжелые веки. — Ха-ха… От тебя не скроешь, ma rose, все про меня знаешь… — она неожиданно притихла.       И снова молчание, оно напрягает, но, кажется, Навию все устраивает, ей нравится ощущать твою руку на её щеке, это приносит давно желаемый покой, о котором она могла лишь мечтать в последнее время. — Навия, хватит… — рука опустилась с щеки к унывшим на плечах прядям ее волос, медленно скатываясь по их атласу.       Внезапный толчок вперёд, спина в иллюзорном скрипе изгибается, ее руки обвили тело в пылких объятиях, голова отныне покоится на твоей груди, которая потеряла свой покой от неожиданности, быстро, словно в гонке, поднимаясь и опускаясь в смятении. Нерешительно руки зарываются в золотые волосы Навии, слегка поглаживая подушечками пальцев кожу головы. Пряди струятся шелковыми лентами, рассыпаясь жемчужными всплесками водопадов от монотонного движения пальцев. Она тихо всхлипывает, ее плечи дрожат от боли, точно ее пронзили клинком на дуэли за жизнь, и рыдание скрипящим реквиемом играет приглушёнными стенаниями отчаяния. Кипятком обжигают ее слезы через ткань. — Навия, дорогая… — ты слегка наклоняешься, обхватывая ее голову в трепетных объятиях. Ты боишься навредить ей, боишься сделать лишнего движения, точно она драгоценная фарфоровая кукла в данный момент, точно если дернешься ни то касанием, ни то случайным необдуманным словом — она треснет и больше никогда не станет прежней, никогда не станет вновь счастливой.       Похоронным маршем пробегают, сплетаясь в замок, ее пальцы за твоей спиной, она притягивает ближе, притягивает так, словно ты единственная в этом мире, в ее мире, что осталась жива, осталась рядом с ней и не покидаешь ее в моменты особенной слабости. — Пожалуйста, не покидай меня… — она зарылась носом в ткани твоей сорочки, мыча из последних сил ломающимся от эмоций голосом, — я никогда не видела матушку, не видела отца так давно, что стала забывать черты его лица… лишь картины иногда освежают память о нем. Я знаю, он не может быть виноват… не может… почему так несправедливо?.. — слова смешиваются с хныканием, путаясь в несвязанные между собой хриплые звуки. Мысли сматываются в неряшливый клубок вместе с эмоциями, волна холодного отчаяния окатывает, оставляя после себя капли ледяного пота, индевеющего колючими мурашками. — Пожалуйста, не уходи… Я люблю тебя, ma rose…       Ты в немом согласии одной рукой опустилась к её спине, поглаживая нежно ладонью, затем опускаешься на колени. Ты смотришь в ее красные заплаканные глаза, пальцем проводишь по пробегающей слезе и снимаешь ее, сбрасывая гневно на пол, словно перчатку в знак будущей дуэли. Сапфировым сиянием проблескнул свет в ее глазах, она прижалась к твоему плечу, начиная рыдать ещё громче. — Я не брошу тебя, Навия, я тут… Я рядом… — ты тихо шепчешь ей на ухо. Она замирает и тяжело дышит, точно захлёбывается. — Я с тобой… — Твой отец хотел самого лучшего для тебя, Навия… Я думаю, он очень гордится, что ты его дочь, глядя на тебя с небес, — ты аккуратно продолжила, лаская в нежности ее спину. — Ты большая умница, что пытаешься найти правду, раскрыть истину о нем, очистить его имя… но разве он бы хотел, чтобы ты очистила его имя своими горькими слезами? — пальцы зарылись ближе к её затылку, бережно поглаживая подушечками пальцев. — Ты очень сильная, Навия, правда. Если тебе плохо, останься на моем плече, я буду рядом, все хорошо… — ты улыбнулась. — Спасибо, ma rose, — она сонно пролепетала вблизи твоего уха, ее горячее дыхание щекотит шею. Руки Навии расплелись за твоей спиной, слегка приобнимая. Вы застыли, слезы всё ещё скатывались по ее щекам, этого не остановить, она улыбнулась спустя некоторые время. — Может… пирожных? — она выпрямила свои плечи и уже смотрит тебе точно в лицо, она всё ещё неприлично красная, утомленно опухшая, но счастливая, в ее глазах снова загорелся огонь жизни, аквамарином заиграли глаза на свету, сверкая радужными искрами.       Слеза, которую ты смахнула прежде на пол, иссохла. Дуэль выиграна, а принцесса наконец-то спасена.