Breakpoint.

С самого утра Саша была переполнена энергией, предвкушением и нервозностью. Внутренности стянуло в тугой узел нестерпимого ожидания, мозг лихорадочно рисовал разные сценарии развития матча, а тело не могло усидеть на месте ни минуты. Трусова ходила из стороны в сторону, периодически постукивала по бедру и бормотала себе под нос обрывочные фразы-установки. Именно в таком состоянии рыжеволосую и застали Сергей Викторович с Аней, входя в холл отеля. Дудаков излучал свежесть во всех её проявлениях, начиная от выглаженного спортивного костюма, заканчивая искрящимися глазами, однако состояние Щербаковой было абсолютно противоположным. Аня держала в одной руке огромный стаканчик с кофе, а другой прижимала к себе тот самый блокнот с записями и анализами игр. Саша присмотрелась к зевающей шатенке, её мешкам под глазами, расфокусированным зрачкам и пришла к выводу, что Щербакова провела ночь в интенсивной подготовке к сегодняшнему матчу. К её матчу. — Доброе утро! — поприветствовала Трусова в непривычной радостной манере с широченной улыбкой до ушей. Несколько секунд Аня растеряно моргала, а затем, окинув Сашу быстрым взглядом, шатенка взбодрилась, так и не сделав глотка свежего кофе. Ранее расфокусированный взгляд карих глаз приобрёл ясность и осознанность, на лице вместо былой усталости отразилась сосредоточенная озабоченность, казалось, что все процессы в теле шатенки активизировались в считанные секунды. Дудаков выглядел не менее насторожено, нежели его коллега. Брови мужчины слегка нахмурились, и он задумчиво почесал затылок, не отрывая удивлённого взгляда от Саши. — Да что такое? — непонимающе спросила Трусова, по-прежнему продолжая свою прогулку из одной стороны в другую. — Тебе не кажется, — аккуратно начал Дудаков. — что в тебе слишком много энергии? На секунду Саша остановилась, а затем удивлённо воскликнула: — Нет, не кажется! Я порву эту турчанку в клочья! После столь воинственного заявления Трусова с напускной уверенностью постучала себя по груди и продолжила своё прежнее занятие. Щербакова несколько секунд наблюдала за состоянием своей ученицы, стараясь понять, что же происходит в её голове и насколько сильно она переживает. В венах Трусовой сейчас несомненно играло помноженное на тысячу желание победить, но в данном случае это являлось проблемой, нежели преимуществом. Несмотря на то, что турнир был в большей степени вводным перед основными соревнованиями, сегодняшняя соперница Саши незамедлительно воспользуется фонтаном энтузиазма рыжеволосой, который весьма вероятно приведёт к невынужденным ошибкам, а те в своё очередь к потере остатков контроля над собой. — В ней слишком много желания, но она волнуется. — прошептала Аня. — Я заметил. — ответил Сергей Викторович. — В матче ей нужна относительно трезвая голова, иначе её с потрохами сожрут. Щербакова тяжело вздохнула. До матча оставалось несколько часов и решение было необходимо принимать именно сейчас. — Не сожрут. — твёрдо ответила Аня. — Срочно найдите нам корт на часик. — Мы же не планировали сегодня тренировку проводить. — удивился Дудаков. — Это и не будет тренировкой. — покачала головой шатенка. — Я стану с ней в спарринг, пусть всё дурь на мне лучше выбьет, чем будет в матче ошибаться. Дудаков перевёл на Аню озадаченный взгляд, но увидев в безмолвном ответе непоколебимую решительность, кивнул и поспешил удалиться в поисках администратора клуба. Щербакова набрала в лёгкие как можно больше воздуха, а затем медленно выдохнула, оставив на ближайшем столике стакан с недопитым кофе и блокнотом, она обратилась к рыжеволосой: — Да прекрати ты уже, Саш! Но Трусова её не слышала, едва ли не прыгая на месте от предвкушения и опьяняющего адреналина. Аня быстро подошла к рыжеволосой и резко схватила её за плечи, смотря прямо в глаза. Саша несколько секунд недоумевала от происходящего, а затем столкнулась с внимательным заботливым взглядом карих глаз и замерла. Вся тревожность, выразившаяся в неконтролируемой активности, стала медленно оседать, а в затуманенном ожиданием сознании, вспышками проскользнуло просветление. Крепкая хватка Аниных рук на плечах рыжеволосой каким-то непостижимым для Саши образом успокаивала и возвращала в реальность. — Ну, что Ракета, приземлилась? — тихо спросила Щербакова с усталой улыбкой. — Почему Ракета? — удивилась Трусова. — Потому что носишься из стороны в сторону. — ответила Аня. — А ещё, потому что я уверена, что ты высоко взлетишь. — В спорте? — продолжала допытываться Саша. — И в спорте, и в жизни. — незамедлительно сказала Щербакова. Несколько секунд Трусова колебалась, внимательно вглядываясь в лицо напротив. Час предстоящего матча неумолимо приближался, а вместе с тем усиливались неуверенность и злость на саму себя за совершенно ненужные эмоции, над которыми не удавалось вернуть утраченный контроль. В висках пульсировало от напряжения, внутренности сковало ледяными тисками, чувства рисковали разорвать остатки здравого смысла в клочья. Саша ощущала себя одинокой и беззащитной перед лицом переживаний. Однако сильные руки на её плечах, возвращали ощущение реальности в этом безвыходном лабиринте собственных ощущений. Подавшись порыву, рыжеволосая резко обняла Щербакову, уткнувшись ей в плечо. Аня опешила от такого спонтанного действия ученицы, но отстраняться не стала. Она неловко опустила руку на спину рыжеволосой и стала неумело поглаживать в попытке успокоить. — Я нервничаю, Ань. — стыдливо пробормотала Саша. — Вчера всё было хорошо, но сегодня с самого утра мне кусок в горло не лезет, ноги сводит, голову сносит от бешенного желания. Я так хочу выиграть, что просто не передать словами, но боюсь, что не смогу справиться с эмоциями. — Это нормально. — честно ответила Щербакова. — Ты думаешь великие теннисисты не переживают перед своими матчами? — Но у них же матчи более крупного масштаба. — глухо возразила рыжеволосая. — Матчи одни и те же. — Аня отстранилась и, вернув зрительный контакт, продолжила. — Корты везде одинаковые, на них одна высота сетки, одно покрытие, одни и те же линии. Правила игры тоже одинаковые, на каком бы турнире ты не выступала. Вещи сами по себе не имеют никакого значения, если ты сама его им не придаёшь. Так и сегодняшний матч ничем не отличается от всех тех, что ты выиграла накануне. — Но это же финал! — воскликнула Трусова. — Это в первую очередь матч. — твёрдо сказала Аня. — Против тебя выходит такой же человек с двумя руками и ногами, с ракеткой и желанием победить. — Но она опытнее. — возразила Саша. — А ты моложе. — парировала Щербакова. Взгляд зелёных глаз растерянно бегал от одного объекта к другому, намеренно избегая лица Щербаковой. Трусовой было тошно от самой себя, за слабость, за излишнюю чувствительность и животный страх, которые все вместе обрушились на неё парализующим комом. Но ещё в большей степени ей было стыдно, за то, что Аня видит её такой. — А вдруг я проиграю? — боязно спросила Трусова, уставившись в пол. — Саша, посмотри на меня. — повелительным тоном сказала Щербакова. Трусова удивилась твёрдости, которой были пронизаны последние слова шатенки. Она вскинула голову и попала в плен почерневших от решительности карих глаз. Аня смотрела уверено, осознанно, но самое главное - понимающе. Щербакова буквально выжигала все сомнения и страхи, разрушала возведённые паникой сковывающие баррикады, заставляла мозг очнутся от временного помутнения. — Не думай о том, что может случиться. Проведи этот матч так, чтобы, уходя с корта, ты не могла предъявить к себе ни одной претензии. Просто сделай всё что в твоих силах и не думай о результате. Получи удовольствие. Аня не осуждает, не кричит, не упрекает в слабости. Она просто принимает Сашу с её эмоциями, поддерживает и старается разобраться. Для Трусовой такая реакция абсолютна незнакома. Обычно тренеры не заботятся о ментальном состоянии спортсмена, они напрочь игнорируют проявление чужих эмоций, а неудачный результат списывают на недоработку в тактическом или физическом аспекте. Но Аня делает с точностью наоборот. Она не только признаёт наличие сомнений у Саши, но и старается помочь ей их преодолеть. Трусова пропускает через себя каждое слово. Она вдумывается, запоминает, анализирует и, наконец, принимает. — Я нашёл корт! — разносится на весь холл довольный голос Сергея Викторовича. Щербакова кивает и, переведя взгляд на молчаливую Сашу, в ожидании какой-то реакции на сказанные ранее слова. Трусова медленно кивает. Аня повторяет её действие, а затем с лёгкой улыбкой говорит: — Пошли, постучим перед матчем. — Ты что со мной в спарринг станешь? — удивилась Саша. — Представь себе. — закатила глаза Щербакова. — Давай, выпустишь всю дурь. До корта они доходят в молчании. Саша обдумывает сказанные Аней слова и старается привести в порядок хаотичный поток спутанных мыслей, в то время как Щербакова выглядит ещё более погружённой в себя, чем накануне. Аня периодически потирает правый локоть, а затем, словно через силу, одёргивает руку. Будь рыжеволосая повнимательнее, она бы заметила напускное спокойствие шатенки, её сомневающийся взгляд и постоянные навязчивые касания одной и той же точки на локте. Но Трусова была слишком сосредоточена на себе и не видела совершенно очевидных вещей. Аня расстегнула свою сумку и, достав из неё бандаж, принялась натягивать его на нужную конечность. — У тебя проблемы с локтем? — спросила Саша кивком, указывая на предмет. — А у какого теннисиста их нет? — пожала плечами Щербакова. Саша кивнула, однако тень сомнения уже успела отложиться в памяти, а проявленное ранее любопытство вновь взыграло с новой силой. Щербакова тем временем спокойно взяла мячи и направилась в центр корта. Разминались они неспешно и размеренно. Однако, уже спустя пятнадцать минут Трусова чувствовала, как мяч медленно скользил по гладкой поверхности струн, слышала характерный, успокаивающий звук этого короткого контакта, и постепенно волнение стало забываться в знакомых движениях. Ожидания, смешанные с тревогой, тонули в сосредоточенности на ударах, а на месте беспорядочного потока мыслей появилось простое осознание действительности и реальности момента. Аня взвинчивала темп розыгрыша, и Трусова входила в кураж, отдавая всю себя любимым элементам. На удивление Саши, удары Щербаковой были просто пушечными, она била агрессивно и остро, не жалея ни себя, ни рыжеволосую, и Трусова с удовольствием приняла этот вызов. На каждый мощный удар Ани, Саша старалась ответить ещё сильнее, девушка не заботилась об ошибках или технических помарках, она всем своим естеством проживала каждый элемент и чувствовала, как в груди разливается приятно тепло удовлетворения. Щербакова играла на скорости с неменьшим удовольствием, нежели Саша. Аня не сбивала темп корректировками или же паузами между розыгрышами, она, как и рыжеволосая, была во власти всепоглощающего азарта и страсти к риску, дурманящего ожидания приземления и эйфории от попадания в нужную зону. В этот момент не было места тяжёлым думам и переживаниям, были только две девушки на противоположных сторонах корта, одержимые общей любовью к теннису. Трусова видела перед собой стабильную, весьма агрессивную соперницу, которая не боялась идти на риск и ошибиться, она просто наслаждалась тем, что делала. Сейчас в Щербаковой не было ледяной выдержки, аналитического взгляда и сдержанности. Аня оказывала давление на Трусову, рвано и громко выдыхала при ударах и в некоторых ситуациях была ещё более безрассудна, чем рыжеволосая. Саша просто кайфовала от процесса, абсолютно позабыв о предстоящем финале, переживаниях и ответственности, которые всего час назад вселяли в неё отчаяние и подавленность. Трусова чувствовала, как с каждым ударом напряжение покидает её тело и улетает вместе с отправленным на противоположную сторону мячом, оставляя после себя лишь веяние пыли в воздухе. — Девочки, а вам не хватит? — сказал с трибун Сергей Викторович. — Мне кажется, что Саша более чем готова. За интенсивными разменами ударов они и не заметили, как прошёл час, отведённый на разминку. Подойдя к скамейке, Трусова отпила воды и принялась разворачивать принесённый Аней банан. — Я смотрю, появился аппетит, это хороший знак. — заметила Щербакова, открывая свою бутылку с жёлтой жидкостью. Саша перевела взгляд на Аню и замерла. Щербакова была вся потная, собранные ранее волосы спутались, щеки от жары покраснели, а на кроссовках красовались красные пятна от грунта. Однако горящие карие глаза, буквально кричали о счастье. Трусова ни разу не видела Аню такой. Сейчас перед ней стоял не тренер, а самый настоящий игрок в своём истинном воплощении, жаждущий сражений, адреналина и побед. — Ты хорошо играешь. — сказала Саша, доставая полотенце. — Мне приятно, что ещё не потеряла форму. — улыбнулась Щербакова. — Почему ты не выступаешь на соревнованиях? — резко спросила Трусова. — А тебе какая разница? — холодно ответила вопросом на вопрос Аня. Саша перевела взгляд обратно и заметила, что искорка шатенки потухла, оставив после себя лишь пепел с веянием горечи. Внешне Щербакова была эталоном спокойствия, но Трусова понимала, что своим внезапным вопросом она вторглась в ту самую личную границу, о которой её предупреждал Дудаков. — Просто интересно. — нейтрально пожала плечами Саша. — У тебя уровень подготовки как у профессиональной теннисистки. Аня испустила смешок, но, как показалось Трусовой, далеко не от веселья. Шатенка покачала головой, а затем мягким тоном сказала: — Сейчас не обо мне речь. Тебе легче? — Определённо, прямо как гора с плеч ушла. — Вот и замечательно. Несколько секунд царила тишина. Саша чувствовала угрызения совести за некорректно заданный вопрос, за дискомфорт, который он принёс Щербаковой. Обычно рыжеволосая не признавала своих ошибок даже если она была неправа, но в данный момент жгучее чувство вины, словно змея стало медленно расползаться по телу, отравляя внутренности ядом собственной оплошности. — Ань, я… — Саша нервно провела по переносице. — В общем извини за резкий вопрос, я не должна была его задавать в такой манере. — Саша, у тебя через сорок минут матч, а ты переживаешь за то, как я отреагирую на очевидный вопрос? — выгнула бровь Щербакова. — Просто я не хочу, чтобы ты делала обо мне неправильные выводы и… — Трусова замолчала, понимая, что нужные слова не находились. — Послушай, — прервала мысленный поток рыжеволосой Аня. — забудь об этом. Я набросала тебе тактику на матч и хочу сосредоточиться на ней. Саша поспешно кивнула, радуясь возможности избежать нелепых объяснений. Щербакова открыла блокнот, а рыжеволосая подошла к ней со спины, для того чтобы лучше видеть нарисованные изображения корта. Однако Аня внезапно повернулась и оказалась в непозволительной близости с лицом Трусовой. Саша почувствовала дыхание шатенки на своих губах и замерла. Щербакова, по-видимому, удивлённая не меньше рыжеволосой растерянно рассматривала лицо ученицы, в то время как Трусова была не в силах оторвать ответного изучающего взгляда. Видеть лицо Ани настолько близко казалось чем-то странным, выбивающимся за рамки обыденного, но определённо приятным. Щербакова отстраняется, выставляя между ними раскрытый на нужной странице блокнот, как и накануне она невозмутима, в то время как Саша пытается настроить память на усваивание нужной информации, а не воспоминание тёплого дыхания своего тренера на губах. — Ты поняла? — в очередной раз спрашивает Аня. — Да. — незамедлительно отвечает Трусова, впитывающая каждое слово шатенки. — Хорошо. — кивнула Щербакова, а затем, взглянув на часы, продолжила твёрдым голосом. — Когда будешь играть, концентрируйся не на эмоциях, а на конкретном движении, не торопись и самое главное, запомни, Саш, ты должна покидать корт без сожаления. Рыжеволосая смотрит на шатенку долгим, внимательным взглядом, а затем медленно кивает. Аня крепко сжимает руку рыжеволосой перед тем как уйти. — У тебя всё получится, я в тебя верю. — твёрдо говорит шатенка. — А чего ты так рано уходишь? — удивляется Саша. — Мне надо переодеться, я вся мокрая из-за тебя. — разводит руками Щербакова, в то время как щёки рыжеволосой окрашиваются в красный цвет, к сожалению для второй, далеко не от жары. Уложив ракетку на её законное место в сумке, Аня покидает корт, одарив Трусову лёгкой полуулыбкой. Через несколько минут приходит Дудаков, интересуется физическим состоянием рыжеволосой и её настроем на предстоящей матч. Саша отвечает сдержанно, мысленно настраиваясь на игру. Час «икс» настал, на трибунах нет свободных мест, судья грозно восседает на вышке, а соперница смотрит на Трусову хищным взглядом, стараясь тем самым напугать. Саша не слышит шума толпы, не ощущает давления со стороны соперницы, рыжеволосая сосредоточена целиком и полностью на себе и тех установках, которые ей дала накануне Аня. Трусова всё ещё помнит веяние свободы и раскрепощённости во время тренировки с Щербаковой, мышечная память воспроизводит резкие удары, ноги несутся в нужном направлении, а характер, доставшейся от отца, получает своеобразное удовлетворение от страданий соперницы. Это действительно обычный матч, отличающийся от предыдущих лишь названием. Саша вкладывается в удары, разводит соперницу по углам и давит её морально своим напором. Турчанка сопротивляется до последнего, но ей не хватает выносливости рыжеволосой, её бесстрашия и молодости. Саша исполняет свой любимый форхенд и слышит заветные слова: — Гейм, сет, матч, Трусова. 6:2, 6:2. Рыжеволосая вскидывает руки вверх и поднимает к небу прикрытые глаза. Всё тело моментально расслабляется, девушка выдыхает от облегчения, в то время как мозг пытается свыкнуться с новым статусом. Неужели это победа? После двух лет поражений, наконец-то, чёрная полоса прервалась. Саша выискивает в трибуне Сергея Викторовича с Аней, и встретившись с карими глазами, шепчет всего одно слово: — Спасибо. Их с Щербаковой разделяет корт и один сектор трибун, но по короткому кивку в ответ, Трусова понимает, что Аня услышала.