***
Этой ночью Иван решил что они достаточно далеко отошли от границы чтобы рискнуть и разбить настоящий лагерь, с палатками и костром. Вскоре после того как огонь заполыхал, на поляну вышел Мал со связкой фазанов в руках. Он не объяснил свое исчезновение, а Алина не стала спрашивать, лишь взяла одну из птиц и начала помогать Григорию ощипать ее к ужину. Александр сел рядом с Алиной когда они ели, но не прикоснулся к ней. Впрочем, как только они закончили, он последовал за ней в их палатку и они остались одни впервые за несколько недель. Она стояла и смотрела как он раздевается в молчании, и наконец, спросила: — Ну что? Будут ли еще таинственные советы? Сперва он не ответил, лишь закончил снимать свою верхнюю одежду и аккуратно ее сложил. С внезапным удивлением, Алина поняла, насколько раздетым он был, оставшись только в тонкой рубашке и штанах, так он мог спать в безопасных стенах Малого Дворца, но никогда в походе как сейчас. Он закончил складывать свою пуленепробиваемую куртку, подошел к Алине и опустился на колени у ее ног. Он снял свою броню, в прямом и переносном смысле. Ее руки задрожали. Что-то в этом было очень неправильное. — Не совет, — прошептал он, — просто просьба. Алина отрывисто кивнула. Ужас пульсировал в ней и не было в мире ничего в чем она сейчас бы ему отказала. Она даже не знала, чего именно боится, лишь то, что это было неправильно, неправильно, неправильно. — Все что угодно, — прошептала она, и его ответная улыбка была такой душераздирающе циничной и насмешливой, что ее словно ударили в живот. — Не рассказывай им, откуда взялся второй усилитель. Скажи, что они оба из оленя. Ее брови растерянно сошлись. При чем тут Морской Хлыст... — Я не хочу чтобы мои гриши знали. Не после всего что было. Правда, тебе придется держаться подальше от Багры, она узнает мои кости, когда почувствует их и я не хочу даже думать о том что она может с тобой сделать... Он все еще говорил, но его слова не достигали ее ушей. Алина видела как движется его рот, его влажные глаза, такие темные и искренние, завитки его волос. Она протянула дрожащую руку и пропустила пальцы сквозь эти кудри. Он закрыл глаза и склонил голову. Его кости. Голос подчинился ей не с первой попытки. — Александр... зачем мне носить твои кости? Он не поднял головы. — Сперва я не понимал. Что он сделал. — Кто? — Другой я. Ты сказала мне в самом начале, но я не понял. Я не желал понимать. То что он говорил, было бессмысленно. То что он имел в виду, стало совершенно ясно. — Александр... — Ты любила его, — он посмотрел вверх, встретившись с ней взглядом, — Ты любила его и все равно убила и я не мог понять, что такого он мог сделать, хотя ты говорила мне, но я думал, что это просто метафора... — Александр! — рявкнула она, крепко сжимая в руке его волосы, но он не вздрогнул, лишь глядел на нее своими темными, темными глазами, — О чем ты говоришь? — Он надел на тебя ошейник. Он убил Оленя, сделал тебе ошейник и забрал твою силу себе. Он использовал тебя, — выплюнул он, источая отвращение каждым словом, — Я понимаю почему ты мне не сказала, как ты могла бы мне доверять после... Я лишь хочу чтобы ты знала, что я понимаю; но не думаю, что гриши поймут, а тебе нужно чтобы они были на твоей стороне. Нечто начало обретать чудовищный смысл в ее голове, Алина отпустила его волосы и отшатнулась назад на пару шагов. Он не сдвинулся со своего места на земле, лишь качнулся к ней и откинул голову назад, глядя на нее снизу вверх. (Обнажая свое горло). Все советы, которые он давал ей в последние дни, промелькнули в ее голове. — Александр... ты давал мне советы как преуспеть в наших планах после того как я убью тебя?! Он качнул подбородком, кивнув. — Я знаю, что ты не неопытна, но все же беспокоюсь... Она прервала его. — Не о тех вещах! Святые, она знала, что была сама не своя, знала что отдалялась от него по мере того как они приближались к Оленю, но как она могла упустить что он готовится к собственному убийству? Причем, подготовка больше касалась безопасности его убийцы, чем попыткам спасти собственную жизнь. Она поняла, что начала всхлипывать, тяжело, захлебываясь воздухом. Он потянулся и взял ее за руку, успокаивая. — Александр, — выдохнула она, — Я не буду тебя убивать. Он лишь растерянно моргнул, все еще уязвимый перед ней. Ее храбрый, глупый мужчина. Она опустилась перед ним на колени, обхватив его (любимое) лицо руками. — Саша... я не буду тебя убивать. Я сказала в тот день когда мы впервые встретились, что убила тебя один раз и провела столетия, сожалея об этом. Я только недавно снова обрела тебя, я бы не вынесла, потеряй я тебя снова. Всхлипывая, она обвила его руками, и почувствовала на своем лице его слезы, когда они поцеловались, беспорядочно, задыхаясь от нехватки воздуха и дрожа под весом своих чувств. Его губы двигались по ее лицу, мешая слезы с поцелуями, произнося ее имя снова, и снова, и снова. — Алина, Алина, Алина, — шептал он, а она плакала: — Саша! — имя, которое она не использовала прежде ни в одной из жизней и это было так хорошо, так правильно звать его по-новому когда он был совсем другим, когда они оба были совершенно другими. — Я хочу быть с тобой, — выдохнул он сквозь слезы, до синяков сжимая ее руки, — Я хочу быть рядом целую вечность, а когда я умру, я хочу чтобы ты носила мои кости для защиты... — Тебе не позволяется умирать, — дико прорычала она, целуя его без всякой сдержанности, с языком и зубами, — Тебе не позволяется снова оставлять меня одну. Ты обещал что я никогда не буду одна. — Не одна, — прошептал он, прижавшись лбом к ее лбу, — Не один, не одна, не одни... — Никогда больше, — шептала она, пока он распадался на части в ее объятиях, — Ни один из нас больше никогда не будет одинок. Они стояли, держа друг друга в объятиях, убеждая в этом самих себя. Не одни.Глава 26. Алина
17 декабря 2023 г. в 15:12
Алина сделала вдох, наслаждаясь ощущением воздуха в легких так, как она была не в состоянии на протяжении недель. Вес ошейника пропал с ее шеи и она чувствовала себя такой воздушной и светлой, словно могла взлететь и танцевать в вышине среди звезд.
После смерти Оленя никто из них не желал дольше задерживаться на опасной территории; они быстро упаковали вещи и той же ночью отправились к более безопасным местам. Мал и Александр могли пересечь лес в кромешной темноте, ни разу не споткнувшись, но остальные сгрудились вокруг Алины, создавшей небольшой шар света, чтобы не запинаться о собственные ноги.
Через пару часов после рассвета они наконец, повалились на свои спальные мешки, не озаботившись даже тем чтобы разбить палатку. Александр вызвался первым стоять на страже, а остальные слишком устали чтобы спорить.
Если бы Алина была менее уставшей, меньше захваченной эйфорией от своих, подкрепленных усилителем способностей, она могла бы что-то заподозрить... за все путешествие он ни разу не стоял на страже, вместо этого проводя каждую ночь, обнимая ее, создавая физический барьер между ее телом и окружающим миром.
Но Алина была уставшей, так что она просто поцеловала его в щеку и залезла под свое одеяло, прижалась к спине Мала и уснула, даже не заметив как он призвал тени чтобы укрыть их от чужих взглядов и защитить лица спящих от палящего солнца.
Александр разбудил их через пару часов, они поднялись на ноги и позавтракали на ходу, передавая друг другу еду и фляги, пока пробирались через лес. Алина проводила время, сплетничая с Григорием, который был на удивление осведомлен о перипетиях дворцовой драмы; он как раз заканчивал рассказывать ей запутанную историю главного пекаря и старшего дворецкого, когда Александр схватил ее за руку.
Алина внезапно осознала что это был первый раз когда он прикоснулся к ней со времени встречи с Оленем, что было... странно. Обычно он ничего не мог поделать с притяжением между ними, постоянно касаясь ее в течении дня: рука на ее спине, пожатие пальцев, поцелуй над бровью.
Сейчас он лишь вытянул ее из группы, разжав хватку и отступив, как только они оказались наедине.
— Александр? — тихо спросила она, заметив, каким взволнованным он выглядел, по признакам, которых никто другой бы не заметил. Его волосы были растрепаны таким образом, как бывало когда он не мог перестать запускать в них пальцы, руки сомкнуты за спиной — скорее всего, чтобы спрятать дрожь в пальцах — и лихорадочный блеск в темных глазах, — Любовь моя, что не так?
Его черные глаза закрылись, он сделал глубокий вдох, и когда открыл их, перед ней стоял генерал Кириган, спокойный и собранный.
— Если ты хочешь повременить с тем чтобы занять трон, Василия будет достаточно легко контролировать. Его никогда ничего не волновало кроме лошадей и женщин. Татьяна легко войдет в роль вдовствующей королевы со всей прилагающейся драмой, — позволь ей возглавить поиски жены для Василия, это ее отвлечет, но Апрат...
— Александр, перестань! — прервала его Алина, подняв руку и шагнув к нему, только чтобы тут же замереть когда он сделал шаг назад со взглядом, устремленным на ее запястье.
К ее усилителю.
Она неловко опустила руку и прокашлялась.
— Зачем ты говоришь мне это сейчас? Мы можем обсудить это дома.
— Я хочу чтобы ты знала некоторые вещи и была к ним готова, — сказал он, глядя на их отряд и не встречаясь с ней глазами, — Просто на всякий случай.
— На какой случай? Ты же будешь рядом со мной, зачем обсуждать это сейчас?
Мгновение тишины и растущий внутри нее ужас.
— Ты ведь будешь со мной, не так ли?
Он пошел обратно к остальным, бросив через плечо:
— Нам нужно спешить, мы все еще слишком близко к границе.
Следующие два дня прошли в том же духе. По большей части он ее избегал, вызываясь стоять на часах когда они спали и шагая во главе отряда когда бодрствовали, лишь изредка уводя ее в сторону и давая советы насчет двора, Апрата и устройства Второй Армии.
Остальные, разумеется, тоже заметили это, но ничего не говорили. Что они могли сказать? Что их командующий офицер не уделяет своей женщине достаточно внимания? Алина хотела спросить мнения Ивана — как тот, кто служил Киригану дольше всех, он наверняка что-то понимал, — но не смогла заставить себя поднять этот вопрос. Несмотря на все публичные проявления привязанности, они старались скрывать свои слабости за закрытыми дверями, чтобы представать перед своими гришами единым сильным фронтом.
Так что она сказала себе подождать пока они не вернутся в лагерь или во дворец, когда останутся наедине, а до тех пор оставить его в покое.
И в итоге тем, кто привлек внимание к их проблеме оказался Мал.
Александр только что отвел ее в сторону для очередного неожиданного урока стратегии, и пока Алина стояла, раздраженная тем, что он не дает ей никаких ответов, Мал, топая, подошел к ним.
— Эй! Теневой мужик!
Взгляд, которым генерал ему ответил, мог бы заморозить кипящую воду. Алина закрыла лицо руками.
— Мал, сейчас не лучшее время... — начала она, но он оборвал ее, сердито глядя на Киригана.
— Нет, нет, мы сделаем это сейчас. Я не буду ждать пока ты улетишь в закат и оставишь меня волноваться. Снова.
— И что именно, — протянул Кириган, — это твое "это"?
Иван попытался прервать их.
— Сейчас не время, — прорычал он, приближаясь к Алине и пытаясь заставить ее вернуться на тропу, — Мы слишком на виду.
— Но... — начал Мал, но Алина покачала головой.
— Мал, пожалуйста. Пока что просто оставь это.
Выражение его лица было упрямым, он подошел к Киригану и прошипел ему в лицо: — Ты пугаешь ее, — а потом исчез, растворился в лесу, частью которого он был.
Алина потерла лицо рукой, потом покачала головой.
— Он вернется, — ответила она на вопросительные взгляды стражей, — Давайте двигаться дальше.
Александр уже начал шагать, но остальные смотрели на нее с растерянностью и беспокойством на лицах. Она заставила себя радостно улыбнуться и повела отряд дальше.
Это никого не обмануло.