***
Утро Альи Сезар началось не с кофе, а с внезапного визита Луки Куффена. – Джулека объяснила мне, где тебя найти, – он опустил взгляд, словно извиняясь за присутствие там, где ему не положено быть. – Всё нормально, – зевнув, отмахнулась Алья. – Проходи. Случилось что? – Да. Новости глянь. Думаю, мои комментарии будут излишни. Алья послушно разблокировала экран, а едва глаза пробежались по первым заголовкам, запустила пальцы в волосы и простонала от осознания произошедшего. Громкие фразы перебивали одна другую. «Леди Баг вернулась, но вздохнул ли Париж спокойно?», «Леди Баг устроила погром в ночном клубе», «Леди Баг избила беззащитного человека: откровенные признания потерпевшего и очевидцев». Шокирующие фото подтверждали все до единого слова журналистов. Новостная лента изобиловала кадрами, от которых Сезар невольно морщилась. Перепуганный паренёк с ваткой в носу и синяком под глазом, стычка с охранником клуба, разбитые витрины. И без сомнения везде была та самая Леди Баг – Маринетт Дюпен-Чен. Алья отшвырнула телефон в угол дивана и шумно выдохнула. – Общественность в шоке, – заговорил Лука. – Обсуждения не стихают. Фото распространяются по соцсетям со скоростью света. Это всё… – Ужасно, – закончила мысль Алья. – Да, – Лука кивнул и присел на краешек дивана. Воцарилось молчание. Сезар размышляла, что натолкнуло подругу пуститься во все тяжкие и где она сейчас, пока весь город стоял на ушах. Куффен прокручивал в памяти недавний разговор с Аликс. Неужели она знала, что Маринетт не в себе? Неужели предвидела печальный исход? – Ты пришёл ко мне, потому что знаешь, кто она? – прервала тишину Алья. – И потому что ты это тоже знаешь, – отозвался Лука. – Вот только ничуть не легче нам от этих знаний… С Маринетт надо поговорить. Даже не так. Для начала её нужно отыскать. – Да, но… – Лука потёр лоб от досады, – я тебе не помощник. Только хуже сделаю своим присутствием. Могу разве что отвезти тебя к её дому. Или покатать по округе. Соглашаться Алья не спешила, а мысленно прикидывала, как подступиться к подруге, чтобы не спровоцировать ещё один срыв. Лука же расценил затянувшееся молчание по-своему. – Знаю, у меня слава не самого приятного человека… – Нет-нет! – Алья эмоционально замахала руками. – Я… всегда скептически относилась к высказываниям о твоей причастности к… – она замялась, не желая озвучивать фразу вслух. – Я понял, не продолжай. Так что, едем? – Едем. Дай мне пять минут собраться. – Я буду внизу. Чтобы не смущать Сезар своим присутствием, Лука быстрым шагом преодолел лестничные пролёты и облокотился на мотоцикл. Алья всегда отличалась пунктуальностью, а сегодня и вовсе привела себя в порядок за пару минут. – Ну, погнали, байкер, – усмехнулась она, принимая из рук Куффена шлем. Лука её способности улыбаться в трудной ситуации даже немного позавидовал, но собрался и завёл мотор. Мотоцикл, рассекая прохладный утренний воздух, помчал вперёд. – Она не переехала? – Лука с сомнением покосился на многоэтажку, где прежде был желанным гостем. – Она живёт воспоминаниями, – протянула Алья. – И погрязнет в них, если мы не придём на выручку. – Чем я могу помочь? – Я поговорю с Маринетт. А ты… будь на подхвате, если она попытается сбежать. Останови. Любой ценой. Пусть лучше она проклянёт меня за эту встречу с тобой, чем окажется в полицейском участке. – Мало поговорить! – крикнул Лука вслед удаляющейся Алье. Сезар обернулась, нахмурилась, сцепила руки на груди. Куффен подошёл чуть ближе. – О чём ты? – Ты поняла меня. Камень чудес. Забери серьги. Так нам обоим будет спокойнее. – Не уверена, что мы имеем на это право. Маринетт была избрана. Это её долг. Её обязанность. Её призвание. – И её ноша. В данной ситуации непосильная. Когда Мастер Фу доверил ей сильнейший камень чудес, она была… иной. И ты сама видишь, что происходит сейчас. Что дальше? Она убьёт кого-нибудь? Алья задумалась. Ей и самой казалось, что забрать камень чудес будет единственным правильным решением, но верила, что Маринетт не станет злоупотреблять силами. Увы, сегодняшняя ночь доказала обратное. – Мы не заберём его навсегда. Лишь на время, пока она не придёт в себя. – Ты сам то в это веришь? – Алья одарила Луку усталой улыбкой. – Я не знаю, во что верить. Я просто не могу смотреть, как она страдает. Пойми, я не стану претендовать на её сердце уже никогда, но и просто перечеркнуть собственные чувства у меня не получается. Давай спасём её от неё же самой! В словах Луки звучала неприкрытая истина – жестокая и обидная, заставляющая задуматься, что стало с их привычным миром. Монарх залёг на дно, прихватив с собой большинство камней чудес. Нового Кота Нуара никто не удостоился чести видеть. Леди Баг потихоньку сходила с ума. Остались они двое – Рена Руж и Вайперион. Ещё Банникс, но о её появлении в Париже Алья ничего не знала. – Я попробую. Но и ты не сможешь вечно дирижировать из тени. – К чему ты клонишь? – Тебе придётся с ней объясниться. А раз тебе нечего скрывать, это не должно стать проблемой. Ведь так? Кстати, почему ты никогда не пытался поговорить о произошедшем с Адрианом? – Потому что мне нечего сказать. – Вот как? – Алья сощурилась. – Поспеши, – Лука кивнул на дверь в подъезд. – Уверен, у нас ещё будет повод вернуться к этой теме. Алья юркнула в подъезд и нажала кнопку лифта. Она и сама не до конца понимала, на что надеется. Как минимум, что Маринетт после ночных приключений вернулась домой. Как максимум, что она согласится на разговор. Идею забрать серьги Алья к сведению приняла, но всерьёз не рассматривала. Ведь добровольно камень чудес подруга точно бы не сняла, а инициировать ссору никак не хотелось. Удача благоволила Сезар. После непродолжительного шуршания дверь открылась и в проёме показалось опухшее от слёз лицо хозяйки жилища. Не разбираясь в причинах плача и не желая разговаривать на пороге, Алья протиснулась в квартиру. Маринетт не препятствовала, но и оправдываться за учинённый беспорядок не спешила. – Объяснишься? Тратить время на пустую болтовню Алья не стала. Внизу ждал Куффен, у него могли быть дела. Дома остался Нино, которого она даже не удосужилась предупредить. Весь вид Маринетт наглядно демонстрировал, что чувствует она себя не лучшим образом. Но хуже всего было оттого, что виноватой она себя не считала. – Не понимаю, о чём ты, – Маринетт фыркнула, подошла к окну и качнула ладонью занавеску. Алья взмолилась, чтобы у Луки хватило ума скрыться из поля зрения. – Пришла учить меня жить? – А вот сейчас обидно. – Но что-то же должно было побудить тебя выползти из постели в такую рань! – Маринетт, я не понимаю твоего сарказма, – Алья старалась сохранять самообладание, хотя это давалось ей с большим трудом. – Не делай вид, что ничего не произошло. Новости пестрят твоими снимками! – Ты хреновый журналист раз веришь написанному! – рявкнула Маринетт, дёрнув ни в чём не повинную штору. – Я ничему не доверяю слепо. Я верю лишь собственным глазам. – И что же они видят? Разочарование всей твоей сознательной жизни? Исчадие ада, которое нужно запереть в психушке? Что? Из глаз Маринетт брызнули слёзы. Прекратив терзать ткань шторы, она забилась в угол дивана и затравленно взглянула на подругу. – Хорошего человека, который сбился с пути. Убедившись, что Куффен со своим мотоциклом под окнами не светится, Алья присела рядом с Маринетт и попыталась погладить её по плечу. Та в ответ лишь отпрянула. – Поделись со мной, – не сдавалась Алья. – Станет легче. – Легче? Ты издеваешься? Ты даже близко не представляешь, что со мной творилось и что меня подтолкнуло стать Леди Баг! Чёртов клуб! – Зачем ты вообще туда пошла? Сколько раз ты говорила мне, что не хочешь и не готова? Сколько раз ты нам всем отказывала? – Как ты не понимаешь! – Маринетт всплеснула руками. – Ваши удручённые лица и осторожные слова не сделали лучше никому. От приторной заботы тошнило! Глядя на вас, я неосознанно вспоминала Адриана. А здесь... Здесь меня никто не жалел. Никто не пытался навязывать мне помощь, которой я сыта по горло. Глаза Маринетт потемнели и сверкнули недобрым огнём. Одной секунды Сезар хватило, чтобы в полной мере осознать правоту внезапно свалившегося на её голову Куффена. Если оставить серьги при Маринетт, она себя погубит окончательно. Погубит и даже не заметит. О том, что она только что перемолола в пыль и сравняла с землёй всю искреннюю дружескую поддержку, думать было некогда. Алья поднялась, поправила пиджак, ещё раз взглянула на подругу. «Надеюсь, мы на правильном пути». – Что молчишь? – подала голос Маринетт. – Нечего ответить, да? – Я не стану комментировать твои выходки, – Алья наконец собралась с мыслями и заговорила. – И никому из наших не расскажу, что ты на самом деле думаешь о попытках вытащить тебя из твоего болота. Попрошу об одном, – она шумно выдохнула и до боли впилась ногтями в ладони. – Отдай мне серьги. – Что? – Маринетт вскочила на ноги. – Ты… ты хоть понимаешь, о чём просишь? – Более чем. – Хочешь присвоить себе все заслуги Леди Баг? – скривилась Маринетт. – Твоей славы тебе уже недостаточно? – Не ёрничай! – Алья чуть повысила голос. – Я хочу как лучше. Для тебя в первую очередь. Да и слава у Леди Баг после сегодняшней ночи весьма сомнительная. Половина города рыскает по улицам в поисках сенсации. – Плевать! – Маринетт, я всего лишь хочу предупредить большую беду, – Алья предприняла ещё одну попытку коснуться подруги, но и она была воспринята в штыки. – Отдай серьги, пожалуйста. Обещаю, я верну их сразу, как только буду уверена в твоём состоянии. – То есть сейчас ко мне доверия никакого нет? – Ты цепляешься к словам. – Нет, моя дорогая. Это ты только что назвала меня неуравновешенной особой, опасной для общества! Это ты поверила в выдуманную любопытными зеваками чушь! Что ещё про меня расскажут? Чему ещё ты будешь внимать? – Пожалуйста, успокойся, – Алья понимала, что ситуация выходила из-под контроля. – Сейчас воды принесу. Найдя предлог скрыться на кухне, она набрала номер Куффена и сбросила через несколько длинных гудков. Оставалось надеяться, что его телефон не изменился и что он верно расценит сигнал бедствия. Едва Сезар спрятала телефон в карман, на пороге кухни появилась Маринетт. – А знаешь, подавитесь вы все своими камнями чудес, – прошипела она, вытаскивая дрожащими руками серьги. – Забирай! И проваливай. Отдать украшение в руки Алье было бы слишком унизительно для собственной гордыни. Маринетт швырнула серьги на пол, развернулась и хлопнула дверью спальни, красноречиво показывая, что разговор исчерпал себя. Как и многолетняя дружба. Подавив рвущиеся наружу рыдания и запретив себе демонстрировать слабость, Алья опустилась на колени и подобрала первую серёжку, что приземлилась аккурат к её ногам. Вторую пришлось выуживать из слоя пыли под кухонным шкафчиком. Понимая, что миссия выполнена, пусть и высокой лично для неё ценой, она поспешила выйти из квартиры, пока сюда не ворвался наверняка взволнованный Куффен.Глава 3. Что ещё в этом чёртовом мире тебе про меня расскажут?
25 сентября 2023 г. в 08:16
Примечания:
Примечание беты: имя Моник пишется без окончания, не надо слать в ПБ, пожалуйста.
План Альи по встряхиванию подруги если и не обернулся кошмаром вселенского масштаба, то явно где-то дал сбой. Иллюзия нормальной жизни развеялась той же ночью, когда Маринетт переступила порог пустой квартиры. Внешне она демонстрировала недюжую выдержку, а после побега в каюту лишь обожгла горло залпом виски, вырвав стакан прямиком из пальцев Айвана, и снова взялась за микрофон. Её окружала вязкая мелодия, с губ слетали пафосные слова о вечной любви. Таким песням Маринетт больше не верила. Но пела одну за другой, потому что знала, что больше так никогда в жизни не поступит.
Весь следующий день она провела завёрнутой в одеяло. Её знобило то ли от гуляющего по квартире сквозняка, то ли от похмелья. Алья следила, чтобы Маринетт не перебрала с выпивкой после встречи с Лукой, но она хваталась за бокал всё чаще и уже не слишком заботилась, что именно в нём плещется.
На второй день легче не стало. Озноб отступил, невидимые тиски на висках ослабли, но вернулась бессонница. До рассвета Маринетт разглядывала потолок и копалась в мыслях. Она храбрилась, убеждала саму себя, что ей хватит сил взглянуть в глаза Луке, но все старания оказались напрасными. Она лишь ещё раз растревожила едва затянувшиеся раны. Хотелось выть от бессилия. Хотелось вырваться из бесконечной череды однотипных дней, но теперь даже мысли о том, чтобы покинуть квартиру вызывали панику. Маринетт слонялась из угла в угол, не зная, за что схватиться. Всё валилось из рук. Даже заказ на пошив платья, поступивший рано утром в пятницу, настроя не изменил.
Первым порывом было сослаться на загруженность и отказаться, но звонила одна из постоянных клиенток – без умолку болтающая молодящаяся блондинка, которая никогда не знает, чего хочет, но щедро оплачивает труды и по пустякам не придирается. К тому же запас наличности иссякал, продукты, купленные заботливой Альей, заканчивались, а цифры в квитанциях на оплату коммунальных услуг не радовали.
Ближе к полудню Маринетт взялась за дело, но быстро осознала, что самоистязание до добра не доводит. То ли вдохновение под натиском негатива покинуло её навсегда, то ли просто подрастерялся навык, так или иначе, за два часа вперёд она не продвинулась. Устав созерцать пустой лист перед собой, Маринетт принялась выводить на нём первые линии – осторожные и неуверенные. Едва сбиваясь, она безжалостно сминала набросок и отправляла его в направлении мусорки. Вскоре в углу возле рабочего стола скопилась целая гора смятых листов, но никакой толковой идеи в голову так и не пришло. Отодвинув лучший из всех получившихся за сегодня набросок в сторону, Маринетт рухнула головой на столешницу. Благо оговоренные с заказчицей сроки позволяли немного прокрастинации.
Но перерыв не задался – внимание привлёк сигнал телефона. Пальцы сами разблокировали экран. Маринетт пробежалась взглядом по строчкам и закусила губу. Моник – однокурсница и по совместительству заядлая тусовщица приглашала в клуб. Появился повод как минимум задуматься. Обычно Маринетт в общественной студенческой жизни активного участия не принимала, да и дружбы ни с кем из университета не водила. Сообщение ей прислали скорее из вежливости с расчётом, что она сразу откажется или проигнорирует. Маринетт отложила телефон в сторону, но тут же усомнилась в правильности решения.
«А что я, собственно, теряю? Может, моя попытка выйти в свет провалилась из-за… окружения?»
Ей вдруг подумалось, что проблемы крылись не в ней самой, а в месте и людях. Слишком много воспоминаний, добрых и не очень, всколыхнулось на дне рождения Джулеки. Если пойти в клуб с Моник и другими ребятами, то она сможет окунуться в совершенно иную компанию. Стоит ли упускать шанс? Маринетт поспешила написать ответ, пока не растеряла решимость. Моник на её короткое, но предельно ясное «буду» отреагировала довольным смайлом.
Ближе к одиннадцати вечера Маринетт, уже забросившая попытки выдавить из себя если и не шедевр, то набросок платья, за который не стыдно, орудовала чёрной подводкой. Хотелось быть максимально непохожей на себя, притвориться кем-то другим – свободным от предрассудков и не придавленным скорбью. Лёгкое чувство вины неприятно царапало грудь изнутри, но Маринетт упорно вырисовывала стрелки. Идеальный макияж удался лишь с четвёртой попытки, но даже этот результат она сочла успехом.
Однако радость длилась недолго. Очень быстро Маринетт осознала, что её мешковатые бесформенные свитера вряд ли будут уместны в приличном заведении. Это на палубу «Либерти» можно было заявиться в растянутых спортивных штанах даже по случаю праздника. Моник выбирала клубы тщательно. Местная публика вряд ли оценит серый трикотаж. Впрочем, позор нагнал бы Маринетт гораздо раньше – когда секьюрити в классическом костюме не пустил бы сомнительную гостью даже переступить через порог. Идею просить о помощи Алью она отмела сразу. Наряд по случаю Сезар бы из-под земли достала, но и обиду бы затаила. Не вспомнить, сколько раз она звала Маринетт развеяться, но та лишь хмуро качала головой. А тут приготовилась бежать по первому зову.
– Ладно, чем чёрт не шутит… – себе под нос пробормотала Маринетт и отправила Моник сообщение с просьбой выручить нарядом.
Ответ пришёл незамедлительно, а уже через полчаса и сама однокурсница материализовалась на пороге квартиры. Маринетт пролепетала слова благодарности и нерешительно приняла из её рук небольшой свёрток.
– Мне не сложно, – отмахнулась Моник. – А вот тебе пора выбираться из скорлупы.
В ответ Маринетт прошептала очередное вымученное «спасибо» и скрылась за дверями спальни, чтобы привести себя в порядок. Моник всегда слыла любительницей трендовых нарядов. Маринетт она подсунула экстремальное мини, такое, что даже чуть наклониться страшно. Немного успокаивала лишь сетка, прикрывающая плечи. Откровенно вульгарным платье не выглядело и, если быть предельно честной, на худощавой фигуре смотрелось превосходно, да и с любимыми грубыми ботинками сочеталось хорошо. Маринетт осталась собой довольна. Моник тоже удовлетворённо кивнула. Вместе они направились в клуб, где их уже дожидались Леа, Жан и Сара с их курса. Ещё три прозвучавшие имени были незнакомы.
Сделав первые шаги по плохо освещённому коридору в сторону зарезервированного столика, Маринетт осознала, что ей ничуть не жаль десятков отвергнутых прежде приглашений провести время в клубе. От ярких бликов гудела голова, от вибрации, расходящейся по полу, содержимое желудка рвалось наружу. Поймав на себе пару сальных взглядов, она поспешила спрятаться за спиной Моник. Ту похоже лишь забавляло, как откровенно таращились на глубокое декольте мужские компании.
Махнув рукой знакомым и вежливо кивнув паре ребят, которых она видела впервые, Маринетт плюхнулась на диванчик и с тоской оглядела стол. С закусками здесь не заморачивались, зато алкоголь лился рекой. Пить она не планировала, чтобы не терять бдительности, но окружающие такой настрой принимать отказывались. Перед Маринетт словно по волшебству оказался бокал шампанского.
«М-да, хуже напитка не придумаешь. Да здравствует головная боль».
Но отказываться было неприлично, да и расстраивать веселящуюся компанию не было желания. Маринетт сделала первый глоток, за ним второй.
«Спасибо, что хотя бы прохладное».
Попытки притворяться своей среди чужих плодов не принесли. Редкие разговоры не задавались. Маринетт просто не поспевала за мыслями, да и перекрикивать музыку было сложно. Наблюдать за агрессивно флиртующей Моник стало скучно уже через десять минут. Смотреть, как Жан пытался незаметно приобнять Леа, а она хихикала в ответ, и вовсе оказалось невыносимым занятием. Маринетт, вопреки собственным принципам, все чаще наполняла бокал. Когда градус алкоголя окончательно превратил её из застенчивой скромницы в роковую обольстительницу, она поправила платье и ринулась штурмовать танцпол.
И это были лучшие мгновения вечера. Она отдавалась ритму и не думала ни о чём – ни о призраках прошлого, ни о страхах будущего. Опомнилась Маринетт, лишь когда почувствовала на бёдрах чужие руки. Не тратя драгоценные минуты на размышления и не желая провоцировать скандал, она юркнула в сторону, но раствориться в толпе не получилось. Кто-то неизвестный грубо дёрнул её за запястье. Маринетт всхлипнула.
– Куда так спешишь, куколка?
Скрипучий голос раздался прямо над ухом. В ноздри ударил едкий запах спирта. Темнота и беспрестанное мигание огней мешали разглядеть лицо настойчивого незнакомца. Маринетт заозиралась в поисках знакомых лиц, но, увы, до неё сейчас никому не было дела. Оставалось одно – выкручиваться самостоятельно.
– Отпустите меня. Я уже ухожу.
Она старалась быть вежливой и не показывать страх. На деле же коленки подгибались, а руки мелко дрожали. Если бы не ударная доза шампанского, Маринетт уже рухнула бы в обморок.
– Без проблем, – хохотнул незнакомец. – Я уйду с тобой.
– Это лишнее.
– Что-то не похоже, если судить по твоим развязным танцам. Так что, к себе пригласишь или не побрезгуешь развлечься где-нибудь тут поблизости?
Маринетт дёрнулась, но хватка была сильна. Говорить, просить, умолять – всё было бесполезно. Похотливая плотоядная улыбка незнакомца без слов доказывала, что он уже определился с дальнейшими планами, а сопротивление хрупкой девушки помехой их воплощению не станет.
Решение пришло на ум внезапно. Маринетт понимала, что рискует, но больше ждать не могла. Изобразив томный взгляд и облизнув верхнюю губу, она обмякла.
– Ты меня раскусил!
Она рассмеялась, мысленно молясь, чтобы весь этот спектакль выглядел естественно. Пьяное сознание парня подвоха не почуяло. Руку с девичьего запястья он не убрал, но хватку ослабил.
– Я пригласила бы к себе, но живу так далеко, что, боюсь, не дотерплю, – Маринетт притворно закатила глаза и чуть понизила голос. – Зато знаю одно укромное местечко, где нас никто не потревожит. Идём?
Не дожидаясь ответа, Маринетт потянула незнакомца за собой на выход. Преисполненная решимости, она упрямо тащила его в ближайшую подворотню. Будучи Леди Баг, она успела досконально изучить город на предмет укромных закоулков, где можно было перевоплощаться и передавать друзьям камни чудес. Теперь же одно из таких мест могло стать спасительным для неё самой.
Парень едва поспевал и плёл какую-то ерунду о том, что обожает решительных девушек и что Маринетт в жизни не забудет эту ночь. В последнем она ничуть не сомневалась. Едва они скрылись в тёмном переулке, он прижал её к кирпичной стене и нагло задрал платье. Маринетт, с трудом стерпев домогательство, едва ли не прорычала слова трансформации.
– Убери от меня свои поганые руки, тварь! – рявкнула теперь уже Леди Баг, не скрывая отчаянной злости.
Но ни приказы, ни угрозы не требовались. Парень, чьё имя так и осталось загадкой, ещё минуту назад был не прочь вкусить низменных удовольствий с доступной, как ему показалось, красоткой. Теперь же он испуганно жался к стене и царапал спину о кирпичную кладку, вертел головой по сторонам в поисках спасения и никак не мог сообразить, что происходит и куда подевалась брюнетка в сексуальном мини. Маринетт за тайну личности не переживала. Незнакомец, что стал её жертвой, был прилично пьян, да и страх делал своё дело. До её слуха вместо прежде самоуверенных речей теперь доносилось невнятное бормотание.
– Ты… это… Кто ты? Что ты… сделаешь со мной?
– Укажу тебе на твоё место, тварь!
От запугиваний Леди Баг сразу перешла к действиям. На шею незнакомца легла нить йо-йо. Его лопатки ещё сильнее впечатались в стену. Тишину подворотни нарушил сдавленный хрип.
– Господи, помоги... – рвано проговорил парень, когда ему удалось вдохнуть воздух.
Леди Баг лишь звонко и зловеще рассмеялась, на деле пряча за гримасничеством горькие слёзы.
– Господь тебе не поможет, наивная ты обезьяна! Его нет. Иначе как объяснить, что такие гады как ты топчут землю, а лучшие из лучших…
Голос сорвался. Закончить фразу она не смогла – помешал подступивший к горлу комок. Загнанный ею в угол парень почти не пытался вырваться, лишь в панике молил о пощаде. Но моральные принципы Леди Баг не беспокоили. Она сильнее натянула леску и с каким-то садистским удовольствием наблюдала за вспухшими венами на лице обидчика. Тот попытался зацепиться пальцами за удавку – не вышло.
Леди Баг отпустила его, когда он едва не потерял сознание. Парень, обессиленно рухнувший на колени прямиком на грязный асфальт, опасности уже не представлял. Она могла бы просто развернуться и уйти, но месть манила, прельщала, сладко щекотала нервы. Напоследок Леди Баг размахнулась и пнула незнакомца. Удар пришёлся ему в грудь, вынуждая упереться в землю ладонями. Ей показалось, что для столь отвратительного типа страданий недостаточно, и нанесла ещё несколько ударов, задев для начала нос и челюсть, а затем рёбра. Прежде чем навсегда уйти из этой злосчастной подворотни, Леди Баг присела возле стонущего парня, дёрнула его за волосы, оттягивая голову назад, засмотрелась на струйки крови, бегущие от ноздрей к подбородку, и плюнула в лицо.
– Ненавижу, – прошипела она. – Всех вас ненавижу.
Ей следовало найти укромное местечко для обратной трансформации и, не привлекая лишнего внимания, отправиться домой, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, но она шагала прямиком в клуб, откуда совсем недавно выпорхнула в компании теперь уже усмирённого ублюдка. Первым делом она ринулась к столику, где оставила знакомых.
Привлечь внимание труда не составило – Леди Баг швырнула на пол полупустой бокал. Липкие брызги разлетелись по воздуху. Тонкий звон заставил окружающих отвлечься от выпивки, болтовни и танцев. Впрочем, учинять беспредел было вовсе не обязательно. Все и так, затаив дыхание, наблюдали за девушкой в красно-чёрном костюме и маске. Она протиснулась на диванчик и огляделась, повернулась к Моник, покосилась на ладонь её соседа, что так и застыла на границе юбки и обнажённой кожи бедра.
– Что, уединиться не терпится? А смысл? Можете переспать прямо здесь, никто не удивится!
Моник пристыженно опустила взгляд и сбросила с себя чужую руку. Леди Баг этого жеста не увидела. Она уже потеряла всякий интерес и с упоением разглядывала другую парочку – Леа и Жана.
– А у вас, я посмотрю, любовь! Хотите расскажу, чем всё закончится? – не дожидаясь ответа, она продолжила плеваться ядовитыми словами. – Кто-то из вас сдохнет! А второй сойдёт с ума от одиночества.
Леди Баг поднялась, залпом осушила бокал, даже не разбираясь, чей он и что в нём было, разбила его об стол, гордо вскинула подбородок и двинулась к выходу. Вслед ей уже спешила охрана. Крепко сложенный мужчина успел перегородить проход, но тут же поплатился за свою самоотверженность. Одним взмахом йо-йо Леди Баг откинула смельчака в сторону. Противиться ей никто не смел.
– Это же Леди Баг!
– Леди Баг вернулась!
Музыка стихла, зажегся свет. Редкие шепотки слились в единый гул голосов. То тут, то там сверкали вспышки фотокамер, обещая назавтра сенсацию если не по центральному телевидению, то в соцсетях уж точно.
Домой Леди Баг не спешила. Она брела по улице, захлёбываясь болью. Душевной – не физической. Думать о собственных опрометчивых поступках, которые теперь явно очернят её доброе имя, не хотелось. Да и терять было нечего. Она запускала йо-йо в витрины и любовалась крошевом стекла, сшибала уличные фонари, переворачивала скамейки. Безжалостно крушила некогда любимый город, ставший без Адриана не домом, а клеткой.
Где-то вдалеке взревела полицейская сирена. Звук приближался. Не желая светиться в участке среди маргиналов и прочей нечисти, Леди Баг лихо запрыгнула на ближайшую крышу и присела на край холодной черепицы. Ещё спящий город был виден отсюда как на ладони. Она разглядывала мигающие светофоры, редкие отблески фар, окутанные предрассветной туманной дымкой районы новостроек на окраинах и бесконечные антенны на соседних крышах. Тоска от одиночества достигла апогея. Боль наполнила до краёв и выплеснулась наружу пронзительным криком, спугнувшим стаю птиц.