По обе стороны

      Маринетт сама не заметила, как её начала бить крупная дрожь, как по лицу побежали горячие ручейки слёз, как она начала жадно хватать ртом остывший ночной воздух. Перед глазами промелькнула вся недолгая, но насыщенная печальными событиями жизнь. Вот она впервые обнаружила серьги после столкновения с щуплым стариком на проезжей части, вот примерила красно-чёрный костюм, вот подружилась с говорливым напарником, вот сколотила вокруг себя команду отважных героев. И проиграла. Потеряла всё, но нашла силы бороться. Вновь расправила крылья и понеслась вперёд, навстречу опасностям, уже зная, кто скрывался под маской верного Кота Нуара. И вновь потерпела сокрушительное поражение, на сей раз лишившись любимого человека. Личность Монарха оставалось тайной покрытой мраком. Ровно до тех пор, пока Габриэль Агрест не вложил в девичью руку камень чудес.       Маринетт сжала ладонь с такой силой, что острые края талисмана вонзились в кожу, и смотрела за мелкими прерывистыми струйками крови. Смотрела и думала, что пару минут назад спокойно проводила взглядом человека, который сломал ей жизнь. Она два года винила в гибели Адриана Луку Куффена, когда истинный виновник всё это время даже не думал прятаться. Не упивался горем, не пытался наложить на себя руки, не сдался полиции – нет. Просто существовал дальше, покорял мир моды, дышал воздухом, которым не имел права дышать.       Маринетт поднялась со скамейки и, проигнорировав головокружение, бросилась бежать к воротам особняка Агрестов. Но стоило ей схватиться за кованую калитку, как буря эмоций утихла. Секунду назад ей хотелось вцепиться в горло Габриэлю и собственноручно лишить его жизни. Секунду назад ей хотелось одного – справедливости. Теперь же в голове вновь зазвучали его последние слова.       – А на что ты готова, Маринетт? – спросила она саму себя, медленно оседая на холодную землю. – Идёшь за край? Что ж… Добро пожаловать.       Спрятав брошь в карман, Маринетт обхватила себя за согнутые колени, подняла взгляд к бледному диску луны и разрыдалась с новой силой. Слова Габриэля внезапно обрели ясность. Он не просил о помощи, даже не призывал на свою сторону. Он лишь сложил полномочия главного злодея Парижа и предоставил Маринетт выбор. Она могла разыскать Великого Мастера Су Хана, отдать ему давно утерянный камень чудес и перевернуть страницу истории, начать новую, где не будет места злу. Но осознание, какие силы и возможности вложил Габриэль в её руки, обжигало душу изнутри. Перспективы манили. Кровь в жилах бурлила, кипела, заставляя Маринетт снова чувствовать себя живой.       – На всё, – холодно и отстранённо проговорила она. – Я готова на всё.       Шум листвы заглушил слова. Маринетт поднялась на ноги, отряхнулась, огляделась. Свет в окнах погас полностью, но она знала – Габриэль ждал её решения, и поэтому смело нажала кнопку звонка. Приглушённое жужжание камеры, щелчок замка, лязг петель. И вот Маринетт уверенной походкой уже зашагала к роскошному крыльцу, взбежала по мраморным ступенькам, потянула на себя тяжёлую дверь и наконец попала в тёмный холл. Она ожидала встретить здесь охрану, но ошиблась. К ней вышел Габриэль лично и кивком поманил последовать за ним.       Темнота искажала смутно знакомые Маринетт коридоры. Ей даже казалось, что она попала внутрь особняка впервые. Об обратном напоминали лишь портреты, освещённые тусклым лунным светом. Ранее холл украшал только лик покойной Эмили. Теперь же со стены смотрел ещё и Адриан. Не выдержав, Маринетт отвернулась и ускорила шаг. Её мысли смешались в клубок и гудели подобно рою пчёл. Некоторые из них звучали особенно громко. Маринетт боялась, что Габриэль их услышит, и тогда изменится всё. Он видел в ней отчаявшуюся любящую девушку. Надломленного человека на краю пропасти. Искалеченную душу, что мечется между желаниями исчезнуть с лица земли и начать мстить каждому замешанному в трагедии. Но истина была ему недоступна. Узнать в Маринетт Дюпен-Чен вчерашнюю Леди Баг он не мог. Он ждал от неё вопросов. Что за украшение оказалось в её ладони? Как оно связано с её любовью? Чем оно поможет ей? Она же прекрасно знала ответы. Понимала, на какой путь ступила, нажав на кнопку звонка. И всё равно шагала след в след за Габриэлем по мрачным коридорам спящего особняка.       У одной из дверей он остановился, приоткрыл створку, приглашая войти, зажёг свет. От непривычной яркости пришлось зажмуриться. Открыв глаза, Маринетт обнаружила себя в гостевой спальне.       – Знаю, ты жаждешь получить ответы, – Габриэль мгновенно отреагировал на вопросительный взгляд. – Но ты слишком утомлена. Скоро рассвет. Попробуй поспать.       Более отнимать время Маринетт он не стал и вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она прошлась пару кругов по просторной комнате, взглянула в окно, что выходило в сад во внутреннем дворике, и смирилась с предложением Габриэля – рухнула на кровать.       Сон не шёл. До первых рассветных лучей Маринетт перекатывала между пальцами магическую брошь и думала. Она догадывалась, что предложил ей Габриэль, и понимала, что добровольно готова стать злодейкой. Но эти мысли не пугали вовсе. Скорее будоражили. В сердце боролись жалость оттого, что она так легко отдала Алье свои серьги, и сладкое предвкушение сбывшейся мечты. Маринетт представляла, как вернёт принадлежавший ей по праву камень чудес, как разыщет нового владельца кольца разрушения, как обведёт вокруг пальца всех, кто заставлял её страдать прежде. И как вернёт к жизни своего возлюбленного. Уставшее воображение не выдержало. Границы реальности и фантазий стёрлись. Тяжёлые веки сомкнулись.       Маринетт проснулась от шума, доносящегося из сада и пожалела, что не прикрыла окно, но всё же прислушалась. Кажется, Натали отчитывала садовника за то, что слишком увлёкся, обрезая розовые кусты. Цветочные дела Маринетт не интересовали. Лениво повернувшись с бока на бок, она протёрла глаза и убедилась, что вовсе не бредит. Она так и лежала, крепко сжимая брошь в форме бабочки. Агрест… Монарх… Маринетт готовилась стать следующим звеном. Опасалась она лишь одного – что одним неосторожным словом или действием выдаст в себе Леди Баг. Впрочем, ею она больше не являлась и за мир в Париже ответственности не несла. Новый виток мыслей прервался стуком в дверь.       – Я принёс завтрак.       На пороге показался Габриэль, на этот раз в тёмно-фиолетовом костюме. Маринетт удивилась, что он пришёл сам, а не послал прислугу, но быстро сообразила, что ему невыгодно затягивать с разговором.       – Я не слишком голодна.       Маринетт покосилась на поднос. Блинчики выглядели весьма неплохо, а пахли ещё приятнее, но она знала, что любая попытка поесть с утра вызовет приступ тошноты. Уж лучше изобразить, что есть совсем не хочется.       – Попей хотя бы кофе, – настаивал Габриэль.       – От кофе не откажусь.       Пока Маринетт наслаждалась свежесваренным бодрящий напитком, Габриэль прошёлся по спальне. Первым делом он запер замок двери изнутри, после захлопнул створку окна и задёрнул шторы – сделал всё, чтобы дальнейший разговор получился максимально приватным.       – То, что Адриан носил маску Кота Нуара уже давно не секрет, – заговорил Габриэль. – А ты и вовсе могла раскрыть его тайну гораздо раньше.       Прямого ответа он не требовал, и Маринетт предпочитала молчать. В конце концов, пока её знания не имели решающего значения.       – Полагаю, тебе не нужно объяснять, кто такой Монарх.       Маринетт робко мотнула головой – понимала, что ходила по грани. Что, если Габриэль рассекретил её и теперь играется, чтобы воплотить в реальность очередной гнусный план? Но он сохранял невозмутимость.       – Долгие годы я гонялся за собственным сыном, – он посмотрел куда-то в потолок. – И жестоко поплатился за слепую ярость.       Сердце Маринетт дрогнуло. Она увидела перед собой не заклятого врага, а страдающего отца, чью боль от потери ничем не уменьшить.       – Месье Агрест… – начала Маринетт.       – Называй меня по имени. Так нам обоим будет проще.       – Габриэль, – она возобновила попытку высказать мысль. – Вы долгие годы преследовали Леди Баг. Что изменилось? Почему она… перестала вас интересовать?       – Я скорбел, я проклинал тот день, когда в последний раз попытался заполучить заветные камни чудес. Но я не опустился до мести. Моя цель осталась неизменной. Я лишь хочу, чтобы моя супруга была рядом со мной. Тебе ли этого не понимать?       – Но вы отдали брошь мне, – возразила Маринетт. – Передумали?       – Разве Эмили захочет возвращаться в мир, где её сын пал от рук её же мужа, пусть и нечаянно? Нет… Но мы можем вернуть Адриана. Ты можешь!       – А вы? Будете лишь наблюдать? Ждать?       – Нет, Маринетт, – он покачал головой, опровергая её предположения. – Я сделаю так, чтобы мой сын обрёл полную семью.       – Но как? Воскресить двоих… Это же невозможно!       Маринетт осеклась, решив, что сболтнула лишнего. Как человек, не связанный с волшебной шкатулкой, она не могла знать нюансов слияния талисманов. Вообще не могла знать о возможности исполнения заветного желания. Но Габриэль её слова воспринял как должное.       – Я стану твоим наставником. Передам весь свой опыт и знания. А сам, – он чуть промедлил, но всё же решил поделиться планами, – найду способ вернуться в прошлое и кое-что там изменить.       – Разве это не опасно?       – Тебе не стоит переживать обо мне. Я всё сделаю чужими руками.       Маринетт задумалась. Габриэль завёл речь о временных скачках и посреднике, который мог бы гипотетически вернуться в прошлое. Это значило лишь одно – его интересует Банникс. Но где сейчас Аликс Кюбдэль, Маринетт не могла знать. Скрывалась эта девушка филигранно.       – Будет сложно, – она вернула пустую чашку кофе на поднос.       – Я знаю, как выманить кролика, – тон Габриэля стал жёстче. – Её личность известна, её родня уже на прицеле. Она скоро явится и тут же угодит в ловушку.       И вновь нашёлся повод задуматься. Габриэль не угрожал Аликс напрямую, но явно задумал что-то, в чём она не согласится участвовать по доброй воле. Склонить Кюбдэль на чью-либо сторону вообще казалось чем-то из разряда фантастики. Что оставалось Маринетт? Ждать и смотреть, как старший Агрест расправляется с угодившей в его цепкие лапы бывшей одноклассницей? Сомнительная перспектива.       – Других способов нет? Без жертв…       Строгое лицо Габриэля тронула улыбка. Он опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с Маринетт, и пристально вгляделся в её черты, пытаясь разгадать, что творится в самых потаённых уголках души – тех, что неподвластны ей самой. Она не боялась идти вперёд. Она лишь хотела вернуть Адриана и сделать его счастливым ценой малой крови. Но Габриэль знал, что жертвы неизбежны.       – Нет, Маринетт. Иногда жестокость – это необходимость.       Она подняла на него взгляд синих глаз, глубоких, как омут в тихом озере. Опасных. И ему открылось то, чего он прежде не замечал – красота этой девушки. Её не портили ни усталость, ни волнение, ни недосып. Отчего-то Габриэлю показалось хорошей идеей сообщить Маринетт о своём открытии.       – Ты невероятно красива…       Он хотел коснуться её кожи, очертить скулу, пройтись по краешку рта. В Маринетт не было ни капли вульгарности, что переполняла Лилу Росси. Она виделась ему чистым, светлым дитя, делавшим первые шаги на пути тьмы. Она его манила. Мужские пальцы сами потянулись вперёд, но Габриэль одёрнул себя за неуместное поведение. Сорвавшийся с его губ комплимент остался без ответа, но от взгляда не скрылась тень румянца, едва тронувшего щёки.       – Разве мы не должны переходить ближе к сути? – облизнув пересохшие губы, прошептала Маринетт.       Она видела интерес Габриэля к ней как к девушке, а не как к инструменту для достижения целей, даже хотела, чтобы он не передумал и коснулся её, хоть и понимала, что по отношению к Адриану это самое настоящее предательство.       – Да, конечно, – Габриэль поднялся. – Пора окунуться в мир магии.       Маринетт аккуратно закрепила брошку на груди, попутно успев поймать себя на мысли, что её невзрачная одежда совершенно не сочетается с украшением. Осталось надеяться, что волшебство изменит её облик. Пока же она разглядывала парящего в воздухе квами.       – Его зовут Нууру, – пояснил Габриэль.       Маринетт сделала вид, что старательно запоминает информацию. Когда инструктаж закончился, она подошла к зеркалу. Ощущения во время трансформации она помнила слишком хорошо, даже скучала по ним. И вот ей вновь выпал шанс их испытать.       – Нууру, – с придыханием проговорила Маринетт. – Расправь тёмные крылья!       Её закружил лиловый вихрь. Сияние то вспыхивало ярче солнца, то угасало. Воздух вокруг нагревался и искрился. Тело окутало дымкой, а когда она развеялась, привычная одежда превратилась в длинное фиолетовое платье с небольшим шлейфом и глубоким вырезом. В обычной жизни Маринетт вряд ли бы позволила себе столь откровенный наряд. Но её лицо надёжно скрывала маска. Опасаться было решительно нечего.       Весь день Маринетт и Габриэль провели, запершись в комнате с зашторенными окнами. Он выкладывал все подробности своих прежних деяний. Она, не снимая трансформации и наслаждаясь новым образом, впитывала информацию подобно губке. И лишь когда солнце покатилось к горизонту, Габриэль напомнил, что неплохо бы отдохнуть и немного подумать о себе.       – Ты постоянно отказываешься от еды, – он укоризненно покачал головой. – До добра это не доведёт. Пока ты в костюме, тебя поддерживает магия, но вне трансформации ты будешь бессильна. Маринетт, пожалуйста, поешь.       Она колебалась. Чувство голода стало настолько привычным спутником, что почти не ощущалось, но силы действительно иссякали. Да и Габриэль говорил без наигранной жалости в голосе. Он нуждался в сильной напарнице и чувствовал ответственность за подопечную.       – Я могу поужинать дома, – нашла компромисс Маринетт. – Я и так уже довольно сильно здесь задержалась.       – Я настаиваю на ужине в моём доме. После дам распоряжение водителю — он отвезёт тебя.       Маринетт под натиском сдалась – кивнула и поспешила вернуть себе привычный облик. К столу Габриэль сопроводил её, предложив взяться за его согнутый локоть. Маринетт улыбнулась краешками губ, но от предложения отказалась.       «Гордая», – подумал Габриэль.       «Галантный», – отметила про себя Маринетт.       За столом уже ждала Натали, которой пришлось скрыть удивление при виде спутницы Габриэля. Кое-как вернув себе собранный вид, она поприветствовала Маринетт вежливым кивком, но за ужином не проронила ни слова. Заговорила Натали, лишь когда за юной гостьей особняка захлопнулась дверь.       – Ты всё-таки втянул это наивное дитя во что-то незаконное? – прошипела Натали, дёрнув Габриэля за рукав. – Я видела её ночью, но понадеялась, что она ушла. Но нет же! Во что ты её впутал? Отвечай!       – Натали, дорогая, – он мягко приобнял её за талию, – откуда столько злости? Мы с Маринетт прекрасно провели время.       – Тебя мало Лилы Росси? Развлекайся с ней, раз уж не можешь держать себя в руках! А эту девочку не трогай.       – Что за мысли? Какие развлечения? Мы… говорили о делах. И много о чём смогли договориться. Видишь ли, Натали, теперь мы с мадемуазель Дюпен-Чен смотрим в одном направлении и видим мир в одинаковых красках.       Натали отшатнулась от осознания, что натворил Габриэль, и стиснула пальцами лацканы его пиджака.       – Нет… нет-нет… нет… – она лихорадочно замотала головой. – Скажи мне, что ты не отдал ей камень чудес.       – Именно это я и сделал! Осталось лишь ждать моего триумфа!       Громко рассмеявшись, он высвободился из хватки Натали и скрылся за дверями кабинета.

***

      Луку парадоксальным образом душило чувство вины одновременно и перед Маринетт за то, что пообещал поддержку, а по факту слова не сдержал, и перед Аликс за то, что испортил чудесный вечер и вынудил её спешно собраться домой. Он отдавал себе отчёт о происходящем и был искренне рад неожиданной компании. Но визит Маринетт внёс свои коррективы. Вместо тёплого общения им досталась холодная долгая ночь – каждому своя. Сбежавшая Дюпен-Чен на звонки предсказуемо не отвечала, вынуждая Луку волноваться не на шутку и нажимать кнопку вызова с интервалом в три минуты. Оторвался он от своего безрадостного занятия, лишь когда вверху экрана всплыло уведомление. Палец тыкнул в значок сообщения от неизвестного абонента.       «Добралась. Спасибо за такси. И за чудесный вечер тоже. Надо будет повторить».       Лука перечитал строчки раза три, не меньше. Улыбнулся собственным мыслям. Прощание вышло скомканным. Аликс выглядела откровенно расстроенной, будто чувствовала, что вмешалась в чужую жизнь, где ей не находилось места.       «Повторим обязательно. Спокойной ночи, повелительница времени».       Лука напечатал текст и быстро нажал на значок отправки, словно боялся, что если промедлит, то передумает и ограничится более сухим ответом. Он хотел было снова набрать Маринетт, но передумал и вместо этого сохранил телефон Аликс. Так и записал – повелительница времени. Уже ближе к утру телефон пиликнул снова. На этот раз отписалась пропавшая Маринетт – убедила, что у неё всё в порядке. Лука выдохнул и провалился в сон.       Следующие дни пролетели для него словно в тумане. Казалось бы, больше Луку ничего не привязывало к Парижу. Можно было смело возвращаться к привычной жизни где-то между бесконечными городами. Но он упрямо искал повод, хотя бы незначительный, чтобы задержаться. Вот только ради чего – убедиться, что Маринетт не лгала и правда чувствовала себя хорошо, или чтобы хотя бы ещё один раз увидеть задорные искорки в раскосых глазах Аликс?       За вторую мысль Лука сразу себя одёрнул. Никаких откровенных шагов к сближению Кюбдэль не делала. Их общение запросто могло перетечь в добротную дружбу, но не более. Лука едва отделался от одной болезненной привязанности. Наступать на те же грабли не хотелось, но тем не менее отрицать возникшую симпатию слишком долго он не мог. И всё же, скрепя сердце, принялся обустраивать жизнь в Париже – городе, где его почти догнало прошлое, от которого он так усиленно бежал.       Квартирный вопрос решился быстро. Хозяин однушки не возражал, если гость задержится ещё на неопределённый срок, а внесённая на три месяца вперёд оплата и вовсе заставила его неслыханным образом расщедриться – через пару дней он привёз две внушительные по габаритам коробки. Распаковав груз, Лука обнаружил парочку новых комплектов постельного белья, шторы и гору разнообразной кухонной утвари, в числе которой нашёлся и штопор. Память вновь подкинула картинку, где Аликс, мягко улыбаясь и ожидая приглашения, вытаскивала из рюкзака вино. Лука вздохнул. Ему определённо стоило забить голову чем-то дельным.       Следующим этапом обустройства на родине стал поиск работы. Возможность пристроиться в какую-нибудь службу доставки, коих развелось великое множество, он не отметал, но рассматривал только как запасной план. Для начала Лука решил попытать удачу и попробовать договориться о выступлениях в местных барах. Во всех городах его принимали восторженно и записи концертов этот факт прекрасно подтверждали.       Удача улыбнулась. Руководители сразу трёх заведений откликнулись на предложение молодого музыканта и назначили даты выступлений. Переживать о финансах Луке теперь не стоило, а вот составлять программу и репетировать не было бы лишним. Ещё пару дней он не выпускал из рук гитару, и лишь когда натруженные пальцы окончательно перестали слушаться, он отложил инструмент и потянулся за телефоном. Но стоило глазам пробежаться по цифрам, как вся решительность испарилась в неизвестном направлении. Лука поймал себя на мысли, что он… волнуется? Иначе что за преграда мешала ему нажать заветную кнопку?       «Хватит, чёрт возьми!» – он мысленно отчитал сам себя. – «Не веди себя как мальчишка».       Лука пару раз подбросил телефон в воздухе – невысоко, чтобы точно поймать, а не любоваться после своих выкрутасов на покрытое узором из трещинок стекло. Однако смелости трюк не добавил. Лука по-прежнему не решался набрать недавно сохранённый номер.       – Бред какой-то! – воскликнул он.       Пальцы сами собой открыли окошко мессенджера. Лука уставился в пустой экран, не зная, с чего начать сообщение. Спросить, как дела? Идиотизм. Послать смайлик? Детский сад. Написать прямо? Хорошо, но что именно? Легче не стало. Наконец, порядком вымотавшись от, как ему казалось, глуповатых терзаний, Лука набрал текст.       «Париж отказывается меня отпускать. Задержусь на несколько месяцев точно. Как насчёт прогулки?»       Кнопку отправки он нажал машинально, а уже после подумал, что текст далёк от совершенства. Мысленно обругав себя последними словами, Лука зашвырнул телефон подальше на диван и уже намеревался пойти на кухню, чтобы попить воды. Его прервало приглушённое оповещение. Чтобы найти телефон в складках смятого одеяла, пришлось постараться, но Лука справился и вот уже две минуты буравил взглядом ответные слова.       «Я тоже решила пока не сбегать. Прогулка? Прекрасно! Сегодня?»       Внутри сжалась невидимая пружина. Казалось бы, надо радоваться, что девушка ответила, да ещё и так быстро, словно держала телефон в руках, но Лука всерьёз задумался. Зачем он вообще всё это затеял? Что, если сейчас своим напоминанием о себе он дал Аликс повод думать об их общении в ключе, отличающемся от приятельского? Сам он едва выпутался из липкой паутины патологической привязанности и никак не планировал ничего серьёзнее флирта без обязательств, но с горячим продолжением.       Аликс на роль одноразовой подружки подходила плохо. Даже не так – не подходила вовсе. С ней хотелось потягивать вино в полумраке тесной комнаты, философствовать о бренности бытия, мечтать о светлом будущем – о том самом, которое она наверняка успела рассмотреть до мельчайших деталек. Но с другой стороны, Лука и не планировал ничего, выходящего за рамки дозволенного. Просто прогулка, просто разговоры. Главное – терпеливо дождаться вечера и самому ничего не усложнять.       Аликс оказалась девушкой пунктуальной. У фонтана Морей на площади Согласия, где они наметили встречу, она появилась ровно в назначенный час и ни минутой позже. Она снова облачилась в летнее струящееся платье, которое никак не вязалось с образом юной Аликс из полустёртых воспоминаний, хотя Лука и предполагал, что в душе она так и осталась дерзким сорванцом. Оценить причёску он не успел. Даже если Аликс и заморочилась с укладкой, её растрепал своенравный ветер до его прихода.       Они неспешно прогуливались по саду Тюильри. Место было выбрано единогласно. Где, как не здесь, два вынужденных изгнанника могли заново проникнуться атмосферой Парижа? Им даже не нужны были слова. Лука поделился новостями о запланированных концертах и теперь задумчиво отпинывал мелкие камешки, то и дело попадавшиеся под ноги. Аликс всё больше любовалась цветущими ирисами, лишь изредка поглядывая на профиль спутника. Он был выше, намного выше, а она снова надела кеды, но даже проверенная удобная обувь от усталости не спасала. Лука, заметив, что Аликс сбавила ход, предложил передохнуть. Тратить время на поиски свободной скамейки они оба сочли глупостью и расположились на газоне. Сам Лука плюхнулся прямиком на траву, но платье спутницы пожалел – раскинул под ней свою рубашку. Аликс благодарно улыбнулась, присела на краешек и похлопала ладонью по мягкой фланели, показывая, что и Луке места хватит. Он чуть смущённо двинулся ближе.       – А знаешь, – Аликс прервала затянувшееся молчание, – я правда рада, что ты остаёшься в Париже.       Она тут же пожалела, что вообще открыла рот. Ей показалось, что щёки не просто зарумянились – загорелись огнём. Аликс попыталась оправдаться.       – Я имею в виду, что тебе наверняка здесь комфортнее. Тут семья… и…       В голову некстати полезли мысли о Маринетт, её внезапном визите и едва ли не истеричном побеге. Аликс знала, что расслабляться рано. Пока она здесь пыталась скрыть алеющие щёки и умоляла саму себя заткнуться, чтобы не нести чушь, бывшая Леди Баг уже могла ступить на неизведанную дорожку. Но почему-то именно сейчас захотелось побыть эгоисткой и подумать прежде всего о собственных эмоциях, чувствах и потребностях.       Вот только вселенная недвусмысленно намекала, что таким как она запрещено ставить свои интересы превыше мирового благополучия. Порыв ветра наградил горстью пыли в лицо. Сгущающиеся облака грозились прорваться дождём.       – Кажется, погода сегодня не на нашей стороне.       Лука поднял к небу разочарованный взгляд. Прерывать прогулку не хотелось. Да, они больше молчали, чем говорили, Аликс без конца смущённо отворачивалась, но было в этом уютном молчании нечто неуловимо магическое. Лука многое бы отдал, лишь бы это волшебство не рассеивалось.       – Если что, я знаю, где взять зонтик.       Аликс улыбалась, но глаза погрустнели, ровно как в их прошлую встречу, когда неожиданно нагрянула Маринетт.       – Думаю, нам не стоит испытывать судьбу, – Лука вытащил листик из волос Аликс. – Обойдёмся традиционными способами.       – Это какими же?       Аликс чуть склонила голову и вздрогнула – ей прямиком на нос упала крупная капля дождя. Лука прыснул.       – Побежали!       Он подскочил на ноги сам и помог подняться Аликс. Дождь набирал обороты, прогоняя людей из сада в припаркованные машины и ближайшие кафешки. Чтобы хоть как-то уберечь Аликс от капель, Лука растянул над её головой рубашку.       – Вон такси! – она ткнула рукой в жёлтый пежо с шашечками. – Свободное, кажется.       Пришлось ускорить темп. Перепрыгивать через образовавшиеся за пару минут ливня на тротуаре лужи оказалось непросто. Рубашка уже нисколько не спасала от потоков воды, льющихся стеной с небес. На заднее сиденье автомобиля они оба ввалились, задыхаясь от бега, но заливисто хохоча. Лука машинально продиктовал адрес, повернулся к Аликс и убрал с её лица прилипшие мокрые пряди. И только сейчас сообразил, что не предложил ей никакой альтернативы, а просто напросто решил ехать к себе.       Но Аликс не сопротивлялась и недовольства не высказывала. Наоборот, улыбка не сходила с её лица ни когда они поднимались по лестнице, отчаявшись дождаться лифта, ни когда Лука заваривал чай, чтобы согреться. Перемены в настроении стали очевидны, когда пришла пора в очередной раз прощаться.       – Вот интересно, – Лука задумчиво потёр подбородок, – хоть одна наша встреча пройдёт без происшествий?       Аликс ухмыльнулась, разгадав за брошенной фразой желание увидеться снова, и потянулась к кедам. Ногам в промокшей обуви было на редкость противно, но она решила, что потерпит. Тем более, практика показала, что такси до её пригорода доезжает быстро. Проблема крылась в другом – ей совершенно не хотелось уезжать.       – Прости меня…        Лука не успел сообразить, к чему была сказана до странного неуместная фраза-извинение, и тем более ответить. Аликс, подстёгиваемая отголосками эйфории от пробежки под дождём и растущей изнутри смелостью, вместо того, чтобы попрощаться и уйти, поднялась на цыпочки и легонько коснулась его губ своими.       Ничего большего, чтобы внутренние оковы спали, а сомнения развеялись, Луке и не нужно было.       – Не прощу, – прорычал он в ответ.       Но Аликс не смогла толком изумиться, испугаться и отпрянуть. Лука стиснул её в объятиях. И плевать он хотел на порядки и правила, на прошлое, иногда протягивающее к нему цепкие руки, на таксиста, что ждал под окнами. Он целовал Аликс и до того момента, пока голова не отключилась окончательно, считал это мгновение лучшим в своей бестолковой жизни. Он целовал её, точно она была единственной девушкой на планете, где он провёл в одиночестве десятки лет, – напористо и жадно, властно и безоговорочно, до хруста в собственных пальцах сжимая тонкие девичьи плечи. Сознание прояснилось лишь на миг.       – Это будет ошибкой… – Лука тяжело выдохнул и попытался отстраниться.        – Да, но… – Аликс вцепилась в его плечи, словно боялась упасть. – Я о ней не пожалею.       – Аликс… – почти простонал Лука, на ощупь толкая дверь в комнату, чтобы поскорее покинуть прихожую, где они едва не расстались. – Каждую нашу встречу я… хотел сказать, что ты чертовски красива в платье, но…       – Что но?        – Но прямо сейчас его нужно снять.        Одежда стремительно полетела на пол. Казалось, можно было разглядеть искры от соприкосновения обнажённых тел. Лука, прежде чем подтолкнуть Аликс к кровати, щёлкнул выключателем. Воцарившийся мрак чуть отрезвил её. Мелькнула неприятная мысль, что, овладевая ей в кромешной тьме, он будет представлять на её месте другую. Допустить такую досадную оплошность Аликс не могла. Она аккуратно высвободилась из объятий, но с готовностью нырнула обратно, включив свет. Лука настаивать на темноте не стал и позволил Аликс устроиться на нём сверху. Упускать возможность любоваться подтянутым телом и видеть, как он своими движениями, ласками, хриплым шёпотом и горячим дыханием доводит девушку до грани, он счёл преступлением.       Если бы сию секунду планета сорвалась с орбиты и понеслась куда-то в неизведанные космические дали, никто бы не расстроился. Слишком хорошо им было в жарком плену друг у друга. В реальность Лука вернулся, лишь когда Аликс, уже устроившись на его плече, принялась вычерчивать вензеля кончиком пальца.       – Я не хочу возвращаться туда, где меня никто не ждёт, – прошептала она, прижимаясь ближе.       – Тебе и не нужно никуда уезжать, – Лука поцеловал её в макушку. – Засыпай.