По обе стороны

      Лука Куффен не был бы собой, если бы пустил всё случившееся на самотёк. Он был готов ждать хоть целую вечность, но жаждал разобраться, что подтолкнуло Аликс внезапно отдалиться. Возможно, тащить девушку, которая всего лишь потянулась за поцелуем, в постель – это не самый джентльменский поступок, но ведь и Аликс не сопротивлялась. Напротив, выступала на равных, а местами даже вела за собой. И так трогательно задремала у него на плече, а на утро проснулась другим человеком. Лука понимал, что его прежде довольно серьёзное, болезненное и очевидное для окружающих увлечение Маринетт сыграло с ним злую шутку. Он с колоссальным трудом оборвал все нити, ведущие к ней, но новые плелись уже без его участия. И против его воли.       Связь с прошлым сейчас была меньшей из проблем. Аликс не покидала мыслей, заставляя то разглядывать собственное отражение в остывшей чашке кофе, то бесцельно перебирать струны, получая в итоге вместо стройной мелодии невнятное бряцание, то наблюдать за прохожими, снующими под окнами, и в глубине души надеяться, что среди общей серой массы мелькнёт хрупкая девушка с розовыми волосами.       Звонок Альи Сезар отвлёк, но ненадолго. Так или иначе, суть снова сводилась к Маринетт. Луке внезапно захотелось психануть и разбить кулаком стекло. Но он сдержался, попутно попросив Алью быть осторожнее с камнем чудес и не допускать, чтобы он снова вернулся к прежней владелице. Прямых препятствий к возвращению Леди Баг он не видел, описанным Альей переменам во внешности и поведении Маринетт скорее обрадовался, но чутьё требовало не терять бдительности. А своей интуиции Лука привык доверять.       Помучавшись пару дней, он решился позвонить Аликс, но она не ответила. Три сообщения также были проигнорированы и лишь на четвёртое она отреагировала лаконичным оправданием – написала, что забегалась и забылась от количества навалившихся дел. Лука не поверил, но навязывать себя не стал. Избранную тактику победной он не считал, но кое-какими успехами мог гордиться. Ещё через два дня удручающей тишины в его маленькой вселенной случилось настоящее чудо – Аликс сама вышла на связь. Конечно, душераздирающих любовных писем она не писала – так, пару строк о жизни в общих чертах. Поделилась, что с официальной работой пока не сложилось, но она взялась за переводы и в принципе довольна. Никаких намёков на возможную встречу или попыток обсудить сложившиеся отношения и в помине не было. Но Луку сам факт сообщений от Аликс уже вознёс едва ли не на небеса от счастья. В душе крепла уверенность, что всё обязательно будет хорошо.       В длительном молчании нашлась и польза. Лука в полной мере осознал, что испытывает весьма тёплые чувства. Мысли об Аликс вызывали трепетный стук сердца и острое, практически неотвратимое желание повторить прогулку по саду Тюильри. И желательно, чтобы погода не строила им козни, а дала шанс насладиться платоническим общением. Но как бы ни уговаривал себя Лука, что больше без дозволения даже за руку Аликс не возьмёт, риск сорваться в пучину страсти всё равно оставался. Уж слишком сильно манили его её бездонные раскосые глаза цвета ясного неба.       Короткая переписка воодушевила Луку настолько, что он твёрдо вознамерился показать Аликс всю глубину своих чувств. Он хотел одного – чтобы она понимала, что за недавней волной похоти и инстинктов было ещё кое-что. Ведомый желанием, он предложил ей ещё одну прогулку, а сам, не дожидаясь ответа, рванул в ближайший цветочный магазин.       За прилавком Луку встретила миловидная улыбчивая девушка, сразу предложившая познакомить его с ассортиментом. Такая прыть оказалась весьма кстати. В букетах, да как впрочем и других обязательных атрибутах ухаживания, он не смыслил ничего. В юности он покупал на сэкономленные деньги одинокие розочки для… Нет, её имя сейчас он решительно не хотел вспоминать. Теперь же, стоя перед внушительной витриной, где пестрели цветы всех размеров и расцветок, он растерялся окончательно. Девушка-консультант, на его счастье, не в первый раз за свою карьеру повстречала горе-романтика, поэтому начала рассказывать про каждый вариант. Но всё казалось Луке неправильным. Тюльпаны банальными, орхидеи чересчур вычурными, герберы кричащими. На изобилие роз он даже не смотрел, на диковинные цветы с непроизносимыми названиями тоже. Хотелось чего-то мягкого и нежного, воздушного, почти летящего, чистого и невинного.       – Кажется, я знаю, что вам предложить, – продавец одарила Луку интригующей улыбкой.       Девушка точно фокусник выудила из-за армии хризантем и роз охапку ромашек. Луке одного взгляда на букет хватило, чтобы убедиться, что она совершенно точно умела читать мысли. Он заворожённо принял цветы из её рук. Десятки золотистых солнышек, обрамлённых белоснежными лепестками заставили его улыбнуться и окончательно отбросить все сомнения. Ради этого он сюда и пришёл.       Лука уже расплачивался и благодарил девушку-консультанта за удачную находку, которая уж точно наповал сразит сердечко его повелительницы времени, как в магазин вошли две статные дамы. На вежливое приветствие продавца они почти не обратили внимания и продолжили громко обсуждать что-то между собой. Лука против собственной воли стал свидетелем разговора, но очень быстро увлёкся и понял, что в Париже произошло что-то ужасное. Жаль только, что в суть приходилось вникать урывками.       – А посетители? – ахнула первая женщина. – Там же в это время толпы туристов, студенты на каникулах…       – Говорят, многие успели выбежать. Благо, запасные выходы там всегда открыты, – ответила ей вторая. – Кое-кто спрятался укромных коридорах. Парнишку только вот жаль, что бросился собой закрывать беззащитных. Совсем же молодой ещё.       – Тот, что лекцию читал сегодня? А что с ним? Неужели погиб?       – Непростой парнишка то. Сын руководителя. Говорят, в упор в него выстрелили. Как тут выжить?       Лука похолодел. Хотелось отогнать устрашающие догадки и убедиться, что он лишь накрутил себя, подслушав обрывок чужого разговора. В конце концов, контекст мог оказаться любым. Но уж слишком много было совпадающих деталей. Выбежав на улицу, он вытащил телефон и спешно открыл новости. Первый же заголовок заставил его пошатнуться.       «Перестрелка в Лувре. Число раненых уточняется. Есть погибшие» – гласила короткая статейка, опубликованная на сайте главного местного телеканала. Лука пробежался по первым ссылкам. «Египетский зал Лувра подвергся нападению». «Вооружённые неизвестные напали на парижский музей». Голова от страшных новостей пошла кругом. Лувр, Египетский зал, семейство Кюбдэль…       – Аликс…       Пальцы разжались сами собой. Только что купленный букет лёг на асфальт под ноги. Лука дёрнулся было в сторону станции метро, но остановился, поднял цветы, бережно отряхнул лепестки от пыли и рванул домой. Букет он пристроил в первую попавшуюся банку, а сам, прихватив шлем, побежал обратно. Всю дорогу он мысленно молился, чтобы Аликс на месте происшествия не оказалось. Всё вокруг дышало опасностью, и Лука это чувствовал нутром. Он мчал, рассекая воздух и нарушая мыслимые и немыслимые правила.       Территория вокруг главного входа в музей оказалась оцеплена. Галдящую наперебой толпу пытались урезонить сотрудники полиции. Но внутрь никто не рвался. Особо любопытные лишь хотели выяснить, что же произошло. По периметру расположилось сразу несколько машин скорой помощи. Лука насчитал семь, но сбился. Одни, пронзительно визжа сиренами, отъезжали, их место тут же занимали другие. А люди, которым требовалась помощь врачей, никак не заканчивались. Кое-кто шёл сам, других несли на носилках. Лука отвернулся, окинул взглядом толпу за ограждением и наконец среди множества растерянных и испуганных лиц заметил её.       Он ещё никуда и никогда так сильно не спешил. Шагал, словно боялся опоздать хотя бы на миг. Видел боковым зрением знакомых. Кажется, Айван Брюэль даже успел схватить его за локоть, а Милен что-то крикнула вслед. Но всё это утратило значимость, ведь в нескольких метрах от Луки мелко дрожала бледная Аликс. Он не стал тратить время на лишние слова, а сразу молча прижал её к себе. И было непонятно, чему знакомые, что скрытно шептались, удивились больше – внезапному возвращению Аликс-Банникс или тому, как трепетно и откровенно в попытках успокоить и защитить от всех бед этого мира Лука Куффен поцеловал её в лоб.       В её глазах плескалась боль, прежде красивое лицо исказилось. Луке даже показалось, что он разглядел мелкие морщинки, которых раньше не видел. Но открытой истерики не было – Аликс, несмотря на всё произошедшее, держалась молодцом. Не рыдала, не кричала, не захлёбывалась собственными страданиями, но с заметным облегчением уткнулась в мужскую грудь и даже позволила обнять себя.       – Джалил… – она сквозь редкие слёзы прошептала имя брата. – Он…       Лука оглянулся, почувствовав затылком на себе чужой тяжёлый взгляд. Ничего подозрительного ему не открылось, но отделаться от ощущения слежки уже не удавалось.        – Аликс, нужно уходить, – решительно заявил он. – Здесь опасно.        – Знаю, – она подняла на него крайне сосредоточенный взгляд. – Отец в больнице. Отвезёшь меня?       Размышлять о целесообразности просьбы времени не было. Ехать туда, где Аликс станет лёгкой мишенью, Лука не горел желанием, но и отказать не мог. Приобняв за плечи, он повёл её сквозь толпу к парковке.       – Что с отцом? – спросил Лука, протягивая Аликс шлем. – Ранен?       – Сердечный приступ случился. Сразу как узнал про Джалила, – кратко пояснила Аликс. – Нас не пустят к нему, но… – она убрала волосы от лица, – я просто хочу хоть немного побыть рядом. Пусть он даже не узнает об этом.       Приёмный покой встретил суетой, но в отделении кардиологии царила тишина. Аликс устало опустилась на одинокий стул в уголке и прикрыла веки. Лука по её просьбе отправился беседовать с лечащим врачом. Обратно в коридор он вышел несколько озадаченным, но беспокоило его вовсе не состояние месье Кюбдэль. Оно как раз оказалось стабильным и обнадёживающим. Другой вопрос, почему он от новостей о гибели сына загремел в кардиологию, а Аликс умудрялась сохранять спокойствие. Её сейчас выдавала лишь мелкая дрожь. Что это – нечеловеческая выдержка и сила характера или же… На Луку снизошло озарение. Он присел на пол напротив Аликс и взял её за руки.       – Ты знала, да?       С минуту она молчала, но её выдавали глаза – строгие, уже успевшие увидеть слишком многое. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что посторонних ушей поблизости нет, Аликс приглушённо заговорила.       – Силу нельзя использовать ради собственной выгоды или для удовлетворения любопытства, но я… – она выдохнула, – это правило нарушила. Я была в недалёком будущем. Давно, ещё по просьбе Леди Баг. Задачу выполнила, но увидела чуть больше, чем должна была. Отец скорбел. Постарел, осунулся, замкнулся в себе. Отошёл от дел в музее, хотя прежде горел своим делом. И я заметила одну деталь – Джалила не было рядом. Я засомневалась, озадачилась, но взяла себя в руки и вернулась в настоящее. Но потом…       – Вернулась выяснять, что случилось? – озвучил предположение Лука.       – Я просматривала каждый день без брата. Следила за отцом, за музеем. Искала, ждала, готовилась, но… Подготовиться к такому невозможно. Когда я дошла до сегодняшнего дня, я была уже морально вымотана. На плаву меня держала лишь мысль, что отец оправится. Знаешь, я думала, что всё самое плохое со мной уже случилось. А потом я поняла, что жить со знанием и ожидать смерти брата гораздо страшнее, чем увидеть всё однажды собственными глазами.       Лука хотел обнять Аликс. Прижать её к себе сильно-сильно и наблюдать, как под размеренный стук его сильного сердца возвращается к привычному ритму и её сердечко. Но двигаться он не посмел. В уютное кольцо рук она нырнула сама, ни секунды не жалея о том, что доверилась. Всю сознательную жизнь она существовала со своими проблемами один на один. Впервые в её мире появился человек, степень близости которого явно уже преодолела все возможные рубежи. Хотелось верить, что не напрасно.       – Прости, – Аликс чуть отодвинулась и попыталась оправдаться, – я совсем расклеилась. А мне ещё похороны организовывать.        – Хочешь, я всем займусь? – Лука не позволил ей отстраниться. – Тебе бы… на дно пока залечь.        – Бесполезно. Я уже засветилась. Новости о моём возвращении разойдутся быстро.       – И всё же я настаиваю. Я помогу.        – Я не знаю, как тебя благодарить.       – Никак не надо.        Лука коснулся губами виска Аликс и смахнул с её щёки одинокую слезинку. Она попробовала улыбнуться.        – Отвезёшь меня на вокзал. Мне нужно попасть домой.        – Могу прямо до дома.       – Нет, – Аликс испуганно мотнула головой.       Выяснять причину отказа Лука не стал, а выполнил просьбу – доставил Аликс на платформу, наказал позвонить ему, усадил в вагон и ушёл, когда поезд тронулся. Вернувшись домой, он поспешил в душ, чтобы смыть с себя этот нестерпимо тяжёлый день.

***

      Обычно путь от станции до съёмного жилища занимал от силы минут пятнадцать и проходил без происшествий, но сегодня чувство тревоги никак не унималось. Аликс с трудом смогла сделать вдох, когда ступила на платформу. Сердце билось с такой силой, что пришлось приложить ладонь к груди. Но легче не стало.       На ватных ногах Аликс двинулась вперёд, прошла вдоль липовой аллеи, миновала местный магазинчик, оставила позади несколько коттеджей и дошла до небольшой рощи, что отделяла её дом от соседних. И уже здесь стало предельно ясно – что-то произошло. Аликс ускорила шаг.       Разглядеть хоть что-нибудь мешали густые кроны деревьев, но в нос уже ударил запах гари. Послышался треск. Стало жарко. Где-то вдалеке взвыла сирена. Аликс уже не видела смысла идти вперёд, но упорно шагала, скорее на автопилоте нежели осознанно. Остановиться пришлось метрах в двадцати от пылающих стен. Лицо обжёг горячий воздух. Огонь охватил всё строение целиком и уже успел уничтожить крышу. Аликс понимала, что ничего из личных вещей уже не спасти и дожидаться пожарных нет смысла. Её затрясло с новой силой, но вовсе не от мыслей, что теперь ей негде жить. Она догадывалась, что и смерть Джалила, и пожар – вовсе не трагические случайности. Всё подстроено. Кто-то влиятельный объявил на Банникс охоту. Аликс вытащила из кармана телефон и набрала единственный сохранённый номер. На её счастье, ответ она получила мгновенно.       – Уже добралась? – спросил голос на том конце провода.       – Лука, – Аликс отшатнулась от горящего дома и побежала прочь. – Они нашли меня. Они где-то рядом…       – Кто они, Аликс? – встревоженно прокричал в трубку Лука. – Где ты? Адрес! Диктуй.       – Варен-Жарси, – прошептала она. – Я буду… буду возле заправки на въезде.       – Жди меня!       Лука отключился, сунул телефон в карман и схватил ключи от мотоцикла. Уже заводя мотор, он понял, что не переоделся, а так и прыгнул на сиденье в домашнем, но плюнул и решил, что выглядеть с иголочки, когда Аликс в беде, он не имел никакого морального права. Грозно взревев, мотоцикл выкатил на трассу.        Аликс обнаружилась в пустом зале кафешки, что прилегала к заправочной станции. Выглядела она не лучшим образом, но приставать с расспросами Лука не стал, а молча протянул шлем.        Оказавшись в уже знакомой ей квартире Куффена, Аликс совсем сникла – забилась в кресло и уставилась невидящим взглядом в стену перед собой. От предложенного чая отказалась. Лука места себе не находил. Он терзался догадками и никак не мог придумать, как к ней подступиться. В конечном итоге свою затею разговорить гостью он бросил и устроился рядом с ней на широком подлокотнике. Касаться Аликс он не решился. Она сама протянула ему ладонь.       – Мне страшно. Впервые в жизни мне до жути страшно.       Лука затаил дыхание. Аликс была немногословной и ничего толком не пояснила, а от её надрывного шёпота по спине пробежал холодок, но она начинала раскрываться.       – Из-за брата? – уточнил Лука.       – Да, но… не только. Прости, я не могу быть с тобой до конца откровенна.       – Просто скажи, чем я могу помочь.       – Мне нужно спрятаться. Я знаю, будет правильным решением снова стать Банникс и сбежать в другие времена, но… – она ненадолго замолчала, – одиночества я сейчас боюсь не меньше тех, кто идёт по моему следу.       Аликс с мольбой во взгляде посмотрела на Луку, уже не боясь показать иную свою сторону – беззащитную, уязвимую, ранимую, нуждающуюся в человеке. В одном конкретном человеке. В нём.       – Я не брошу тебя, обещаю.       Именно эти незамысловатые слова поддержки и желала сейчас получить израненная потрясениями душа. Услышав их, Аликс чуть сильнее сжала ладонь Луки и переплела их пальцы. Появилась надежда – крохотный мерцающий где-то вдалеке огонёк. Стало чуточку теплее и проще. Аликс поднялась с кресла и прошлась по комнате.       – Ты такой крутой музыкант, что тебе уже поклонницы цветы дарят? – Аликс покосилась на букет ромашек, украшающий стол.       – Вообще-то, – Лука смущённо закусил краешек губы, – это для тебя…       – Вот как?        – Да, купил утром сегодня. Думал, прогуляемся, а тут… новости эти, нападение. Не до романтики.        Аликс коснулась тонкими пальчиками нежных лепестков. Уголки её губ чуть дрогнули. Она даже удивилась, что после всех сегодняшних событий нашла в себе силы хотя бы попытаться улыбнуться.        – Лука… ты…        – Тише… – он подошёл ближе и целомудренно коснулся плеч. – Тебе совсем на обязательно что-то говорить. Это было исключительно моё желание. Но если цветы тебе понравились, мне будет приятно, если ты заберёшь их с собой.       – Некуда. Дом, где я жила, сгорел дотла. И это не случайность. Это… попытка добраться до меня. Пригрозить мне.       – Ты уверена?       – Мне слишком многое под силу. И я слишком много знаю. Всё выглядит так, будто расцветает пророчество. Только… я бы этого не хотела. Никто бы не хотел. А дальше… лучше не станет…       Развивать непростую тему Лука не стал. Видел, насколько тяжело давалось каждое слово.       – Аликс, – он тихо зашептал ей на ухо, заставляя кожу покрываться мурашками, – можно я попрошу кое о чём?       – О чём?       – Знаю, моё прошлое может... несколько озадачивать. И между нами всё закрутилось слишком быстро. А сейчас, когда на твою долю выпало столько испытаний, это неуместно и неправильно. Но, пожалуйста, не отталкивай меня.        Аликс не ответила, но позволила Луке обнять себя крепче. И поняла, что каким-то чудесным образом черпает в его объятиях силы жить дальше. Ей казалось, что стрелки часов замерли, но время неумолимо мчалось вперёд. За окнами уже успели воцариться сумерки.       – Завтра нужно решить вопрос с новым жильём, с вещами на первое время, – вновь заговорила Аликс. – Но сегодня мне придётся попросить тебя меня приютить.       – Этот вопрос даже не обсуждается. Оставайся столько, сколько нужно. Ложись на диван.       – А ты?       – На полу предостаточно места.       Врать, что она ничуть не устала, Аликс не хотела, поэтому на предложение занять диван согласилась сразу. В сон она провалилась, стоило только принять горизонтальное положение. Лука погасил свет, но сам ложиться не спешил, а ещё долго гладил её по волосам, поправлял краешек сползающего одеяла, вслушивался в размеренное дыхание. Больше всего на свете сейчас он хотел верить, что ему хватит сил вытащить Аликс из той передряги, в которую её угораздило попасть.

***

      До увлечённой вхождением в роль Энеис Маринетт новости дошли не сразу. Привычки смотреть телевизор она не имела, газет не читала, на улицу не выходила, даже в соцсети не заглядывала. О перестрелке в Лувре она узнала лишь спустя три дня, зато прочла не эмоциональные и местами сумбурные заметки, а полноценные репортажи с точными цифрами раненых и погибших.       От новости о гибели брата Аликс Кюбдэль её передёрнуло. Она совершенно точно знала, кто стоит за преступлением и какие цели он преследует. Более того, она была частью этой системы, одним из звеньев в цепочке, шестерёнкой в огромном механизме, сеющем смерть. Но одно дело пытаться присвоить камни чудес и потратить желание ради благой цели. Совсем другое – беспощадно отнимать жизни. Маринетт не была готова опуститься до уровня жестокости Габриэля и желала получить ответы. Сегодня. Сейчас.       Звонок в особняк Агрестов она сочла лишним, поэтому нагрянула без предупреждения. Она готова была до хрипоты отстаивать своё право там находиться, но не пришлось. Охрана беспрекословно пропустила её внутрь, словно им уже был отдан приказ заранее. В голове мелькнула мысль, что тягаться с Габриэлем, который всегда на несколько шагов впереди неё, будет сложно. Проще и безопаснее следовать его правилам. Но ярость, бушующая внутри, вынуждала Маринетт, гулко стуча каблуками по паркету, бежать прямиком в его руки. В кабинет она ворвалась без стука.       – Что происходит? Что, чёрт возьми, происходит?       Маринетт упёрлась побелевшими от напряжения пальцами в столешницу и грозно взглянула на Габриэля. Тот сохранял удивительную невозмутимость, но было очевидно – он прекрасно понимал, о чём речь.       – Маринетт? Разве у нас запланирована встреча?       Он элегантным движением поправил очки. Она, глядя на показное спокойствие, едва сдержалась, чтобы не зарычать и не схватиться за безупречный ворот пиджака. К одному вопросу о причастности Габриэля к смерти Джалила добавилось ещё несколько. Что стало с другими камнями чудес, что попали в его руки? Скольких ещё запутавшихся людей он переманил на свою сторону и держал на коротком поводке? Но они так и остались неозвученными.       – Вы обещали, что Аликс Кюбдэль не пострадает! – выпалила Маринетт, чувствуя, как кровь приливает к лицу.       Габриэль явно не спешил комментировать ситуацию. Вместо прямого ответа он собрал бумаги со стола в аккуратную стопку, поправил галстук, поднялся, обошёл Маринетт и остановился за её спиной. Она не двигалась, вмиг ощутив себя жертвой, возле которой кружит хищный зверь.       – Мы планировали перейти на ты.       – Вы планировали, месье Агрест, – напомнила Маринетт.       – Габриэль, – он поправил её.       – Может, лучше сразу Монарх? Это имя гораздо лучше отражает вашу сущность!       Маринетт почувствовала, что выходит из себя. Эмоции сейчас играли против неё. Она это знала и потому изо всех сил старалась держаться.       – Не дерзи мне. Не заставляй жалеть о своём решении.       Габриэль царапнул ногтем по коже на шее Маринетт. Она вздрогнула от понимания, что не в силах ему противостоять.       – Но Аликс…       – Разве она пострадала?       – Нет, но…       – Довольно! – Габриэль жёстко прервал попытки Маринетт докопаться до сути. – Этот разговор меня утомляет.       – Я всего лишь хотела понять, чего ожидать дальше, – она виновато опустила взгляд.       – Дальше? – Габриэль чуть смягчился. – Дальше… Мои методы могли показаться тебе не самыми гуманными, однако своего я добился. Очень скоро я получу возможность управлять временем. Но и тебе пора показаться на сцене.       Злость на жестокость Габриэля вытеснилась, уступив место смеси волнения и любопытства. Маринетт хотела, даже жаждала поскорее перейти от подготовки к решительным действиям. Ей было интересно попробовать себя в новом амплуа.       Знание, где сейчас находятся серьги, не давало покоя. В её голове зрел собственный план. Ей казалось, что гораздо проще заполучить камень чудес назад, выманить нового владельца кольца и дальше действовать по обстоятельствам нежели пытаться акуматизировать жертву и подвергать опасности парижан. Маринетт медлила. Габриэль расценил её поведение по-своему.       – Страх перед новым совершенно естественен. Не стоит бежать от собственных ощущений. Есть множество способов абстрагироваться. Оставайся на ночь. Я уверен, что многому смогу тебя научить.       Воображение тут же нарисовало весьма откровенную картину. Полумрак, пламя свечей, шёлковые простыни… Маринетт тряхнула головой, чтобы фантазии не завели её куда не следовало.       – Ч-что вы мне предлагаете?       – Всего лишь ужин.       Слова о трапезе Маринетт пропустила мимо ушей, сконцентрировавшись на вспышках собственного воображения.       – Вы уверены, что ваша жена не стала бы возражать?       – Всё, что я делаю, – ради неё. Мне казалось, наше мировоззрение в этом вопросе совпадает.       Пафосным речам Маринетт не поверила. С каждой их новой встречей Габриэль всё меньше напоминал ей вдовца в трауре и всё больше – ведомого собственным эгоцентризмом безумца. И это даже не настораживало – устрашало по-настоящему.       – Пожалуй, в другой раз, – Маринетт шагнула прочь от Габриэля. – Сегодня мне нужно многое обдумать в одиночестве.       Дожидаться ответа она не стала, а поспешила покинуть особняк. Габриэль, недовольный её поведением, поджал губы, но раздражения не показывал, даже оставшись один на один с собой. Он знал – Маринетт ещё передумает. Сейчас же ему выпала возможность насладиться спокойствием.       Но ненадолго. Не успел он опуститься в кресло, как дверь резко распахнулась. На пороге возникла разъярённая Лила Росси.       – Объясниться не хочешь? – сразу заявила она.       – Слишком много претензий и необоснованных обвинений для одного вечера, – процедил Габриэль.       Лила хмыкнула, преодолела расстояние от порога до рабочего места и уселась на край столешницы, демонстрируя, что она здесь хозяйка положения.       – Мои претензии как раз обоснованы, – она наклонилась ближе к Габриэлю и стиснула пальцами его галстук. – Мне надоело постоянно натыкаться на Дюпен-Чен. Что она здесь забыла?       – Ты следила за мной?       – Что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос? – вспылила Лила.       – Тебя не должны волновать мои гости, – Габриэль сохранял хладнокровие.       – Меня они и не волнуют! Пока речь не заходит об этой дряни!       – Не будь так категорична, Лила. Вам совершенно нечего делить.       – Не будь так наивен! Ты и понятия не имеешь, что прячется за этими невинными глазками.       – Почему же? Я многое о ней успел выведать.       Габриэль поднялся и протянул Лиле раскрытую ладонь. Она усмехнулась, охотно вложила в неё свои пальцы и спрыгнула со стола, ожидая более интересного продолжения вечера чем выяснение отношений. Совершенно не думая о приличиях и намереваясь затмить Дюпен-Чен, которой далеко до её уровня смелости, Лила потянулась к губам Габриэля. На поцелуй он ответил, но без энтузиазма – сухо и скованно. Росси в непонимании отстранилась и вопросительно изогнула бровь.       – Даже не попросишь меня остаться? Неужели она настолько лучше меня?       – Прикуси свой острый язычок. Он тебе ещё понадобится.       Лила сдаваться не намеревалась. Её проворные пальчики уже ослабили узел галстука и спустились к пуговицам на рубашке, ища короткий путь к мужской груди. Но Габриэль приставания пресёк на корню, грубо схватив тонкое запястье, украшенное подаренным им же золотым браслетом.       – У меня был сложный день, – Габриэль вынудил Лилу отодвинуться. – Я хотел бы отдохнуть. Один.       Унижаться и дожидаться, когда Габриэль выставит её за дверь, Лила не стала, а вышла, горделиво вскинув подбородок. Проигравшей она себе не считала. Она была не из тех, кто обижается по пустякам. Она привыкла мстить каждому, кто переходил ей дорогу.       – Что бы ты ни задумал, дорогой Габриэль, – прошептала Лила, разглядывая скрипнувшие за спиной ворота, – тебе меня не переиграть.