***
Вероятные тайные отношения Луки и Аликс окончательно выбили Маринетт из колеи. Возвращаясь из церкви домой, она старательно убеждала себя, что ничего сверхъестественного не произошло – всего лишь два одиноких человека пришли друг к другу сквозь все преграды. Давно, в юности, после первого откровенного признания Луки в чувствах к ней и осознания, что ответить в общем-то неплохому парню взаимностью она никогда не сможет, Маринетт думала, что будет несказанно рада, если он когда-нибудь полюбит другую. Теперь же словно кто-то свыше взял острый осколок стекла и царапал им по обнажённому сердцу. Тяжело и горько. Предательство без предательства. Лука не был обязан бегать за ней всю жизнь как верный паж. Он всего лишь пошёл своей дорогой, да и Аликс, если отбросить совершенно неуместную зависть и ревность, ему неплохо подходила. И всё же Маринетт с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Слишком много новостей скопом вывалилось на неё, два года не покидавшую кокон. Слишком много событий и перемен. Маринетт предприняла попытку связаться с Альей. Умом она понимала, что та вряд ли ответит, и этот жест скорее был нацелен на очистку собственной совести. Череда длинных гудков удивления не вызвала, скорее подтвердила, что пора менять тактику. Время пришло. Маринетт уселась перед зеркалом, расправила плечи, вдохнула так глубоко, что на пару секунд закружилась голова, и коснулась пальцами броши на груди, тщательно скрываемой от любопытных взглядов шёлковым шейным платком – ещё одним подарком Габриэля. – Нууру, расправь тёмные крылья. Постоянного присутствия Нууру рядом Маринетт уже не замечала. Его повадки разительно отличались от поведения Тикки. Ей как воздух нужны были долгие разговоры. Даже смирившись с тоской хозяйки по Адриану, она не теряла надежды, что та перестанет в себе замыкаться. Нууру же за годы жизни в плену Монарха научился быть незаметной тенью и беспрекословно исполнять команды. Трансформация в Энеис уже не вызывала у Маринетт той бури эмоций, что вырастала в душе после первых попыток, но сегодня требовалось шагнуть дальше – не просто покрасоваться в фиолетовом наряде, а вступить в свои права и показать, кто теперь будет вершить судьбы. Она попыталась настроиться, поймать нужную волну. Но выполнить задачу безукоризненно с первой же попытки на практике оказалось сложнее чем в теории. Первые несколько минут Энеис слышала лишь равномерное гудение и чувствовала приближающуюся мигрень. Пришлось приложить пальцы к вискам и надавить на края маски посильнее, чтобы стерпеть приступ, но головная боль лишь усиливалась. Она подавила желание снять мучительную трансформацию и продолжила прощупывать почву, несмотря на вонзающиеся в виски острые иглы. Терпеть Маринетт научилась уже давно. Случившееся вряд ли можно было охарактеризовать как ошеломляющий успех, но постепенно невнятный шум перерос в гул голосов – мужских и женских, детских и взрослых, счастливых и подавленных. Энеис слышала смех, плач и крики недовольства, жалобы, стенания и восторженные возгласы. Слышала все до единой мысли парижан. Она проникла в недоступный доселе мир. Теперь для неё не существовало тайн. Осталось протянуть руку и выбрать жертву. В голове помимо нестройного роя голосов зазвучали и всплывающие советы Габриэля. Искать негатив, плещущий через край, боль или страх, горечь утраты, обиду. Монарха человеком высоких моральных принципов никак не назвать. Опускаться до его уровня не хотелось. Энеис выискивала среди хаоса одну единственную ниточку, что приведёт её если и не к победе, то к значительному продвижению вперёд. Желательно, с минимальными потерями. Трогать знакомых она не решилась, даже зная, в чьих руках сейчас серьги, хотя на эмоции многие из её прежнего окружения сию секунду не скупились. Стало даже не по себе оттого, что она заглянула в их личные секреты. Нино Лейф прямо сейчас раздражался из-за зацикленности Альи на оттенке декора. Разницы между молочным и слоновой костью он не понимал, но невеста хмурилась и вот уже полчаса передвигала образцы перед собой. Нечто похожее на обиду испытывала Джулека Куффен. Её недовольство оказалось легко объяснимым – она никак не понимала, почему вернувшийся в Париж брат где-то пропадает и не уделяет семье времени. Волна любопытства захлестнула Энеис с головой. Она прервала поиски и переметнулась к Луке. О, если бы не умение отбиваться от акум, он стал бы сейчас идеальной марионеткой. В его душе смешались десятки страхов за девушку. Догадаться, за какую именно, труда не составило. Лука боялся за её жизнь, боялся причинить ей боль своими неосторожными поступками, боялся случайно раскрыть их тайну. Теперь можно было не сомневаться – эти двое что-то скрывали. Но самозабвенное копание в голове Луки Куффена пришлось прервать. Энеис наконец уловила то, ради чего всё это затевалось. История оказалась старой как мир, но безотказно работающей. На вокзале, подперев ногами потрёпанную дорожную сумку, тряслась от слёз молодая незнакомка. Симпатичная, если не считать опухших век и искусанных до крови губ. И, наверное, чрезмерно доверчивая и наивная раз позволила мужу привести любовницу прямиком в их семейную постель и целый год слушала оправдания про внеплановые командировки и сверхурочные рабочие часы. Билет на поезд, зажатый в руке, гласил, что звали её Мишель, но это была уже второстепенная по важности информация. Чёрная бабочка взмахнула крыльями и сорвалась с ладони Энеис, юркнула в раскрытое окно и безошибочно достигла цели. Уговаривать жертву не пришлось. Она сама охотно приняла силы, дарующие ей видеть каждого, кто хотя бы единожды лгал своей второй половинке. Видеть и отправлять в небытие одним касанием руки. Новая злодейка впервые за два года вышла на тропу войны. Но Маринетт больше на надевала костюм Леди Баг. Теперь она правила балом из-за кулис. Паника охватила площадь напротив Восточного вокзала моментально. От странной фигуры, заискивающе заглядывающей в лица проходящих мимо мужчин, люди бежали врассыпную. Но поздно. Столько лжецов не ожидала увидеть даже Энеис, невольно подумавшая, что наверняка и она сама не прошла бы проверку. Она по-прежнему оставалась дома, но теперь созданная ею же марионетка стала её глазами. Воцарившийся хаос распространялся по парижским улицам. Люди кричали, машины сигналили. Наконец на месте происшествия появились репортёры. Кое-кто начал шептаться про возвращение Монарха. Все ждали героев – прежнюю Леди Баг и нового Кота. Новость о том, что спасительница Парижа переметнулась на сторону зла уже подзабылась. Людям попросту больше не на кого было надеяться. Энеис тоже ждала. Она сделала ставку на скорое появление обладателя кольца разрушения, потому что знала наперёд, что Алья занята. Это было ей на руку, ведь если бы к вокзалу явилась Скарабелла, Монарх мигом бы её вычислил. Но надежды на лучшее не оправдались. Стоило вспомнить о верной подруге, что не раз примеряла серьги, как, сгруппировавшись после эффектного прыжка откуда-то сверху, на площадь приземлилась именно Скарабелла. Народ радостно заулюлюкал, приветствуя героиню. Энеис скрипнула зубами. Пришлось менять планы. – Мне нужен её камень чудес, – она отдала команду. – Серьги. Принеси их мне. Мишель, к тому моменту истребившая добрую половину мужчин в округе, послушно двинулась к Скарабелле. – Я не трогаю девушек, но что, если проверить мои силы на тебе? Она потянулась вперёд, но Скарабелла отскочила в сторону, обогнула фонарный столб, зацепилась йо-йо за плафон и ускользнула. – Что, боишься? Тоже любительница обводить возлюбленного вокруг пальца, да? – Ты кто такая, чтобы рассуждать о моей личной жизни?! – Мне нет дела до тебя. Я просто хочу очистить мир от мерзости вроде моего бывшего. – Да? Только твои желания вышли из-под контроля! Спектакль начинал утомлять. Скарабелла прыгала с фонаря на фонарь, затем на крышу и обратно вниз, но снова спасалась бегством, не найдя предмета с акумой. Она ещё не знала, что обречена. Мишель свой билет на поезд, куда и опустилась несущая зло бабочка, по указке Энеис спрятала в дорожную сумку, что осталась под скамейкой в зале ожидания. Кот в игру не вступал. Складывалось стойкое ощущение, что владельца у кольца попросту нет. Но где Плагг? Прячется? Выжидает удобного момента? Не мог же столь сильный камень чудес исчезнуть без следа. Монарх во время битв героев с его марионетками занимал позицию стороннего наблюдателя. Энеис такая роль не устраивала. Она следила за Скарабеллой, подсказывала Мишель, как действовать, направляла, чтобы та не слишком увлекалась местью особям мужского пола. Но все усилия оказались напрасными, когда ровнёхонько между непримиримыми сторонами словно из ниоткуда возник герой, чья аквамариновая чешуя блестела на солнце и слепила глаза. Зеваки, толпящиеся в стороне от развернувшихся событий, радостно взревели. Этого героя им уже доводилось видеть на улицах Парижа. И они в его силы верили безоговорочно. Но не все. – Ты кто такой? – Мишель грозно двинулась вперёд. – Пришёл пройти проверку на верность? Уверена, что зря. А жаль. Красивый… – Вайперион? – Скарабелла поравнялась с ним. – Ты вовремя. – Знаю. Он ухмыльнулся и точно фокусник вытащил из-за спины билет на поезд. Мишель, грозно зашипев бросилась в атаку, но Вайпериону хватило и пары секунд, чтобы разорвать бумагу. Чёрные крылья бабочки с лёгкой руки Скарабеллы стали белоснежными. – Лука! Чёрт… Зачем? – Энеис разочарованно ударила ладонью по зеркальной глади и сняла трансформацию. Дальнейшие события её уже не волновали. Теперь Маринетт пыталась успокоить колотящееся сердце. Всё закончилось, но совсем не так, как она себе это представляла. Кот, если и сущестовал, то где-то прятался. Алья не знала, что уже попалась на крючок к Монарху. Лука понятия не имел, насколько всё осложнил своим появлением. Прежде ещё оставался шанс, что он не заинтересует Габриэля, сейчас – нет. Маринетт была уверена, что он приложит все силы, чтобы заполучить камень чудес змеи. Стало ясно, почему как такового боя даже не сложилось, хотя Мишель была прекрасной жертвой – озлобленной и подстёгиваемой ненавистью, но не растерявшей идей о справедливости, а Скарабелла готовилась ринуться в атаку. Карты спутал Вайперион. В то, что Лука по чистой случайности оказался возле Восточного вокзала, Маринетт не верила, а полагала, что он следил за развитием событий с самого начала, поигрался от души со временными изменениями и вычислил в конечном итоге схему победы. Как всегда. Когда на твоей стороне Вайперион, упустить победу невозможно. Но не сейчас, не когда за дело взялась Маринетт, решительно настроенная исполнить заветное желание. Первая же попытка стать единоличной обладательницей сильнейших камней чудес изменила её. Она уже почти не думала о жертвах, испытывала всё меньше жалости к тем, кто стоял на её пути. Она просто шла к своему счастью, пусть и через боль невиновных людей. Самонадеянной она уже давно не была и понимала, что вряд ли сможет за один день провернуть то, к чему Монарх, меняя имена и костюмы, не смог прийти за годы упорного труда. Но она положила начало и задала вектор движения. Успокоиться сейчас мешала одна единственная мысль – Габриэль явно не упустил возможности понаблюдать за стычкой акуматизированного злодея и героев. А значит, уже знал, где искать магические серьги. И трель мобильного, заставившая вздрогнуть от неожиданности, красноречиво этот факт подтверждала. Маринетт скосила взгляд на экран, но могла бы этого и не делать. Чутьё, подсказывающее, что её желает слышать Габриэль, не подвело. Притворяться спящей или занятой не имело ни малейшего смысла. Лгать тоже. Пришлось ответить на настойчивый звонок. – Я слушаю, – Маринетт приложила телефон к уху и рухнула спиной на кровать. – Неплохое начало, – Габриэль решил обойтись без приветствий. – Мои поздравления. – Полагаю, что для поздравлений пока рановато, – возразила Маринетт. – До достижения нашей главной цели ещё очень и очень далеко. Это была скорее разминка. – Мне нравится ход твоих мыслей, – похвалил Габриэль. Он говорил тихо, но уверенно и твёрдо. Его низкий голос словно просачивался сквозь телефонную трубку и заполнял пространство. Маринетт прикрыла веки. Ей показалось, что Габриэль не разговаривает с ней из далёкого неприступного особняка, а находится рядом, в этой комнате. И, как ни странно, эти мысли и ощущения успокаивали. Не хотелось больше ни дерзить, ни спорить, ни требовать ответов. Напротив, пришло осознание, что они в одной лодке. – Что будет дальше? – спросила Маринетт. – Ты достигнешь своей цели. Я своей. Но мы выйдем победителями из этой схватки только в одном случае. Если будем держаться вместе. Маринетт, ещё пару дней назад мечтавшая об определённости, сейчас была рада столь расплывчатому ответу. Она не слышала в голосе Габриэля ни упрёков, ни угроз – лишь какое-то иррациональное тепло, словно он и вправду взял её под своё тёмное крыло. – Так и будет, – Маринетт кивнула, словно Габриэль мог бы её видеть. – Но разве ты такой ответ хотела услышать? Мне показалось, ты предпочитаешь чёткие планы, а не ободряющую абстракцию. Умение считывать её состояние не сказать что удивляло. Скорее Маринетт сочла это закономерностью. Человек, что годами пропускал через себя чужие эмоции, просто не мог иначе. Но она больше не боялась. Голос Габриэля не давал потеряться в вязком мраке одиночества. Как ни крути, Маринетт даже в окружении людей оставалась одна. Алья и Нино продолжали подготовку к свадьбе, до которой оставалось всё меньше времени. Даже Лука умудрился закрутить роман, пусть и скрытый от любопытных взоров. Всё вокруг казалось ванильно-слащавым. Противным до зубного скрежета. Сколько бы Маринетт ни убеждала себя, что хорошие люди радуются за счастье друзей, разделить эту идиллию не получалось. Она предпочла бы жить в мире без влюблённых парочек. – Маринетт? – обратился к ней Габриэль, обеспокоенный тишиной в трубке. – Да, я… задумалась просто. – Ты можешь не верить мне, но я… – он вздохнул, – понимаю твоё состояние. Ты стоишь на распутье. Ты всё ещё можешь сделать выбор и вернуться к размеренному существованию, вошедшему в привычку. Ты можешь затоптать амбиции и желания. Стать хорошей в угоду обществу. Но не себе. Я тоже был в таком положении. Тоже метался между стремлением угодить всем и сделать счастливым себя. И я выбрал второй путь. Если ты всё бросишь, будет тяжело, если пойдёшь по моим стопам – ещё тяжелее. – Что-то оптимизма вы мне ничуть не добавили, – усмехнулась Маринетт. – Думай о себе, – подытожил Габриэль. – Особенно когда тебе придётся принимать непростые решения. Но это всё впереди. Сегодня ты свою миссию выполнила. Можешь выдохнуть. – Вы успокаиваете меня, потому что дальше заставите делать что-то… запретное? Что связано с близкими мне людьми? – Ты весьма проницательна. – Ответ лежал на поверхности. Маринетт фыркнула. Теперь хождение вокруг да около раздражало. – Раз ты так старательно рвёшься в бой, перейдём к сути. Мы так и не увидели нового хозяина кольца моего сына, но это лишь вопрос времени. Что касается других камней чудес, то здесь всё складывается наилучшим образом. Никогда бы не подумал, что это будет так просто! Габриэль торжествовал, и Маринетт прекрасно это слышала. Но было в его радости что-то болезненное. Будто войны за талисманы не приносили удовлетворения, а лишь тянули силы. – Леди Баг отошла от дел, – продолжил он. – Занятно… Но это нам лишь на руку. Скарабелла неопытна и лишена почти всех союзников. Но нам с тобой даже не нужно ждать её оплошностей, ведь её гражданская личность давно мне открылась. Маринетт прекрасно понимала, о чём речь. Все её предположения сбывались. Габриэль безошибочно распознал в Скарабелле Алью Сезар. – Беру на себя змея. А тебе, моя дорогая, предстоит крайне тяжёлый выбор. – У меня есть выбор? – усомнилась в услышанном Маринетт. – Да. Ты можешь забрать у Сезар серьги быстро и безболезненно. Если, конечно, тебе хватит смелости следовать моему плану. А можешь развязать затяжную войну, которая скажется на жизни каждого парижанина, но так или иначе приведёт нас к заветным камням чудес. Решать тебе. – План? У вас уже готов план? – Не торопи события, Маринетт. Довольно на сегодня утомительных рабочих разговоров. И, смею напомнить, что ты обещала подумать над совместным ужином. Маринетт огляделась. Стены пустой квартиры давили. Она понимала, что ей остро необходимо выйти на волю. Ужин в компании Габриэля перестал казаться абсурдной идеей. Сейчас он виделся единственным человеком, кто хотя бы пытался её понять, а не учил, как жить дальше. – Я подумала. И я согласна. – В таком случае я пришлю водителя. – Это лишнее, – запротестовала Маринетт. – Прогулки меня успокаивают. Поставив Габриэля перед фактом и не дожидаясь спора, она завершила вызов и принялась за сборы. Если ей и суждено сегодня ступить на территорию Агреста в качестве желанной гостьи, то выглядеть она должна безупречно. Чуть замедлили её лишь внезапно нахлынувшие воспоминания об Адриане и мысль, пронзающая сердце насквозь, – он бы её рискованных планов не одобрил. Но Маринетт одобрения и не ждала. Она уже успела внять словам Габриэля и убедить себя саму, что всё это затеяно ради их чувств. – Я всё ещё люблю тебя, – прошептала Маринетт в пустоту, прикрыв веки. – Несмотря на то, что становлюсь чудовищем. Всё ещё люблю.***
Хлоя Буржуа бросила настороженный взгляд в зеркало заднего вида, но полумрак, царивший в салоне, не дал ей толком разглядеть лица пассажира. Впрочем, эта была бы никому не нужная условность. Ей не обязательно смотреть на человека, чтобы понять, что он раздражён. Саму Хлою сложившаяся ситуация тоже не слишком радовала. Очередная вылазка в Париж грозилась затянуться на неопределённый срок. Она бы с неподдельной радостью осталась в Нью-Йорке, хоть шум вечно куда-то спешащего мегаполиса и изрядно выматывал её. И всё же незапланированный отпуск она предпочла бы провести где-нибудь на забытых всеми, кроме парочки туроператоров, островах среди бескрайнего океана и под раскидистыми пальмовыми листьями, лениво потягивая сладкие коктейли от рассвета и до заката. Но Хлоя дала слово и держать его умела, а потому, стиснув зубы, терпела неудобства и ждала, когда этот день закончится, а она сможет наконец сбросить туфли и вытянуть уставшие ноги. – Тебе не кажется, что мы занимаемся ерундой? Зачем мы торчим здесь, если можем просто позвонить в дверь? Спутник Хлои оказался на редкость молчаливым. Если бы не его редкое тяжёлое дыхание, Буржуа даже решила бы, что в машине она одна. – Так и будешь отмалчиваться? Объясни хоть в двух словах, почему мы торчим здесь уже три часа к ряду! Ответом стала тишина. Тонкие пальцы с безупречным маникюром нервно сжали руль. Устав от бесконечного ожидания неизвестно чего, Хлоя ткнула в кнопку на панели. Колонки зашипели, но почти сразу зазвучала мелодия. – Выключи. Хлоя обернулась и с вызовом посмотрела на пассажира. Она хотела было возмутиться, но под непробиваемым холодным взглядом сдалась – сначала убавила громкость, а затем и вовсе выключила радио. Но терпение её подходило к концу. – Да сколько можно?! – она всплеснула руками. – На нас уже местные жители косятся! – Это потому что ты меня не послушалась, когда я просил взять неприметную машину. Хлоя и сама это понимала, но заставить себя ездить по улицам родного города, где когда-то её знали как дочку мэра, на бюджетном рено или опеле не смогла. Из офиса фирмы, что предоставляла в аренду автомобили, она вышла с ключом от красного мерседеса. Её спутник, с которым она спустилась с трапа самолёта, недовольно скривился, но в машину сел. Весь день с момента их прибытия он был немногословен и лишь теперь высказал парочку упрёков. – Ну извини! – вспылила Хлоя. – Я вообще не обязана тебя катать. Мы условились, что я слежу за Дюпен-Чен, докладываю тебе обстановку, кое в чём ей помогаю. В последний раз она выставила меня за дверь. И знаешь, я бы на её месте поступила точно так же. Подружками мы не были. С чего ей терпеть меня? – Ты преувеличиваешь, – спокойно ответил пассажир с заднего сиденья. Хлоя его выдержке завидовала, хоть и понимала цену стального характера. Самой же ей уже хотелось биться головой о руль, но позволила она себе только нечленораздельное мычание. – Прости, – смягчился собеседник. – Давай не будем ссориться. Сейчас ты единственная, кому я могу доверять. И кого могу просить о помощи. Когда-нибудь я найду способ тебя отблагодарить. – Ничего мне от тебя не надо, – отмахнулась Хлоя. – Давай уже разберёмся с делами. Ноги гудят. – А я говорил, что шпильки явно лишние. – Слушай, хватит меня критиковать! Хлоя запрокинула голову и звонко расхохоталась. Завязавшемуся разговору, пусть даже с подколами в её адрес, она была рада, но расслабиться не удалось. – Хло… Голос показался ей встревоженным. Буржуа обернулась, чтобы лучше слышать собеседника. – М? – Это она! Хлоя проследила за направлением указательного пальца и упёрлась взглядом в брюнетку с каре в чёрном деловом костюме. – С ума сошёл?! Совершенно не похожа. Я видела её пару недель назад также близко как тебя сейчас. Она… другая. А тебе бы к окулисту записаться? Могу порекомендовать одного. – Нет, Хло. Я чувствую. – Чувствует он, – пробубнила Буржуа. – И что теперь? – Поехали за ней, – скомандовал голос с заднего сиденья. – Но мы хотели… – Плевать! Поехали! Хлоя, проклиная всех и вся, завела машину и медленно двинулась тем же маршрутом, что и незнакомка, стараясь держаться чуть вдалеке и выдерживая паузы, чтобы слежка не стала совсем уж откровенной. Брюнетка долго петляла дворами, неспешно шагала по улицам. Хлоя ворчала, что в сумерках сложно уследить за человеком и даже предлагала совершить пешую прогулку, но наконец все её усилия увенчались успехом. Незнакомка свернула к воротам особняка Габриэля Агреста. Хлоя вопросительно взглянула на пассажира, но тот был обескуражен ничуть не меньше её. – Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? Он дёрнул ручку и вышел из машины. Хлоя последовала его примеру. – Кажется, ты отсутствовал непозволительно долго. – М-да… Всё ещё хуже, чем я думал.