***
Кабинет Габриэля Агреста сегодня казался холодным, неприветливым и каким-то стерильным, словно со смертью хозяина последние частицы его души покинули даже эти стены. Из высоких окон лился свет. Осеннее солнце всё ещё пригревало сквозь стёкла, но Маринетт дрожала. Не помогал ни вязаный кардиган, наброшенный на плечи, ни чашка чая, которая и вовсе норовила выскользнуть из трясущихся рук. Она знала, что где-то совсем рядом, буквально на соседней улице её ждал в машине Адриан, что теперь не позволял сделать ей ни шагу в одиночестве. Но здесь, в особняке Агрестов, в осиротевшем родовом гнезде, она была чужой и никому не нужной. – Могу попросить сделать ещё чай. Нужно? Голос Натали, расположившейся в соседнем кресле, отвлёк от раздумий. Маринетт отрицательно мотнула головой. Настаивать Натали не стала, а поспешила отвернуться к окну. За время, прошедшее с получения известий о гибели Габриэля, Маринетт виделась с ней дважды – на похоронах и сегодня, в день оглашения завещания. Смотреть на Натали было больно, осознавать, что её страдания и добровольное самоистязание есть итог плачевной невзаимной любви к покровителю – ещё больнее. Но она старательно держала лицо: вежливо раздавала указания прислуге и угостила продрогшую Маринетт горячим чаем, не забыв поинтересоваться, как дела у Адриана. Но собрались они здесь вовсе не для светских бесед. Натали позвонила поздним вечером накануне и без лишних предисловий сообщила, что присутствие Маринетт необходимо для оглашения завещания Габриэля Агреста. В подробности она не вдавалась, но даже одного открывшегося факта оказалось достаточно для ещё одной бессонной ночи. – Волнуешься? – не выдержала Натали после очередного звонкого удара дна чашки о блюдце. Маринетт, вздрогнув, как назло уронила на пол ложку. Оправдываться и скрывать очевидное смысла не было. – Не до конца понимаю необходимость своего присутствия здесь, – Маринетт убрала многострадальную чашку с недопитым чаем на столик. – У Габриэля есть сын. Прямой наследник, который и должен получить всё. – Официально у Габриэля не осталось наследников, – поправила Натали, смахивая с ворота безупречного чёрного пиджака невидимые пылинки. – И ты здесь, потому что такова его воля. Мы обязаны ей подчиниться. Это… дань уважения… Натали явно хотела что-то добавить, но не успела. После короткого стука дверь приоткрылась. В кабинет вошёл крепко сложенный мужчина среднего роста, не старый, но уже успевший обзавестись сединой. Окинув взглядом кабинет и кивнув Натали в знак приветствия, он расположился за столом прежнего его хозяина. Маринетт в присутствии незнакомца задрожала ещё сильнее чем прежде. – Самюэль Форме, – мужчина, видя растерянность девушки, вышел к ней и протянул руку для знакомства и приветственного рукопожатия. – Это бессменный семейный юрист Агрестов, – полушёпотом уточнила Натали. Маринетт мешкала, но сообразив, что игнорировать протянутую ей ладонь – это верх невежества, вложила в неё свои холодные пальцы. Посчитав вводную часть встречи оконченной, Самюэль вернулся к столу и принялся раскладывать бумаги. Маринетт разглядела в его руках конверт. Сердце в груди зачастило. Она была уверена, не шелести месье Форме бумагами, звучную пульсацию слышали бы все собравшиеся в этой комнате. Натали, напротив, выглядела собранной и спокойной, словно она явилась сюда выслушать очередное пожелание Габриэля по организации рабочих процессов на ближайшую неделю, а не его посмертные желания. Её лицо не выражало ровным счётом ничего. Открытый взгляд, прямой подбородок, спокойные губы… И лишь морщинка меж бровей, которую Маринетт могла разглядеть с близкого расстояния, говорила, как тяжело давалась Натали каждая минута пребывания здесь, словно её душа раскололась на две половинки. Первая умерла вместе с Габриэлем, а вторая, в которой едва теплилась жизнь, теперь отчаянно рвалась к нему. Маринетт с трудом сдержала горькие слёзы отчаяния. Она и сама многое бы сейчас отдала, чтобы хоть на крохотный временной отрезок воссоединиться с мужчиной, что научил её заново дышать и шагать вперёд, не оглядываясь на потери. Судьба сделала ей роскошный подарок ‐ вернула Адриана и его неугасающие чувства. А Маринетт… будто разучилась их принимать, привыкла существовать в вечной скорби и любила скорее память о нём нежели его самого. – Вы готовы? Голос юриста оставался безучастным. Он вершил судьбы, заставлял двух женщин перед ним внутренне содрогаться, но делал это вежливо-буднично. Вероятно, ему не раз доводилось зачитывать завещания. Вероятно, он видел самые разные реакции на строки. Маринетт силой вжималась в кресло от нарастающей паники. Натали не осталось ничего, кроме как кивнуть. Самюэль прокашлялся. – Особняк со всеми предметами интерьера, в том числе антикварными статуэтками, коллекцией полотен художников, и с автопарком переходит в собственность Натали Санкёр. С места Натали не сдвинулась, но Маринетт видела, как побелели её пальцы, до этого непринуждённо лежащие на деревянных подлокотниках. – Модный дом AGRESTE, включая все его филиалы и дочерние компании, переходит в собственность Маринетт Дюпен-Чен, – Самюэль выдержал паузу. – При условии сохранения названия. Маринетт вздрогнула от упоминания собственного имени и осознания грядущих перемен. Каблук задел упавшую на паркет ложку. Та отозвалась немелодичным звоном. Самюэль и Натали синхронно повернули головы. – Все денежные средства со счетов должны быть направлены на создание и поддержку фонда помощи пострадавшим от носителей камней чудес. Фонд будет работать под руководством Аарона Блейда, – Самюэль отложил завещание и уточнил, – место нахождения месье Блейда мне, к сожалению, не известно. Маринетт почувствовала, что покрывается испариной. Озноб прекратился. Теперь её бросило в жар от открывшихся новостей. Габриэль знал. Знал новое имя Адриана и успел незадолго до смерти если не переписать завещание полностью, то как минимум внести солидные коррективы. – Мне известно, месье Форме. Я разыщу его, – пообещала Натали настолько невозмутимо, будто речь шла вовсе не об Адриане, а действительно о постороннем человеке, коим и был Аарон Блейд для семьи Агрест. – В таком случае, на этом всё, – отчеканил Самюэль. От щелчка его кейса Маринетт вздрогнула. Направляясь сюда, она ожидала услышать, что угодно: что счета так и останутся замороженными или что состояния и вовсе нет. Зайти в особняк рядовой студенткой, лелеющей мечты стать модельером, а выйти владелицей модной империи она оказалась морально не готова. Едва-едва начался её последний учебный год – время, когда всё могло измениться. Увы, она ждала иных перемен, а никак не гибели Габриэля Агреста. Увлёкшаяся мыслями Маринетт не заметила, как Самюэль вышел из кабинета, а когда спохватилась, было уже поздно бежать за ним по коридорам и лестницам. Получалось, что на её вопросы теперь могла ответить только Натали. К счастью, она никуда не спешила и даже с кресла не поднималась. – Пытаешься разгадать, когда он это написал? – Натали сняла очки и помассировала уголки глаз. – Так очевидно? – Это логично. Я отвечу, – Натали повернулась, чтобы смотреть на собеседницу прямо, а не полубоком. – Первое завещание он написал после похорон Адриана. Я знала его содержание от первой до последней строчки. Судьба модного дома решилась уже тогда. Ты должна была встать у руля. – Но почему? Он же… – Маринетт почувствовала, как пересохли губы, и потянулась к давно остывшему чаю. На языке осела терпкая отрезвляющая горечь, – …был против нашего союза, – она продолжила размышлять вслух. – Но не смел оспаривать твой талант, – добавила Натали. – Он знал, что ты справишься. В твоих руках его детище продолжило бы процветать. – Я думала, он… ненавидел меня тогда… – Ненавидел? – губ Натали коснулась изломанная улыбка. – Он ненавидел одного человека. Себя. Но никогда и никому в этом не признавался. Так уж вышло, что я всегда знала чуть больше чем он сам. Натали замолчала. Маринетт безошибочно почувствовала момент, когда ей стоило подняться и покинуть дом. Где-то здесь скрывались камни чудес. Натали, вероятнее всего, даже могла указать на тайник. Но день оглашения посмертной воли – неудачное время для игр в детектива. – Мне пора, – Маринетт, стараясь не смотреть по сторонам, зашагала к выходу. – Когда приступишь к делам? Строгий голос Натали пригвоздил её к полу. Ответов в голову не приходило, но и игнорировать вопрос вряд ли было бы правильным решением. – Как только разберусь с учёбой, – расплывчато ответила Маринетт. – Ещё увидимся, Натали. Захотелось уже не уйти – убежать, но что-то невидимое держало на пороге. Маринетт спиной ощущала пристальный взгляд. – Ты ошиблась, когда поддалась ему. – Что? Маринетт обернулась, но Натали уже отошла к столу, где совсем недавно восседал семейный юрист, и зашелестела страницами ежедневника. Уточнять, что Санкёр имела в виду, она не решилась, а измеряя шагами коридор в сторону выхода, и вовсе убедила себя, что странная фраза ей почудилась. В машину к Адриану Маринетт садилась хмурой и откровенно разбитой. Она и сама не понимала, что именно окончательно высосало из неё последние силы. – Как прошло? Адриан сочувственно глянул на Маринетт, пытаясь прочесть её эмоции, но она лишь махнула в ответ рукой. – Заводи. Поехали. – Как скажет моя Леди. Адриан тронулся с места и влился в поток машин. Маринетт отвернулась к окну. Ни отчитываться об итогах встречи с юристом, ни делиться своими мыслями не хотелось. От милой улыбки и ласковых слов коробило. Ей не хватало, отчаянно не хватало властной и жёсткой руки Габриэля. Размышления о полученном в наследство модном доме уступили место новым раздумьям. Теперь погибший Агрест-старший уже не казался откровенным монстром. Каждый из его поступков, пусть и принёсших в Париж беды, теперь получил объяснение. Маринетт понимала, что в глубине души Габриэль уже тогда осознавал свои ошибки. Просто не мог остановиться. Жил в вечном беге за несбыточной мечтой. В этом они были похожи с одной лишь разницей – желание Маринетт исполнилось, а радости или хотя бы облегчения этот факт ей не принёс. – Совсем нечего мне рассказать? Ладонь Адриана легла на плечо Маринетт. Она вздрогнула, вынырнула в реальность и поняла, что они уже никуда не едут, а припарковались возле её подъезда. – Думаю, Натали с тобой свяжется. Ей есть, что тебе передать. – А ты? – Адриан сместил пальцы с плеча на щеку. – Не поделишься со мной? – Прости… – Маринетт виновато отвела взгляд в сторону. – Может, позже… – Понимаю. Адриан не понимал. Ни почему Маринетт отмалчивается, ни почему снова возводит стену между ними. Ему казалось, что всё вот-вот наладится, но она лишь отдалялась. – Мне побыть с тобой? Адриан предпринял очередную попытку заново расположить Маринетт к себе, заведомо провальную, как он сам понимал, но нужную в первую очередь ему самому. – Не стоит, – едва слышно прошептала Маринетт. Она знала, что обидела Адриана своим отказом, но иначе попросту не могла, поэтому, проглотив царапающий горло ком, дёрнула ручку и окунулась в уличный шум. Адриан, проводив потухшим взглядом удаляющуюся фигуру Маринетт, обхватил руками руль и уронил на него голову, но тут же подскочил от режущего слух гудка клаксона. Столь же пронзительно сейчас кричала его душа. Не в силах и дальше сгорать в мучительном одиночестве, Адриан вытащил телефон и пролистал короткий список контактов, вспомнил, что пару дней назад поступил не слишком красиво по отношению к Луке, но даже после укола совести звонить ему побоялся. Набрал Хлою и прислонился лбом к стеклу, вслушиваясь в размеренные гудки. – На ловца и зверь бежит! – наконец защебетала в трубку Буржуа. – Только подумала, что надо бы тебя набрать, а ты сам тут как тут. Голос Хлои звенел колокольчиком, манил за собой туда, где нет проблем и недосказанностей, заставлял верить в лучшее. Адриан невольно улыбнулся. – Хло… – он шумно выдохнул. – Нам бы встретиться. – Да без проблем! Я в отеле. Посидим внизу в баре? – Да, – Адриан, не желая тратить время, завёл машину. – Выезжаю. Хлоя встретила его при полном параде: с излюбленной укладкой – хвостом, сложным, не совсем дневным макияжем и густым облаком парфюма. Адриану даже стыдно стало за свою помятую рубашку и подавленный вид в целом. Но пускаться в объяснения не пришлось. Хлоя видела друга насквозь, да и в принципе научилась неплохо разбираться в людях. – Давай, рассказывай, что там с твоей принцессой приключилось, – она подтолкнула к присевшему напротив Адриану стакан с ярко-оранжевым коктейлем. – Пьёшь днём? – он с сомнением покосился на соломинку, зажатую в губах Хлои. – Сама бы не стала. Но ты, похоже, на грани. Так что… выкладывай. Вроде же беды ничего не предвещало. – С чего ты решила, что дело в Маринетт? – А в ком? Все остальные проблемы решаемы! Адриан нахмурился. Да, Хлоя определённо понимала больше других. Впрочем, никаких «других», кому он мог бы сейчас открыться, не было даже на горизонте, не то что за одним столиком в баре отеля. – Я не могу понять, что происходит между нами, – пустился в объяснения Адриан. – Три дня я не отходил от неё ни на шаг. Не навязывался, но видел, как она во мне нуждалась. Готовил завтраки, расчёсывал волосы, читал сказки перед сном… Курить почти перестал. Она оттаивала. Не сразу, потихоньку, но я видел, как она восстанавливается, как снова хочет… жить. – И в какой момент всё пошло наперекосяк? – Когда она вернулась после оглашения завещания. Сегодня. И знаешь, по всем законам жанра, я должен ненавидеть отца. Он едва не уничтожил меня. Измывался над друзьями. Подчинил себе мою девушку. Да дня не хватит, чтобы все его грехи перечислить! – Адриан хлопнул раскрытой ладонью по столу так сильно, что стаканы жалобно звякнули. – А не получается ненавидеть… Кто-то явно сошёл с ума. Но кто? Я или мир вокруг меня? Хлоя видела, что в глазах Адриан блеснули скудные слёзы. Видела, как напряглись его плечи. Как мелко задрожали губы от упоминания Габриэля и Маринетт. Но вряд ли могла помочь, разве что наградить друга крепкими объятиями, настолько тёплыми, насколько вообще была способна. Предусмотрительно передвинув свой коктейль, она расположилась не напротив Адриана, а по левую руку от него и обхватила его за спину. – Тебе и не нужно его ненавидеть, – проговорила Хлоя, убедившись, что Адриан её не отталкивает. – Он был твоим отцом. Был, понимаешь? Нам осталась только память о нём. – И десятки искалеченных душ… – Но я ведь тоже не ангел. А ты и не думаешь меня отталкивать. – Ты другое, Хло, – Адриан коснулся изящных пальчиков, что легли на его плечо. – Ты творила ошибки по незнанию. Ты искала… не знаю, путь к свету что ли… Да, ты не протестуешь против строительства заводов, не лечишь бездомных котят, не перечисляешь деньги голодающим, но ты… надёжная. Я не жду от тебя ножа в спину. А от отца ждал. Пальцы Хлои перебирали короткие волосы, а Адриан продолжал говорить. О том, что так и остался запутавшимся в себе мальчишкой, о том, как отчаянно до сих пор нуждался в семейном тепле, о том, насколько значимы для него слова «папа» и «мама» и как страшно от мыслей, что их некому сказать. Откровения лились пронзительным потоком. Хлоя молчала, лишь изредка незаметно чуть прикусывала губы. Её семейные отношения тоже были далеки от идеала, но она, в отличие от Адриана, уже не хотела ни ненавидеть, ни любить. Она научилась быть опорой самой себе. И Адриан стремился обрести те же ценности, но пока безуспешно. Он говорил. Как страдал вдали от Маринетт, как вскакивал ночью из липкого плена простыней и хватал губами чужой воздух, увидев во сне лишь на короткий миг её синие глаза, как искал способы дать ей знак, что он с ней и никогда бы её не оставил на растерзание холодным ветрам, но не находил. Говорил, и его отпускало. Голос становился всё тише. Руки почти перестали дрожать и наконец нашли покой на дубовой столешнице. Хлоя облегчённо выдохнула. – С возвращением в строй, мой друг, – она ударила кончиком пальца по соломинке из коктейля. – Хло-о… – протянул Адриан. – Что бы я без тебя делал? Ещё закажем? Хлоя покосилась на полуопустевшие стаканы и кивнула. Адриан поднял руку, подзывая официанта. – И перекусить что-нибудь не помешает, – Хлоя зашелестела страницами меню. – Мне же нужно вывалить на тебя все последние новости и не сойти с ума. – Всё так плохо? – Ну, если раненая Кюбдэль, лишившаяся камня чудес, и сбежавшая с этим самым камнем Росси тебя не пугают, то всё в порядке. – Что? Адриан в порыве ярости захлопнул меню. Голод угас, оставляя место желанию разобраться в происходящем. – То есть часы… у Лилы… – Да, мой дорогой, ты всё правильно понял. – И ты так спокойно об этом говоришь? – Адриан едва не подпрыгивал на стуле. – Где вы с ней пересеклись? Что с Аликс? Лука поэтому мне звонил? – Тише-тише, – Хлоя попыталась поумерить его пыл. – Всё уже случилось. Оттого, что ты дёргаешься, лучше никому не станет. Адриан цокнул языком, потёр лицо ладонями и снова уставился в меню. После беглого изучения строк, выбор был сделан. Официант вежливо кивнул, а Хлоя пустилась в объяснения. – Куффен в двух словах объяснил, что пропала Кюбдэль. Её телефон засекли под Кламаром. Там же на трассе засветилась Росси. Короче, эта сумасшедшая забрала часы и свалила в неизвестном направлении. Мы искали, но… – Хлоя, поджав губы, помотала головой, – бесполезно. – Что с Аликс? – Выглядела хреново, но сознание полностью не теряла. Куффен обещал показать её врачам. Жить, думаю, будет. И судя по тому, ка-а-ак Лука о ней заботится, – Хлоя хитро сощурилась, – до конца дней будет купаться в любви. – Завидуй молча, – усмехнулся Адриан. – Мне то что?! – Хлоя презрительно фыркнула. – Он не в моём вкусе. – А кто в твоём? Ты пока носом водишь, всех свободных уже расхватают! – Так, Адриан! – Хлоя стала серьёзной. – Мы другое обсуждали. – Надо искать Лилу. В полицию? – Они уже занимаются этим, – отчиталась Хлоя. – Мы тоже своими силами будем искать. Подключайся. – Проблема лишь в том, что всё больше людей узнаёт, что я жив… – Серьёзно? Тебе ещё не стало на это плевать? Да все горожане уже узнали прежнего Кота Нуара! И всем известно, что им был ты! – Да, но… Адриан махнул рукой и взялся за вилку. Аргументов не нашлось. Можно было и дальше жить под чужой личиной, прикрываться магией и продолжать путать карты, но он устал. Он хотел вернуться по-настоящему, без обмана. Быть может, тогда у них с Маринетт всё бы наладилось. – Знаю, о чём ты думаешь, – Хлоя наклонилась чуть ближе и перешла на заговорщический шёпот. – Давай, котик, Париж по тебе соскучился. – А в вашей дружной, – Адриан хмыкнул, – команде найдётся для меня местечко? – Разумеется. Наведайся в участок, узнай, как продвигается работа. И… – Хлоя выдержала паузу, подбирая слова особенно тщательно, – Маринетт подключай. Покажи ей, что всё будет как прежде, что она никем не забыта. Она – часть команды, её сердце, как и было всегда. – Уверена? – засомневался Адриан. – Более чем, – отрезала Хлоя. – Когда она будет готова, я верну ей серьги. И вы снова станете самой популярной парочкой Франции. – Ох уж эти твои шуточки, Хло! В ответ она лишь рассмеялась и принялась за еду. Адриан последовал её примеру и больше болезненных тем не затрагивал, а в номер поднимался и вовсе полным уверенности, что Маринетт примет его уже очень скоро и заново научится отдавать ему всю себя без остатка.Глава 21. Кто-то из нас двоих точно сошёл с ума
29 января 2024 г. в 08:08
Солнечные лучи заскользили по лицу Аликс, словно стараясь не столько вынудить её наконец выбраться из постели и встретить новый день, сколько заживить раны на нежной коже, созданной никак не для пыток – для поцелуев и только. Ещё сонный и плохо фокусирующийся взгляд остановился на горящих лампочках. Улыбка тронула губы. Лука так и уснул ради неё со включённым светом. Аликс потянулась, чуть хмурясь от боли в мышцах, прошлась ладонью вверх по груди Луки, дотянулась до виска и зарылась пальцами в волосы. За всю ночь он так и не ослабил объятий, так и не выпустил её в холодную бездну. В их постели царили уют и тепло. И в этом мгновении Аликс готова была оставаться целую вечность.
Луку, сдавшегося в плен сна только под утро, яркий свет ничуть не потревожил. Он проснулся от шевелений Аликс под боком, но злиться на неё даже в голову не приходило. Сдерживать порыв обнять её покрепче он не стал.
– Наконец-то и у меня настало по-настоящему доброе утро, – прошептал он чуть хриплым ото сна голосом.
Наклонившись ниже, Лука коснулся тёплых губ, что ровно как и накануне вечером жаждали ласки. Он не планировал ничего серьёзнее целомудренных нежных касаний, но Аликс сама углубила поцелуй и долго-долго не могла остановиться, словно Лука был её воздухом – единственным, что поддерживало в ней жизнь.
– И вчера, и сегодня… всё иначе… – Аликс с колоссальным трудом всё же оторвалась от мягких податливых губ. – Не как в прошлый раз, когда мы…
Она не договорила. Чуть грубоватая подушечка пальца легла на краешек рта, заставляя замолчать.
– Именно таким и должен был быть наш первый поцелуй, – Лука улыбнулся, – не поспеши мы оба. Именно таким должно было быть наше первое совместное пробуждение. И мне жаль, что тебе пришлось пройти пытки и плен, чтобы мы пришли к этому. Ну а сейчас я настаиваю, чтобы ты поехала в больницу. Обещаю, я не оставлю тебя одну ни на секунду.
– И будешь держать меня за руку, если мне станет больно?
– Буду, – утвердительно кивнул Лука. – Даже если не станет, всё равно буду.
– Тогда поехали, – Аликс откинула одеяло и перевернулась с бока на живот, намереваясь сползти с дивана.
– Не спеши, – Лука придержал её. – Сначала завтрак и… кое-что ещё… – он многозначительно сощурился, – иди сюда.
Аликс послушно нырнула обратно в раскрытые объятия – в свой маленький укромный уголок мира, где её готовы купать в нежности. И она уже потянулась навстречу новым поцелуям, без которых жизнь теперь была не мила, как одна маленькая деталь, вырванная острым зрением, заставила замедлиться.
– Подожди, – Аликс поднялась на вытянутых руках и придирчиво осмотрела голову Луки. – Повернись. Что это? И тут…
– А что там? – он вслепую пощупал взлохмаченные пряди, но ничего необычного не нашёл.
– Волосы седые, – грустно констатировала Аликс, перебирая пальцами макушку с родным тёмным цветом. – И вот тут ещё парочка.
– Странно, что я весь напрочь не поседел, пока искал тебя.
– Прости, – Аликс виновато ткнулась носом Луке в шею. – Прости…
От её горячего дыхания по телу пробежалась волна мурашек. Руки самопроизвольно потянулись к хрупким плечам, чтобы утешить и внушить уверенность мягкими касаниями.
– Тебе то за что извиняться? Да и вообще не проблема это. Так, пустяк. Просто придётся подкрасить чуть больше.
– Но если бы не я, не пришлось бы, – стояла на своём Аликс. – Я была… неосмотрительна, неосторожна… Позволила напасть на себя и даже защититься не смогла. Переполошила всех, тебя подвергла опасности… Как вы вообще меня нашли?
– Это великая сила плодотворного сотрудничества героев, друзей и полиции. Каждый внёс свой вклад.
Лука устремил взгляд в окно, поразился тому, что от ночного дождя не осталось и следа, и мысленно поблагодарил небеса за благополучный конец этой страшной истории. Опоздай они хоть на пару часов, Лила могла сотворить что угодно. В реальность вернул тонкий чуть насмешливый шёпот.
– Согласись, Буржуа была неплоха, – усмехнулась Аликс.
– Ну-у… – Лука почесал бровь и сделал вид, что увлечённо философствует, – она напоила нас какой-то растительной дрянью, якобы полезной для фигуры, без конца подначивала Алью и Нино, а у них свадебный банкет закончился твоими поисками. Ох, она же ещё обещала пригнать мотоцикл…
Лука, почти запутавшись в одеяле, вскочил с кровати и подбежал к окну под недоумевающим взглядом Аликс. Увиденное заставило засчитать ещё одно очко в пользу Хлои. Его верный двухколёсный друг сверкал прямиком под окнами. На телефоне обнаружился значок пропущенного вызова и короткое сообщение, гласящее, что ключ Хлоя завезёт ближе к вечеру.
– Ладно, сдаюсь, – Лука поднял ладони вверх, – Буржуа неплоха. Даже лучше, чем я ожидал. Надо будет Адриану сказать. Он, кстати, вроде как нашёл подход к Маринетт. Надеюсь, они смогут воссоединиться.
Аликс тоже выбралась из постели и, потуже завязав халат, в котором проспала всю ночь, подошла к окну.
– Ты бы этого хотел? – её руки заскользили по спине Луки. – Будешь рад за них?
Он поймал порхающую ладонь и подтянул пальцы к губам, а после галантного поцелуя руки прижал Аликс к себе и чмокнул уже в макушку.
– Да, – он кивнул без доли сомнения. – Уверен, они тоже будут рады за нас с тобой.
– Вот только у меня для них не самые хорошие новости, – Аликс опустила взгляд и принялась разглядывать свои босые ноги, откуда местами засохшая кровь так и не смылась.
– Что такое?
– Лила, очевидно, решила, что я не выберусь, поэтому слова не фильтровала. Или же специально дала понять, что причастна к смерти Габриэля.
Лука нахмурился, перебирая в голове варианты исхода возможного разговора с Маринетт и Адрианом. И ни один из них ему не нравился.
– Уверена, что им стоит знать о… вмешательстве Лилы?
– Габриэль какой-никакой, а всё же отец. Был, – Аликс скривила губы. – У Адриана будет мотив искать Росси. А вместе и шансов больше.
– Верно… – Лука вздохнул. – Верно… Ладно, сегодня мы должны думать о тебе и твоём здоровье. Никак ни о семейных дрязгах Агрестов или злых помыслах Росси.