All That’s Best of Dark and Bright \ Все лучшее, что есть в Темном и ярком

      Сегодняшний вечер должен был пройти совсем не так.              Предполагалось, что Энид должна была находиться внутри, вдали от досягаемости охотников на оборотней. Предполагалось, что все они были в безопасности в своей квартире.             Вместо этого Бьянка обнаружила, что нервно расхаживает по обочине дороги у входа в Национальный парк. Вой оборотней был слышен за вывеской "Вход", и Бьянке захотелось узнать, как звучит "Энид". Услышать ее, по крайней мере, было бы хоть каким-то утешением.             — Нам не следовало слушать Аддамса, — Скорость хождения Бьянки увеличилась, — Мы все должны быть там, пытаясь спасти Энид.          — Однако Уэнсдей была права, — сказала Йоко с того места, где они с Дивиной стояли, прислонившись к машине, — Если мы увидим приближающихся охотников и сможем остановить их, тогда Энид не будет в опасности.            Бьянка кивнула. Йоко была права; план имел смысл. Она изо всех сил старалась оставаться праздной, зная, что ужасное видение Уэнсдей может произойти в любой момент.             Слезы потекли по щекам Бьянки, когда она представила себе Энид такой, какой описала ее Уэнсдей, — Я так напугана. Что, если Уэнсдей не сможет спасти ее?          Дивина сделала несколько шагов вперед и заключила Бьянку в объятия, — Мы не можем так думать. Если кто-то и может спасти Энид, то это Уэнсдей. Она уничтожила немертвого пилигрима. Охотник на оборотней - ничто.          Прежде чем Дивина успела высвободиться из объятий, из-за деревьев за охраняемым входом раздался выстрел, и вой оборотней внутри затих.             Бьянка вырвалась от Дивины и побежала к выходу, — Энид. Мы должны пойти туда!          Йоко побежала за ней и схватила Бьянку за руку, — Если мы войдем туда сейчас, ничего хорошего из этого не выйдет, — Ее голос дрогнул, когда она попыталась подавить собственные эмоции, — Нам нужно подождать здесь.          Бьянка отстранилась от Йоко и присела на корточки, обхватив голову руками. Мысль о том, что Энид находится в том состоянии, которое Уэнсдей видела в своем видении, вызвала прилив желчи и обожгла ей горло.             Она никогда не думала, что они действительно доберутся сюда. Она предполагала, что они разозлят Энид, держа ее взаперти, но что она останется в безопасности.             Уэнсдей воспользовалась полуторачасовой поездкой на машине, ознакомившись с различными группами оборотней Сиэтла, чтобы получить представление о том, где они встречаются. Когда она услышала приближающийся вой оборотней, она осталась довольна своей детективной работой и продолжила пробираться по пересеченной местности леса.             Ее телефон непрерывно вибрировал, и она знала, что это Бьянка, поэтому проигнорировала его. Она напишет Бьянке, как только Энид будет в целости и сохранности в ее руках.             Было бы лучше, если бы с ней были Бьянка, Йоко и Дивина? Абсолютно. Но была ли Уэнсдей готова рискнуть их безопасностью? Ни в коем случае. Энид наверняка никогда больше не заговорит с ней, если из-за нее погибнут трое ее лучших друзей.             Уэнсдей вытащила свой телефон из кармана, но не для того, чтобы ответить Бьянке, а чтобы использовать его в качестве фонарика. Там было темнее, чем представлялось в ее видении, и она немного сопротивлялась. Она проигнорировала полдюжины сообщений, которые у нее были, и включила фонарик, чтобы осветить лес вокруг себя. Настоящий фонарик был бы лучше. Редко случалось, чтобы она была настолько неподготовлена. Но она намеревалась провести вечер, просто присматривая за Энид в квартире. Прогулка в одиночестве по дикой местности не входила в ее планы.             Неровность земли привлекла внимание Уэнсдей, поэтому она остановилась и посветила фонариком себе под ноги, на которых были видны усталые следы. Она определила, что они, скорее всего, были от небольшого вездехода и очень свежие.             Она ухмыльнулась и ускорила шаг. Охотники сделали все это слишком просто. Достаточно скоро она найдет охотников и уничтожит их прежде, чем они доберутся до Энид.             Рука Уэнсдей опустилась к карману с ножом, чтобы убедиться, что складной нож, который она всегда носила с собой, все еще там.       Это был подарок на одиннадцатый день рождения от ее дяди Фестера, и ей не терпелось вонзить его в сердца охотников, желавших Энид зла.             Ее ноги болели, когда она продолжала идти по тропинке, проложенной для нее следами шин. Она не была уверена, как долго шла, но, должно быть, прошло не меньше пары часов.            Впереди Уэнсдей смогла разглядеть две фигуры, стоящие над оборотнем. Она быстро выключила свой фонарик, чтобы ее не заметили. Лунный свет отражался от шерсти оборотня, и Уэнсдей могла разглядеть розовую и голубую краску.            — Энид, — прошептала она, подходя ближе.          От звука выстрела у Уэнсдей зазвенело в ушах. Нет. Она была так близко. Она не могла потерять Энид таким образом. Не тогда, когда она была всего в нескольких минутах от того, чтобы спасти ее.             Она пустилась во весь опор, отчаянно надеясь, что найдется какой-нибудь способ спасти Энид от ее ужасных травм.             Как только она подошла достаточно близко, чтобы увидеть, что происходит, мозгу Уэнсдей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить. Она была настолько убеждена, что найдет Энид с разнесенным лицом, что даже не заметила, что Энид лежит на земле целая и невредимая.             Кусочки коры валялись на земле рядом с ней; дерево слева от Энид приняло на себя пулю, которая предназначалась ей. У этих так называемых охотников была ужасная цель.             Энид была в самом разгаре возвращения в свой человеческий облик и не могла убежать. Трусы. Уэнсдей подумала про себя. У охотников даже не хватило смелости пойти за Энид, когда она была полностью в своем волчьем обличье.             Уэнсдей повернулась к охотникам, когда услышала щелкающий звук. Один из охотников перезаряжал ружье. Сердце Уэнсдей остановилось, когда она увидела, как он поднял пистолет и направил его обратно на Энид. Прежде чем она успела осознать, что делает, Уэнсдей бросилась всем телом между Энид и пистолетом.             Уэнсдей вскрикнула, почувствовав, как пуля пробила ей живот. Весь ее живот словно горел. По сравнению с болью, которую она испытала, попадание стрелы и удар Крэкстоуна казались не более чем ободранным коленом.             Она упала на колени и взглянула на повреждения, прежде чем упасть на бок. Определенно пуля с полым наконечником; ничто другое не могло нанести такого большого ущерба. Жаль, что она не могла сказать дяде Фестеру, что правильно опознала его; он бы гордился.             — Черт возьми, Брайан. Она…ты застрелил человека, — Уэнсдей услышала, как один из охотников сказал, — Мы должны убираться отсюда к чертовой матери.          Уэнсдей молилась всем богам, демонам и духам, о которых она когда-либо слышала, чтобы они развернулись и пристрелили ее еще раз, прежде чем уйдут, чтобы положить конец ее страданиям. Мысль о том, что ей придется терпеть жгучую боль еще хоть секунду, ошеломила ее. Но ей повезло меньше: охотники запрыгнули в свою машину и уехали.             Простой акт дыхания начал казаться невозможным. Уэнсдей собрала все свои силы, чтобы повернуть голову. Энид была все еще жива и все еще переживала свой переходный период.             Энид была жива.             Уэнсдей закрыла глаза, когда боль охватила все ее тело. Она просто хотела, чтобы это поскорее закончилось. Кровь на ее коже казалась прохладной по сравнению с сильным жаром пули. По тому, как много этого скопилось вокруг нее, она могла сказать, что ей больше не придется страдать. Ее боль утихла бы, и Энид смогла бы вернуться к своей жизни невредимой.             Уэнсдей добилась того, чего намеревалась: Энид осталась невредимой. Это все, что имело значение, и это заставило Уэнсдей почувствовать, что она может отпустить все. Больше не было причин сражаться.