***
Уэнсдей сидела за письменным столом в комнате Энид и безучастно смотрела на свою пишущую машинку и лежащий перед ней белый лист бумаги. Этот же листок бумаги был заправлен в пишущую машинку с тех пор, как ее выписали из больницы. Сосредоточиться на своем последнем романе о работнике похоронного бюро-каннибале было невозможно, когда все ее мысли были сосредоточены вокруг Энид. Не помогло и то, что Энид стояла в другом конце комнаты, одетая только в лифчик и чрезвычайно короткую юбку, которая подчеркивала ее мускулистые ноги. Последние полчаса она пыталась выбрать топ, который надела бы на свидание. Это невероятно отвлекало. — Как я выгляжу? — спросила Энид, остановившись на ярко-розовой майке, которая обнажала ее живот и подчеркивала грудь. Уэнсдей хотелось сказать ей, что даже в тошнотворно ярком розовом оттенке она выглядела потрясающе красивой. Но она этого не сделала, — Ты выглядишь так же, как всегда, Энид, — Она сосредоточилась на пишущей машинке и начала печатать случайные слова, пытаясь выглядеть занятой. Краем глаза Уэнсдей заметила, как Энид нахмурилась, услышав ее ответ. Хмурая Энид была зрелищем, которое Уэнсдей больше не могла выносить. Еще один ужасный симптом проклятия. Она вздохнула и отодвинулась от стола, чтобы повернуться лицом к Энид, — Я уверена, что Брейди будет очень доволен этим нарядом. — Броуди, — поправила ее Энид, — Но, спасибо тебе. Я знаю, что тебе невероятно трудно хвалить яркие вещи. Брейди, Броуди, разница та же. Оба звучали как типичные несносные имена, так и не созревшие после шестого класса, — Я без колебаний выпотрошу его, если он будет груб с тобой. Восторженный визг, который издала Энид, когда они услышали стук в дверь, заставил сердце Уэнсдей сжаться, — Пожалуйста, не говори ему ничего подобного, когда вы двое встретитесь, — взмолилась Энид. — Встретимся? — спросила Уэнсдей, когда Энид схватила ее за руку и осторожно подняла со стула в гостиную. Ее затошнило от страха, когда Энид открыла дверь и быстро обняла высокого, мускулистого светловолосого парня с другой стороны. — Приятно наконец-то с вами познакомиться! — Энид улыбнулась ему так, как любила Уэнсдей, когда улыбка была адресована ей. — Это, должно быть, он? — спросила Бьянка, присоединяясь к ним из своей спальни, — Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что мы знаем, куда вы направляетесь, и будем периодически проверять вас; так что не делайте глупостей. В этой квартире много оружия. — Ладно, давайте не будем начинать все с угроз, — Улыбка Энид теперь была нервной, — Броуди, это моя соседка по комнате Бьянка, а это моя... она моя... — Энид указала на Уэнсдей, — Подруга? Моя подруга, Уэнсдей. Броуди протянул Уэнсдей руку для рукопожатия, — Уэнсдей? Должно быть, круто иметь такое же уникальное имя, как у знаменитого автора. Уэнсдей уставилась на его руку, но не пожала ее, и Броуди неловко отдернул ее, — Брейди, — холодно произнесла она, заслужив неодобрительный взгляд Энид. — Броуди, — Он одарил ее улыбкой, обнажившей его острые зубы. Это напомнило Уэнсдей, что он, оборотень, был предназначен для Энид, а она - нет, — Ладно, ладно. Энид, готова идти? — сказал он, не получив ответа. Уэнсдей смотрела, как они уходят, и то, как он пожирал глазами Энид и как его рука легла ей на поясницу, вызвало у Уэнсдей желание перерезать ему горло прямо здесь и сейчас, в дверях квартиры. Она воздержалась только потому, что знала, как это важно для Энид. И как бы сильно она ни хотела быть той, кого любила Энид, она знала, что должна смириться с тем, что оборотни так не работают. Уэнсдей знала, что с ее стороны было бы эгоистично мешать Энид найти свою пару. — Ты можешь, пожалуйста, на этот раз вести себя прилично, Аддамс? — сказала Бьянка, вытаскивая Уэнсдей из своей режущей горло мечты наяву, — Энид все еще злится из-за той истории с душем, и если тебе снова причинят боль под моим присмотром, она убьет меня. Уэнсдей нахмурилась, — Я не нахожусь под твоим наблюдением. — О, но это так, — Бьянка схватила Уэнсдей за плечи, — Это работа няни. Ты - ребенок, и ты собираешься сидеть и больше абсолютно ничего не делать, — сказала она, заставляя Уэнсдей сесть на диван. Мысли о том, чтобы перерезать шею Бьянке, теперь заплясали в голове Уэнсдей, но она осталась сидеть. Было бы безумием позволить Энид уйти в ночь с каким-то случайным парнем. Поэтому, естественно, у нее были планы улизнуть и последовать за ними, чтобы убедиться, что Энид в безопасности. Но для того, чтобы сделать это, Бьянка должна была думать, что она отвечает за ситуацию. — Раз уж мне придется просидеть здесь остаток ночи, я могла бы с таким же успехом подкрасить ногти. Ты не могла бы сходить в комнату Энид и взять черный лак? Бьянка улыбнулась и с радостью отправилась выполнять задание, не зная, что Вещь спрятал черный лак для ногтей, чтобы дать Уэнсдей достаточно времени улизнуть из квартиры, пока Бьянка будет искать то, чего там не было. Это было слишком просто, и Уэнсдей сделала пометку, чтобы в следующий раз, когда они останутся наедине, показать ей, какой покладистой была Бьянка. Уэнсдей сунул руку под диван и вытащил черный брезентовый футляр для ножей. Она прикинула варианты и решила остановиться на двух, на всякий случай, — Вещь, пошли, — сказала она, схватила свою сумку и выскользнула за дверь. Вещь подчинился и юркнул в открытую сумку - он всегда был готов сделать все возможное, чтобы защитить Энид. — Я не могу найти черный. Что, если мы выберем кроваво-красный цвет? Это могло бы быть весело и... — Бьянка замолчала, когда заметила, что Уэнсдей больше нет на диване, — Уэнсдей? Открытый футляр с ножами на полу привлек ее внимание, — Черт, — пробормотала она, заметив два пустых гнезда в футляре. Уэнсдей собиралась убить Броуди, а потом Энид собиралась убить ее за то, что она была дерьмовой няней. Бьянка достала свой телефон и позвонила Йоко и Дивине; эта ситуация определенно требовала подкрепления.***
Ресторан, который выбрал Броуди, был высококлассным стейк-хаусом; довольно стандартный выбор для первого свидания между оборотнями. Он держал двери открытыми, был вежлив с обслуживающим персоналом, внимательно слушал, когда говорила Энид, - он все делал правильно. Но Энид не могла не чувствовать себя отстраненной. Когда она смотрела в его ярко-зеленые глаза, все, о чем она могла думать, было то, как бы ей хотелось смотреть в темно-карие глаза Уэнсдей. Она знала, что ей нужно прийти в себя. Возможно, это был тот момент, которого она ждала с тех пор, как ей исполнилось шесть лет, и она проводила его, думая о Уэнсдей. — Твои друзья кажутся довольно настойчивыми, — сказал он, откусывая еще кусочек своего стейка. — Бьянка безобидна, — ответила Энид, — И Уэнсдей…Я не думаю, что она на самом деле причинила бы тебе боль. Броуди рассмеялся, — Ты говоришь не очень уверенно. Я не думаю, что она была слишком счастлива, когда я сравнил ее с Уэнсдей Аддамс. — Она Уэнсдей Аддамс. — Срань господня, — Его рот широко раскрылся, — Это так круто. Мне показалось, я читал, что она умерла или стала настолько инвалидом, что больше никогда не напишет. На глаза Энид навернулись слезы. Не так давно эти две вещи могли бы стать абсолютной реальностью. Ее мысли вернулись к безжизненному телу Уэнсдей, как это часто случалось, в основном, когда она пыталась заснуть. Энид не была уверена, что когда-нибудь сможет смириться с тем, как близко они все были к тому, чтобы проиграть в тот вечер. К счастью, она смогла смахнуть слезы прежде, чем Броуди заметил это. Энид немедленно сменила тему; разговор о Уэнсдей был полной противоположностью тому, что она хотела сделать с Броуди. Беседа между ними протекала легко и была полна смеха. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так комфортно на свидании. Броуди любезно расплатился и вывел Энид за дверь, — Ты не хочешь прогуляться до театра пешком? Это хороший вечер для прогулок. — Звучит заманчиво, — сказала Энид. Она подняла голову и улыбнулась ему, из-за чего чуть не упала на тротуар. Благодаря быстрой реакции Броуди, он смог подхватить ее до того, как она упала. Их глаза встретились, и по тому, как он смотрел на нее, Энид поняла, что это все. Они собирались поцеловаться. Ее сердце бешено колотилось в предвкушении того электрического разряда, которого она так долго ждала. Но когда он прижался своими губами к ее губам... ничего. Нельзя сказать, что это был плохой поцелуй, это было не так. Когда они отстранились, Энид тихонько рассмеялась, — Это случалось так много раз, что я чувствую, что мне следует перестать ожидать, что все будет по-другому. — Я думал, что на этот раз все тоже будет по-другому, — Броуди ласково улыбнулся ей, — Только потому, что мы не друзья, это не значит, что мы все еще не можем пойти посмотреть фильм. Ты все еще хотела бы пойти? Энид кивнула, и они вдвоем пошли по тротуару. Ни один из них не заметил Уэнсдей, прятавшуюся за машиной на другой стороне улицы. Достаточно близко, чтобы видеть, но слишком далеко, чтобы слышать, Уэнсдей была уверена, что только что наблюдала, как Энид находит свою пару.