All That’s Best of Dark and Bright \ Все лучшее, что есть в Темном и ярком

      Уэнсдей неохотно оторвала голову от прохладного окна, как только ее водитель въехал в зону высадки пассажиров в терминале.  Она быстро вытерла слезы со щек и глаз, когда водитель схватил ее чемодан.             Когда она забирала у него чемодан, Уэнсдей слегка отшатнулся. Ее ноги все еще были напряжены и слабы из-за перенесенных ранее перенапряжений, и она подозревала, что они останутся такими еще по крайней мере несколько дней.             — Вам нужна помощь, мисс? - спросил он, явно обеспокоенный.              — Я в порядке, — солгала она, начиная затаскивать багажник в помещение.             К несчастью для нее, сотрудник American Airlines, проверявший багаж на обочине, также заметил ее ослабленное состояние и немедленно бросился на помощь.       Несмотря на ее протесты, он начал проверять ее багажник и подвел ее к скамейке, пробормотав несколько цифр в свое радио.             Уэнсдей пришла в ужас, когда почти сразу появился другой сотрудник аэропорта с инвалидной коляской. Обычно это приводило бы к приставлению ножа к их шее, но в данном случае она молча взвешивала свои варианты. Было бы хуже для нее, если бы ее воспринимали как слабую перед целым рядом людей? Или для того, чтобы она рискнула потерять сознание, попасть в больницу и не иметь возможности уехать из Сиэтла ночью?            Не иметь возможности уехать из Сиэтла определенно было бы хуже. Уэнсдей знала, что если она немедленно не уйдет, то у нее сдадут нервы и она побежит домой к Энид.             Пока она садилась в инвалидное кресло, Вещь привязал к ней дорожный чемодан Макиавелли и побежал к воротам, чтобы проскользнуть мимо охраны; TSA ни за что не успокоился бы, если бы скорпион и бестелесная рука прошли через него.             Уэнсдей не отрывала глаз от земли, пока ее провозили через охрану к воротам. Она предпочла бы подвергнуться средневековым крысиным пыткам, чем подвергать себя жалостливым взглядам незнакомцев.             Первое, что она сделала, сев в свой Uber, - заблокировала Энид, Бьянку, Йоко и Дивину. Это было весьма прискорбно, поскольку означало, что отчаянные звонки и смс-ки Бьянки, сообщавшие ей о прилете Энид и умолявшие ее не садиться в самолет, не прошли.             Последнее, что ей нужно было сделать перед посадкой, - это удалить Instagram Юджина со своего телефона. Она не смогла удержаться и в последний раз заглянула в профиль Энид.       Оборотень опубликовал историю в кинотеатре, позируя с отвратительно большим диваном и пакетом попкорна. При любых других обстоятельствах Уэнсдей была бы рада увидеть улыбку Энид и ярко-голубые глаза. Но осознание того, что Энид улыбалась именно Броуди, заставило ее желудок скрутиться в узел.             Уэнсдей пару минут просматривала фотографии Энид, в последний раз любуясь ею, прежде чем сделать глубокий вдох и удалить приложение.             Она смотрела, как самолет садится . Она испытала мгновенное и, по общему признанию, иррациональное презрение к самолету, зная, что это был объект, который должен был увезти ее от Энид.              Она боролась с желанием побежать обратно к Энид. Бредовая часть ее мозга пыталась убедить ее, что она может остаться, не причиняя вреда партнеру Энид и, следовательно, не причиняя вреда самой Энид. Но рациональная часть ее мозга знала, что это неправда.             Судя по времени, когда было сделано селфи с попкорном и газировкой, Уэнсдей была уверена, что Энид добралась домой и обнаружила записку и ее отсутствие.       Боль в груди Уэнсдей усилилась, когда она подумала о том, как, вероятно, расстроена Энид. По крайней мере, Бьянка была рядом, чтобы хоть немного утешить ее.             И Броуди, напомнила себе Уэнсдей. Как супруг Энид, он обеспечил бы ей максимальный комфорт.             Она тихо ахнула, когда почувствовала приступ боли в животе. Повреждение нерва, сообщил ей врач. Беспокоиться было не о чем, и в тот момент Уэнсдей была благодарна за это.             Боль напомнила ей о том, что имело значение. Ее цель - поехать в Сиэтл - была достигнута; Энид была жива. И как бы ей ни было больно сейчас, Уэнсдей надеялась, что однажды она сможет обрести счастье, зная, что Энид живет своей жизнью, выходит замуж, рожает кучу несносных детей-оборотней и стареет.             Однако в данный момент мысль о том, что все это происходит с Броуди, а не с ней, вызвала желчь в горле Уэнсдей, поэтому она отбросила их и сосредоточилась на том, чтобы убедиться, что она, Вещь и Макиавелли готовы подняться на борт.     

 *** 

         Направляясь в своем Uber в аэропорт, Энид не была уверена, что когда-либо испытывала столько эмоций одновременно.             Счастлива, потому что Уэнсдей любил ее.             Грустно при мысли о том, каким разбитым сердцем, должно быть, была Уэнсдей, когда увидела поцелуй с Броуди.             Зла на Уэнсдей за то, что она ушла, не поговорив с ней сначала. И спасибо Бьянке, Йоко и Дивине за то, что помогли Уэнсдей уехать.             И, наконец, взволнованная тем, что скоро она сможет сказать Уэнсдей, что тоже любит ее, независимо от того, была ли она ее парой или нет.             Ее сердцебиение значительно участилось, когда она наконец прибыла в аэропорт. Выйдя из машины, она взглянула на свой телефон; ей оставалось ехать чуть меньше часа.              Очередь к стойке регистрации авиакомпании змеилась по всему салону и, казалось, тянулась целую вечность, поэтому Энид поблагодарила всех богов, которых только могла вспомнить, за возможность зарегистрироваться по телефону.        К сожалению, облегчение от того, что не пришлось иметь дело со стойкой авиакомпании, было недолгим. Линия безопасности была примерно в десять раз длиннее и, казалось, двигалась небыстро. Энид оглядела лица окружающих ее людей, надеясь, что Уэнсдей тоже застрял в толпе. К сожалению, ее глаза видели только нервных путешественников, пытающихся выполнить инструкции, которые выкрикивали им агенты TSA.             После двадцати минут минимального движения Энид решила, что терпеливо ждать просто не стоит. Самолет и Уэнсдей будут на полпути к Нью-Джерси, прежде чем она пройдет через службу безопасности.             Энид подходила к каждому человеку с просьбой выступить перед ними. Большинство из них были невероятно любезны, когда она сказала им, что любовь всей ее жизни собирается лететь через всю страну, а она пытается остановить ее. Некоторые казались не столь любезными, но все равно жестом попросили ее пройти перед ними, вероятно, просто для того, чтобы заставить ее заткнуться.             Она успешно выступила перед двадцатью или около того людьми, прежде чем похлопала по плечу парня, который выглядел так, словно путешествовал по делам, — Извините меня, мой... — начала она говорить.             Мужчина нахмурился и оборвал ее, — Мне все равно, — сказал он, прежде чем повернуться обратно.             Энид глубоко вздохнула и постучала его по плечу чуть сильнее, — Сэр, я понимаю, что у всех нас есть дела, но любовь всей моей жизни вот-вот сядет в самолет, и я должнп остановить ее.          Мужчина обернулся и закатил глаза, — Нет, что тебе нужно сделать, так это перестать вести себя так, будто ты звезда своей собственной романтической комедии, а все остальные в этом аэропорту - просто статисты, которые стоят у тебя на пути.             Энид почувствовала, как у нее выпускаются когти, но быстро взяла себя в руки. Избиение случайного бизнесмена в центре внимания службы безопасности аэропорта ни на йоту не приблизит ее к Уэнсдей.             Вместо этого она смирилась со своей судьбой и ждала в очереди, каждые пару минут проверяя время на телефоне. У нее оставалось пятнадцать минут до отправления, когда она наконец прошла через охрану.             Энид сорвалась с места в спринте. Скорость, с которой она бежала, определенно выставляла ее изгоем перед нормальными людьми в аэропорту, но ей было все равно. Все, о чем она заботилась, - это попасть к Уэнсдей вовремя.             Она добралась до ворот с запасом в десять минут. Но ее сердце упало, когда она увидела, как один из агентов авиакомпании закрывает дверь, ведущую к трапу самолета, — Я пассажир! — крикнула она, подбегая к ней, — У меня есть билет.            Женщина посмотрела на нее с сочувствием, — Извините, мэм, как только двери закроются, мы не сможем их снова открыть.            — Вы не понимаете, — В этот момент Энид была просто в бешенстве, — Женщина, которую я люблю, находится в этом самолете, и она думает, что я не люблю ее. Вы должны позволить мне войти в самолет.          — Мэм, мне нужно, чтобы вы успокоились, — сказала женщина, подходя к своему компьютеру, — Наша политика безопасности гласит, что мы не можем открыть двери на взлетно-посадочную полосу после того, как они были закрыты. Никаких исключений.            Ни один из вариантов, которые Энид могла придумать, чтобы помешать вылету этого самолета, не закончился тем, что она оказалась в списке лиц, которым запрещены полеты, и в тюрьме. Ее голубые глаза наполнились слезами, — Мне нужно попасть в Нью-Джерси, — тихо сказала она.             Женщина одарила ее мягкой улыбкой, — Это я могу сделать.             Энид молча стояла, пока ей переводили билет на рейс, который вылетал через несколько часов. Это было лучше, чем ничего, но она понятия не имела, как найти Уэнсдей в Нью-Джерси, когда уедет.       Решив, что Юджин был бы для нее лучшим вариантом, она написала ему смс. Он, однако, ответил, что у него нет адреса Уэнсдей.             У Энид возникло ощущение, что он лжет. К счастью, адрес особняка Аддамсов было легко найти с помощью поиска в Google. Множество блогов об охоте за привидениями и других блогах об изгоях писали об этом.             Имея в запасе несколько часов, чтобы убить их, Энид начала осматривать небольшой магазинчик. Ее потянуло в книжный отдел, и она взяла экземпляр первой книги Уэнсдей. Она нежно провела пальцами по имени Уэнсдей.             — Это отличная серия, вам стоит попробовать, если вы ее еще не читали.             Незнакомый голос заставил Энид подпрыгнуть. Она подняла глаза от книги и увидела улыбающегося ей мужчину, — Это одна из моих любимых книг, — ответила она.             — Она одна из величайших писательниц нашего поколения, — сказал он, — Я надеялся встретиться с ней, когда она была здесь пару месяцев назад. Я не знаю, слышали вы или нет, но у нее был какой-то припадок. Потом она попала в больницу. Я прочитал в разделе ”Книги", что в нее стреляли, но я не знаю, верить ли яв это или нет.            Энид ухмыльнулась, Уэнсдей бы не понравилась мысль о кучке ботаников, сплетничающих о ней на Reddi, — Я слышала, она пишет новую книгу. Так что будьте начеку в ближайшее время, — Энид улыбнулась ему и вышла из магазина, пожелав счастливого полета.             Она не хотела отходить слишком далеко от выхода на посадку; она слишком беспокоилась, что пропустит следующий рейс, если сделает это. Она достала свой телефон и пролистала свои фотографии, пока не остановилась на снимке Уэнсдей. Она сделала снимок на прошлой неделе, пока Уэнсдей спала.             Было ли это немного жутковато делать? Может быть. Но Энид ничего не могла с собой поделать: Уэнсдей выглядела такой мирной. Сейчас, глядя на фотографию, она не могла прийти в себя от того, какой прекрасной была Уэнсдей. Веснушки, идеальный изгиб ее носа, ее удивительные губы. Энид недоумевала, как кто-то настолько красивый мог влюбиться именно в нее из всех людей?            Энид испугалась, что, если она и дальше будет смотреть на идеальное лицо Уэнсдей, у нее потекут слюни, поэтому она закрыла фотографию и отправила сообщение своим друзьям, чтобы проинформировать их о ситуации.             Энид провела остаток своего времени у выхода на посадку и весь пятичасовой полет, репетируя, что она скажет Уэнсдей. Большая часть ее хотела ничего не говорить и просто притянуть Уэнсдей к себе для поцелуя. Но она знала, что это перейдет все границы Уэнсдей, так что она обретет хоть какой-то самоконтроль.        Поездка на такси из аэропорта в особняк Аддамсов, казалось, заняла больше времени, чем перелет. Сердце Энид бешено колотилось. Теперь пути назад не было.             — Вы уверены, что хотите, чтобы вас высадили здесь? — спросил водитель со своим сильным акцентом жителя Нью-Джерси, нерешительно заезжая на длинную подъездную дорожку к дому Аддамсов, — Это место выглядит как-то не так.           Энид выглянула в окно на засохшие деревья, кладбище и вырисовывающийся особняк в викторианском стиле. Это был справедливый вопрос, — Я уверена, — сказала она, когда он остановился перед домом.             Энид расплатилась и поблагодарила его, прежде чем медленно подойти к входной двери. Она нервно постучала самым страшным дверным молотком в виде черепа, который когда-либо видела в своей жизни.             Высокий мужчина, которого, как она помнила, звали Ларч, с ворчанием открыл дверь.             — О, привет. Уэнсдей здесь? — вежливо спросила Энид.             Он ответил тем, что можно было охарактеризовать только как смущенное мычание. К счастью, позади него появилась Мортисия, — Энид, дорогая. Что, ты здесь делаешь? — спросила она.             Энид улыбнулась ей, — Извините, что заявляюсь без предупреждения. Я предполагаю, что Уэнсдей рассказала вам о том, что произошло. Я надеялась, что она может быть здесь. Я бы действительно хотела с ней поговорить.          Мортисия нахмурилась, — Я разговаривала с Уэнсдей по телефону меньше часа назад. Она сказала мне, что все еще с тобой, в Сиэтле.          Сердце Энид упало. Ей следовало бы знать, что найти Уэнсдей будет нелегко.