На борт, к ковчегу!

      Все и правда закончилось? Лорен сложно было в это поверить после всего произошедшего. Особенно, заливая покрытые сукровицей раны на лице борным спиртом. Особенно, после того, как Джей попросил взять с ее видеокамеры пленку.       Несмотря на то, что от усталости онемело тело и в глазах двоились искры, уснуть она так и не смогла: дрейфовала в своих, но казавшихся чужеродными ей мыслях; пыталась что-то вспомнить, прижимаясь щекой к шершавой обивке тахты; отслеживала черный силуэт девушки на своей кровати, пытаясь собрать воедино все, что помнила и забыла.       Они знакомы уже давно. И сколько она помнила, жизнь Кейт состояла из попыток: не забывать пить лекарства, не убегать, не ругаться плохими словами, ведь Лорен этого не любила, спать в ночное время и бодрствовать днем, а не наоборот, как ей обычно хотелось.       Избегать общения с чужими, незнакомыми людьми…       Лорен сжалась от озноба и перевела взгляд на подоконник: на нем посаженный в обрезанную полторашку вместо горшка стоял засохший кактус. Теперь мысли плавно перетекли в другое русло. О том, что почему-то влаголюбивые растения в ее доме плесневеют от воды, а сухостойкие напротив — засыхают.       Господи, да почему все в жизни идет наперекосяк?!       Так больше и не уснув, встала и, шаркая тапочками, пошла на кухню успокаивать нервы душевными беседами с Джеем, которого тоже одолела бессонница. Потирая красные от серьезного недосыпа глаза, он сидел за кухонным столом с ее ноутбуком, подпирая голову рукой, и пересматривал отснятый материал. Дежурно растянул губы в улыбке и вновь уткнулся в бликующий в свете торшера экран. Девушка фыркнула, наливая себе кипятка в стакан.       Кейт на протяжении суток то ненадолго приходила в себя, то вновь теряла сознание. Наконец, вечером, когда Лора подсела на край кровати, она встретилась с более осмысленным взглядом подруги. Девушка сидела в комнате с плотно занавешенными шторами, без света, в густой темноте. На угловатых широких плечах и длинной талии футболка Лоры болталась как на манекене. Миленс была бледной, с зудящими красными ранами на щеках и лбу и с растрёпанными черными волосами, безумно жуткой, словно привидение.       — Тебе нужны силы, поешь, — предложила Лорен, улыбнувшись.       Девушка молча приняла поднос и дрожащими руками поставила его себе на колени. Слабыми пальцами она судорожно схватила ложку и низко согнулась над кашей. После первой же ложки, несмотря на дикий голод, она устало упала на подушку, покачивая тяжелой головой. Лорен пришлось забрать у нее столовый прибор и использовать его куда проворнее. Кейт не сопротивлялась, но с подозрением следила за каждым ее действием.       Наконец, Лорен отставила пустую тарелку в сторону.       — Кейт, ты почему так неудобно сидишь? — ласково осведомилась она, кивнув на то, как неестественно та полулежала, полусидела.       — Неудобно сидеть, — вяло согласилась Кейт. Голос у нее был хриплым и измученным, с каким-то больным сипением.       — Так сядь поудобнее, как ты хочешь, — улыбнулась девушка.       Лора перегнулась через кровать и потянула упавший на пол край одеяла. Миленс отпрянула, словив на себе озадаченный взгляд.       — У тебя что-нибудь болит? — поинтересовалась Лорен, приподняв брови.       — Голова болит, — невнятно прошептала, теребя края матраса.       — М? Ты помнишь, что с тобой произошло? — спросила девушка, не услышав ответа на свой вопрос ранее.       — Нет, — Миленс сгорбилась и безучастно отвернулась.       — А помнишь какое сегодня число? Какое число?       Кейт замерла с одним выражением лица, задумавшись, как показалось собеседнице. Лорен с жалостью смотрела на тщетные и неловкие попытки выудить из памяти хоть маленькую деталь.              Напоминать бытовые вещи приходилось часто. Раньше Лора старалась отвечать, рассказывать, но чаще всего Кейт забывала и, виновато опустив голову, спрашивала снова и снова, догадываясь, что они об этом уже говорили. Однако дезориентации во времени и месте с ней еще не случалось.       Какое сегодня число?       А год?       А адрес дома?       В каком штате мы живем хотя бы помнишь?       — Зима 1991 года? — на выдохе предположила, словно сама удивилась своим же словам.       — Нет, это год твоего рождения, — Лора покачала головой, — и сейчас осень. Ты не помнишь какой год? Я подскажу, 2009 год…       Кейт растерянно и виновато свела брови к переносице. Внезапно она занервничала, заерзала, бессознательно перебирая пальцами воздух, и со страхом взглянула на Лору, словно только сейчас увидела ее по-настоящему. Защищаясь, подняла руки перед грудью, стараясь отодвинуться. Кейт попыталась что-то сказать, подкрепляя слова жестами, но споткнулась о слова и замолчала. Лора терпеливо ждала.       — Почему вы называете меня «Кейт»? — задыхаясь, смогла наконец произнести.       — Потому что это твое имя, — девушка мягко положила руку на покрывало и наклонилась чуть ближе, внимательно следя за губами Миленс.       — У меня нет имени, — не согласилась та, сжимая ладонями виски. — Я вас не знаю, почему я здесь?!       Зрачки девушки сузились. Кейт замерла как загнанный в угол зверь. Стихло возбужденное дыхание. Лорен посмотрела на нее с большой осторожностью, боясь в тот момент совершить ошибку.       — Кейт, тебе нужно сейчас принять таблетки, хорошо? — Лора посмотрела в наполненные ужасом глаза.       — Мне нужно уйти обратно, — захныкала девушка, вытирая подступающие слезы. И добавила совсем неуверенно, но твердо:       — Нам нужно находится не здесь.       — Хорошо. Как только ты отдохнешь, мы вернемся домой, — пообещала Лорен, вспоминая, где оставила рюкзак.       Вдруг Миленс вскрикнула да так звонко, что аппарат в ухе Лоры пронзительно пискнул. Она обернулась на дверь: в темном проходе застыл ссутуленный силуэт Джея, державший в руке кухонный нож. От этой картины и Лорен пробрало холодом.       — Не убивайте меня, — пролепетала Кейт, закрывая лицо руками.       — Не мешай, — зашипела на него девушка, прогоняя рукой, а сама искоса глядела на рыдающую Миленс.       Быстро осознав свою ошибку, Джей что-то пробормотал про салат и скрылся. Девушка поджала губы: вот черт! Глаз задергался в нервном тике, а Кейт это заметила и испуганно затихла так же резко, как и начала.       Не сводя взгляда с подруги, Лора спиной вышла из комнаты и, быстро развернувшись, мгновенно шагом дошла до прихожей. Когда она вернулась с белым ящичком в руках и стаканом воды, девушка сидела все в том же положении. Кейт нервно сглотнула и закрыла глаза, позволяя одну за одной положить себе в рот таблетки, послушно запивая водой. Пальцы, загрубевшие от постоянных самоповреждений, убрали из рта прилипшие черные волосы.       — Вы злитесь? — тихо спросила она, потянувшись к зудящим ранам.       — Что? — глухо и нервно переспросила, но тут же смягчилась. — Не трогай царапины руками, хорошо?       Она вышла из комнаты, заперев за собой дверь, и сползла вниз по стене. Похоже, после всего, что произошло, в памяти Кейт совсем ничего не осталось. Даже то, что держалось там дольше обычного, утекло, как песок сквозь пальцы. Остались лишь раздробленные кусочки жизни. И желание уйти обратно, навстречу неведомой хтонической сущности, встреченной ею в лесу, а дальше только хуже, без вариантов. Наверное, без дозы донепезила она и вовсе может потеряться в себе, задохнуться…       Лорен зашла в комнату и, толкнув бедром стул, села, с большим трудом сдержав порыв протяжно завыть. Она вдохнула хронический запах пыли и мокрого печенья, поселившийся в ее кухне, и попыталась взять себя в руки.       Кажется, паническому ужасу внутри не было конца и края: как все исправить?       — Все в порядке? — спросил Джей, опираясь на раковину.       Лорен прижала руки к раскрасневшимся щекам. Эгоистичный голосок в голове предлагал зло отшутится в ответ, но она отогнала от себя эти мысли.       — Нет, — Лора так вздохнула, будто бы вступала в эту бессмысленную полемику уже множество раз. — Вообще-то я не знаю, возможно, все могло быть и хуже. Ты слышал о чем мы говорили?       — Почти нет, — сознался он, — но то, что я застал, мне показалось странным. Извини, что случайно напугал.       — Она полностью дезориентирована, но все могло быть и хуже, — девушка облизала губы.       Ей не избежать наказания, если этот жалкий обман раскроется.       — У меня ощущение, будто ты ее похитила и теперь насильно удерживаешь, — задумчиво пробормотал он. — Откуда ты знаешь, какие таблетки ей нужны?       — Ну да, конечно, чтобы на органы продать, — не сдерживается и фыркает Лора, закатывая глаза, — я ее подруга, поэтому я знаю, что ей нужно. Я умею с ней разговаривать.       — Все равно странно, — взгляд у него стал пустым, ни за что не цепляющимся.       — Тогда ты соучастник, — мрачно пошутила девушка и вдруг расхохоталась, представляя, что сострит что-нибудь еще.

***

      Дождавшись, пока шум за дверью затихнет, Кейт тихо сползла с кровати, прижимаясь к покрывалу всем телом. Ступая босыми ногами по паркету, прокралась к окну и от досады оскалилась: ручки с окон свинчены, никак не открыть и не поддеть. Соображалось тяжело. Тело быстро одеревенело так, что было трудно пошевелить даже пальцем. Вместе со страхом Миленс почувствовала нарастающее раздражение. Где-то на задворках сознания мелькала мысль, что стоило бы попытаться выблевать лекарства. Ослабевшие ноги подкосились, и она упала обратно на кровать. Кейт хотела закрыть глаза лишь на секундочку, но провалилась в черноту беспамятства, наблюдая перед глазами смутные отрывки из образов.       Несушки в птичнике снесли под вечер двенадцать яиц…       «Что это вообще значило?» — резко отдернула себя девушка. Былой страх ушел, когда она услышала отдаленные голоса — далекие и перекрученные; почувствовала вонь сырости и аммиака. Так пахло под землей, девушка знала. Единственное отличие от забоя то, что совсем не холодно.       Ты знаешь, кто это там говорит?       Она всхлипнула, мотая головой во сне и сжимаясь под одеялом. Тени от проезжающих за окном машин мелькали над ее головой, словно высокие силуэты людей.       Почему ты ушла? Тебе надо вернуться.       — Я не хочу, — прошептала она сдавленно, обнимая себя ладонями за плечи.       Связки сдавило. Её рот был буквально склеен, конечности слипались, если долго ими не шевелить, внутри постоянно что-то перекатывалось и булькало, а в голове не было совершенно ни одной мысли, полная прострация — это состояние девушка вспоминала с содроганием. Потому что в тот момент переставала чувствовать: внутренние ощущения, боль, людей вокруг.       Ты не можешь не хотеть, потому что Он ждет.       Она прерывисто вздохнула. Стекло посыпалось на нее острыми осколками, и вместе с каплями крови на руках вернулось сознание и звук: звенело не в ушах, как показалось ей, а в повеявшем с улицы воздухе.       Девушка стояла все так же, сжимая кровоточащими кулаками битое стекло, сильнее вдавливая его в кожу. Капли косого дождя и порывистый ветер били прямо в лицо. Она посмотрела на свои ладони: в них застряло множество обломков, глубоко под кожей.       На шум прибежали жильцы дома. Та, что называла себя Лора, выглядела напуганной и злой, во взгляде парня читалось замешательство, однако он не выпустил камеры из рук.       Лорен все равно не злилась по-настоящему, только покачала головой, а во взгляде была капля разочарования. Она отвела ее в ванную, придерживая за талию, достала откуда-то щипцы и спирт. Щурясь от яркого света, причинявшего глазам боль, девушка следила за тем, как ловко та извлекала прозрачные обломки.       Она была бы великолепной медсестрой. Девушка прикрыла глаза, представляя: заботливая, в белоснежном халате, синих латексных перчатках… Нет, лучше без перчаток, потому что, вспомнив их звук, она дернулась, а Лора обеспокоенно начала дуть на раны. И пахло бы от нее, как и сейчас — спиртом и жгучим йодом, который она сейчас наносила на порезы.       …Лора отодрала защитное покрытие и осторожно заклеила рану зеленым лейкопластырем, мягко разгладив его по бледной коже. Затем подняла глаза и спросила:       — Больно?       Кейт отрицательно помотала головой, благодарно улыбаясь. Чайник оказался куда горячее, чем она ожидала, но с ее замедленной реакцией поняла это далеко не сразу. Лора израсходовала почти весь свой обширный запас, зато теперь вся рука была в повязках и бактерицидных пластырях.       Лорен критически осмотрела ее, заставляя повернуться правым ухом, и заметила почти свежий порез, который Миленс хотела скрыть.       — Ну может быть хватит?       — Нет, не хватит, — она подула и погладила, чтобы не было так больно, — раны маленькие, но глубокие. Ты можешь подхватить заразу, и тогда будет очень плохо.       — Лори, извини, я правда случайно! — Кейт опустила голову.       Неуклюжая и слабая, чей вид уже сам по себе напрашивается на внимание и опеку.       Убедившись, что ранок больше нет, Лорен взяла холодные ладони девушки в свои и произнесла, серьезно глядя в глаза напротив:       — Я знаю.       Она тихонько засмеялась, мягко взъерошив ей волосы, и ушла, забрав с собой бумажки от пластырей. Кейт грустно посмотрела ей вслед и потрогала горящую руку. Хорошо, что Лору никогда не пугал ее истерзанный вид, Миленс знала это наверняка.       Забота Лорен — это вообще-то очень приятно. Уколы и обработка достаточно болезненны сами по себе, но только если это не делала она, всегда очень бережно и аккуратно.       Девушка подошла к зеркалу, внимательно изучая тело — царапин больше не было. Жаль. Она хихикнула, поморщив нос от саднящего ощущения. Зато Кейт быстро придумала, как снова привлечь внимание Лоры. В кипяток она, правда, руки больше не совала, но зато нашла под ванной идеально ровную железку, отлетевшую из-под сифона. Ужасно острую. Порезы без труда получались достаточно глубокими, чтобы на икрах выступила кровь. Сначала было не больно, а когда проступило красное молоко, на глазах начали наворачиваться слезы, но вскоре осталось лишь легкое чувство холода и ощущение дезориентации.       Прихрамывая, она встретила Лору у порога. Оказалось, что та собиралась сегодня уйти на ночь, и очень спешила. Быстро обняв ее на прощание, она упорхнула, закрыв за собой дверь на ключ. Ткань быстро пропиталась кровью, пачкая одеяло, когда она ложилась спать. Кейт проснулась глубокой ночью от того, что царапины надулись красным и ужасно болели, словно по коже проводили раскаленным прутом. Она попыталась погладить их так же, как это делала Лорен, но стало только хуже. Не смогла уснуть до утра, ворочаясь, мечась, и никак не находя себе места. Очень плохо.       Лора вернулась рано утром. Как обычно думая, что действует тихо, она гремела на кухне тарелками. Кейт сползла с кровати, морщась, и заковыляла вниз. Лорен мурлыкала себе под нос песенку, пока не посмотрела на нее. Она невольно приложила руки к груди.       — Что случилось?       — Я… случайно… упала, — неуверенно соврала Миленс.       — Господи, пойдем скорее, — она достала свою аптечку, села рядом с ней корточки и закатила штанину до колена. Не глядя потянулась за бинтом и вдруг нахмурилась.       — Тебя кто-то поцарапал, да?       — Нет, там просто стекло было… — Кейт поджала губы.       — Зачем ты говоришь неправду? — Лорен грустно покачала головой. — Ты ведь порезала себя, да? Если ты сделала это для удовольствия, то мне придется…       Она осеклась и замолчала, не пытаясь получить ответа на свой вопрос. Кейт неловко сжимала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, и не знала, куда деть взгляд.       — Погоди, — Лорен высоко подняла брови, поглаживая ее по колену. — Ты что, меня ревнуешь?..       — Кейт! — она не отреагировала. — Кейт, все в порядке?       Уйдя в свои мысли, девушка не сразу поняла, что обращаются к ней. Она открыла глаза с прищуром: Лора внимательно смотрела на нее. Добродушно хмыкнув, девушка открыла упаковку со стерильным бинтом и начала туго бинтовать руки от локтя. Повязки тут же густо пропитались кровавыми разводами.       Она подняла левую руку, рассматривая каждый палец.       — Зачем ты это сделала? — тихо спросила Лорен.       — Я не сумасшедшая, — пролепетала девушка, пряча лицо в тени всклокоченных волос. Она схватилась за стену, силясь удержать пошатнувшийся перед глазами мир.       — Все в порядке, все хорошо, — почти умиротворенно проговорила та, ориентируясь лишь на жалобную интонацию в голосе. — Зачем ты это сделала?       — Это не я! — она выкрикнула это почти со злостью. От эмоционального напряжения губы начали мелко дрожать и разъезжаться в разные стороны. — Простите меня, пожалуйста…       — Ну ладно, — Лорен устало потерла переносицу.       Заметив надвигающуюся тень руки, она дернулась, ожидая, что Лора ее ударит, замотала головой. Та удивленно отпрянула, физически ощущая, что подруга ее боится. Это проявлялось и в сгорбленных напряженных плечах, и с постоянно следящими за любым ее действием глазами, и в намеренно сдвинутых бровях.       — Что у тебя, руки болят? — смягчившись, спросила Лорен, потянув девушку на себя за предплечье.       «Отпустите меня», — смогла услышать девушка сквозь неразборчивое бормотание. Встревоженный дребезжащий голос убедил Лорен подумать дважды и все же не решиться на физический контакт.       — Пойдем обратно, — она сложила поблескивающие инструменты и обрезки бинтов в аптечку, — он там еще не все прибрал, наверное. Посидим пока что в гостиной?       Смотреть телевизор Кейт наотрез отказалась, потому что его мерцание причиняло боль и неприятные ассоциации. Она поджала колени к груди, обхватила голени и мрачно сверлила стену взглядом. Постепенно ощущения терпкого жжения в руках становилось невыносимым до того, что хотелось разодрать повязки, но каждый раз ее спокойно останавливала Лорен.       Разговаривали они немного. Все в итоге сводилось к: «А ты помнишь?». Нет, не помнила: у нее не было дома в лесу, никто и никогда не называл ее по имени; ей не приходилось глотать таблетки, и уж точно она никогда не знала эту глуховатую девушку… Помяни нечистого — он тут как тут, с граненым стаканом и горстью разноцветных драже и пилюль.       — Выпей, пожалуйста, — Лорен села рядом. Лицо у нее болезненно раскраснелось от протянутой кисти несло жаром.       Не стоит этого делать.              Девушка сжалась, сердце тревожно отбивало ритм, будто запаянный механизм из ржавых шестеренок двигался со щелчками, причиняя боль. Несмотря на шепот, она послушно приняла лекарство и выпила воды. Лорен проверила рот и ушла.       Ей было очень страшно. Она уже чувствовала, как начинают действовать бобы-пилюли, отравляя ее тело ядом.       Ты слышала это?       В глубине квартиры раздался странный шум. Он напоминал колебания на грани слышимой частоты чистоты, получаемые от микрофона.       И что же случилось?       Сознание ненадолго прояснилось. Ноги в поношенных кроссовках еле двигались, шаркая при каждом шаге. Ослабев, она упала коленями на щебенку, благо плотные джинсы спасали колени от сильных травм. Вновь задыхаясь, она увидела перед глазами сверкающие пятна. Ослабевшими руками девушка хваталась за края белой толстовки. Вдохнув сырой воздух, она снова закашлялась от оседающей пыли. В глазах постоянно колол мусор, но убрать его не было никакой возможности.       Двенадцать ключей к одному замку, сплавленные в один.       А потом все вновь потемнело, погружая ее во мрак беспамятства. Кейт дернулась и вздохнула так, словно вынырнула из темных вод. Парень, несший ее на руках, растерялся и едва не выронил. Девушка посмотрела сначала на него, затем на себя, словно пытаясь понять, правильно ли она все поняла. Тело передернуло.       — Я просто отнесу тебя на кровать, хорошо? — осторожно поинтересовался он, стараясь удобнее взять ее под коленями.       Кейт безучастно закрыла глаза. Как только голова коснулась холодной подушки, он сразу же ушел. Наверное, она пролежала в неудобной позе уже очень-очень долго, потому что тело, шею и поясницу ломило от выпрямления. Хотелось просто немного отвлечься, да вот только от себя никуда не сбежишь. Ее осторожно потеребили за плечо.       — Выпей лекарство, пожалуйста…       — Н…е… — она пыталась сконцентрироваться, но каждый звук давался ей с трудом, не складываясь в предложения, — н…       Сопротивляйся.       На это не было сил. Когда Лорен ушла, она дождалась, пока не услышит хлопок двери и встала. Босые ноги заледенели, руку прострелил поток хлынувшей в конечность крови. По телу расходились судороги от каждого движения, отдавались в суставах и мышцах, заставляя ее стирать зубы в крошку.       Под каждым шагом доски отзывались раздражённым скрипучим стоном, с потолка то и дело сыпалась труха. Она шла по скользким мосткам, покачиваясь, едва переставляя ноги. Внизу плескалась грязная черная вода. Угольные пласты ведь только на картинках черные-пречерные, а на деле же между ними и светлые прослойки, и бурые вкрапления. Девушка услышала в отдалении голоса и подняла руки, будто для защиты, но обессилено опустила их, увидев перед собой Джея, сидящего на полу перед телевизором.       — Вы тоже это видели? — дрожа прошептала она.       Реальность прояснилась. Ее ослепил яркий свет экрана, освещавшего комнату. Кажется, он не понял, о чем она говорит, потому что посмотрел озадаченно. Девушка взглянула затравленно, обхватывая себя за плечи: взаперти, в ловушке из четырех стен — в этой квартире. Как под тяжелым пуховым одеялом: должно быть мягко, но слишком душно, обволакивает со всех сторон. Не выбраться, не изменить, не сбежать.       — Ничего не будет хорошо… — прошептала она.