На борт, к ковчегу!

      Запись #19. «Половина недели прошла как во сне. После всего, что произошло, кошмары перестали преследовать меня. Хотя бы во сне. И я проспал так три дня. Почти закончил осматривать уцелевшие кассеты. У меня нет первых воспоминаний, но как давно это все началось.       Я должен радоваться тому, что с моей прошлой работы меня уволили со скромной пометкой: «За ненадлежащее исполнение работником по его вине возложенных на него трудовых обязанностей»?       Я стал слишком часто видеть что-то знакомое в своем крестообразном очертании: в дверях магазина, в шкафу, в переулках, в зеркалах… Особенно странно, что раньше там этого не было. Тогда я просто поворачиваюсь и стараюсь вести себя как обычно, так, как мне советует «П-»: идти тем же шагом, не ускорятся, смотреть куда угодно — в небо или по сторонам — но не назад. Нет, нет, нет — даже если до пункта назначения пара минут лучше сделать крюк. Звать, как правило, никто не зовет, но внутри всегда странное чувство: вдруг все ответы там? Что если все же попробовать?       Я не буду пока говорить о некоторых моментах. Не потому что боюсь, что меня найдут — кому из них надо, тот все равно найдет независимо от того, читает он этот блог или нет. Просто не хочу превращать записи в сумбур».       Только что Джей стоял посреди комнаты и в растерянности смотрел в окно: он внезапно обнаружил себя шнурующим кросовки для выхода на улицу. Иногда так бывает, когда делаешь что-то на автомате, погрузившись в свои мысли, а потом понимаешь, что твои действия не имеют смысла. Вот так и здесь.       Куда он вообще собирался?       Не имея понятия, что делать, Джей сел на кровать и приложил ладонь ко лбу — ему ведь просто некуда идти на ночь глядя. Грубо говоря, не было даже отмазки. Из мотеля он выходил только перебежками: кепку на голову и взгляд в видеокамеру. Все, с кем он мог бы пообщаться либо на твиттере, либо… Либо. Может быть, просто собирался в магазин? Так ведь в этом и смысла не было, потому что еда еще была. Денег оставалось все меньше, так что пришлось брать чеки из сумки Лоры, но и они ведь не бесконечны…       Одна зудящая в голове мысль не давала покоя: между тем, как он встал утром и этим моментом, было еще что-то очень важное. Он же вроде бы чего-то испугался даже, а потом выбегал на улицу, так?       И какие же противные, посторонние хруст и треск доносились из комнаты под ним. Будто кто-то нарочно встал на стремянку под потолком и сдирал наждачной бумагой побелку: щирк-щирк… щирк-щирк…       В раздумьях парень спустился на первый этаж и подошел к стойке регистрации.        — Извините, — тихо обратился он к женщине на ресепшене. Та оторвалась от журнала, резко выпрямив спину. «Джессика Херт» блеснуло на алюминиевом бейджике, — понимаю, как это странно звучит, но вы не могли бы сказать: я сегодня выходил из номера?       Она бросила на него странный взгляд и утвердительно мотнула головой.       Джей огляделся и внезапно понял, что не очень понимает, где находится. Нет, он помнил, что это дешевый мотель, где они остановились с Лорен, что к нему нередко заходит Ной, что живет он уже здесь уже больше недели, что на полу всегда был темно-красный затертый палас, устланный растительным орнаментом… Но это было как-то блекло и вспоминалось плохо, построчно, будто он сам придумывал это на ходу.       Со стенами что-то не так.       — Вам плохо? — обеспокоенно спросила Джессика.       — Обои на стенах всегда были однотонными? — Джей поднял остекленевшие глаза.       Одни воспоминания казались блеклыми, будто выцветшими кадрами диафильма, другие напротив — слишком яркими, как луч прожектора, вспоминавшимися целиком. Стены он запомнил точно: на узоре, похожем на ухмыляющиеся рожицы, кто-то чиркнул перманентным маркером напротив кулера с водой, и Лора смеялась всякий раз проходя мимо, потому что видела в этом силуэт коня с большим причиндалом. Эти же обои были и близко не такими, не говоря уже о случайном мазке… Его действительно это удивило и озадачило, заставляя еще больше сомневаться в реальности происходящего.       — Мы просто делали ремонт несколько дней назад, что вас так напугало? — женщина чуть отстранилась и настороженно нахмурилась.       Джей растерянно моргнул, вновь фокусируясь.       — Точно?       — Вам точно не нужна помощь? — вежливо поинтересовалась она. — Вы выглядите очень бледным, я могу вызвать скорую.       — Нет, — едва слышно прошептал он.       — Ну, может быть, кофе? Правда, я не хочу, чтобы вы упали в обморок прямо на лестнице.       Значит было что-то другое, пестрящее своим уродством. И он снова встретился с этим лицом к лицу, а очередной провал в памяти — очередное следствие. Поэтому одни воспоминания такие детализированные, а другие такие тусклые или вообще больше похожи на сон.       Как операция без наркоза: как долго это еще может продолжаться?       — Давайте, — он опустился на стул, сжимая рукава.       Джессика скрылась за дверью «Только для персонала» и скоро возвратилась с небольшим белым стаканчиком.       — Вот, я себе варила недавно, — она улыбнулась, желая подбодрить, — а то что-то вид у вас совсем… раскисший. Вы по работе, что ли, в городе или приехали к кому?       Он бы совсем запутался в реальности, сжираемый параноидальными желаниями, не будь с ним видеодневника. А если здесь система наблюдения на этажах? Ему не доводилось замечать камер кроме тех, что были на лестнице и над главным входом.       Стало неуютно.       — Я… временно не работаю, — Джей наконец тряхнул головой, осознав, что его окликнули несколько раз.       — Понимаю, — кивнула женщина, — ваш друг приходил и рассказал мне обо всем.       — Обо всем?       — Сказал, что вы в тяжелой депрессии, у вас суицидальные мысли… Мне тоже показалось странным, что он делился такой личной информацией! Вы меня извините, я сама не спрашивала этого. Он просто был таким серьезным, когда говорил это… И даже показал ваши записи в «Мо́би Дик»!       Она закрыла рот рукой, виновато глядя на застывшего Джея. Руки у него немного тряслись, когда он подносил стакан к губам. Горько-кислый вкус, перебивающий любой аромат, обжог язык.       Несмотря на стойкую безэмоциональность, они умудрялись ухмыляться.       Алекс все еще крепко стоял на ногах, крепко верил в навязанные идеалы. Но его внутренний мир, антропоморфный страх — образ их страха — не лишен реальности… О Боги, как ему помочь? От таких мыслей болела голова, будто сотни тупых игл вонзались в затылок.       — Может быть, сыграем в карты? — неожиданно предложила женщина, опять нарушая ход мрачных мыслей. — А то телевизор вот уже который день ремонтники не могут починить — одну рябь показывает. Антенны исправны, только проводка постоянно дымится. Даже радио не работает толком. Скучно здесь без телевизора…       «Почему бы и нет» вырвалось прежде, чем Джей успел подумать. А Джессика уже ушла и вернулась с потрепанной стопкой. Она раскинула первую сдачу, выложив козырь.       — Играем? — заискивающе спросила она, показывая козырную шестерку.       — Я все равно плохо играю в игры, — слабо улыбнулся он, когда Джессика зашла сразу с двух десяток.       И надо ли говорить, что за час он проиграл вчистую три партии. Причем одну с обидно огромной стопкой в руках.       — Я, кажется, всегда проигрываю, — тяжело вздохнул Джей.       — Ничего, не все ж выигрывать. И всегда можно уйти в ничью, если правильно расставить приоритеты.       — А как это?       — Когда в колоде или в руках других игроков не осталось карт, игрок, сделавший ход, использует свою последнюю карту, а игрок, ответивший последней картой, бросает вызов игроку. Так что ни у кого не остается карточек в конце.       Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и закусил губу, отказываясь двигаться из-за тупой боли, вколачивающейся в виски.

***

      Стоя перед распахнутым настежь окном, Джей смотрел в окно соседнего корпуса и не могу понять, что не так, а потом едва не подавился воздухом: внутри, в центре зала мелькнуло на мгновенье нечто уродливое и сразу спряталось за занавеской, будто стеснялось.       Плотно зашторив окна и заперев двери, он уселся рядом с грудой кассет. Последние из тех, что включались.       На одной из них написано: «Бэкстейдж <>». Затемнение и шуршание. Перед камерой стоял улыбающийся Брайн, который заговорил без всяких пауз.       — У нас сейчас война, — он развернул камеру, — кто-то выключил запись, и Алекс очень недоволен!       Объектив сфокусировался на беседке у воды, окруженной зеленым лесом, рядом с которой, сотрясая воздух проклятиями, блуждал Алекс, схватившись за голову.       — По-моему, ничего такого не произошло, — произнес другой голос за кадром. Более твердый, низкий, отчего окружавшая пространство тишина углублялась.       Затемнение. Кадр переместился. Снимавший обернулся, снимая в полный рост мрачно курящего парня в красной фланелевой рубашке. Повертев сигарету между пальцами, он обратил внимание на Брайна.       — Только постарайся, чтобы в следующий раз сценарий не попал в кадр, иначе у меня никаких сил не хватит, — парень глубоко вздохнул, устало морщась.       — Ну вот же, нам дали время, у тебя перекур, Тим.       — Я после сегодняшнего дня беру перерыв.       Стараясь беспрестанным движением разогреть заледеневшие ладони, он задрал голову. Хрустя еловыми иголками, Брайн подошел ближе и встал рядом.       — И тебе советую, — продолжил Тим чуть тише, — ты помнишь, что с тобой было недавно?       Снимавший молчал.       Вдалеке послышался громкий звук резко сгибающегося металлического листа. Он пронесся быстро, но Тим заметил что-то гораздо раньше, указывая за кадр, и стоял еще долго, щурясь вдаль. Лицо у него было серьезное, задумчивое, почти злое, если бы не усталость, скопившаяся и в черных кругах под карими глазами и в нахмуренных в недоумении толстых бровях. Черные волосы слабо трепал ветер.       По экрану прошлись белые полосы, изображение стремительно рванулось вверх. Запись завершилась.       Джей отложил кассету, прислушиваясь.        щирк-щирк… щирк-щирк…       Женщина на стойке регистрации говорила, что они делали ремонт — так, может быть, просто еще не закончили?       Он включил следующую запись. И сразу узнал это место: старая ржавая водонапорная башня, стоявшая так же уверенно, как колосс на глиняных ногах — это парк Россвуд, в нескольких метрах от того места, где грунтовая дорога превращалась в узкую тропинку.       На этот раз качество гораздо хуже из-за сгущающихся сумерек. Изображение выцветшее, желто-зеленое. Объектив опустили в пол, снимая мелкий гравий и два-три расколотых кирпича. Надсадно кашляя, державший камеру перекинул аппаратуру из одной руки в другую, судя по звуку, похлопал себя по карману и глухо вздохнул. Резко бухнувшись на монолитные ступеньки, он зашуршал пустой бумажной пачкой, отбрасывая ее как можно дальше.       — Да брось, никотиновая ломка длиться всего минуту, — Брайн подошел со спины.       — С чего ты это взял?              — Недавно прочитал в журнале «Лучшие дни для рыбалки» на последней странице рядом с кроссвордами. Выпуск январь 2001-го.       Смеясь, Брайн взял видеокамеру из рук у Тима. Тот сжал зубы и зажмурился, утыкаясь в рукав рубахи, глухо задыхаясь от мучительного приступа.       — Пошли! — крикнул Алекс, и голос его отразился эхом от пустых стен бетонной коробки.       Пока Крайли продолжал вещать, они поднялись и побрели в его сторону. За поворотом в груде тонких ниточек паутины находилась большая дверь с ручкой внутри металла.       Тим дернул ее, затем уперся ногой.       — Твою-то… тяжелая! — воскликнул он с громким хмыканьем, поднимаясь из согнутого положения. Его спина громко хрустнула.       Откладывая камеру, Брайн присоединился к нему, протягивая правую ладонь.       — Пружины старые на совесть делали, — прошипел Тим, отходя чуть назад, и нанес удар ногой.       Дверь болезненно охнула, слегка прогнувшись внутрь, и брызнула из щелей обломками цементной крошки. Они опять навалились на нее, стирая подошвы ботинок о пол, пока не раздался скрежет.        Кассета закончилась ровно в тот момент, когда разом дверь ухнула назад, будто державшая ее пружина наконец сорвалась, как срывается курок с боевого взвода. Толкавшие попадали на бетонный пол, поднимая струпья пыли.        щирк-щирк… щирк-щирк…       Это физически тяжело слушать.       Немного поколебавшись, Джей вновь спустился на первый этаж, зажмурился, стараясь сфокусироваться на вопросе, когда обеспокоенный голос несколько раз переспросил: «Что-то случилось?»       — Там, в комнате подо мной, — он потер виски, — шумно очень. Не очень громко, но я уже не могу это слушать.       Женщина нахмурилась, облизывая сухие губы.       — Вообще-то там никого не должно быть.       — Я уверен, что слышал, как кто-то шуршал.       — У нас нет ни мышей, ни тараканов. Может, вам показалось?       — Я уверен, что слышал! — Джей тут же замолчал, хватая себя за запястья. — Извините.       Снисходительно улыбнувшись, Джессика потянулась к стеклянному шкафчику со множеством пронумерованных отсеков и достала с крючка небольшой медный ключик.       — Если уверены, то мы можем проверить, — она встала, поправляя обтягивающую юбку, и направилась влево по коридору.       И вот они стояли под дверью. Прибитая ручка-скоба — привет из девяностых — съехала набекрень, обнажая дыру для гвоздя. Вооружившись ключом, женщина подперла ногой дверь и со скрипом провернула его в замочной скважине.       Комната была пустой. Пыльной, темной, с наглухо занавешенными шторами, но пустой. Давясь спертым воздухом, Джей заглянул под кровать, открыл створки шкафа, не замечая, как, тихо ухмылялась женщина.       — Говорю же, нет никого, вам показалось!       Оглядевшись, Джей заметил стремянку в коридоре и, не обращая внимания на то, как вытягивалось от удивления лицо Джессики, подставил ту к дальней стене рядом с кроватью и залез наверх. Прижавшись к потолку, он замер: спонтанные эмоции прокатились внутри горячими импульсами.       щирк-щирк… щирк-щирк…       — Ну, что там?       — Послушайте сами.       Джессика, все еще с усмешкой на лице, сняла каблуки и полезла по ступенькам. Когда ее щека коснулась побелки, она замерла на несколько секунд и прошептала:       — Мамочки…       Улыбка медленно сползла с ее лица. Она попробовала ущипнуть себя, однако в мгновенно образовавшейся тишине все еще можно было расслышать едва уловимое, прямо под тем местом, где стояла кровать в номере сверху:       щирк-щирк… щирк-щирк…       Они вышли на лестничную клетку, и Джей сразу направился на этаж выше.       — Вы туда вернетесь?! — в ужасе спросила женщина, оборачиваясь.       — Я должен проверить, что у меня там такое, — он безразлично пожал плечами.       — Нет, подождите! — крикнула она, шагая следом. — Это мышь? Это ведь мышь, да? Или фундамент проседает?       — Я… я не знаю…       Дверь номера со скрипом поползла на них. Джей молча начал собирать вещи, пока женщина мялась у порога, будто не могла решить, где ей удобней встать. Ноутбук Лоры он спрятал поглубже в вещи, вместе с ее телефоном и тем, что тогда отдал им Ной. Но оба уже разрядились в ноль. Жаль, что забыл зарядить.       Когда он попытался заглянуть под кровать, Джессика вскрикнула вполголоса.       — Не надо! — задушено просипела она. Не решаясь зайти, женщина протянула к нему руки. — Если что-то выскочит оттуда, я этого не переживу!       Мысль проверить все еще не казалось такой уж абсурдной, но Джессика… Увидеть что-то такое в живую было бы слишком для нее — это читалось и в широко распахнутых глазах, и сжатых плечах, и подрагивающих от волнения пальцах.       Не стоило.       Джей кивнул, покидая номер.       Как только он вышел на улицу, то мгновенно промок, будто окунаясь в реку. Сверху падало столько воды, что по земле пузырились бурные потоки. Джей брел пешком, мучительно сдавливая пальцами гудящую от боли голову.       Он остановился, чтобы поправить лямки рюкзака Лоры, и посмотрел в тусклое, весеннее небо.       Не стоило.

***

      Ной оказался каким-то слишком оживленным, разговаривая без умолку. Грешным делом Джей даже подумал, что тот стал употреблять что-то потяжелее, чем спирт, но, скорее всего, нет — просто впервые за долгое время чувствовал себя намного лучше.       — Я просто мыслю, когда говорю, а молча мыслить у меня херово получается, — отмахнулся он.       Потом сел на диван и грустно вздохнул.       — А что происходит после того, что мы видели?       Джей недоуменно развел руками. Жизнь ведь такая: не любит постепенность. Гораздо чаще подкрадывается с хлопушкой внезапности со спины и ударяет со всего маху по затылку. То ты скромный служащий, уныло коротающий день, то вдруг закрутит в водоворот то, после чего сама Джин Диксон долго будет трясти твою руку, не замечая рассыпавшихся ей на колени карт таро.       — Мы сможем стать людьми, которые действительно поверят в то, что произошло, — как можно более уверенно произнес он.       Ной какое-то время сверлил его взглядом.       — Ты правду говоришь? А если мы забудем?       — Нет, — хрипло прошептал Джей, похлопав по лежавшей в сумке камере, — если только ты этого не захочешь сам.       Рукава влажные, мокрые, пропитанные кровью, но этого пока что не видно. Раны жглись, натираясь о твердую одежду, пестря маленькими проколами иглы.       Закрывая глаза, Ной повалился на пружинистую спинку и гулко выдохнул. Джей провел рукой перед его лицом: подавленный, Ной снова погрузился в сонный транс, и ничего не оставалось, кроме как оставить его.       Подумав немного, он оставил вещи Лоры в доме, с запиской, просившей к ним не прикасаться, и ушел, вновь окунаясь под дождь.       С тем городом, где он жил раньше, его уже ничего не связывало, но мысли, что там что-то есть еще, роились в голове.       Потому он и поехал туда, где все началось: импульсивно, без какого-либо плана. Автостопом, с одной лишь сумкой в руке и надеждой вернуться из Алабамы обратно в Огайо.