Теряя дни на поиски любви - устанешь, Ворвется в жизнь она внезапно, словно летний дождь. Пусть разум против, сердце не обманешь, Ведь от любви не скроешься и не уйдешь.
Сарассис терпеть не могла неучтенные факты и подозрительные нюансы в своей и без того щепетильной профессии. А на данный момент, теорий в плане определения личности Лианы было на порядок больше, чем фактов. Главный подозреваемый вычислен, но как незаметно вывести его на чистую воду — она не понимала. Все еще находясь в облике Ассаны, Сарассис медленно опустила вилку на тарелку, завершая свой завтрак в столовой. Каррия настолько допекла ее своим нетерпением, ёрзая в ожидании запланированного похода в гости к парням, что Сара принципиально принялась тянуть время, замедлив скорость поглощения пищи, и даже вздохнула в облегчении, когда соседка умчалась прихорашиваться перед визитом. Леонид на завтраке не появился, так что Сарассис решила выждать максимальное время, дабы точно застать подозреваемого, а вернее — подозреваемую на месте. Воздух в столовой был пропитан ароматами свежевыпеченного хлеба, но она едва замечала этот запах, погруженная в свои мысли. Громкое перечисление знакомых имен, произнесенное голосом ректора через магический глашатай, застал ее врасплох. Не каждый день ректор вызывал студентов к себе, и это означало, что происходит что-то, явно выходящее за рамки обычного. Она просто обязана была узнать, что именно. Забыв о том, что в общежитии ее ждет соседка, Сара спешно покинула столовую и направилась к центральному корпусу Академии. Приняв облик беззаботного студента, наслаждающегося выходным, она издалека заметила группу «провинившихся», направляющихся к ректору. Девушка ненавязчиво последовала за ними, сохраняя дистанцию и осторожность, чтобы не выдать своего присутствия. Леня, судя по внешнему виду, даже не старался скрыть свою волчью сущность, демонстрируя хвост, торчащий из надрезанных сзади штанов. Это было странно. Так же странно, как и угольный цвет шерсти, украшающий пушистый довесок попаданца, покачивающийся при ходьбе. Сара только сейчас поняла, что черный цвет никак не соотносится с приметами исчезнувшей принцессы, но разнообразие способов окраски волос логично объясняло это несоответствие. Как только герои ее наблюдения скрылись в корпусе администрации, Сарассис аккуратно подкралась к зданию, нырнув за широкий забор из колючих кустов, покрытый опадающими с деревьев листьями. Ее взгляд упал на окна ректорского кабинета, расположенные на третьем этаже пятиэтажного здания. Настала пора воспользоваться тем, чем щедро наделила её природа. Полная луна избавляла от необходимости маскировать сущность, и по первому зову ее внутренний змей с удовольствием выпустил часть своей сущности наружу, одаривая кожу девушки бриллиантами, сверкающих в лучах солнца, темно-зеленых чешуек. Дождавшись полуоборота, Сара воспользовалась преимуществом змеиной природы и, подобно геккону, с легкостью преодолела вертикальную поверхность стены. Достигнув приоткрытого окна, она замерла рядом, накидывая на себя «полог невидимости», оставаясь незамеченной для случайных прохожих. Ее глаза внимательно вглядывались в щель между окном и рамой, а напрягшийся слух пытался уловить хоть крупицу разговора, который разворачивался внутри. Услышав вопрос Леонида «Вызывали?», прозвучавший в тишине кабинета после продолжительного молчания, Сарассис почувствовала, что ее усилия покрываются, как часто говорил сам попаданец, пушистым белым зверьком, именуемым в его мире «Песец». Предусмотрительный ректор, храня тайны Академии, навесил на свой кабинет магический купол беззвучия, делая все разговоры внутри недоступными для любопытных ушей. Сара пыталась осторожно проникнуть сквозь магический барьер, но каждая ее попытка разбивалась о невидимую стену силы и мастерства дракона, напоминая о границах ее собственных способностей. Понимая тщетность усилий, она с горечью отступила, позволив себе на мгновение ощутить вкус поражения. Но время неумолимо бежало вперед, а этот день содержал в себе еще много возможностей. Спустившись вниз, Сарассис решила, что лучшим курсом для действий будет доклад Мастеру. Улицы Этерии утопали в оттенках оранжевых красок и были весьма многолюдны. В выходной день, радующий остатками солнечного тепла, жители устремились наружу. Путь в порт пролегал через сплетение узких переулков и широких торговых улиц, которые были наполнены гулом голосов и ароматами специй. Сара шла, мастерски перемещаясь среди толпы, словно вода, находящая путь сквозь камни. Воздух в портовом районе был пропитан солоноватым запахом моря и криками чаек, которые, казалось, встречали каждого прибывающего сюда как старого друга. В месте, где вода встречалась с землей, а старинные корабли рассказывали истории о далеких путешествиях, Сара ощущала себя частью чего-то большого и таинственного. Порт казался порталом в другие миры, в которых каждый последующий шаг мог привести к новому открытию или приключению. Пройдя мимо стихийного рынка, где рыбаки предлагали свой утренний улов, Сара свернула к заброшенному складу, который служил ей ориентиром. За ним начиналась территория, где простые люди старались не появляться без крайней необходимости. Находясь в облике Ассаны, Сара зашла в «Алитайские Топи» через центральный вход. В лавке было пусто, лишь старый Эгиль полировал лакированную поверхность небольшого резного чайного столика. Как поведал наемный работник, хозяина в лавке не было и не будет до самого вечера. Сарассис хмыкнула с досады, посчитав, что сегодня звезды выстроились не на ее стороне, и только собралась уходить, как чувствительное ухо нагини услышало знакомый свист. Она вышла и, оглядевшись по сторонам, нырнула в подворотню, протискиваясь в узкое пространство между стеной лавки и высоким забором. Не теряя набранной скорости, она прошмыгнула в сарай, где месяц назад принимала нынешний облик и чуть не сшибла источник свиста — Лорена. Сара, взглянув на бледное лицо паренька, сразу же поняла, что у того что-то произошло. Он сразу же начал отчаянно жестикулировать, добавляя под воздействием адреналина мычащие звуки. — Остановись и успокойся, Лор! — положив руки на мускулистые плечи, скрывающиеся под серой, холщовой рубахой, девушка была вынуждена встряхнуть парня. — Ты же помнишь, что язык жестов я плохо воспринимаю? Давай действовать по старинке! Показывай. Сарассис взяла Лорена за руку и подвела к небольшому запыленному стулу, что стоял в углу сарая. Усадив парня на жалобно-скрипнувшую деревянную поверхность, она обошла его сзади и положила пальцы ему на виски. Парнишка закрыл глаза, стараясь собрать свои мысли и сконцентрироваться. Сара, ощущая его напряжение, дала ему время, понимая, что сейчас он пытается сосредоточиться и воссоздать то, что так отчаянно хотел ей показать. Она беззвучно прошептала формулу объединения сознаний и закрыла глаза. Медленно, но верно, в ее голове стали возникать ожившие картинки, словно рисуемые невидимой рукой в глубинах чужого разума. Сара оказалась неподвижно лежащей на полу галерейки в антикварной лавке, где периодически ночевал Лорен. Единственным источником света служил тускло мерцающий светильник. Глазами парня она смотрела в широкую щель между потолочными досками, на кабинет своего босса. В центре комнаты стояли две фигуры, одна из которых принадлежала Мастеру, а вторая — высокому призраку в плотном плаще, лицо которого прикрывали полы капюшона. Полупрозрачный облик собеседника Мастера прорезали небольшие искорки, словно молнии, скользящие по поверхности его одеяний. Разговор двух мужчин был напряженным, каждое слово вибрировало в воздухе, создавая ощущение клубящейся угрозы. Мастер говорил тихо, но каждое его слово было четким и решительным. При этом, в его голосе определенно чувствовался страх перед чужаком. Собеседник, напротив, казался более сдержанным, а его голос иногда дрожал от скрытого гнева или разочарования. Они бурно обсуждали какой-то план и слова «принцесса», «скрытые силы» и «предательство» повторялись с завидной регулярностью. — Неужели ты на самом деле решил, что, обрубив поводок, избавишься от моего внимания, Змейка? — с иронией в голосе произнес пришлый, — После того, как ты взял вверх над Дарием, я продолжал следить за твоей, скажем так, карьерой. Мне отрадно видеть, что ты стал именно тем, на кого я рассчитывал. — Рад видеть вас, лэр Мэрлин. Я все еще помню, что обязан вам жизнью и ваши указания имеют наивысший приоритет для меня, — Мастер, дрожащим голосом, старался сохранить самообладание, хотя его нервозность была уж слишком очевидной. — Я в этом и не сомневался… Вижу, ты опасаешься, что я пришел восстановить привязку? — спросил спокойным голосом Мэрлин, но в каждом слове чувствовалась скрытая угроза. — Не переживай насчет нее, Змейка. Если ты добудешь мне принцессу, то я обещаю навсегда забыть о твоем существовании. Мастер, сглотнув комок в горле, поспешил заверить его в своей преданности: — Мой лучший специалист уже работает над этим делом. Сарассис уже встала на след вашей потеряшки, и я уверен в успехе своей кобры. — В самом деле? Уверен? — образ Мэрлина стремительно подлетел к собеседнику, и его пронзительный взгляд в черной бездне призрачного капюшона заставил нага вздрогнуть. — Я ведь тоже был уверен, что тебе не удастся избавиться от моего поводка! — Да, Мэрлин. Уверен. Я… я держу Сарассис на крючке посредством ее больной младшей сестры. — Голос Мастера едва слышно дрожал, когда он был вынужден признаться в своем коварстве. — Правда, она не знает, что та давно умерла и готова на все ради ее блага. — Ха! Как иронично. Знаменитая Ядовитая Вишлегисс оказалась почти на таком же поводке, на каком сидел и ты сам?! — Мэрлин, казалось, получал удовольствие от разоблачения темных тайн Мастера. — Ты стал мудр не по годам. — Именно так, лэр. Она до сих пор верит, что ее сестра жива и нуждается в постоянном лечении. А лекарства нынче ой как дороги! — признался Мастер, стремясь скрыть дрожь в руках он принялся наливать себе зеленый чай из фарфорового заварника. — И ты не боишься, что, мягко говоря, пострадаешь, если она узнает правду? — вопрос Мэрлина был полон ядовитого любопытства. — Честно? Боюсь, лэр. Она очень сильна и коварна. Я даже решил, что после того, как она добудет мне голову Лианы, Сарассис будет устранена и никогда не узнает правду, — Мастер, словно оправдываясь, пытался убедить Мэрлина в своем плане… В этот момент поток воспоминаний Лорена оборвался и Сарассис почувствовала, как земля уходит из-под ног. Ее колени не выдержали, и она рухнула на грязный пол сарая, не в силах сдержать поток внезапного горестного осознания, накатившегося на нее волной. Ее маленькая Алидея мертва?! На глаза мгновенно навернулись слезы — жгучие и горькие, как само предательство, которое она только что увидела и услышала от Мастера. В душе закипал гнев, разгораясь все сильнее с каждой секундой, готовый смертоносным нарывом вырваться наружу и покарать предателя. Лорен, несмотря на свою немоту, понимал глубину страданий Сарассис. Он опустился рядом с ней, пытаясь обнять и утешить, как мог. Его руки слегка дрожали, когда он коснулся ее плеча, стремясь передать хоть каплю утешения в этот момент абсолютного отчаяния подруги. Лорен демонстрировал жесты, которые говорили о поддержке, о том, что он рядом и не оставит ее в беде. Сарассис подняла на него взгляд, сквозь слезы выискивая в его глазах хоть тень того, что все, что она только что узнала, было неправдой. Но в полных сочувствия глазах парня, она видела только отражение собственной боли. Ее сердце, казалось, разрывалось на части от осознания потери и предательства того, кому она доверяла больше всего на свете. — Как он мог… — едва слышно прошептала она, слова словно слипались из-за слез. — Как он мог так поступить со мной… с ней… Раздумья о младшей сестре, которую она так старалась спасти, добавляли горечи в ее страдание и поленьев в ее пламя злости. Она вскочила на ноги, гнев и решимость отразились в ее взгляде. В глазах Сарассис Лорен увидел приговор, который та решила исполнить немедля. Перед ним стояла безжалостная убийца, готовая на все ради мести. — Я сейчас же найду его, — произнесла она решительно, вытирая последние слезы. — И он ответит за все. Лорен, испугавшись подобной решимости в ее глазах, поспешил встать на пути Сарассис к опрометчивому поступку. Его руки крепко сжали ее за плечи, в его глазах читалась не только поддержка, но и умоляющее предостережение. Он знал, что гнев может привести к непоправимым последствиям, и старался всеми силами уберечь ее от поспешных решений. Лорен, сам того не замечая, отчаянно мотал головой в отрицании, пытаясь заставить подругу подумать, перед тем как начать действовать. Зная мастера, он понимал, что просто так этого нага не одолеть! Даже будучи самой Ядовитой Вишлегисс. Взгляд Сары, полный неприкрытой злости и решимости, постепенно смягчался под влиянием его чистосердечной тревоги. Злость в ее душе вновь начала тонуть в пучинах боли и опустошения, оставляя после себя лишь горькое осознание потери. Ее сила воли, казалось, ослабла под тяжестью пережитого, и она медленно опустилась на стул, признавая собственное бессилие перед лицом случившегося. — Спасибо, Лор, — голос ее был слабым, но в нем звучала искренняя благодарность. — Благодаря тебе я, скорее всего, не совершила глупость. Лорен, хоть и не мог ответить словами, ответил ей благодарным взглядом, полным сочувствия и понимания. Сарассис, собрав остатки своей воли, поднялась. Она была по своей сути змеей, а змеям свойственно проявлять терпение перед смертельной атакой! В ее сердце царила только решимость найти новый путь. Путь, который не только разрушит Мастеру его коварные планы, но и позволит Саре насладиться его последним вздохом на этой земле. — Я больше не стану работать на него, — произнесла она твердо, уже начиная обдумывать свои следующие шаги. Сара понимала, что ее жизнь изменится навсегда, но теперь она была готова к таким переменам. Тот единственный лучезарный якорь, что удерживал корабль ее судьбы возле Мастера, был теперь во власти Единой. — Я должна что-то предпринять. Но сначала мне нужно все обдумать. Она кивнула Лорену в знак благодарности и прощания и ушла из сарая, оставив за собой лишь ауру гнева, обиды и горести. Воздух вокруг показался прохладнее, когда она вышла обратно, на торговую улицу. Резкий порыв ветра заставил зажмуриться и замереть на месте, пережидая небольшую бурю из пыли и мусора, пронесшуюся по рядам. Открыв глаза, Сарассис осознала, что стоит возле небольшого питейного заведения со звучным названием «Клинок возмездия». Времени до комендантского часа в Академии было предостаточно, а боль в душе требовала крепкой дозы искусственного успокоения. Пройдя через двери таверны, Сарассис ощутила, как аура помещения, оформленного под внутренности старого корабля, обрушилась на нее, словно вода, заполняющая пустоту. Место было уютным, с тусклым освещением, создававшим атмосферу интимности и раздумий. В воздухе витал запах древесины, смешивающийся с ароматами крепких напитков и табака. За стойкой бара стоял толстый трактирщик, чье гладко-выбритое лицо освещалось мягким светом светокамня, придавая чертам добродушное выражение. Сарассис пробралась к барной стойке, стараясь не обращать внимания на возможные взгляды посетителей, которые, поглощенные своими беседами и напитками, также не замечали ее присутствия. Негласный кодекс этого заведения не позволял лезть незнакомцам «в душу». Она уселась на высокий табурет, чувствуя, как усталость и груз переживаний начали давить на нее с новой силой. — Что для вас налить, ниса? — спросил трактирщик, подходя к ней с вопросительным взглядом. — Самое крепкое, что у тебя есть, — едва слышно произнесла Сарассис. Ее голос даже для нее самой прозвучал хрипло и устало. Трактирщик, быстро оценив психологическое состояние клиента профессиональным взглядом, кивнул с пониманием и вскоре перед девушкой возник широкий, низкий бокал с темным, едва прозрачным напитком, тонкий аромат которого обещал мгновенное забвение. Сарассис взяла стекло в руки, чувствуя, как его прохлада приятно контрастирует с теплом ее ладоней. Она медленно поднесла его к губам и сделала глоток, прислушиваясь, как жгучая жидкость скользит по горлу, оставляя за собой ощущение тепла и легкого онемения. Напиток был очень неплох и достаточно крепок. Как раз то, что ей и было нужно в данный момент. С каждым глотком мир вокруг начал терять свои очертания, становясь все более размытым и неважным. Голоса вокруг слились в единый фоновый шум, который постепенно удалялся, унося с собой остроту переживаний и боли. Сарассис почувствовала, как напряжение покидает ее тело, уступая место обманчивому спокойствию. Но даже в этом состоянии, на грани потери собственного осознания, в глубинах души продолжала тлеть искра гнева. Она знала, что это забвение временно, и завтра ей предстоит столкнуться с новой реальностью вновь. Но сегодня, в данный момент, она позволила себе забыть обо всем. Почти обо всем… Бой часов за спиной у трактирщика вырвал пьяную девушку из алкозабвения, и она осознала, что пора закругляться. Сарассис, периодически теряя остатки осмысленности, покинула заведение и направилась обратно в Иммерсию, интуитивно следуя в нужную сторону. Стемнело, и только мягкий свет фонарей освещал ее путь. Разум работал урывками, вырывая из расплывающейся перед глазами мути знакомые элементы окружающего пространства. Мигающий фонарь у небольшого мраморного алтаря Единой… Заброшенное здание на ивовой улице, служащее приютом для местных беспризорников… Причудливо-покосившийся клен, на углу протяженного квартала Домов Развлечений… Внезапно тело обволокло защитное заклинание на входной арке Академии и привычно пропустило ее внутрь. Оставалось сделать последний рывок и добраться до любимой кроватки в общежитии. Казалось, она уже почти добралась, как вдруг ощутила резкий удар по голове. Мир вокруг погас, и Сара упала, окончательно уплывая в похмельно-оглушенное бессознание. Сознание возвращалось медленно и мучительно, словно пробираясь сквозь густой туман, заполняющий голову. Первым ощущением был холод, проникающий в каждый уголок ее тела, заставляя кожу покрываться мурашками. Затем она почувствовала, что ее руки связаны за спиной, а ноги — неподвижны. Весь набор холодного оружия, что она тайно носила при себе, был изъят. Даже небольшой стилет, что скрывался в высоком голенище сапога, отсутствовал. Впрочем, как и сами сапоги. Воздух в помещении был тяжелым, пропитанным земляными запахами, с примесью металла и растительной затхлости. Сарассис попыталась открыть глаза и оглядеться, но сделать это оказалось не так просто. Зрение было расплывчатым и, несмотря на попытки сфокусироваться, очень медленно приходило в норму. Судя по звукам, девушка в помещении была не одна. Голос, который она услышала, был знакомым, но в первую секунду она не сразу смогла сообразить, кто его владелец. Затем, в поле медленно-проясняющегося зрения, появилась фигура… Каррии? Сарассис была в шоке, не веря своим глазам, но внешне не подавала виду, ожидая дальнейшего развития событий. — Надо же! Сама Ядовитая Вишлегисс. Лучший ассасин Мастера попалась как последняя неопытная школьница, — издевательски произнесла Каррия, чей голос буквально сочился ехидством и самодовольством. Сарассис ощущала, как каждое слово соседки по комнате впивается в нее, словно острые иглы. Сарказм в ее адрес был вполне заслуженным. Боль и унижение от того, что она оказалась в таком положении, смешивались с недоумением. Каким образом Каррия догадалась об ее истинном обличии? Все эти дни, проведенные рядом, — неужели это было искусной игрой девушки, прошедшей мимо ее опытного взгляда? — Вот уж не думала, что ты способна на такое, Каррия, — с трудом проговорила Сарассис, стараясь скрыть свое разочарование и боль. — Ни разу не видела тебя среди сотрудников Мастера! — О, дорогая моя, ты так мало знаешь… — саркастически ответила Каррия, приближаясь к связанной нагине. — Мастер, по его словам, никогда не складывает все яйца в одну корзину. За эту операцию он обещал мне многое, и я всегда выбираю сторону победителя. Слова Каррии прозвучали как приговор, и в глубине души Сарассис понимала, что ситуация куда более серьезна, чем она предполагала. Получалось, что Мастер подстраховался в деле с принцессой, и она не первая, кто проник в Академию ради ее белой шкурки. Она теперь даже не была уверена в том, что сама выбрала Ассану для подмены, ибо именно Мастер подкинул ей идею с замещением. Кто бы мог подумать, но ее обыграли на всех фронтах разом. Однако, даже в этот момент, находясь в полном отчаянии, в ее сердце не угасала искра сопротивления. Сара не собиралась сдаваться без боя, даже если шансы на спасение казались невероятно малы. — Можешь гордиться собой! Однако, чего же тебе от меня нужно, Каррия? — спокойно спросила Сарассис, пытаясь скрыть беспокойство. — А ты еще сама не поняла? Мне нужны сведения о Лиане. Я уверена, ты уже точно знаешь, под каким обликом она сейчас прячется! Разве не за этим ты сегодня ходила к нашему боссу? За ее голову назначена внушительная награда, и половина от щедрого куша была обещана мне! — требовательно ответила Каррия, приближаясь к Сарассис. — Это ведь Леонид, я правильно поняла? Я пыталась подкатить к нему на романтических соплях, но ты оказалась шустрее. Слишком много внимания ты уделяешь этому попаданцу. К тому же, лишь особь королевской крови могла бы выжить после моего сюрприза в подвале с Пламенем Феникса! Услышав о том, что Каррия применила на территории Академии бомбу, сила которой была подобна вспышке на солнце, Сара в одно мгновение до конца протрезвела и взглянула на похитительницу уже совсем другими глазами. В своей работе она редко прибегала к магонакопительному оружию, но с видами и принципами его работы была знакома не понаслышке. Мастер всегда тщательно подходил к процессу обучения своих подчиненных. Как же сильно она недооценивала эту полуоборотниху. Однако, Сарассис не теряла самообладания. Пока Каррия продолжала болтать, она сосредоточилась на своих скрытых магических способностях. Судя по тому, что она еще была жива, соперница также недооценивала ее способностей, не ожидая, что Сарассис может использовать магию, не прибегая к очевидным жестам или заклинаниям. Нагиня мысленно призвала свою истинную змейку, ощущая, как чешуйки, словно тонкие водные струи, появившиеся на запястьях, мелко подрагивая, постепенно ослабляют путы. Каррия, поглощенная своими мечтами о награде, не замечала магического перевоплощения, происходящего прямо перед ней. — Ты же могла испепелить Лиану подчистую! Что бы ты предъявила мастеру в качестве доказательства? Пепел? — провоцируя соперницу на продолжение диалога, произнесла Сара. — Ты с ума сошла или просто тупая? — А разве смогла бы «тупая» водить тебя за нос целый месяц?! — Каррия постаралась сделать вид, что ее не задевают слова обездвиженной девушки, но желание прикончить наглую тварь усилилось многократно. — Я не дура! Если бы Лёня испепелился, это лишь означало бы, что он уж точно не из рода ликанов. Пламя Феникса по-особому воздействует на тела оборотней! Уж ты-то должна об этом знать! Оно вынуждает их целиком обернуться в попытке избежать гибели и оставляет после смерти четкий, узнаваемый остов истинного зверя. Уж я-то это знаю не понаслышке! Я упокоила собственного папашу таким же способом и видела результат. Этот кобель заслуживал смерти… Воспользовавшись тем, что Каррия отвлеклась, подыскивая среди садового инвентаря наиболее острые аргументы, видимо для того, чтобы развязать Саре язык, девушка избавилась от пут, проколола палец и стремительно смочила кровью амулет, что маскировался под простое украшение в топике. Мир привычно подернулся мглой, и ее тело стало невидимым для окружающих, благодаря капелькам влаги, стремительно обволакивающим ее прямо из воздуха. Однако, Сарассис добавила небольшое изменение в привычное заклинание, оставив связанный облик Ассаны лежать на месте, а сама тихо переместилась в сторону. Стараясь не шуметь, она встала, одновременно с этим, окончательно перевоплощаясь в свою истинную форму. Подвижные уши Каррии зашевелились. Видимо, та начала что-то подозревать, то и дело бросая взгляд в сторону внезапно-заткнувшейся собеседницы. Она остановила свой выбор на трезубых вилах, острие которых зловеще блеснули в магическом свете. И, когда Каррия сделала шаг вперед, готовясь применить физическое воздействие, чтобы получить желаемые ответы, Сарассис стремительно переместилась за ее спину. Нагине было даже немного жалко, что она не увидела того изумления, что возникло на лице полуоборотнихи, когда та, воткнула вилы сквозь проекцию связанных ног. Мгновенно обернув свой пятиметровый змеиный хвост вокруг нижних двух третей тела Каррии, намертво фиксируя той возможность шевелить конечностями, Сарассис сняла с себя покров невидимости и медленно приблизилась к голове жертвы. Раздвоенный язык Ядовитой Вишлегисс издевательски пощекотал загривок Каррии, а чешуя змеиной части тела почувствовала дрожь ужаса, исходящую от пленницы. — А вот теперь ты явно недооценила меня, Каррия! — игриво произнесла Сарассис, раздумывая над тем, что делать с обездвиженной девушкой. По сути, коварная тварь ей была уже не нужна и в данный момент на весах ее дальнейшей судьбы качались только два варианта. Смерть или стазис. — Ты в этом абсолютно уверена? — внезапно ответила Каррия, повернув голову в сторону Сары. Во взгляде, да и в ее голосе уже не чувствовалось и намека на страх, что сразу же насторожило нагиню. — Это мы еще посмотрим! В тот же миг тело Сарассис сковала жгучая боль. Неведомая сила сжимала ей грудь, словно тисками, выдавливая из легких воздух. Сарассис задохнулась, хрипя и судорожно извиваясь, невольно высвобождая тело пленницы из колец собственного тела. — Что ты сделала? — прохрипела она, чувствуя, как сознание начинает ускользать за грань, из которой не возвращаются. — А ты как думаешь? — с дьявольской ухмылкой проговорила Каррия, демонстрируя агонизирующей сопернице тонкие браслеты на кистях рук, усыпанные мелкими, острыми зубчиками. — Я же говорила, что ты мне нужна живой. Ненадолго. А Мастер мне рассказал, как можно использовать кровь истинного нага против его носителя. Пока ты тут валялась в алкозабвении, я одолжила у тебя немного крови, нанеся ее на иглы вот этих красоток. Кровавая Печать, слышала о таком заклинании? Сарассис стиснула зубы, отчаянно борясь с болью и тьмой, которая пыталась поглотить ее. Она не могла сдаться, не сейчас. В счете, что она собиралась предъявить Мастеру, появилась еще одна строчка. Как он мог выдать постороннему существу одну из самых охраняемых тайн их общего вида? «Кровавая Печать» — секретный магический ритуал нагов, способный временно связывать жизненную силу соперников, позволяя Каррии питаться собственной силой Сарассис. Однако, соперница явно не знала, что в эту игру можно было играть вдвоем. Сара, используя последние остатки сил, призвала древний ритуал «Змеиных Владык», который позволил ей временно усилить свою магическую мощь. Окруженная ореолом змеиной магии, она стремительно подскочила к Каррии, и острые когти, подобно наточенным лезвиям, располосовали бедро полуоборотнихи. Сразу после этого Сара пальцами, залитыми кровью соперницы, мгновенно начертила в воздухе символы «Кровавой Печати» и призвала на помощь всю свою магию, всю силу и ярость, что накопилась в ее змеином сердце. Каррия, испытывая нарастающий ужас, отшатнулась, ошеломленная. Она не ожидала, что Сарассис способна на подобное. — Невозможно! — прошептала она, попытавшись зажать кровоточащую рану бедра и бледнея на глазах. Девушка чувствовала, как глубоко внутри нее разгорается пламя. И это было не образное выражение, а реальный магический огонь, неумолимо приближающий любое живое существо к порогу собственной смерти. Она не знала, что в данный момент ход ее жизни ускорился в сотни тысяч раз. Мгновенно забыв об истекающей кровью ноге, Каррия схватилась за грудь в бесполезной попытке удержать мощь карающего пламени, и в тесном помещении сарая раздался ее мучительный хрип, — Не-е-ет! Но Сарассис уже была неумолима, не испытывая к сопернице ни толики сочувствия. Она сосредоточила всю свою волю на смертельном заклинании. Тело Каррии, извиваясь в агонии, начало осыпаться, превращаясь в прах. Через пару минут в сарае воцарилась мертвая тишина. Лишь отблески звездного неба вкупе с мягким свечением Малой Сестры, пробиваясь сквозь щели, освещали окровавленную Сарассис, возвращающую себе человеческий облик возле небольшой кучки пепла. Ее внутренний змей был доволен победой, несмотря на боль ран и истощенность физической оболочки. Что делать с остатками проигравшей соперницы — долго выдумывать не пришлось. В сарае было представлено большое разнообразие садовых инструментов. Особенно — лопат и граблей.***
Лиана практически не помнила, как добралась до собственной комнаты и рухнула на кровать, излишне резко выпроводив сопровождающего ее Северрина, явно волнующегося за принцессу. Ей в данный момент было не до правил приличия, ибо в душе у нее царил хаос. Она никак не могла поверить, а вернее, принять то, что стала причиной обращения Леонида в оборотня и пыталась мысленно переварить этот невероятный факт. Разум отчаянно пытался найти малейшие возможности, дабы перевесить груз ее чувства вины на плечи этого проклятого землянина. Но с какой бы стороны не прокручивалась та злополучная встреча в ночном лесу, все факты говорили против нее. Леня всего лишь хотел помочь попавшему в беду животному. Он понятия не имел, кто перед ним на самом деле. И пускай, она сама была смертельно напуганной в тот момент, могла бы просто припугнуть люда рыком. Для чего было пускать в ход клыки? Но даже не эти терзания больше всего выводили принцессу из себя. Ударом под дых стало осознание того, что ее внутренняя волчица, что особо остро проявляла свой характер в периоды полнолуния, по всем признакам выбрала в качестве своего партнера — внутреннего зверя Леонида. Недооборотня, который даже ни разу не принимал свой истинный облик! И как бы не гневился разум Лианы, при каждом мысленном посыле в сторону этого попаданца волна благожелания от ее внутренней волчицы тут же превращала душу девушки в калейдоскоп всех спектров эмоций. Эта противоположная двойственность ощущений не позволяла думать ни о чем другом. Даже чувство голода решило залечь на дно и пережить бушующий уран эмоций. Свернувшись на кровати калачиком, Лия прижала влажное от слез лицо к коленкам и зарычала в бессилии. В голове отчетливо всплыл разговор с матерью сразу же после ее первого полноценного перевоплощения. В тот день, по возвращению из леса, отец устроил во дворце праздник в ее честь, и все вокруг только и делали, что поздравляли новоиспеченную волчицу рода Волкосветовых. Счастливая девушка с благодарностью принимала поздравления и даже не замечала, что большинство из волков, не обремененных наличием пары, смотрели на нее уже не только с положенной ноткой почтения. Лишь неприметные тени троицы телохранителей не позволяли жаждущим холостякам распушить перед принцессой хвост. Зато это прекрасно видела королева и не стала ждать подходящего времени, утащив дочь с праздника в кабинет мужа. — Лиана, прости, что прервала твой день воссоединения со стаей, но нам нужно срочно кое о чем побеседовать! — произнесла королева сразу же после того, как закрыла за ними обоими двери. — Время для этого разговора настало, и я должна сказать тебе, как любая мать своей дочери… — Мам! Умоляю! Только не заводи со мной разговоры о сексе! — с пылающими от смущения щеками, прервав мать, взмолилась Лиана, — Я выросла с близнецами. Неужели, ты думаешь, что сможешь меня удивить чем-то новым, после общения с моей озабоченной троицей? — Лиана Дамирра Волкосветова! — грозно прорычала Лоррентия, — Я попрошу контролировать свою речь и не забывать о собственном статусе! Негоже принцессе участвовать в подобных беседах! Этой троице я лично хвосты бантиком завяжу за их болтливые языки! К тому же то, что ты слышала от братьев, лишь верхушка айсберга для нашей беседы. Королева, увидев шок в глазах дочери, смягчила свой тон и подошла к ней, обняв за плечи. Она проводила дочь к небольшой тахте возле камина и, усадив ее на обитую ядовито-зеленой кожей поверхность, села рядом. — Бельчонок, мой любимый бельчонок, я не имела в виду ничего шокирующего или запрещенного. Наш разговор будет о чем-то гораздо важнее, чем инстинкт размножения. Я хочу рассказать тебе о некоторых особенностях во взаимоотношениях между оборотнями. О том, как наши внутренние звери могут влиять на выбор наших сердец. Лиана, все еще озадаченная, но уже более внимательная, посмотрела в карие глаза матери. — Видишь ли, — начала Лоррентия, удобней усаживаясь рядом с дочерью и принимая более серьезный вид, — Наши истинные животные играют ключевую роль в нашей жизни. Они защищают нас, дают силы, но также и влияют на романтическую составляющую взаимоотношений. И, к сожалению, весьма и весьма существенно. Я не знаю, кого именно Единая пошлет тебе в избранники. Надеюсь только, что это будет волк, достойный рода твоего отца. Однако, если твоя внутренняя волчица будет противиться выбору твоей человеческой сущности, будущего у таких отношений нет. — Но как это возможно, мама? — перебила ее шокированная Лиана. — Я что, не смогу положиться на выбор собственного сердца? А если я полюблю представителя другой расы? И что мне в таком случае делать? Как поступают оборотни в таких случаях? Ведь наверняка подобное происходило и раньше… — Примеров тому великое множество, — ответила Лоррентия. — Вспомни твоего дядю Элгарра. Его человеческая сторона была уверена, что его сердце принадлежит Карине, старшей дочери посла Адрактии. Но его внутренний волк выбрал совершенно другую партнершу, из рода Огнегривых, что в итоге привело к гармонии и счастью, какое Элгарр никогда не испытывал бы с Кариной. Лиана внимательно слушала, поглощенная новыми сведениями. Ее мать, поправив выбившийся из прически дочери, белоснежнный локон, продолжила: — Или вспомни нису Валерри, которая влюбилась в человека, но ее волчица отвергла его. Они очень долго жили вместе, соединившись в храме Единой по традициям людов. Несмотря на все попытки Валерри сохранить отношения, они были обречены на провал. Наш внутренний зверь чувствует союз, который может принести настоящее счастье и силу, или же привести к разрушению. В результате, так и не обретя потомство, они все же расстались. — Значит, моё личное счастье зависит не только от меня? — с ноткой беспокойства спросила Лиана. — В некотором смысле, да, — ответила Лоррентия. — Но это не значит, что ты не имеешь голоса в этом выборе. Это значит, что гармония между твоей человеческой сущностью и твоим внутренним зверем важна для построения крепких и счастливых отношений. Ты должна слушать и понимать своего внутреннего зверя, чтобы найти того, кто будет дополнять тебя во всех аспектах. Но не забывай и о собственных чувствах. Гармония между твоим человеческим я и твоей внутренней волчицей — вот ключ к счастливым и долговечным отношениям. Лиана кивнула, осознавая глубину слов своей матери. Она поняла, что путь к настоящей любви требует не только чувств, но и мудрости, умения слышать и понимать своего внутреннего зверя. И теперь, судьба буквально окунула ее нос в эту проблему. С размаху и весьма безжалостно! Когда Майя, ее соседка по комнате, вошла в комнату, она тут же почувствовала напряжение, витающее в воздухе. Оркша подошла к Лие, села рядом на кровать и, положив мозолистую ладонь на ее плечо, осторожно спросила: — Что случилось, Лиана? Ты выглядишь так, будто весь мир обрушился на твои плечи. Она вздохнула и повернулась лицом к подруге. Ее глаза все еще были полны слез. Ей ужасно не хватало матери, с которой та могла обсудить любую проблему, не опасаясь прозвучать глупой. В глазах оркши сверкал океан теплоты и сочувствия, и девушка решилась на откровенность. — Я не знаю, как с этим справиться, Майя. Моя внутренняя волчица… она выбрала Леонида в качестве пары. Понимаешь? Окончательно и бесповоротно! Но я… я не чувствую к нему ничего, кроме раздражения. Это так странно и пугает меня больше всего. Майя, шокированная внезапным признанием, задумалась. Из учебника, посвященного расе подруги, она помнила о странной особенности оборотней, вынужденных полагаться на выбор своего истинного зверя. Она была рада за попаданца, так как видела, что тот не раз смотрел в сторону принцессы весьма заинтересованным взглядом. С трудом сохраняя спокойствие, ответила: — Я понимаю, почему это может казаться тебе странным. Но знаешь, Лия, иногда наше сердце и наш внутренний зверь видят то, чего не замечает наш разум. Может быть, тебе стоит попытаться узнать Леонида получше? Могу заверить тебя, этот парень — удивительно открытый и невероятно добрый люд! От чего, по сути, и огребает постоянно проблем на свою седую задницу! Внутренней волчице Лии явно не понравился намек Майи на то, что она видела филейную часть ее избранника. Мысленно велев той заткнуться, Лиана продолжила изливать душу. — Как я могу это сделать, Майя? Я даже не могу спокойно стоять рядом, не чувствуя необъяснимого даже мне самой раздражения. А теперь, каждый раз, когда я снова его увижу, я начну вспоминать ту злосчастную ночь… и то, что я с ним сделала! Майя взяла ее за руку, пытаясь поделится своей уверенностью. — Лиана, ты сильная. То, что случилось той ночью, было случайностью, и ты не можешь винить себя. Леонид, мне так кажется, понимает это лучше, чем кто-либо другой. По-моему, он даже в мыслях не стал выдвигать обвинений в твою сторону. Пока мы с ним шли от ректора, он нудел лишь о том, что понятия не имеет, как жить оборотнем. Может быть, именно в этом и есть главный смысл выбора твоей внутренней волчицы. Словно шанс — начать ваши взаимоотношения с чистого листа. Возможность увидеть в нем не только причину своих страхов, но и нечто гораздо большее? Слова Майи пробуждали в Лиане сомнения. Возможно, она действительно была слишком строга и несправедлива к этому попаданцу? Может быть, стоит дать ему шанс объясниться, дать себе шанс увидеть его под другим углом? К тому же, по словам ректора, именно на ее плечи ляжет процесс обучения новоиспеченного оборотня. Она утерла остатки слез и попыталась улыбнуться подруге. — Я попробую поговорить с ним, Майя. Но это не значит, что я смирилась с выбором моей внутренней волчицы. Просто… я попытаюсь быть более открытой. Посмотрим, куда это нас приведет, — решила Лиана, чувствуя, как в ее сердце зарождается искорка любопытства к тому, что могло бы быть между ней и Леонидом. Она нашла в себе силы признать, что, может быть, это первый шаг к чему-то новому и неизведанному. Неизвестность все еще пугала ее, но теперь она чувствовала в себе и нотку решимости. Лия решила, что будет судить о Леониде не через призму своих страхов и предубеждений, а попытается увидеть его истинное я, которое могло скрываться за его человеческим обликом. Это решение не пришло легко, но поддержка Майи дала Лиане силы признать, что даже в самых темных уголках существ МежМирья может таиться свет, который стоит исследовать.