Падший ангел

Я с искрами в глазах держала приглашение, читая его: — «Я, Всадница Чума, приглашаю того, кому попало в руки это письмо… На бал в полночь, сегодня в главном зале.» — Это значит, что я могу пойти?! — я с воодушевлением обернулась на Голода. Я не выходила из комнаты уже несколько недель, только если погулять в саду, и то в сопровождении своего надзирателя. Он всегда был рядом. Всегда, где бы я не была, где бы не находилась, где бы не скрывалась. «Меня уже тошнит от него и от этого места, а бал будет единственными шансом развеяться и увидеть Мальбонте…» — Где ты это взяла?! — Вырвал у меня из рук письмо Голод, став жадно вчитываться в буквы, подходя к окну. — На наш балкон упало… — Я скрестила руки, недовольно смотря ему в спину. Голод достал сигарету и закурил, обернувшись на меня. Пару минут он молчал, словно думая. — Ты не идёшь. Я топнула от несправедливости и взмахнула крыльями. — Как это не иду?! Как это Я НЕ ИДУ? Да мне уже плохо от этих четырех стен! — Это твоё наказание, так прими его достойно. Ты в своём положении беспомощна. Я с разбегу подошла к нему вплотную, с вызовом посмотрев в глаза. — Я Войну убила, и тебя убить сумею! Даже не сомневайся в этом, ты — покойник! Голод на это лишь рассмеялся. — Ну, это будет справедливо, Всадница Справедливости… Я сжала челюсти, тыча в него пальцем прямо в грудь. — Ты обязан меня отпустить. И это не обсуждается. Его глаза загорелись зелёным. — Я сказал НЕТ. — с этими словами мои глаза тоже засветились чёрным, но я сразу вздохнула, опустив руки. — Тогда давай заключим сделку. Я обязана там быть. — уже спокойно произнесла я, сверля его взглядом. От такой упрямости Голод лишь заинтересованно вскинул бровь. — Я предлагаю тебе сделку. Проси, что хочешь, только отпусти меня на один вечер. — я приложила руку к сердцу, а другую протянула для рукопожатия. Голод безразлично взглянул на неё, но в его глазах что-то изменилось. Теперь он смотрел с прищуром, словно ожидая подвоха. — Только ты не сбежишь. Это моё условие. Слышишь? Ты не сбежишь от меня. — Его лицо приняло особую серьезность, от которой у меня пошли мурашки по телу, а в горле застрял ком. Я не сбегу отсюда. Это был определенно факт. Я вздохнула, закрыв глаза, всё ещё держа протянутую руку. Я подумала ещё раз, и ещё. — Ты отпускаешь меня на этот вечер, и не тревожишь меня во время него никаким образом. И я смогу общаться с другими и вообще как-либо контактировать. — На словах «я смогу контактировать с другими» Голод сжал челюсти, но твердо кивнул. — Тогда, ты выполнишь любое моё желание, а во время бала ты не сможешь сбежать. — он оглядел меня. — Я согласна! — я потрясла рукой. Голод помедлил, но всё же протянул свою в ответ. Мою руку пропитала жгучая тоска вместе с могущественной тьмой. Я резко выдернула руку. На моей шее образовалась еле заметная толстая цепь, как-бы обозначая мою точку не возврата, привязанная к Голоду. Всадник улыбнулся на мою реакцию. «Ошейник» испарился. Посмотрев на ладонь, я обнаружила ожог от тьмы. — Что это с тобой? — Голод стал серьёзнее и обошёл меня, чтобы посмотреть на кисть, но не дотрагивался. — Ничего! — Я спрятала ладонь в рукав рубашки и отбежала, направляясь в гардеробную. — Ну и что мне надеть? — Крикнула я из комнаты, перебирая наряды. — Так иди. — Голод скучающе достал книгу. — Да конечно! Я вообще-то самая модная на Небесах. Ну… после Мими. — Мими? — Голод заинтересованно поднял голову. — Да, я сказала Мими. — Это твоя знакомая? — Близкая подруга. И вообще, зачем ты спрашиваешь? — Просто… — Голод осёкся, когда я вышла из гардеробной. На мне сидело чёрное элегантное платье, обтягивая мою фигуру, в волосах плелись черные обелиски, а в ушах переливались изумрудные серьги. Было видно, что Голод не ожидал, что я так скоро выйду, поэтому был в оцепенении, жадно оглядывая меня, но после демонстративно отвернулся, нахмурясь. Я подошла к зеркалу, оглядывая себя. — У тебя совершенно нет вкуса. — вглядываясь в книгу сказал Голод, но я заметила, как тяжело ему это давалось, и злобно ухмыльнулась. — У тебя совершенно не получается делать комплименты. — Я телекинезом накрыла Голода его же плащом, который он всегда носил, и со звонким смехом выбежала из комнаты. — Ах, ты! Неугомонная!

***

Моё появление встретила приятная музыка, что казалась мне особо прекрасной после долгого отбытия. Я вдохнула воздух, но после огорчилась, что никто не чувствует хоть немного радости. Когда долго проводишь время с Голодом, кажется, что кроме вас никого больше не существует. Все оживились, когда увидели меня. Многие поприветствовали меня кивком, другой бессмертный, очень галантный, видимо, выпускник школы, подошёл ко мне и стал пожимать мне руку, и мы разговаривали о Цитадели, и как там проводятся дела. Он выглядел более счастливым, чем другие, конечно, стоило ему только коснуться меня или быть поблизости. Компания других бессмертных заметили меня и подошли. Я была невысокого роста, так что многие парни были на голову выше меня, и я казалась совершенно обычной бессмертной, как и другие. — Немезида, что нам делать? Как бороться против… Всадников? — Он пытался подобрать более подходящее слово, но другого не нашёл. Он всё-таки понимал, что я тоже Всадница, но всё равно просил совета и помощи. Другие в компании услышали его вопрос и тоже пытались заглянуть мне в глаза. Я обернулась и увидела на троне Чуму, что наблюдала за нами, а потом ещё какого-то бессмертного, который подозрительно близко стоял к нам и видимо подслушивал. Теперь я обернулась к ребятам, но так же смотрела в пол. — Замолчите. — все разом смолкли, и в скором времени мы перевели тему и попрощались. Теперь я стояла одна и попивала алкоголь. — Здравствуй, тётушка Немезида! — ко мне подбежала Кира и запрыгнула ко мне на руки. — Привет, малышка Кира. Как ты поживаешь? — Хорошо, спасибо. — Кира слезла. — А почему ты одна? — Отдыхаю от всех. — я захихикала. — Как тебе Бал? — Прекрасный Бал. — А что Чума говорит? — Она кажется расстроенной. Наверное, из-за того, что Смерть скоро придёт. — Ты так думаешь? — Да, я это чувствую. — Тебя она не обижает? — Чума? Конечно нет! — А тебе хочется открыть печать? Это твоё желание? — Я не знаю, Немезида… Мне сказала так сделать Чума, и всё. — А ты не думала… дружить с другими бессмертными, кроме Чумы? — Не думала… Не знаю… — Я могу тебя отвезти кое-куда в отпуск. Не хотела бы отдохнуть с другими ребятами, как ты? — Хотела бы! А Чума не будет против? — Я сама тебе разрешаю. И Чума пусть не знает, это будет сюрпризом. Что скажешь? — Мне нужно подумать, Немезида… Я не знаю, смогу ли я бросить её… — А ты и не бросишь. Это временно, она даже не заметит. — Правда? — Конечно! Когда подумаешь, обратись ко мне через этот камушек. — я вручила ей лазуритовый камень. — Только не показывай Чуме! Ей будет неприятно, и она разозлится! — Хорошо! Спасибо! — Кира весело поскакала к Чуме, что давно за нами не наблюдала. ! Кира послушала Немезиду и взяла камень. Возможно в будущем она согласится на побег. ! «Доверяет мне? Или не считает угрозой? Ничего, скоро ты упадешь с моей наглости… Главное, что у меня теперь есть шанс сбежать из этой тюрьмы, хоть и с помощью камушка, но это случится, только если Кира согласится...» Я почувствовала взгляд на себе, повернула голову. Это естественно был Мальбонте. Как нельзя кстати началась новая музыка, и Мальбонте направился ко мне. Я настороженно посмотрела на трон Чумы, и подметила, что она куда-то отлучилась. «Маль… Я так скучала, так скучала!» Мальбонте протянул руку, приглашая на танец, я приняла его предложение, и он увел меня в центр зала. — Мальбонте… — Немезида… Мы смотрели друг на друга глазами, полные любви. Он начал вести меня. Теперь он оказался за моей спиной, а его руки бережно и мягко держали меня за талию. — Как ты, Немезида? Он не трогал тебя? Не бил? Не обижал? — Мальбонте, казалось, чуть не рассмеялся от нервов, когда снова увидел меня. — Правильнее задать вопрос: не обижала ли я его. — Мы осторожно посмеялись, всё ещё понимая, что за нами могут наблюдать, поэтому говорили полу шёпотом. — Я чувствую на тебе какую-то ношу. — Да. Я заключила с ним сделку, чтобы попасть сюда. — Не стоило. Не стоило, Немезида. Что он попросил взамен? — Какое-то желание, я не знаю какое. Мальбонте всё ещё держал меня повёрнутой спиной, и я почувствовала, словно он дышит мне в волосы. — У тебя потемнела прядь. — Что?! — от неожиданности я чуть не упала, но Мальбонте вовремя меня придержал. — Я говорю: у тебя потемнела прядь. — Он сжал челюсти, повернув меня лицом. — Это… плохо? Мальбонте промолчал. — Я пытался связаться с тобой, но вся комната окружена энергетическим куполом. Я не знаю, когда вы есть в комнате, когда нет, кто в комнате, и есть ли там ты, даже когда мы связаны. Голод позаботился обо всём. — Я поникла. — Я сделаю всё, чтобы вызволить тебя из его лап. Я обещаю. Я слабо улыбнулась. — Я верю тебе. Мальбонте остался непроницаемым. — Веди себя как обычно рядом с Голодом. Я буду подкидывать записки, что когда-то делал орден. — Кстати об ордене. Они ищут меня? Мальбонте помолчал. — Нет. Я распахнула глаза. — Нет? — Я только слышал о твоих друзьях. Они прилетали, расспрашивали меня о тебе, но я ничего не знал и не говорил. Потом прогнал, пока они не попались. — Это… правильно. Спасибо. Мы продолжили танец, и вечер прекрасно продолжался в нашей маленькой и уютной компании…

***

На тот момент было 4 утра. Мальбонте проводил меня из зала в конец школы, но дальше идти не стал. Мы ещё раз обнялись на прощание, и я стала медленно бродить по коридору, оттягивая неизбежное. В конечном итоге я добралась до отталкивающей двери и осторожно открыла её. В комнате было тихо и холодно. Создавалось ощущение, что только один туман покрывал всё помещение. Свет нигде не горел, и тогда на балконе я заметила темную фигуру со светящимися зелёными глазами. «Ждёт меня? Не спит? Ах, да, что же ему ещё делать…» — Почему ты так поздно? Все уже давно в своих комнатах. — Не хотела возвращаться в клетку. — Я нахмурилась, а Голод вздохнул моему замечанию. В какой-то момент его что-то одернуло. — Вокруг тебя чужая энергия. — Правда, капитан очевидность? Может это из-за контракта, господин Голод? — Он поднял верхнюю губу, словно боролся с раздражением, но после отвёл взгляд. Он прекрасно понимал, что этот вечер я провела явно не одна, и это его раздражало. — Подойди сюда. — Это твоё желание? — Нет! — он в ожидании смотрел на меня. Я покорилась и подошла. — Послушай… — Он опустил взгляд. — Я не скучный, и я умею танцевать. — Он осторожно взял мои руки и встал в позу вальса. Я попыталась отстраниться, но он не позволил мне этого сделать, сильнее нажимая на талию. — Мне нельзя с тобой танцевать. — А я просто с тобой станцую, как брат с сестрой. Это не запрещено. Я вздохнула и всё же поддалась. «Он прав. Мы в любом случае остаёмся братом и сестрой, хоть и не родными вовсе.» Мы стали кружиться на широком балконе в танце. Сначала я была очень напряжена такой близости, но потом расслабилась, поддаваясь ритму. Голод тоже не отставал, и танцевал он прекрасно. Когда танец должен был закончится, мы остановились и неожиданно замерли, ничего не ожидая. Просто стояли. Просто смотрели в глаза друг друга. В какой-то момент Голод наклонился ближе и завладел моими губами. Это было так неожиданно и резко, что у меня в животе вспорхнули все бабочки, что так давно осели на дно. Я почувствовала эйфорию, и решила не отстраняться, наслаждаясь холодом, но таким теплым. Голод легонько держал меня за шею, чтобы я никуда «случайно» не делась. Поцелуй был таким страстным и голодным, что, казалось, он меня съест. Мне стало невыносимо больно в душе, но я терпела. «Такой поцелуй может быть с братом и сестрой? Ох, прости, Мальбонте…» Голод отстранился, смотря мне в глаза. Мы отдышались, а я всё оставалась в его руках. — И что это было? — Условие завершения контракта. Ты выполнила моё желание.