Голод. 3 часа ночи.
Я аккуратно спустился на балкон. Прошло много часов после моего отбытия, и, посмотрев на спящую Немезиду, на самое настоящее удивление, мне тоже захотелось спать. «Так вот, какого это, хотеть спать… Мне, казалось, что я не смогу никогда попасть в мир снов, но, нашелся же бессмертный, на которого я не влияю. Мне так спокойно с ней, и, скорее всего из-за её света мне хочется спать…» Я, не долго думая, переоделся и решил прилечь рядом. Немезида никак не отреагировала, неудивительно. «Её ничем не разбудишь. Это смешно, но иногда пугает… Что я её убил.» Тут Я заметил, что Немезида не дышит. Я аккуратно взял её за запястье и стал слушать сердцебиение. «Вроде живая.» Я стал рассматривать очертания её лица в лунном свете. Аккуратный носик, аристократические губы, длинные и пышные белые ресницы. Настоящий ангел… «Когда-то читал, что у людей есть национальность. А какая у неё? Она же была человеком, хоть, и по легенде, бессмертным?» Приблизившись ещё сильнее, я окончательно захотел спать. «Неужели я сейчас и вправду засну… не может быть. А завтра что будет? Матерь придет?» Я улыбнулся своей же шутке, и, закрыв глаза, погрузился в сон.***
Я понял, что начал просыпаться, и разлепил глаза. Повернулся, чтобы посмотреть время. 6 часов утра. Я проспал 3 часа. Иду на рекорд. Я потянулся, заметив, как хорошо мне стало, немного улыбнулся. Но сейчас я заметил кое-что очень подозрительное… «Что с кроватью?» Я повернулся к Немезиде, и понял, что она дрожит. Неистово дрожит. Как-будто у неё лихорадка, но очень сильная. Она лежала с закрытыми глазами, но, приглядевшись, я заметил, что она плачет. Одинокая слеза стекла по её щеке, оставляя мокрый след. Я стал её будить. — Немезида… Немезида, очнись! — она не просыпалась. Что-то не отпускало её из своих звериных лап. «И что мне делать?» Я уже обеспокоянно оглядел её. «Нет, я не могу её так оставить.» Я взял её ладони в свои, и попытался сконцентрироваться, чтобы пробраться в голову и выявить причину. Спустя несколько попыток у меня это получилось, несмотря на всю боль. Я открыл глаза в какой-то маленькой комнатке, где не было света. Я стал ощупывать стены, и наконец на что-то наткнулся, это была ручка двери. Повернув её, передо мной открылся вид на огромные стеллажи библиотеки. Я был поражен, сколько знаний ей приходилось оберегать в своём сознании. «Даже у Чумы не настолько огромная библиотека. И всё это она помнит?» Тут, оказалось, что не помнит. Я прикоснулся к одной из книг, и при моих прикосновениях она рассыпалась на части, но позже собиралась обратно. Я взял другую, и тогда те страницы были пусты. «Она не помнит? Но что именно?» Я взял ещё одну. Эта книга оказалась совсем другой: обложка очень старая, но качественная, из настоящей медвежьей кожи. Я стряхнул с неё пыль и открыл её. Вскоре почувствовал, как моё сознание начало меркнуть, заменяясь другим.***
Дремучий и неизведанный лес. Тропинки, много тропинок, что вели в никуда, к Бабе Яге, да к Кощею. Но пройдя Кощея с Бабой Ягой, можно было забрести ещё куда… к более оживленному и волшебному месту. Великий Новгород. Все жители занимались своими бытовыми делами, пока на главную площадь не пришли местные музыканты, что не так часто приезжали в эти края. Достали они волынки, гусли и бубны. Когда все увидели их, задержали дыхание, предвкушая новое представление новых гостей всем на показ. Они знали: скоро придёт та, что мгновенно появляется и так же быстро исчезает. Музыканты запели, и словно по зову сердца на площадь тут же вышли цыгане. Все в красивых одеяниях, нажитых за короткую жизнь, в браслетах да в бусах. Все веселые, и начали подпевать, зазывать всех потанцевать. Люди осторожно их осматривали: не подстава ли? Ведь думали: прибудет молодой царевич в эти края, давать оценку и сказывать указания, приедут наставники с ним и летописцы… Но не было видно одну, знающую всё, и знающие её все. Что везде слышит ноты музыки, поёт пением соловья, нахлынет бушующими волнами и русским пылом, да, это было всё про неё. Она отличалась своей внешностью от других: слишком светлая, слишком чувственная. Это вызывало восхищение, и одновременно предостерегало: поэтому она всегда была сама по себе. Но были друзья у неё верные — цыгане, что помогали ей скрываться от посторонних глаз… а она им то удачи пожелает, то сережки подарит. Никто не знал ни её возраста, ни имени, ни откуда родом. Ни брата близкого её, ни отца, ни матери. Раздался свист — так её кличут парни молодые, когда видят её уже издалека. Спрыгнула она с крыши рябчитой, сальтом запрыгнула на скамью, сложив руки в боки, гордя оглядывая толпу. Все ей захлопали — это была Немезида. Тогда она выглядела ещё миловиднее, чем сейчас, сразу ясно, почему. Ведь возраст, как никак, и место, где ты проводил время бессмертия. Здесь она маленькая, ей отчасти лет 16. Немезида слезла со скамьи и начала танцевать под ритм музыки. Её длинная красная юбка стала её спутницей, а белая рубаха с круглыми рукавами и открытые плечи — верным искусным решением. Большие золотые серьги на ушах и цепь — всё было, скорее всего, украденным, но присвоенным ей лично. С цыганами не спорят, а тем более с этой. Воровала и бессовестно брала она только у бандитов, или, разве что, русалок и чертей — так веровали местные, ведь не разу не встречали хороших людей, у которых она что-то крала. Никто не знал, цыганка ли она в самом деле, а если и правда — очень странная цыганка. Белые волосы, ресницы, её внешность казалось несбыточной, чем-то мистическим. Она напоминала белую ворону, в которую скоро выстрелит охотник. Но, вот, смотрите! Она каким-то чудом достала бубен из своих ладоней. Это магия, тьма, что-то загранное! Немезида заулыбалась аплодисментам публики, и стала показывать ещё. Маленькая девочка кинула ей серебряную монету, Немезида ловко поймала её в воздухе и невесомым движением кинула её в карман — это было дело явного профессионала. Она стала ещё активней танцевать, брала под руку девушек и уводила к цыганам, поддавая их искушению. Но вскоре простой народ образовал свою компанию благодаря Немезиде. Все уже с желанием и комфортом выбегали в центр площади и танцевали. Пока все плясали, Немезида стала подзывать некоторых, но многие стали сами подходить по своей воле, всё из-за того, что она — гадает! Только она не подозревала, что на неё со стороны наблюдают ещё пару глаз, о которых она не подозревала, но чувствовала… Она увидела чью-то светлую голову, когда сидела на крыше и наблюдала за горожанами. Она доела леденец и спрыгнула вниз. Человек надел шелковый капюшон, пытаясь скрыть свою личность. Но Немезида уже выдернула его из этой затеи, после того, как она произнесла: — Ихъ, царевичъ, дай погадаю! — Иван, но совсем не дурак, обернулся на её голос, и заметил, как она с хотением подозвала его и взяла за ладонь, начала водить пальцем… — Это линія жизни… я вижу дѣвушку… Вы её полюбите. Будете дѣлать для нея всё, она будетъ неистово красива, умна, очаровательна… — Немезида отвлеклась, чувствуя знакомую энергию рядом с собой, и невольно посмотрела на Ивана. Он мечтательно смотрел куда-то вдаль, и совсем не обращал внимание на неё, только слушал. — Вы будете хотѣть её часто видѣть, и рядомъ съ собой тоже… Но она… не будетъ любить васъ! И эта дѣвушка… она… — Немезида осеклась, когда увидела в сознании себя. Она шокировано посмотрела на принца, и со всех ног побежала от него, пытаясь скрыться и всё время оборачивалась. — Куда она? Это цыганка, или ясновидящая? — стал спрашивать Иван, пытаясь хоть как-то зацепиться за её образ, но решил не догонять из-за толпы. Но позже его это разозлило и огорчило одновременно, почему он, наследник, не может увидеть то, что хочет? Он стал кричать: — Стойте! Остановите музыку! Догоните ту свѣтловолосую дѣвушку! — он показал пальцем в сторону Немезиды, в то время как она пыталась найти место, куда бы себя деть. Чуть ли не падая, она добралась до выездного шатра цыган, и они стали в спешке уезжать. Несколько стражей догнали шатёр, и тогда Немезида и несколько цыган выпрыгнули и понеслись к домам: крыши. Единственные места, которые преобладали их бедственном стихии. Они стали взбираться по каменным лестницам и ступеням, цепляясь за брёвна и ловко перепрыгивая. Стража еле поспевала. В какой-то момент им удалось схватить одну маленькую девочку цыганку, взяв её за руки. Все бежали прочь, и не заметили пропажи девочки. Но только не Немезида — между прочим, их главная цель. Она перевернулась обратно и выпрыгнула сзади, словно рысь. Кинув мешочек с ржаной и рыхлой мукой, стражники были ослеплены, и она понеслась с девочкой догонять свою толпу. Воспоминание оборвалось.***
Я недоуменно уставился перед собой, всё ещё держа книгу в руках. Я стал листать страницы дальше. Я знал, нет, чувствовал, что последующие страницы исписаны её душой и мыслями, но не понимал ни слова. Всё было написано на человеческом языке. На её языке. «Но это же не конец. Где же всё остальное?!» Я закрыл книгу и стал её разворачивать и осматривать. Её коричневая обложка, окрашена и реставрирована прозрачным лаком, была по большей степени приятно помята. В какой-то момент на лицевой стороне я почувствовал некие бугорки. Я присмотрелся. «880 год. Русь. Великий Новгород. Самый бурный этап в моей жизни.» Я отвёл взгляд и стал раздумывать. «Самый бурный этап в жизни… 880 год? Получается, она давно на небесах, или что?» Ничего не понятно. Нужно найти ещё. Мне безумно интересно узнать её получше, но за это время, пока мы живём вместе, хоть и не добровольно, я ничего подробного не узнал. Постоянного умалчивает, отнекивается, что порой раздражает, но к такому роду информации я достаточно терпелив. И теперь мне выпала такая возможность… Я нащупал ещё одну книгу, которая мне была подвластна. Прежде чем открыть, я прочитал название. «Великая Отечественная Война.» — пытаясь разобрать, что написано дальше, я понял, что цифры и последующие слова размыты черной краской. Я так и не сумел прочесть год, и нетерпеливо развернул страницы. Под моим влиянием мне поддалось воспоминание только на 108 странице, которые были разделены на дни. Получается, 108 день.***
Действия происходили быстро, отрывисто, иногда было непонятно, что происходит. Военные корабли нацисткой Германии принялись штурмовать полуостров. Они так просто это не оставят! На поверхность воды что-то всплыло. Или не всплыло, а всего лишь показалось. Подводная синяя лодка сливалась с отражением серо-голубого неба, что нависло над головами простого народа на долгое время. Рядом всплыла такая же, но чуть дальше, и стала обгонять корабль. Ещё один корабль, на этот раз немного другой, начал атаковать нацистский. Плот принял решение противника, и отвечал тем же. К нему выстроились на подмогу товарищи, поэтому шансы победить СССР в этой схватке были крайне малы. Подводная лодка, в которой находилась Немезида, выпустила снаряд. Он ударил в нижнюю часть корабля и успешно потопило его, но возникла проблема: их заметили. Один корабль подплыл ближе, и стал пытаться задеть лодку, в то время как она стала разворачивать и успешно уплывать под командованием Немезиды. — 180 база, ответьте. — Да, да, мы слушаем! — Немезиду прервал резкий толчок куда-то в бок: немцы зарядили в подводную лодку, из-за чего их начало раскачивать в разные стороны. Лампочка стала мигать красным цветом. Все на борту в панике, смотря только на своего командира. Стали слышны ещё несколько ударов с другой стороны, но они пролетели мимо. Взрываясь на каждом шагу, Немезида взяла управление в свои руки и стала разворачивать лодку назад, в другую сторону. Снаряды взрывались не прекращая, из-за чего вражеский корабль задел свой же. — 180 база, ответьте. — 180 база, ответьте. Ответа не последовало. Экипаж остальных кораблей сняли шляпы, но не опускали руки и продолжали бой. Они утратили ещё один корабль. Ещё одна, 38 подводная лодка. Голод распахнул глаза, поочередно наблюдая за происходящим. «Что, чёрт возьми? Они потонули? Немезида таким образом умерла?» Всё стихло. Большинство немецких кораблей развернулись и уплыли, потерпя поражение, однако один оставался на своем месте. Советские люди отплыли, выжидая подходящего момента. Немецкий корабль не нападал. Вдруг, его что-то само подбило. Сначала, люди не поверили своим глазам. О, боже, это чудо! Это чудо! Но неожиданно что-то всплыло перед ними: это была та самая, затонувшая подводная лодка. Вверх её открылся, и оттуда показалась Немезида, махая руками на фоне тонущего вражеского корабля. — Ребята, мы живы! — говорила одновременно она в рацию. — Продолжаем выполнение своей задачи! — дверка закрылась, лодка погрузилась под воду, и поплыла за немецким флотом, в эпицентр событий.
***
Я закрыл книгу, прихлопнув, пытаясь отойти от неведения. «Поверить не могу. Я теперь всё больше заинтересован в натуре Немезиды… И понял, что я совсем не знаю человеческую историю.»