***
Везде было сыро, холодно и страшно. Каждый угол здесь был пропитан ужасом и болью, но она терпела. Немезида сидела под одной такой стеной, её руки были неприятно связаны, кандалы больно сжимали каждую ранку на её мягких руках. Она была полностью избита. Немезида опустила голову, по её щеке пронеслась одинокая слеза, но не от горя или грусти, а от переполняемой ярости. Она настолько злилась, что это переросло в слёзы, но ни звука Немезида не издала. Она вся сжалась, при такой обстановке невозможно было расслабиться. Вдруг она услышала громкий трепет ключей в дверной скважине, и двери в камеру распахнулись. Немезида тут же встала, на смотря на боль, что трепетала в её коленях. Из её израненного живота полилась кровь, но она так же проигнорировала это. В тюрьму зашли два человека, один из них зашёл, словно в свои покои. Он являлся самым заклятым врагом Российской империи. Звали его Пауль Гинденбург. (Пауль Людвиг Ганс Антон фон Бенекендорф унд фон Гинденбург) Он величественно осмотрел заключённую, Немезида в свою очередь гордо подняла голову, несмотря на своё уязвимое положение перед ним. Иноземец, что закрыл камеру на замок, был переводчиком. На его лице не промелькнула не единая эмоция, он стоял сзади и наблюдал за дальнейшими действиями командира. — Wer ist diese Person? — «Кто эта особа?» — спросил фельдмаршал своего подчинённого. — — Kein Geringerer als Y/n T/f, Oberbefehlshaber von Vankas Armee. Wir haben es geschafft, sie in einem der Gefechte mit den Russen gefangen zu nehmen, offenbar haben sie entweder nicht bemerkt, dass sie fehlte, oder sie haben sie so leicht verraten. — «Никто иная, как Т/и Т/ф, главнокомандующая ванькиной армии. Нам удалось схватить её в одной из битв с русскими, они либо не заметили её пропажи, либо предали её.» — На объяснение солдата генерал лишь усмехнулся, держа руки сзади. Он стал расхаживать по камере, не отрывая взгляда от Немезиды. Она вспомнила, что произошло совсем недавно, и лишь про себя смеялась с их наивности и уверенности. — Wie schade. Wenn sie nur wüsste, wovon wir reden. — «Какая жалость, знала бы она, о чем мы говорим.» На его слова Немезида сжала челюсти. Она прекрасно всё понимала. Пауль остановился прямо перед ней, сурово посмотрев в глаза, но всё ещё мерзко ухмыляясь. — И как тебе, нравится здесь? — Он наигранно стал оглядывать каждый угол, словно гордясь. Немезида не отрывала глаз от его звериного лица. Он снова посмотрел на неё, и стал кружить вокруг девушки. — Молчишь? Ну молчи. Позже отблагодаришь. Тебе неимоверно повезло, что ты оказалась здесь. Эта камера вполне почетная, для таких важных особ, как ты. — Он помолчал. — Ты очень молода и юна, я очень поражен твоей отвагой и статусом. Насколько я знаю, у русских девушек почти нет прав в России, но ты исключение. — Он вновь осмотрел её, но без скользящего внимания, скорее с интересом. Её раны не затягивались, а сама она стояла из последних сил, но стояла. Генерал это заметил. — Здорово с тобой поговорили? — он снова улыбнулся, словно искренне, говоря о таких ужасных вещах. Посмотрел в глаза. — Почему стоишь? Почему не раскаешься передо мной, уважаемая главнокомандующая Т/и Т/ф? Ведь у тебя всегда есть дорога к Германской Империи, где тебя примут и излечат. — Она не издала ни звука, ни разу не отвернулась, а только пронзительно смотрела, буд-то и вправду проглотила язык. — Ты молчишь, потому что не знаешь немецкий? — Он повернулся к солдату. — Ist sie Russin? Versteht sie mich? Warum schweigt er dann? Es wäre besser, um Gnade zu betteln. — «Она же русская? Она меня понимает? Почему тогда молчит? Лучше бы молила о пощаде.» теперь он приблизился к солдату, всё ещё неотрывно смотря на Немезиду. — Haben die Soldaten ihr nichts gegeben? Keine Pillen oder Beruhigungsmittel, nur eine Tracht Prügel? — «Солдаты ей ничего не давали? Никаких таблеток или успокоительных, только избили?» — Absolut richtig, Genosse General! — «Совершенно верно, товарищ-генерал!» — Фельдмаршал ещё раз обернулся на неё. — Schau sie an. Sie ist schrecklich verkrüppelt, aber noch am Leben. Ihr Bauch ist aufgerissen, aber sie steht da und schaut zu. Bist du sicher, dass es kein Geist ist? — «Посмотри на неё. Она ужасно искалечена. Её живот вспорот, однако она стоит и смотрит. Это точно не призрак?» Он смотрел теперь настороженно и с опаской. Тогда Немезида выпрямилась и уверенно начала говорить, иногда кашляя. — Ich mag tot sein, aber der russische Geist wird niemals sterben, er ist für immer bei mir. Warum sind Sie, Genosse General, vorsichtig? Sie sahen in dem jungen Mädchen eine würdige Gegnerin, die nicht einmal vor ihm kniete. — «Может, я мертва, но русский дух никогда не умрет, он со мной навсегда. От чего же вы, товарищ-генерал насторожились? Увидели в юной девушке достойного противника, что даже не падает на колени перед смертью и заклятым врагом?» Фельдмаршал удивился, но на это лишь задорно засмеялся. Его смех отразился от стен комнаты и зазвенел в ушах. — Это очень уважительно, Т/и, что ты разговариваешь тут на здешнем языке. Честно говоря, я не ожидал такого, однако продолжаю разговаривать с тобой на русском. Ты понимаешь, что это значит? Так я проявляю уважение. — Он подошёл ближе. — Я вижу эти умные глаза. Сколько тебе лет? Твои речи очень мудры для такого юного возраста, не смотря на то, что ты большую часть времени молчала. «Я тоже хочу знать, сколько тебе, Немезида.» — Подумал Голод, но он всё это время злился и лишь сочувствовал Немезиде, не отрывая от её покалеченного тела взгляда. — А что, в темноте не можете разглядеть и сами подумать? — Фельдмаршал проигнорировал её колкость. — Я спрашиваю по хорошему. — Зачем это вам? — Интересно. — он ухмыльнулся. — 19. — 19? — Он распахнул глаза от удивления, но позже принял обычный вид, даже суровый. — В 19 лет, и уже главнокомандующая? Не верится. — А сколько мне должно быть, 68? — Пауль тихо посмеялся, ведь она назвала его возраст. — Шутки шутишь, Т/и? Смейся, пока можешь. Если не сознаешься, я выбью из тебя всю информацию. — С каких пор мы на ты? Вы же проявляете ко мне уважение и всегда ждёте меня. — Я всё ещё думаю, не испытывай моё терпение. Уже поздно, я пойду спать, а завтра ты скажешь мне всё. В любом случае, тебя и так бросили свои, так что нет смысла их прикрывать. — С такими словами Пауль вышел из камеры вместе с солдатом, закрыв двери. Немезида обессиленно упала на холодную плитку, отдышавшись. Сразу после этого она заметила тень рядом с собой. «А это ещё кто?» — подумал Голод. Темная фигура с хрустальными глазами сидела в расслабленной позе, паря в воздухе и удерживая голову рукой. Она скучающе смотрела куда-то наверх. Позже можно было разглядеть, кто это был. Парень, с небольшим хвостиком и странной для тех времён одеждой. Он каким-то образом не падал, а ливитировал, был довольно высокого роста. На нём не отображался свет или какая-либо тень, т.к. он сам являлся тьмой, Голод сразу это почувствовал. — И что, ты будешь так сидеть? — немного раздражительно сказал он. — А что мне делать? У меня ничего нет кроме бессмертия, а учить ты меня не хочешь! — резко посмотрела на него она. — А тебе и не надо, я уже говорил. А где твой батька, что всегда прикрыл бы тебя, а? Правильно он тогда говорил, что ты должна держаться подальше от этих людей и жить на Небесах! — Ты ничего не понимаешь. — печально выдохнула она, подсознательно понимания, что он прав. Она услышала какой-то шум. — Стой! — замерла она, и темная фигура мгновенно скрылась. Двери вновь отворились, и в свете теперь Немезида наблюдала новую особу, что показалась ей безобидной. Она почувствовала, что возможно, это её спасение. — Г-госпожа Немезида? — тихо пробормотал ей приближенный. Она вдохнула воздух, что нес энергию этого человека, и узнала в нём своего товарища. — Вячеслав! — немного громко шепнула она, в её глазах блеснули слезы облегчения. Парень кинулся ей на помощь, доставая ключи и освобождая её от оков. От его прикосновений она чувствовала себя лучше, и её раны стали заживать. — Госпожа, сейчас время бежать, все ушли на отбой! — последующие слова он бормотал на немецком, видимо нервничая. Немезида отряхнулась и понеслась за парнем.***
Ведение закончилось. Я смотрел пару минут в одну точку, о чем-то раздумывая. «Главнокомандующая Т/и Т/ф… Я смогу узнать о ней в библиотеке Ада.» Моё внимание привлекла одна заметка, что красовалась на обороте страниц. На ней была прикреплена газетная вырезка, а рядом чьи-то слова. В газете был чёрно-белый портрет Немезиды 20 века, а рядом совсем новый портрет, казалось бы, того же человека. Внизу чьи-то размышления: «Новая теория! Главнокомандующая Т/и Т/ф, и подопечная президента РФ Т/и Т/ф, не то, чтобы имели одно имя и фамилию, а так же копию внешности! Неужели это два перерождения?» Дальше заметка, написанная красивым извилистым почерком, видимо, писала Немезида: «Очень интересная теория! Но может, сойдёмся к тому, что это один и тот же человек? :)» В моих глазах блеснула догадка. «Подопечная Президента РФ… как давно это было? Знать бы год… А кто был тот парень, состоящий из тьмы? Немезида удивляет меня всё больше и больше.» Я дотронулся до книги «Самые лучшие воспоминания.» — Посмотрим, что греет твою душу по сей день.***
Всё озарилось ярким светом, что глазам Голода стало больно. Да, это действительно яркое и теплое воспоминание. В тот же момент перед ним открылась комната, находящаяся в одной из башен в Цитадели. Безусловно, это были Небеса. Возле стола стояла Немезида в своей привычной накидке, она лучезарно улыбалась и что-то писала в блокноте. Голод подошёл к ней и стал осторожно всматриваться в текст, чтобы не спугнуть видение. «Дорогой Бетраил, я искренне надеюсь, что с тобой всё в порядке. Я частенько вспоминаю тебя и хочу поговорить. У меня всё хорошо, новая жизнь складывается куда лучше, чем предыдущая. Надеюсь, что ты получишь это письмо и напишешь мне. Я понятия не имею где тебя искать, да и, как ты наверное скажешь, «нужно ли мне это?». В любом случае, если ты в беде, то я обязательно помогу тебе, только обратись. Обняла, Твоя Немезида» Голод быстро провел глазами по тексту, пока Немезида писала. После завершенного письма он снова посмотрел на её лицо. Теперь оно было печальным, но всё равно улыбалось. В двери постучались, и они тут же распахнулись. В комнату собственной персоной вошёл Мальбонте, поднимая за собой плащ. Немезида сразу обернулась, а Голод отошёл в сторону и теперь наблюдал издалека. — Мальбонте! — Немезида подскочила и запрыгнула на него. Мальбонте словил её и начал кружить, целуя её лицо. — Наконец-то ты вернулся, я уже подумала, что что-то случилось. — Я довольно долго возился с этим бунтом, но мы пришли к согласию и заключили договор. Теперь не о чём беспокоиться и Небеса остались под надёжной защитой. — Слава Гиланэ. — Она опустила голову. Мальбонте злобно улыбнулся. — Хорошо, что хоть не Шепфе. — Они вместе звонко засмеялись, как самые настоящие счастливые бессмертные. Видение оборвалось.***
Теперь я стоял с полным яростью лицом. Меня одолела ревность, такая жгучая и пропитанная, что я готов был снести эту библиотеку. Но вместо этого я выдохнул и принялся расхаживать из стороны в сторону. — Значит, у них роман?! Она же воевала с ним, какого черта?! — Я остановился и зажмурил глаза. Я начал громко дышать, пытаясь успокоится, понимая, что от эмоций меня сейчас разорвёт. — Когда, когда это было?! — я посмотрел на нижнюю часть страницы. — 2048 год, чёрт! 10 лет назад! — я присел на лестнице, прижав голову к ладоням. — Она принадлежит мне. Так выбрала судьба, так выбрала Матерь! Я решительно посмотрел вперёд. — Стоит расставить личные границы, и показать, что это моё.