There is something wrong about our roommate

      Джерард и гитарист разговаривали почти всю ночь. Он был второкурсником, как Рэй, но изучал филологию. Уэй удивлялся, почему Торо ничего не говорил о нем раньше и почему держал в секрете свою дружбу с группой. Конечно, это было лестное знакомство — увидеть их игру до того, как он встретится с ними лицом к лицу, но это заставляло его нервничать. Ему казалось, что он знает о них так много, а они не знают о нем ничего. — Просто на случай, если все это… не сработает, — гитарист объяснял, когда они говорили о его специализации по английскому языку. Во время разговора его рука свободно жестикулировала в сторону Лэнса и Агнес. Джерард поймал себя на том, что на мгновение уставился на них, а затем снова посмотрел на гитариста. Тот, похоже, не возражал. — Почему не должно? — спросил Джерард, стараясь не показаться слишком любопытным. Он так сильно хотел показаться крутым, но его мозг уже начинал плавиться. Уэй едва чувствовал свою челюсть, пока говорил, и принял решение больше не пить в этот вечер. Гитарист пожал плечами, прислонившись спиной к стойке и глядя в потолок. Они оба смотрели на флуоресцентные лампы, пока гитарист размышлял над вопросом и, прежде чем ответить, сделал еще одну глубокую затяжку сигареты. — Похоже, в последнее время ничего не идет мне навстречу… — ответил он, утопив свой ответ в таком же большом глотке пива. — А по-моему, ты просто замечательный, — сказал Джерард, тут же пожалев, что позволил пиву говорить за себя. Он был слишком пьян, он был уверен в этом. — Ты меня не знаешь, — гитарист насмешливо хмыкнул. — Ты хочешь, чтобы я узнал тебя? — спросил Уэй. Он пытался сдерживаться, но пиво и никотин заставляли его чувствовать себя неприкасаемым. Голоса внутри его сознания постепенно заглушались, но он все еще слышал их, когда они умоляли его не говорить глупостей. Это был его единственный шанс поговорить с ним, и он должен был перестать быть таким смелым, пока все не испортил. Гитарист поднял бровь и медленно посмотрел на него. Джерард почувствовал на своей коже взгляд его карих глаз и быстро отвел глаза, чтобы сделать вид, что ничего не заметил. — Хочешь узнать меня? — спросил он, и на его губах появилась озорная ухмылка. — …Я Джерард? — сказал Уэй, осмелившись поднять глаза. Гитарист вздёрнул бровь, когда их глаза встретились, и посмотрел на него сверху вниз так же, как это сделал Лэнс. Затем он протянул руку. Парень был уверен, что его ударит током, когда их ладони встретились и холодная рука гитариста коснулась его собственной. Джерард почувствовал внезапный прилив смущения, испугавшись, что гитарист может почувствовать, как вспотели его руки. Держать стаканчик другой рукой было уже практически невозможно. — Фрэнк, — ответил тот, позволив себе еще немного посмотреть на Джерарда, прежде чем отвести взгляд. Их рукопожатие было коротким, по сравнению с тем, которое Уэй разделил с Лэнсом. Лэнс почти держал его в своей холодной хватке, но Фрэнк легко отпустил его.       Во второй раз с тех пор, как Джерард приехал в Вермонт, его тело наполнилось всепоглощающим чувством нежелания уезжать. Уэй хотел как можно дольше оставаться в тех мгновениях, которые они разделяли вместе, смакуя каждую секунду и живя в них вечно. Было что-то особенное в тех разговорах, которые они вели на наполненной дымом кухне. Казалось, что они собрались вместе не просто так, что они знали друг друга в прошлой жизни и теперь встретились вновь, будучи совершенно незнакомыми людьми. Их голоса наполняли комнату, как сладкие песни, когда вечер переходил в сумерки, их смех затихал в воздухе, когда люди в коридоре начали покидать большое общежитие кампуса. Джерард чувствовал себя так, словно его тянут за шиворот: как ребенка, которого вытаскивают из магазина сладостей. Они перестарались, время бежало быстрее, чем они ожидали, и скоро было уже намного позже, чем договаривались Джерард и Рэй. Торо не переставал извиняться, уводя за собой Уэя, напоминая ему, что через несколько часов они должны вернуться в колледж. Джерард ушел добровольно. Вернее, он постарался, чтобы внешне это выглядело именно так. Когда он выходил за дверь, в груди у него все болело и ныло, и он хотел только одного — остаться до тех пор, пока раннее утреннее солнце не ослепит их через большие окна кухни. — Не мог бы ты перестать извиняться…? — Джерард застонал, когда Рэй снова завелся, уже в третий раз с момента выхода из главного входа. Они шли рядом друг с другом по траве возле общежития кампуса, проходя мимо трупа сигаретного бычка. Это было печальное зрелище — пустой и выброшенный бычок лежал на земле. Повсюду были люди, хотя их было гораздо меньше, чем когда парни пришли. Некоторые из них, похоже, спали на большой лужайке, запутавшись ногами друг в друге, погрузившись в тонкий слой тумана. От одной мысли об этом Джерард вздрогнул. Он бы замерз насмерть, если бы был одним из них. Освежающий вечерний ветерок сменился резким холодом, который, казалось, наступал сразу же после захода солнца, и он пожалел, что не взял с собой куртку. — Извини… Нет, блять…! Я имею в виду… — Рэй спотыкался на полуслове, не в силах закончить ни одно предложение без того, чтобы не захихикать. Джерард рассмеялся, когда они пробирались через траву, усеянную выброшенными стаканчиками, и им пришлось отпрыгнуть в сторону, когда очередной стаканчик был выброшен из окна на третьем этаже. Он с плеском приземлился между ними, забрызгав их ботинки красной загадочной жидкостью. — Чувак, все в порядке, — Джерард сказал, тряся ногой, чтобы убрать все лишнее, и побежал обратно к Рэю. Он бросил взгляд назад на здание, чтобы убедиться, что это не из их толпы. По всем признакам это был светловолосый парень, высунувшийся наполовину из окна через три комнаты от кухни, когда его тошнило. Изнутри комнаты, в которой он стоял, доносилась песня «Fighter» Кристины Агилеры. — …Я тебе все испортил? — пьяно спросил Рэй, обнимая Джерарда за плечи и, казалось, не замечая того, что только что произошло. Это объятие было самым близким с момента ночи в панк-хаусе и заставило Джерарда испытать сразу шестнадцать эмоций. Воспоминания о том, как Рэй впервые открылся, были немного неприятны, но тепло, исходящее от тела его соседа по комнате, согревало его на утреннем ветру. Торо был на голову выше Уэя и, стоя так близко к нему, заставлял того чувствовал себя маленьким. — …Испортил что? — спросил Джерард, не понимая вопроса. Окружающий мир превратился в одно сплошное отвлечение, и он постепенно осознавал, что ему тоже трудно поддерживать разговор. Дорога от колледжа до общежития оказалась короче, чем он ожидал, так как Рэй провел их несколькими короткими путями, срезав крошечный участок леса и пройдя через сад, который, похоже, не был открыт для посторонних. — Выглядело так, будто вы там хорошо проводили время, — сказал старший, жестикулируя другой рукой, намекая на разговор Уэя с гитаристом. При одной лишь мысли об этом парню захотелось улыбнуться, но он решил этого не делать. — Всегда приятно знакомиться с новыми людьми… — объяснил Джерард Рэю, когда они продолжали идти рядом, отчаянно пытаясь уйти от разговора. Он не хотел говорить о Фрэнке: это было слишком неловко. Он до сих пор помнил, как холодная рука Фрэнка прижалась к его бедру, когда ему нужно было уходить. Он выхватил записку из переднего кармана Джерарда и, прежде чем тот успел что-то сказать, небрежно написал на ней свой номер телефона. Уэй не успел попрощаться с Фрэнком, как тот быстро влился в толпу, которую они оставили позади. Записка лежала у него на ноге, когда они шли рядом, и почти обжигала бедро, когда он думал о ней. Он почти забыл о черной надписи, шептавшей зловещее послание, спрятанное внутри. — Когда я впервые увидел тебя, то не ожидал, что ты окажешься такой светской бабочкой, — Рэй рассмеялся, взъерошив волосы Джерарда и отпустив их с его плеч. От притока холодного воздуха Джерард сразу же вздрогнул. — А чего ты ожидал? — с любопытством спросил Джерард, глядя на Рэя. Если бы он был трезв, то никогда бы не осмелился спросить, что люди думают о нем. Он слишком боялся того, что они скажут. Каждый раз, когда он смотрелся в зеркало, он не мог не осуждать себя. Он не был похож на человека, с которым хотелось бы поговорить, с красновато-фиолетовыми мешками под глазами и черными сальными волосами. Зеркало напоминало ему о том, откуда он родом и что он никогда не сможет изменить. — В первый день ты был похож на крысу… — сказал Рэй. Парни остановились на месте, не в силах сдержать смех. Он слился в громкий рев, наполнив шумом пустые улицы вокруг, от которого болела грудь. Они наполнили утренний воздух вторника жизнью, когда вместе возвращались домой. Рэй становился таким важным другом, и Джерард не мог быть ему более благодарен. Он редко чувствовал себя так безопасно, как в присутствии Рэя. Торо ни разу не заставил его почувствовать осуждение, и ему никогда не приходилось прятаться. Сосед видел в нем все самое лучшее, и Джерард хотел быть похожим на него.       К огромной радости Джерарда, их ночная традиция есть вместе продолжала существовать. Рэй не позволил ему залезть в свою часть холодильника, громко настаивая на том, чтобы младший сел за стол, пока он готовит для них обоих. Уэй не понимал, как ему удается готовить такую вкусную еду за такое короткое время. Если бы он когда-нибудь захотел и смог позволить себе готовить так, как это делает Рэй, у него бы легко ушло на это несколько часов. Торо с легкостью перевернул блинчики, которые он готовил. — Это считается завтраком? — спросил он, взглянув на часы на микроволновке. Было уже близко к четырем утра. У них обоих занятия были в восемь. — Только если мы не ляжем спать…? — ответил Уэй, активно борясь с подступающей зевотой. Он не был готов к трехчасовой лекции по истории искусств, но сомневался, что его класс тоже. — Это худшая идея, которую я когда-либо слышал, — Рэй рассмеялся, ставя перед Джерардом тарелку с блинчиками. — Нам надо было остаться там, мы бы первыми пришли на занятия, — пошутил Джерард, когда Торо сел на другой стул у их крошечного кухонного стола. Оладьи были просто райскими на вкус. — Это еще более худшая идея, — заметил Рэй. — В прошлый раз ты не испытывал трудностей с поиском кого-нибудь, с кем можно было бы остаться на ночь. — Ты бы вписался в компанию тех, кто спит на траве, — поддразнил сосед в ответ. — Я бы замерз до смерти, — Джерард рассмеялся, откусив большой кусок от своей еды. — Я все время забываю, что ты из Калифорнии, — сказал Рэй с набитым ртом. — Я думал, что умру, когда пожал руку Лэнсу, — Джерард коротко рассмеялся, заставив Рэя поперхнуться, прежде чем тот громко рассмеялся в ответ. Смех старшего подтвердил мысли Джерарда об этом и объяснил, почему Рэй ограничился ударом кулака, а не настоящим рукопожатием. — Да, он какой-то не такой… Ты привыкнешь к нему. — Ты хорошо их знаешь? — спросил Джерард, прежде чем откусить еще кусочек. Торо пришлось подумать, прежде чем ответить на этот вопрос. — Мы с Лэнсом учимся на одной специальности. А с Агнес я, кажется, разговаривал раза два? — Ты не знаешь Фрэнка? — спросил Джерард. — Нет, совсем нет. Он редко бывает в колледже, так что мне никогда не удавалось с ним поговорить, — Рэй покачал головой, доедая последний блинчик. Уэй почувствовал, как его маленький секрет сгорает в переднем кармане брюк. Он нащупал записку и вытащил ее, чтобы показать Рэю. Он снова поперхнулся, но на этот раз воздухом. — …Он дал тебе свой номер?! — сосед вскрикнул, его голос был полон приятного шока. Джерард уже собирался ответить, чувствуя, как к его лицу приливает кровь и он начинает краснеть. Но его прервал громкий звон ключей в коридоре. Оба мальчика застыли на месте, не в силах пошевелиться, прислушиваясь к звуку поворачиваемой дверной ручки. Они услышали звук чьих-то шагов, которые, казалось, тоже замерли. — Привет? — громко крикнул Рэй, хотя коридор был всего в нескольких метрах от него. Единственным ответом ему был шум торопливых шагов, после чего третий сосед по блоку захлопнул за собой дверь.