There is something wrong about our roommate

— Я вижу, что вы тоже увлечены творчеством Мунка. Очень хорошо, — мисс Кларк подмигнула Джерарду, когда они двигались по классу в тот пятничный день. Парты и стулья были придвинуты к стенам, превращая класс в любительскую галерею. Внезапный порыв холодного сентябрьского ветра завыл в деревьях на территории университета, заставляя их бороться за то, чтобы не упасть, отбрасывая тени на картины всех форм и размеров через большие окна. Произведения искусства раскрывали сущность своих владельцев задолго до того, как они могли подойти и объяснить, почему выбрали именно их. Не было никаких сомнений в том, какую картину принесла с собой Лия, когда она стояла перед ней: ее зеленые волосы были точно такого же оттенка, как и деревья, а розовая помада подходила к платью, в которое была одета женщина, изображенная на картине Эдварда Хоппера. Если бы Джерард не знал, что она его нарисовала, он бы подумал, что это оригинал. Это было впечатляюще. — Пять долларов, что она перекрасила волосы под картину, — Джерард мимоходом шепнул Эндрю, когда они подошли поближе, чтобы посмотреть. — Договорились, — Эндрю прошептал ему на ухо, а затем откинулся назад, чтобы вежливо похлопать. Лия выступала перед классом и смотрелась естественно, и всем было ясно, что она выросла именно на искусстве. Джерард не ожидал, что к концу урока действительно получит пять долларов, но Эндрю вручил их вместе с крошечной угрозой отомстить.       Деньги горели в кармане, когда он понял, что наконец-то сможет купить новую пачку сигарет, и с еще большим нетерпением ждал этого вечера. — Да… Он мне очень нравится… — Джерард запнулся, отвечая на вопрос мисс Кларк, пытаясь выяснить, как ей понравиться. Ее трудно было понять, когда она стояла перед ним: она была на голову ниже его и демонстрировала дружелюбную улыбку, но при этом выглядела строго. Мисс Кларк собирала свои седеющие волосы в беспорядочный пучок, а на плечах у нее висел вязаный кардиган такой длины, что он почти превращался в накидку. Трудно было сказать, что это за человек, поскольку она выглядела так, словно принадлежала сразу к нескольким слоям общества. — …Но почему Вы выбрали именно его? Учитывая, что Вы выбираете в основном акварель, я бы ожидала, что Вы выберете что-нибудь из Фрэнсиса Тауна или Джона Марина, — поинтересовалась она, наклонившись вперед, чтобы изучить холст через свои тонкие очки. Это было то замечание, которого Джерард боялся больше всего. Объяснить, что тень разъедает его картину изнутри, было невозможно. Но неловкость от того, что придется объяснять, что причина, по которой он использует старые акварели и дерьмовые акриловые краски, заключается в том, что у него не было другого способа позволить себе купить еду, была еще хуже. — Я хотел посмотреть, возможно ли это… — Джерард кивнул, пытаясь выбраться из путаницы, которую он сам себе устроил, показав себя экспериментатором. Он всегда так поступал, когда его спрашивали. Он лгал и притворялся до тех пор, пока от него не оставалось ничего другого, чтобы отвлечь их от того, кем он был на самом деле. Никому не разрешалось подходить достаточно близко, чтобы увидеть его настоящего. — Очень хорошо. Это смелый шаг… — пробормотала она, быстро записывая что-то в блокнот, который носила с собой. — Но я впечатлена смелостью. Продолжайте в том же духе.       А затем она повернулась на каблуках и подошла к прекрасному эскизу Эндрю — выполненному Микеланджело в нескольких цветах тонкой шариковой ручкой. Эндрю выглядел таким же нервным, как и Джерард, он крутил пальцами и раскачивался на пятках, отвечая на вопросы в меру своих возможностей. Но, продвигаясь по комнате, Уэй все чаще задерживался между картинами своего друга. Его собственная работа выглядела такой темной и безжизненной по сравнению с их. В таком виде его картины были как внезапная гроза, прервавшая прекрасный день. Он словно пытался внушить своим зрителям страх и желание убежать, и от этого в груди у него завязывался узел. Он должен был стать лучше, причем немедленно.

***

— Лия, напомни мне, пожалуйста, еще раз, почему ты не хотела сегодня показывать свою картину? — Эндрю спросил Лию с другой стороны местной заправки. Они поехали туда все вместе, Лия и Эндрю подвезли Джерарда в город. Они вместе просматривали ряды со сладостями, пытаясь понять, что им следует съесть, чтобы отпраздновать сдачу своего первого настоящего задания в колледже. Быстро посчитав в уме, Джерард решил, что к сигаретам, которых ему так хотелось, можно будет добавить газировку. — Она ненавидела меня, это было видно по ее лицу! — Лия рассмеялась, хотя взгляд, которым она посмотрела на Эндрю, был близок к смертельному. — Чушь собачья! — Эндрю и Джерард закричали в унисон, а затем быстро посмотрели друг на друга, оба одинаково пораженные тем, что подумали об одном и том же. — Ты только и можешь, что говорить, а она уже съела твою, Джи! — насмешливо сказала Лия, убедившись, что кассир не смотрит прямо на них. Пакетики с конфетами «M&M's» почти не издавали звуков, когда она засовывала их в глубокие карманы своей джинсовой куртки. Джерард не мог не согласиться. — Мне повезло… — он пожал плечами. — Мне повезло…! — ответила Лия, плохо подражая его голосу. — Она буквально назвала тебя храбрым! — Смелым за то, что обманул себя, поверив в то, что смогу изобразить эту картину, — громко пробормотал Джерард, направляясь к кассе, заставив Эндрю хихикнуть. Они оба согласились, что храбрыми их делает то, что они вообще осмелились прийти.        Большинство людей в их классе имели какую-то формальную подготовку. Они либо учились в художественных школах, либо, как Лия, были рождены для этого. Джерард и Эндрю относились к третьей, более низкой категории: к тем, кто попал туда обманом. Причиной таланта Эндрю были анатомические зарисовки, которые его отец хранил в своем кабинете, пытаясь заставить сына пойти по его стопам и стать хирургом. Джерард не мог даже представить себе, как можно набраться храбрости и уничтожить пачку писем о приеме в медицинский колледж, а затем уехать, не попрощавшись. Он мог хотя бы позвонить семье, если бы захотел. Эндрю сказали, что он не должен возвращаться, пока не передумает, и его это вполне устраивало.

***

— Когда ты уходишь? — спросил Рэй со своего обычного места в гостиной, пока Джерард расхаживал по блоку, пытаясь собраться. Он уже сбился со счета, сколько раз он расчесывал волосы или переодевался, стоя перед зеркалом и чувствуя себя крайне неловко. В итоге Уэй надел одну из курток Рэя — черную, которую тот обычно не носил. Парень стоял и смотрел на себя, одергивая рукава и пытаясь понять, достаточно ли хорошо он выглядит или нет. Пиджак был слишком велик, если не опускать рукава, но и свои тощие руки он не хотел выставлять напоказ. — Через час… — пробормотал Джерард, глядя на себя в зеркало во весь рост, висевшее у двери ванной. Он слышал, как громко скрипнуло кресло Рэя, когда тот откинулся назад, чтобы посмотреть на него, и только громко рассмеялся. — …И ты собираешься ждать у двери, как собака, когда тебе не придется уходить? — спросил он, ухмыляясь от уха до уха. Джерард отмахнулся от него в ответ и вернулся к своим волосам. Ему очень нужна была стрижка. Может быть, Лия могла бы ему помочь? Сейчас было уже слишком поздно, но он вспомнил, что она никогда не позволяла никому, кроме себя, прикасаться к своим волосам. Надо будет спросить у нее в понедельник. — Как я выгляжу? — спросил Джерард, медленно пробираясь обратно в главную комнату. Рэй снова обернулся, смерив его взглядом с ног до головы. Затем он пожал плечами. — …Как обычно? — спросил Рэй. — И что это значит? — Джерард замешкался, оглядывая себя. На нем была футболка, которую он купил в Колорадо по дороге в Вермонт. На футболке был принт группы, хотя он и не знал, что это за группа, Neutral Milk Hotel, но она выглядела круче, чем большинство других его футболок. На ней даже не было ни одной дырки. — Ты выглядишь как ты, — заверил Рэй. — О нет… — пробормотал Джерард, отходя к зеркалу, чтобы проверить себя. — …Это не плохо! — Рэй крикнул ему вслед, заставив друга повернуться на пятках. — Ты хорошо выглядишь, Джерард, — продолжал он успокаивать парня. — …Это не слишком? — спросил Уэй, засунув руки в карманы, чтобы оттянуть куртку от тела и дать Рэю возможность лучше ее рассмотреть. — Когда это футболка и джинсы стали слишком? — Рэй рассмеялся, повернувшись, наклонился вперед, чтобы снова вернуть внимание к своей курсовой работе. — Я не знаю… — сказал Джерард, почесывая затылок. — Ты придаешь слишком большое значение тому, что не является свиданием, — Рэй захихикал, выделяя абзац в толстой книге, которую он читал. — Это не свидание! — простонал Джерард, опускаясь в кресло в гостиной и слегка подталкивая его ногой, чтобы оно было обращено не к двухместной комнате, а к столу Рэя. — …Ты купил цветы? — спросил Рэй, не поднимая глаз от страницы. — Это не свидание! — крикнул Джерард, закидывая ноги на подлокотник и откидывая голову назад. Из-за этого видел он всё перевёрнутым. — Как скажешь… — Рэй хихикнул, не выглядя убежденным.       Дорога до бара оказалась длиннее, чем он ожидал, но Джерард не возражал. В колонках его дрянной машины звучал микстейп, который друзья приготовили ему в подарок на прощание, и он от души подпевал The Ataris, пока ехал через глухой лес. Он наслаждался сменой обстановки, видя, как маленький городок превращается из города в поля и в высокие деревья. Золотистый закат переходил в сумерки, и скоро темнота поглотит все вокруг и скроет под своим покровом. Гравийная дорога уводила его все глубже и глубже в лес, пока деревья вдруг не стали расступаться, открывая просвет, на котором стояла большая церковь, называемая New Day. Глядя на нее, он никогда бы не подумал, что это здание вообще когда-то было заброшено.       Когда он въехал на небольшую парковку, то не мог найти место. Взглянув на приборную панель, он обнаружил, что пришел рано. 18:53. У него было еще семь минут до того, как он должен был быть на месте, и, возможно, семнадцать минут, если он не хотел выглядеть полным неудачником. Джерард откинул голову на подголовник и закрыл глаза, размышляя, стоит ли ему оставаться на месте или нет. Неудачник приходит слишком рано, а преступник сидит и ждет в машине, наблюдая, как его жертва проходит мимо, прежде чем преследовать. Посидев немного в раздумьях, Уэй все-таки решил выйти. В любом случае будет лучше, если он найдет для них столик. На большой стоянке у машин толпились люди, громко разговаривая, когда изнутри церкви доносилась музыка. Сквозь витражные окна пробивались огни, наполняя стоянку яркими красками и придавая ей потусторонний вид. Деревянные двери распахнулись, приветствуя парня, когда он поднялся по каменной лестнице. Его встретило небольшое фойе, которое, вероятно, использовалось для того, чтобы отгородить шумную очередь от основного зала. В животе у него завязался узел, и он не решался пройти дальше, что заставило его задержаться в фойе еще на мгновение. Вместо этого Джерард решил обратить внимание на огромную доску объявлений, позволяя своим глазам перелететь через красочные плакаты, заполнившие рамку, на огромную стену.       Он увидел смесь гастролирующих и местных групп, играющих во всех мыслимых жанрах, наклеенных друг на друга в постоянной борьбе за доминирование. Хотя Джерард никогда не слышал о большинстве из них, он все же видел многие на стене в гостиной Рэя. Нетрудно было найти желтый, розовый и голубой плакат «Generic Horror Trope» среди черно-белых, но даты их гастролей были заслонены бумажной запиской. Джерард потянулся, чтобы отодвинуть ее, но только для того, чтобы снять ее со стены.

«Хочешь работать на нас? Компания New Day ищет сотрудников на неполный рабочий день с обязанностями открытия и закрытия. Возможны вечерние и ночные смены. Приглашаем студентов»

      Джерард быстро убрал записку в карман, оставив ее на потом. И он был рад, что сделал это, когда из-за его спины раздался знакомый голос. — Generic Horror Trope, ха? — спросил знакомый голос за его спиной. — Ага, — ответил Джерард, все еще глядя на их плакат. — Они довольно дерьмовые, не так ли? — Джерард бы не согласился, даже если бы не узнал очаровательный смех, который, он был уверен, принадлежал Фрэнку. Но встреча с ним все равно заставила его сердце подпрыгнуть. Фрэнк махал ему рукой из двойных дверей, только что вошедший в дом. — Привет! — сказал Джерард, чуть не потеряв равновесие и пытаясь прикрыть это, прислонившись к стене. — Извини, что заставил тебя ждать, — Фрэнк усмехнулся, подойдя к нему. На нем была темно-зеленая фланелевая рубашка, застегнутая до самой шеи. Этот цвет ему очень шел.