There is something wrong about our roommate

— Подожди, начни сначала… Ты хочешь сказать, что Лэнс погнался за тобой? — Рэй, казалось, не мог поверить в то, что услышал, пока Джерард рассказывал о том, что произошло накануне вечером. Утром его разбудил внезапный порыв ветра, который ухватился за одну из веток дерева на улице и швырнул ее в окно, в результате чего раздался громкий удар, который и вырвал Джерарда из сна. Это так напугало его, что он едва не свалился с кровати, а по шее побежал холодный пот, заставляя его ждать того, что должно произойти. На секунду ему показалось, что Лэнс проследил за ним до дома и что это его больной способ отомстить. Джерард не хотел себе в этом признаваться, но, вспоминая темную комнату, он не мог не насторожиться. В поисках утешения он натянул колючее одеяло до самого подбородка, плотно прижав его к груди и пытаясь успокоить дыхание. В гостиной Уэй услышал приглушенное бормотание, доносившееся из походного радио Рэя, но из-за громкого звона в ушах невозможно было разобрать, какая песня играет. По мере того как он вновь обретал контроль над легкими, испуг медленно превращался в чувство неловкости. Он чувствовал себя глупо, что так отреагировал, и ненавидел, что позволил случившемуся так на него повлиять. Тем более что остаток вечера прошел как нельзя лучше. Джерард потер переносицу, пытаясь заменить плохие воспоминания хорошими: он заполнил свою комнату воображаемыми картинами New Day. Представить себе церковь было легко, а еще легче было вспомнить, как его плечо прижимается к плечу Фрэнка. Закрыв глаза, он ощутил тяжесть тела Фрэнка, прижавшегося к его телу, его губы в доли дюйма от его шеи. От этого ему стало намного легче. — Да, он буквально бежал по лестнице, — Джерард в сотый, наверное, раз рассказывал, грея руки о чашку кофе, которую приготовил для него Рэй. Но трудно было наслаждаться этим, когда приходилось говорить о том, что хотелось забыть. К тому времени он уже столько раз пересказывал эту историю, что сам почти не верил в нее. С каждым словом Джерард чувствовал, что его история звучит все более и более похоже на выдуманную, вырванную из его собственного бурного воображения. Единственная деталь, которую он намеренно опускал каждый раз, когда ему приходилось возвращаться и начинать все сначала, — это то, как сильно Лэнс его напугал. Рэю не нужно было этого знать. Никогда. — Но почему? — задавался вопросом Рэй, откинувшись на спинку скрипучего кухонного стула. Он был похож на журналиста, сидящего со скрещенными ногами и держащего ручку в левой руке. Но когда Джерард не мог дать ему лучшего ответа, у него была плохая привычка смотреть в потолок, как будто он мог дать ему более удовлетворительное объяснение, чем то, которое предоставлял Уэй. — Ты знаешь его лучше, чем я…? — Джерард пожал плечами, переводя тему обратно на Рэя. Его беспокоило, что он не может ответить на этот вопрос сам. Если бы это зависело от него, он бы знал всю историю от начала до конца, но Фрэнк специально все скрывал. Что он скрывал, и почему ему было так важно, чтобы Джерард оставался в неведении — как в буквальном, так и в психологическом смысле? — Да, но обычно он не бегает за мной во время занятий… — заметил Рэй, а затем коротко рассмеялся, скрестив руки на груди. — Как насчет раз в полгода? — Джерард попытался пошутить, потягивая свой теперь уже теплый кофе. — Может быть, раз в три года. Но только когда Марс на месте, — Рэй подмигнул в ответ. — Наверное, это к лучшему. Я не хочу, чтобы это повторилось, — Джерард насмешливо хмыкнул, отставил кружку и потер лицо. Оно уже болело, но потирание вызвало привыкание. — Ты, наверное, думаешь, что Вермонт — самое странное место на свете, — Рэй засмеялся, вставая и собирая посуду хорошо отработанным размашистым движением, как будто она была создана для его руки. Если бы Джерард попытался сделать что-то подобное, все бы опрокинулось и разбилось об пол еще до того, как он успел бы взять в руки первую тарелку. — …Что ты имеешь в виду? — это заявление застало Джерарда врасплох и заставило его сдвинуться на стуле, чтобы проследовать за Рэем на кухню. — Ну, люди пропадают направо и налево… Думаю, это началось еще до твоего приезда, — задумчиво сказал Рэй, вытряхивая недоеденные корки от своего бутерброда в мусорное ведро. Джерард только кивнул, поняв, к чему клонит Рэй. — А потом ты переезжаешь в общежитие на четыре человека, где живет только один, потому что второй парень пропал в прошлом году и его не заменили? Погодите, не так, ведь есть еще и третий человек, который появляется только ночью, чтобы таскать за собой то, что похоже на трупы! Но на этом все не заканчивается, потому что ботаник-студент факультета журналистики в свитере с запада решил погнаться за вами по лестнице?! — Рэй начал смеяться на полуслове, и Джерард не мог не присоединиться к нему. Он знал, что Рэй прав. Все это было совершенно дико. Уэй даже не упомянул о силуэте, который преследовал его во сне, и в данный момент у него не было соблазна сделать это. Это было бы слишком — признаваться в том, через что ему пришлось пройти в последнее время. Все, чего он хотел, — это тишины и покоя, чтобы насладиться выходными, прежде чем неизбежно придется вернуться в школу и выполнять очередное задание, вырванное монстрами, живущими в глубине его сознания. — Наверное, ты прав. Это было какое-то сумасшествие, — Джерард вздохнул, допивая кофе, как раз к тому времени, когда кружка присоединилась к остальным в их крошечной посудомоечной машине. Она грохотала и ревела, когда Рэй включил ее, угрожающе вибрируя, словно бомба замедленного действия, которая может взорваться в любой момент. — …Я не говорю, что ты должен прекратить. Это отличное развлечение, — Рэй рассмеялся, небрежно прислонившись к кухонной стойке. — Может быть, что-нибудь случится в следующий раз с тобой? — предложил Джерард. — Я не тот, у кого есть горячий парень-гитарист, который водит его в крутые места, — Рэй отмахнулся от него. — Он не мой парень, — Джерард застонал, почувствовав знакомое теплое ощущение крови, прилившей к его лицу из-за смущения. — Твое лицо говорит об обратном, — Рэй улыбнулся, похлопал Джерарда по плечу и вернулся на свое обычное место в гостиной. — Тебе нужно перестать быть таким одержимым мной, — Джерард подтрунивал над ним, отчаянно пытаясь представить все это так, будто речь идет о Рэе, а не о нем самом. — Это то, чем занимаются журналисты. Наша работа заключается в том, чтобы освещать в прессе людей, которые интереснее нас, — ответил Рэй, усаживаясь в свое старое компьютерное кресло. Массивная стопка бумаг на краю его стола каким-то чудесным образом выросла в высоту с вечера пятницы. — Сомневаюсь, что я хоть сколько-нибудь интересен для того, чтобы кто-то захотел обо мне читать, — Джерард застенчиво улыбнулся и отвел взгляд, почувствовав, как к лицу прилила еще одна волна теплой крови. Время, проведенное в Вермонте, было насыщенным, гораздо более насыщенным, чем та жизнь, которую он оставил в Реддинге. Но он сомневался, что так будет продолжаться и дальше. — Сообщи мне, когда узнаешь, что Фрэнк — оборотень или что-то в этом роде. Сейчас я бы не удивился, — Рэй рассмеялся, отвернувшись, чтобы сосредоточиться на своей работе.       Солнце согревало сентябрьский воздух, а выходные тянулись без особых событий. Это было как раз то, чего так не хватало Джерарду. Он лениво перемещался между своим обычным местом на краю дивана и жестким стулом, втиснутым между стеной и кроватью в его комнате. Время от времени он отваживался пробраться на кухню, чтобы проверить телефон, но каждый раз его ждало разочарование. Фрэнк просил его написать, когда он вернется домой в пятницу вечером, но Уэй так и не получил ответа, когда сделал то, что ему было велено. Последнее сообщение висело в папке «Входящие» непрочитанным, вечно ожидая чего-то, что никогда не придет. Каждый раз, когда он начинал на что-то надеяться, он чувствовал себя все глупее и глупее. Он быстро вернулся к своей прежней стратегии: попытаться забыть об этом, погрузившись в отвлекающие мысли. А отвлечься было легко: почти полная пачка сигарет, сопровождаемая короткой прогулкой на улицу перед общежитием. Он мог бы, как другие жильцы, воспользоваться курилкой у главного входа, но в такие дни ему не хотелось развлекаться их светскими беседами. Вместо этого он сел на теплый тротуар, чувствуя, как прохладный сентябрьский ветерок ерошит его волосы, а потом забирает с собой дым.       Иногда парень даже брал с собой плеер, но чаще всего забывал его на столе. Но это уже не имело значения, когда дым заполнял легкие и утягивал за собой все заботы. В носу щекотало, в горле все больше пересыхало, но это того стоило: в сердце и груди становилось все легче и легче. В конце концов, когда остался только фильтр, он почувствовал, что может летать, оставляя свое тело позади, устремляясь в небо. Но звук гудка или голоса мам, толкающих коляски, быстро возвращали его к реальности. Джерард вздыхал, собирал вещи и возвращался на свое место, стараясь не отставать от курсовой работы, чтобы быть готовым к тому, что он неизбежно застрянет. Солнце продолжало щекотать его кожу через большое окно, выходящее на улицу, игриво ослепляя его, пока день переходил в закат. К вечеру телефон стал лишь далеким воспоминанием, и когда Рэй поставил на стол миску с попкорном, чтобы посмотреть взятый в библиотеке детективный фильм, это уже не имело никакого значения.       В то воскресное утро Джерард позволил себе выспаться, встав позже, чем обычно. Он зачем-то взял телефон с собой в комнату, вероятно, чтобы избежать беспорядка, и теперь тот покоился на столе под несколькими листами бумаги. Он не издавал ни звука уже, казалось, целую вечность, и парень сомневался, что когда-нибудь издаст. Громко зевнув, Джерард уставился на рисунки, которые он с такой гордостью вешал на стену. Крошечный рисунок, сделанный Фрэнком, занял центральное место, заставляя его улыбаться, глядя на него. Джерард мог бы смотреть на него вечно. — Могу я спросить тебя кое о чем? — Рэй осторожно постучал в дверь, прежде чем заглянуть в нее. — Валяй, — сказал Джерард, приветствуя Рэя в своей спальне, хотя она была слишком мала, чтобы тот мог сделать даже один шаг. Сосед замер в дверном проеме, оценивая вид комнаты, прежде чем посмотреть прямо на парня. Глубокая морщина на лбу давала понять, что его что-то беспокоит. — Кстати, доброе утро… — Рэй заметно замялся. — Что случилось? — спросил Джерард. — Сегодня исполняется год со дня исчезновения Майки… — Торо задумчиво вздохнул, почесав затылок. — О… Прости, — инстинктивно ответил Уэй, бросив взгляд через плечо Рэя в сторону пустой комнаты. Дверь больше походила на монолит, чем на дверь: она безжизненно стояла в гостиной, ни разу не использованная, но все еще излучающая угрожающую ауру. — Чувак, все в порядке… Но я просто хотел спросить, не хочешь ли ты пойти со мной на мемориал? — Конечно! — Джерард чуть не подскочил с кровати от такой просьбы. — Это не прямо настоящий мемориал. Например, тебе не нужно одеваться в черное или что-то в этом роде. Я думаю, они устраивают его из-за того другого парня, — Рэй задумался. — Из-за Марко? — спросил Джерард, может быть, немного слишком быстро. — Да, — Рэй снова вздохнул. — Его нашли? — Нет. Пропал без следа. — Но они ищут? — Уэй почувствовал, как на его плечи свалилась тяжелая ноша. Хотя они с Марко провели в обществе друг друга всего около тридцати минут, ему было неприятно, что тот до сих пор не появился. — Конечно. Наверняка это просто нервы, смена специальности и все такое. Он, наверное, уже на полпути к своей подружке во Флориде, — Рэй закусил губу, избегая взгляда Джерарда, и уставился прямо в зеленую занавеску, висевшую над кроватью. Джерард заметил, что его губы слегка дрожат под его рукой. — Я подвезу, если хочешь, — Джерард выстрелил в тишину, которая начала поглощать их. — …Круто. Это будет не раньше четырех часов дня, — Рэй коротко улыбнулся и вернулся в гостиную, закрыв за собой дверь.