«привет. ты сегодня занят?»
Джерард потянулся к своему телефону и набрал единственный номер, который он запомнил. Он знал, что это его единственный выход. Уэй не заслуживал того, о чем собирался просить, но ему нужно было увидеть его еще раз. Только один раз, прежде чем он уедет навсегда.«только что вернулся домой. что случилось?»
Короткий всплеск адреналина пронесся по телу, когда на голубом экране появились слова, набранные Фрэнком, и высветились перед Джерардом не более чем через минуту после отправки первого сообщения.«мы могли бы встретиться? мне нужно выйти, а я оставил свою машину».
Джерард отчаянно пытался скрыть свою мольбу и придать ей непринужденный вид. Просить об этом по телефону было трусостью, но он не мог долго оставаться в квартире. Две запертые двери перед ним — это было уже слишком.«ты меня потом отвезешь домой?»
«кнш»
«кк. но только потому, что это ты».
Фрэнк не сразу прислал свой адрес, но Джерард уже знал, где он живет, с того момента, как подвез его. Фрэнк жил в общем доме, не очень далеко от панк-хауса. Ботинки не успели высохнуть, и носки сразу же намокли, когда парень зашнуровал их. То же самое можно сказать и о его тяжёлом пальто. Оно стало еще тяжелее, когда в его волокнах скопился, казалось, галлон холодной дождевой воды. Джерард ничего не слышал из комнаты Рэя, когда осторожно закрывал за собой входную дверь. Как только он вышел на улицу, порыв ветра попытался схватить его за шиворот и потянуть вперед, стараясь заставить упасть на две каменные ступеньки, ведущие ко входу. С трудом удерживая равновесие, он начал идти против ветра, чувствуя, как дождь хлещет его по лицу, словно желая рассечь кожу. Джерарду ничего не оставалось, кроме как идти по дороге, по которой Рэй вел его во вторую ночь их совместной жизни. Но слез больше не было. Вместо этого Джерард чувствовал себя пустой оболочкой, пробивающейся вперед только потому, что он заслужил эту боль. Он заслужил боль, бурю и потерю. Если бы он был посмелее, то снял бы тяжёлое пальто, зная, что не заслужил и его. От смеси дождя и ветра у него щипало лицо и текло из носа. И все же он шел вперед. Он должен был идти. Чем дальше, тем лучше. Он не мог навредить Рэю, если был достаточно далеко. С каждым шагом Джерард все больше и больше убеждал себя в том, что делает правильный выбор. Из-за чувства вины он не мог смотреть на панк-хаус, когда проходил мимо него, хотя грубые граффити, украшавшие стены снаружи, и отвратительные рождественские гирлянды, мигавшие разными цветами, пытались привлечь его внимание. Это было настоящее бельмо на глазу в спокойном районе. Дом Фрэнка, напротив, прекрасно вписывался в белый пригород. Но он не соответствовал представлениям Джерарда о нем. Когда он думал о доме Фрэнка, ему представлялась грязная квартира в большом городе: Нью-Йорке или где-нибудь в Европе. Вермонт казался ему слишком маленьким. Дождь превратил гравийную дорожку Фрэнка в реку грязной воды, устремившуюся в сточную канаву у тротуара. Джерард пробрался через нее и дошел до огромной двери. Старинный дверной звонок звякнул и запел, когда он нажал на него, и уже через некоторое время он услышал шаги по лестнице изнутри. Темная дверь распахнулась, и на него повеяло тяжелым запахом железа и горящих благовоний, но лицо, встретившее его, было совсем не тем, которое Джерард надеялся увидеть. Если бы Агнес была ещё немного ниже ростом, он бы смотрел прямо над её головой. — О… Это ты, — ее глаза из удивленных превратились в совершенно незаинтересованные, и она повернулась на пятках, едва успев открыть дверь настолько, чтобы Джерард смог проскользнуть через нее. К тому времени, как он оказался внутри, Агнес уже наполовину скрылась в комнате, которая, по мнению Уэя, была гостиной. — Да. Я пришел к Фрэнку…? — Джерард не успел оторваться от половика, как она почти влетела обратно в комнату. — Ты можешь подождать у входа, — сказала она. Ее пассивно-агрессивный тон напомнил Джерарду его пожилую соседку в Реддинге. Она часто читала им нотации за то, что они бегали по ее двору. — Ничего не трогай. В обычной ситуации Джерард был бы склонен взбунтоваться. А к украшениям, на которые, как он подозревал, Агнес потратила сотни часов, было почти непреодолимо соблазнительно прикоснуться. Зайти в их прихожую было все равно что зайти в особняк 1890-х годов, обставленный с ног до головы антикварной мебелью. Но Агнес, видимо, надоело заниматься декором, когда она начала развешивать картины. Все они были черно-белыми, с выцветшими улыбками, смотревшими на него из долгой жизни в пыльных золотых рамках. Джерард уставился на них, а его пальцы переместились на украшенную хрустальными подвесками настольную лампу, стоящую на деревянном комоде, и стали нежно играть с ними. Они тихо звенели в его руке, дополняя звуки фортепиано, на котором играли где-то в большом доме. Ему хотелось бы послушать это. — Ты сделал это! — Фрэнк спускался по лестнице, держа руки в карманах. Как панк-хаус был бельмом на глазу на улице, так и Фрэнк был им в своих собственных стенах. Если бы это было в любой другой день, то от его вида сердце Джерарда забилось бы быстрее. Но сегодня он не чувствовал ничего, кроме вины. Он не заслуживал того, чтобы видеть его после того, что он сделал. — Едва выжил, — Джерард полусерьезно попытался пошутить, но это оказалось труднее, чем можно было ожидать. Но Фрэнк, казалось, не замечал, в каком плохом настроении находился Уэй, спускаясь по последним ступенькам. — Ты, конечно, слишком храбр для своего обычного состояния, это точно, — он рассмеялся, кивнув головой в сторону руки Уэя. Джерард тут же отдёрнул руку, вспомнив наставления Агнес, и вздрогнул, когда кристалл зазвенел еще громче, чтобы сказать ему об этом. — …Я боюсь не ее, — признался Джерард, закрывая кристалл в руке, чтобы положить его в свой промокший карман. — Я не боец… — Уэй вздохнул. Он повернул ручку двери, хотя ему ужасно хотелось снова встретиться с бурей. Если бы все было так, как он хочет, он бы заснул и никогда не просыпался, чтобы больше никогда ни с чем не сталкиваться. Казалось, что в ближайшее время ничего не успокоится. — Боже, что это с тобой сегодня? — рассмеялся Фрэнк, пробегая за ним трусцой. Его ноги плескались в проточной воде, когда он догонял Джерарда. — У меня сегодня ужасный день, — Джерард пожал плечами. Он не мог поднять голову и встретиться с темными глазами Фрэнка, но он чувствовал их взгляд на своей коже, когда они шли рядом друг с другом. — …Значит ли это, что мне нельзя говорить тебе комплименты? — спросил Фрэнк. Казалось, его не беспокоило ни то, что Джерард был несговорчив, ни то, что ледяной дождь бил по их лицам, пока они шли по пустому району. — Не уверен, что мне от этого станет легче… — пробормотал Джерард. Он сомневался, что хоть одно из слов, сказанных Фрэнком, может помочь ему почувствовать себя лучше. Трудно было бороться с голосом в голове, который шептал о том, что встреча с Фрэнком только усугубляет ситуацию. Может быть, это был неправильный шаг — связаться с ним, провести время, когда он знал, что все это будет напрасно? Как только он высадит Фрэнка, он собирался уехать. Он заберет все необходимое из общежития, а потом уедет. Не будет больше ни Рэя, ни Фрэнка, ни колледжа. Или запертой двери и жуткого соседа по комнате. — Это было впечатляюще, пока ты не упал, — Фрэнк хихикнул. Он все еще не понимал всей серьезности ситуации. — Он толкнул меня на землю, — Джерард поправил. — Но все равно. С того места, где я стоял, это выглядело ужасно. — Мне от этого не легче. Вообще-то, я думаю, что от этого мне становится хуже, — Уэй уже не мог сдержаться. — Ух ты, крутая толпа… — Фрэнк присвистнул, покачав головой. Он подождал немного, прежде чем продолжить. — Ты, наверное, не хочешь этого слышать, но я думаю, что он потерял зуб. — …И скоро мне придется встретиться с ним в суде из-за этого, если я не исчезну, — Джерард застонал. — Этого не будет. — Суда? — спросил Джерард. — Он выглядел достаточно богатым, это точно… — Нет, та часть, где ты должен уехать, — голос Фрэнка был полон озорства. — Как? — спросил Джерард, чувствуя безнадежность. — Я позабочусь об этом… У меня здесь есть знакомые, — гитарист снова говорил загадками, но Уэй чувствовал себя слишком апатичным, чтобы это его раздражало. — А что будет дальше…? — спросил он, хотя уже принял решение об уезде. — …Он больше не будет тебя беспокоить. Но мы, конечно, все равно можем вместе залечь на дно. Если ты захочешь, — Фрэнк рассмеялся, как будто это было очевидно. Услышав его смех, Джерард почувствовал себя лучше, но не намного.