Лондон, 1824 год
Когда Чонни соглашался на условие кронпринца, то даже не догадывался, что его ждало. В тот момент самым важным было просто остановить дуэль любой ценой и погасить конфликт между альфами. Осознание пришло много позже, навалившись на плечи свинцовой тяжестью. Ох, как же Чонгук сожалел! Но тогда отказаться было просто невозможно и опаснее, чем произнести те самые слова. А теперь, в отголосках момента, когда обещание уже было дано, омега ощущал острую боль угрызения совести перед своим альфой. Какое-то внутреннее свидетельство, которое в принудительной молчаливости кричало о неверности принятого решения. Разум понимал, что выбора не было и обстоятельства сделали этот ход единственно верным. Но сердце… Оно было сильно изранено и рвалось к совершенно другому человеку. Перед глазами всё ещё стояло лицо разочарованного Тэхёна, вынужденного согласиться на перемирие от безысходности. Чонни прекрасно понимал его чувства, но не мог ничего сделать, кроме как обещать, что всё это временно и просто нужно немного потерпеть. Для Чонгука стало настоящим ударом, что граф Ким покинул Хэмптон-Корт в тот же день. Омега и так был вынужден справляться со всем самостоятельно, а здесь ещё добавилась проблема в лице оскорблённого альфы. Обида захлестнула Чонни так сильно, что он не появился на завтраке, потому что выглядел просто ужасно из-за второй бессонной ночи подряд. Ещё и разговор с отцом, который состоялся после ужина, добавлял масла в огонь. Чонгук не решался рассказать про дуэль, поэтому промямлил что-то невразумительное про небольшую ссору с Тэхёном, из-за которой тот покинул дворец. — Разве мы не должны были объявить о вашей помолвке сегодня? — негодовал Дюон. — Что за безрассудство с его стороны? И почему ты вновь принимаешь знаки внимания от кронпринца? — Он бросил на Чонни возмущённый взгляд. — Всё так сложно, отец… — Омега тяжело вздохнул. — Я немного запутался от таких чрезмерных ухаживаний со стороны альф. — Ты дал согласие Тэхёну и мы почти объявили вас парой! И что я вижу? Графа Кима и след простыл, а ты уже крутишь шашни с наследником британской короны? Откуда такая ветреность? — Герцог ходил кругами по кабинету, методично отчитывая сына. — Простите меня! — Это прозвучало довольно искренне, но во взгляде, скользящем к полу, укрылось непоколебимое желание скорее завершить неприятный разговор. Обещание стало тенью Чонгука, иногда невидимой, но неизменно напоминающей, что свобода выбора была иллюзией и жизнь порой предъявляла слишком суровые требования. Всё, о чём он мог думать сейчас, — это Тэхён, который теперь не желал видеть его из-за вмешательства в дуэль. Омега надеялся, что после ужина удастся поскорее оказаться у себя в спальне, но сначала пришлось уделить внимание Артуру, который никак не желал отпускать его. Герцог спас положение: вызвал сына на срочный разговор. Безусловно, кронпринц излучал недовольство своим видом, но всё же не имел права удерживать возле себя Чонни, поэтому кивнул и демонстративно отвернулся, дав Дюону понять, что он просто так не оставит это. Но было невозможно молча наблюдать за их взаимодействием, да и Оливер уже порывался вмешаться, поэтому герцогу пришлось взять удар на себя. Закрывшись в кабинете, он выплеснул на сына накопившуюся злость, абсолютно не заметив его истинного состояния. Чонгук сидел бледный и поникший, совершенно не спорил и ничего не доказывал, как бывало обычно, а наоборот — соглашался со всеми обвинениями отца, нервно теребя пуговицу на рукаве. — Ты скажешь мне что-нибудь вразумительное?! — воскликнул Дюон. — Что именно вы хотите услышать? — Его глаза сверкнули тёмно-зелёным лесным пламенем, но далеко не так, как бывало обычно. Проглядывало чувство неуверенности, поскольку омега так и не смог найти слов для отговорки или привычно дерзкого ответа. — Тебе, сын мой, пора бы понять, что твои выходки не только подрывают репутацию нашего имени, — строго и безапелляционно говорил герцог, — но и несут непомерный груз беспокойства и опасений! Я понимаю, что внимание кронпринца, должно быть, льстит тебе, но… — Артур — последний человек, чьё внимание мне необходимо. Но если я делаю это, значит, на то есть свои причины. Прошу больше не задавать мне никаких вопросов и не строить предположений. Моё сердце всё ещё принадлежит графу Киму, а вот про него я ничего не могу сказать, — с горечью прошептал Чонгук и поджал губы. — Вы поссорились из-за кронпринца? Он надавил на тебя или угрожал Тэхёну? — с тревогой поинтересовался герцог. — Вы дали мне имя и титул, позволили получить хорошее образование и даже считались с моим мнением при выборе будущего супруга. Безусловно, я очень ценю это. Но та ответственность, что незримо легла на мои плечи вместе с фамилией Чон, теперь будто камень на шее, который тянет меня на самое дно. Я не хотел ничего такого, не стремился к богатствам и придворной жизни. Меня затолкали в чуждый мне мир — и теперь приходится как-то выкручиваться. Вероятно, не всегда правильно и без ошибок, но уж как есть. — Чонни поднял на отца взгляд, так сильно напомнивший тому Оливера. — Вы вправе злиться и быть разочарованным, но есть вещи, о которых я не могу сказать, пока не разберусь во всём сам. Мне уже двадцать лет, и не хотелось бы, чтобы отец решал за меня вопросы личного характера. Даже если они касаются самого кронпринца. — Ты должен помнить, что я на твоей стороне. И моё возмущение вполне объяснимо. Меньше всего я хотел бы видеть тебя замешанным в каком-то грязном скандале! Артур не только наследник британской короны, но и коварный избалованный альфа, который явно желает заполучить тебя любой ценой. Не иди у него на поводу, а если он давит на тебя, дай мне знать — и я постараюсь хоть как-то помочь. — Вы давно знакомы с консортом? — Вопрос повис в воздухе, неожиданно нарушив весь баланс, отчего герцог застыл каменным изваянием посреди кабинета. Глаза Дюона, как две бури, мгновенно закрылись занавесью обсидиана. Руки немного дрогнули, показав заметное колебание, которое альфа тщательно пытался скрыть за непробиваемым ликом невозмутимости. — «Консорт»? — не желая демонстрировать хоть малейшую связь, специально небрежно повторил герцог. — Какое это имеет отношение к делу? — Он на мгновение замер, внутренне просчитывая, насколько Чонгук в курсе и что вообще мог узнать о них. — Мне показалось, что у вас не деловое общение, — предположил наблюдательный омега. — Вы обсуждали с ним чрезмерный интерес его сына ко мне? — Мы действительно давно знаем друг друга, — неуверенно начал Дюон, тщательно выбирая каждую фразу. — Ситуацию с фаворитом, конечно, обговаривали, поэтому Его Величество тоже в недоумении, что ты вновь принимаешь знаки внимания от кронпринца. — Это вынужденная и, надеюсь, временная мера, — терпеливо добавил Чонгук. — Ты играешь с огнём! — Герцог поднял на сына строгий взгляд, демонстрируя непреклонность. — Наследник британской короны — не простой собеседник для флирта или увеселений. В его свиту не так легко попасть, но освободиться — ещё сложнее! — Он замолчал, дав словам осесть тонким налётом отцовского авторитета, чтобы наконец донести весь риск происходящего. — Я всего лишь пытаюсь сделать так, чтобы никто не пострадал… — произнёс омега, стараясь хоть как-то оправдаться. — Но пока получается, что наши отношения с графом Кимом постоянно находятся под угрозой. — Ты даёшь мнимый шанс кронпринцу? Но для чего? Бога ради, Чонни! — в сердцах воскликнул герцог. — Артур вызвал Тэхёна на закрытую дуэль! — выдохнул Чонгук, понимая, что если не скажет правду, то от него так и не отстанут. — Но прошу держать это в тайне. — Сын умоляюще посмотрел на отца. — Проклятье! — Дюон в отчаянии схватился за голову. — У меня и в мыслях не было, что он решится на такое! — Как видите, именно это кронпринц и сделал, — обречённо сказал Чонни. — Я пытался остановить их любой ценой, дабы всё не переросло в грандиозный скандал и эти двое не поубивали друг друга, что, поверьте, было весьма непросто. И единственным его условием была возможность общения со мной. — Почему не рассказал мне сразу? Мы бы остановили их! — продолжил герцог настолько искренне, насколько позволяло разочарование в частичном признании собственного бездействия. — Всё случилось слишком быстро — не было времени анализировать, — произнёс он. — Да и я боялся, что вы расскажете консорту. — Именно Оливер и способен повлиять на взбалмошного сына! Поверить не могу! Ему же вчера сказали, что ты в паре с графом Кимом и у вас скоро свадьба! — воскликнул Дюон, метнув взгляд на большое двустворчатое окно, будто там было скрыто разумное объяснение всего происходящего. — Он не согласен с этим, как и с моим решением. Считал, что я поторопился с выбором, и умолял дать ему шанс. — Слова, как тонкая натянутая струна, звучали слишком безнадёжно, волоча за собой груз ответственности и непомерных сомнений. — Я ничего не обещал и отказался быть фаворитом, сказав лишь о возможной дружбе, не более того… Но Артур зацепился даже за это! — Господи! Да он точно влюбился! — простонал Дюон. — Нужно срочно что-то предпринять! — А почему вы противитесь моему общению с кронпринцем? — снова огорошил его сын. — Или здесь как-то замешан Хёсон? Любой такой вопрос таил в себе двойной смысл, заставляя герцога вздрагивать от неожиданности. Чонни имел уникальную для своего возраста проницательность, поэтому каждый раз, когда из его уст звучало нечто подобное, Дюон судорожно пытался придумать подходящий ответ, опасаясь, что тот мог догадаться о чём-то. Они с Оливером всегда были чрезмерно осторожны. Практически никто не знал об их связи, а те, кто был в курсе, точно не предали бы. Поэтому он не мог грешить на утечку информации, но каждый раз удивлялся, насколько близко к истине оказывался сын. Если бы Чонни выяснил, кто его папа, был бы в шоке! И даже страшно представить реакцию омеги. Не стоило допускать, чтобы Чонгук вообще узнал о правде. Это было опасно в первую очередь для него самого. — Разве ты не признавался, что твоё сердце принадлежит графу Киму? — Герцог подошёл к Чонни, и его голос зазвучал теплее. — Я же всеми силами пытаюсь сделать так, чтобы ты был счастлив! — взяв себя в руки, пояснил отец. Омега наклонил голову, и в его глазах скользнула неуловимая тень глубочайшего отчаяния, с которым он пытался справиться в одиночку. — Жаль, никто не сказал мне, что путь к этому счастью такой трудный и болезненный, — прошептал он скорее самому себе, чем Дюону, не скрывая собственного разочарования.***
Оливер не позволял себе подобного поведения, потому что старший сын уже давно перестал быть ребёнком, поэтому было просто нельзя врываться в его покои без стука. Но плевать консорт хотел на эти правила, если Артур делал то же самое. — Папа? Что случилось? — спросил кронпринц, протянув руку камердинеру, застёгивающему запонку на левом запястье. — Во-он! — рявкнул омега, и мужчина сразу же испарился, испуганно прикрыв за собой дверь. — Позволь узнать, что послужило причиной столь нервного поведения с твоей стороны? Кто тебя так огорчил? — Артур поднял бровь, пытаясь выстроить защитную стену иронии перед чужой бурей эмоций. — Ты, чёрт тебя дери! — воскликнул Оливер. — Поверить не могу, что мой сын настолько глуп и безрассуден! — Он окинул его разочарованным взглядом. — А-а, теперь понял, откуда ноги растут, — широко улыбнулся альфа, искусно скрывая настоящие чувства, которые прятал глубоко в себе. — Ну и кто тебе напел про дуэль? — Это не имеет значения! У меня много информаторов! — Консорт сунул руки в карманы и шумно выдохнул. — Чем ты вообще думал? — Я боролся за своё счастье — только и всего, — пожал плечами Артур и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. — Тебе же сказали, что у них скоро свадьба! Чонгук не давал ни малейшего повода думать, что есть хоть какой-то шанс на ваши с ним отношения! — задыхаясь от возмущения, воскликнул консорт. — Плевать я хотел на это! — процедил кронпринц. — Впервые кто-то так понравился мне, что я увидел в нём не только очередного фаворита, но и настоящего избранника, с которым хочу построить семью! И что делаешь ты? Всячески вставляешь мне палки в колёса, а должен поддерживать! Оливер прикрыл глаза, пытаясь подобрать нужные слова. Если бы он только знал, чем закончится появление Чонни при дворе, то никогда бы не допустил этого! Желание видеть младшего сына хотя бы изредка вылилось в настоящую катастрофу. Консорт вздрагивал каждый раз при мысли, что Артур может выяснить, кем на самом деле Чонгук приходится ему. Брат влюбился в брата. И этот союз нельзя было допустить ни при каком раскладе. Но как убедить несносного наследника в том, что он совершает непоправимую ошибку? Как настоять на своём? Отношения с королём у Оливера всегда были, откровенно говоря, непростыми. И Георг имел на кронпринца куда большее влияние, но заручиться его поддержкой было ох как сложно, да и вернётся тот только через несколько дней. — Я просто хочу защитить тебя, — попытался объясниться консорт, но ветер его слов рикошетил о глухие стены непонимания. — В гробу я видел такую защиту и заботу! — огрызнулся альфа. — Не смей вставать у меня на пути. Ты хоть и мой папа, но не забывайся! — Артур! Забываешься здесь как раз ты! — возмутился Оливер. — Немедленно покинь спальню! Если узнаю, что снова лезешь в мою личную жизнь, твоя точно превратится в ад! — Холодный блеск стали в глазах сына больно резанул по сердцу омеги. Консорт был сломлен и ошарашен такой реакцией кронпринца и, когда остался наедине со своими размышлениями, понял, что страх и бессилие окончательно взяли над ним верх.***
Этим субботним вечером светская Англия и многочисленные иностранцы блистали во всей красе на балу в Букингемском дворце. Величественные залы озарены тысячами свечей, пламя которых играло на золотых рамах картин и зеркалах, а мелодичные звуки фортепиано, скрипок и флейт побуждали новые и новые пары сливаться в красивом танце. Лакеи, как тени, ненавязчиво сновали между гостями, поднося тонкостенные бокалы с розовым шампанским, которое едва слышно шипело, устремляясь вверх крохотными дорожками пузырьков. Когда Чонни вошёл в бальный зал, то мгновенно привлёк к себе сотни заинтересованных взглядов. Кажется, уже абсолютно все знали про этого омегу. Собираясь на вечер, он, в силу летнего сезона, остановил выбор на костюме из самой тонкой и дорогой ткани, цвет которой напоминал ночное небо, переливающееся тысячами звёзд. Каждый его шаг был наполнен уверенностью и изяществом, а природная грация являлась предметом зависти или же восхищения. И даже когда Чонгук стоял рядом с самым желанным партнёром вечера — наследником британской короны, его зелёные глаза, наполненные ожиданием, едва заметно скользили к входу. Там он хотел увидеть графа Кима, но тот всё не появлялся. Артур, одетый чересчур роскошно, пристально наблюдал за Чонни, чтобы не упустить ни малейшей детали. Не он один заметил, как сильно этот утончённый омега выделялся из толпы. Его желание видеть Чонгука в постоянной досягаемости стало почти осязаемым — чувства забили ключом с новой силой. Но Чон опять балансировал на грани, в который раз напоминая кронпринцу о дружбе, да и то всего лишь до конца сезона. — Так и будете всё время смотреть на двери? — слегка раздражённо поинтересовался Артур, прекрасно осознавая природу этих взглядов. — А это запрещено законом? — недовольно бросил Чонни, игнорируя чужое негодование. — Вы можете просто насладиться вечером? Хотя бы раз… — Альфа слегка обнаглел после шампанского и положил руку на узкую талию омеги, отчего тот сразу же весь подобрался, вытянувшись струной. — Взгляните на того француза. Неужели он не понимает, что такие усы — это полная безвкусица? — хихикнул Артур, но никакой реакции от Чонгука не последовало. Чонни стоял будто каменное изваяние и считал секунды, когда ненавистная ладонь покинет его талию. Она обжигала кожу через тонкую ткань, но не так, как было с Тэхёном, а наоборот — вызывала стойкое отвращение. Музыканты взяли заветные аккорды, и в дивной мелодии скрипок зазвучал вальс, влекущий за собой плавность движений тех, кто поспешил выбрать пару и выйти на танцевальную площадку. Кронпринц протянул руку Чонни, чьи глаза мельком окинули зал, прежде чем вложить свою ладонь в чужую. С первым же шагом они оказались в центре внимания. В мерцании золотых свечей и восторженных взоров наследник британской короны кружил Чонни по бальному залу, откровенно наслаждаясь его ответной лёгкостью в движениях и искусством удержания равновесия. Омега был будто соткан из изящества и невероятной красоты, которыми хотелось бесконечно любоваться. — Какой же вы потрясающий! — чуть склонив голову к аккуратному уху с крохотной каплей жемчуга в мочке, прошептал Артур. — А ваш аромат так и манит. — Ваше Высочество, не вынуждайте меня покинуть бал прямо посреди танца, — совсем тихо произнёс Чонгук, чувствуя горячее дыхание возле шеи. — Никто, слышите, никто и никогда не говорил со мной в подобном тоне. Но это привлекает ещё больше! — Он уставился на растерянного омегу и улыбнулся. — Вы очаровательны в своей дерзости! Чонгук, не в силах видеть голодные глаза кронпринца, торопливо перевёл взгляд на его плечо. Несмотря на внешнюю расслабленность и сдержанную улыбку, внутри всё противилось происходящему. Он молил бога, чтобы танец, казавшийся вечностью, поскорее закончился. Каждый очередной шаг по паркету приближал долгожданный перерыв, который Чонни ждал с нетерпением, чтобы хоть немного отдышаться и справиться с внутренним хаосом, набирающим обороты.***
После перерыва зал продолжил пульсировать живой музыкой и искристым смехом. Величественные люстры, как невесомые короны, венчали потолок, подчёркивая изысканность произведений искусства, развешанных по стенам. Сегодня Юнги был самим воплощением благородства и неотразимой элегантности. Пользуясь небывалым успехом среди омег, он танцевал то с одним, то с другим и наслаждался прекрасным вечером. В дальнем углу расположился маркиз Чон, погружённый в глубокие раздумья. Облачённый в тёмно-синий фрак, он выглядел не менее достойно и тоже мог пользоваться успехом, но предпочёл уединение, чтобы попытаться справиться с душащей его ревностью. И как бы Хосок ни старался, взгляд то и дело падал на виконта, который откровенно флиртовал, задевая его за больное. Нет ничего хуже равнодушия. А полное игнорирование Мина вдвойне ужасно. Маркиз Чон отверг очередное приглашение на танец и, наплевав на то, как это выглядело со стороны, удалился из зала. Нужно было срочно выбраться на свежий воздух. Один из просторных балконов оказался свободен, и Хосок решил уединиться там, пока была такая возможность. С некоторых пор он, как и Чонни, возненавидел всю эту светскую жизнь, понимая, что счастье в совершенно другом. Но получалось, что оно, даже если находилось совсем близко, всё равно оставалось недосягаемым. Тяжело быть не участником, а жалким зрителем и утопать в собственной нерешительности и трусости. За спиной послышались голоса и звонкий смех. Закипая от раздражения, Чон резко обернулся, но сразу же замер в немом удивлении. Юнги угораздило привести омегу на тот же самый балкон, будто в этом дворце не было других! Маркиз, не веря своим глазам, тряхнул головой и двинулся к паре, которая явно не ожидала увидеть здесь кого-то. — Издеваешься? — процедил Хосок и задел альфу плечом. — Другого места не нашлось? Юнги нахмурился и шепнул опьяневшему омеге несколько слов, на что тот недовольно скуксился, но всё же покинул балкон, оставив альф наедине. Виконт заметил, что Чон тоже попытался уйти вслед за парнем, поэтому поспешно остановил его. — Давай без лишнего драматизма, — цокнул Мин. — Если тебя задевает моё поведение, так и скажи. — Твоя личная жизнь меня не касается! — рявкнул Хосок. — Правда? — Юнги злобно прищурился и ослабил шейный платок. — Значит, тебе плевать, если сейчас я пойду в одну из свободных спален с этим смазливым омегой и буду трахать его до утра? — Абсолютно! — Чон сложил руки на груди и поджал губы, понимая, что ещё немного — и он сорвётся, просто на хрен сорвётся и рухнет в пропасть. — Хорошо, Милорд. Тогда не стоит мешать мне, — кивнул виконт и попытался обойти его, но оказался сразу же прижат к столбу. — Ты… — Ноздри Хосока раздувались от негодования. — Ты… — Убери руки! — Юнги слабо дёрнулся, будто и вовсе не хотел делать этого. — Ты. Не будешь. Никого. Трахать! — дрожащим голосом произнёс Хосок, не ослабляя хватки. — Это почему же? — хмыкнул Мин и округлил глаза от удивления, когда его губы смели ураганом чувств в неистовом поцелуе. Он так долго этого ждал, что ответил далеко не сразу, но когда всё же впустил настойчивый язык альфы, то уже не смог остановиться, цепляясь за чужой фрак, как утопающий за спасательный круг. Сердце, гулко ухая где-то в горле, находилось в бурном и настолько сокрушительном вихре эмоций, что здравый рассудок был потерян. Губы Хосока оказались жгучими, требовательными и невероятно притягательными, отчего Мин глухо замычал, желая насладиться этим моментом как можно дольше. Каждый вздох. Каждое движение. Каждое прикосновение было громче любого невысказанного слова. Этот поцелуй стёр все границы сомнений и страхов, разрушил стену непонимания и окончательно свёл их с ума. Они чертовски рисковали быть увиденными, но сейчас бдительность не имела никаких шансов остановить безрассудство и страсть, что случились между двумя людьми, которые так долго пытались бороться с чувствами. Хосок терзал губы Юнги и позволял кусать свои. Он с наслаждением принимал чужой язык, властно скользящий как можно глубже, и снова брал инициативу на себя, вынуждая Мина дрожать от нарастающего возбуждения. Это всего лишь поцелуй, но зато какой! Их первый и настоящий, потому что взаимный и полный страсти. Такой, что звёзды плясали перед глазами ещё с минуту, когда альфы нехотя отстранились друг от друга, пытаясь восстановить сбившееся к чертям дыхание. — Я ревную! Готов поубивать их там! Всех, с кем ты кружился в этих грёбаных вальсах и кадрилях! — прохрипел Хосок, уткнувшись альфе в шею. — Тогда сделай так, чтобы мои глаза были устремлены лишь на тебя одного, — прошептал виконт и коснулся губами его щеки. — Ты не оставил мне выбора. — Я люблю тебя, дурень! — Юнги сжал альфу в крепких объятиях. — И я тебя… Так сильно, что схожу с ума. — И Мин счастливо улыбнулся.***
Эссекс, поместье Кобертон-Хаус, 1824 год
Месяц спустя…
Идея отправиться к Тэхёну в Кобертон-Хаус уже не казалась такой уж блестящей. Чем ближе они были, тем страшнее становилось Чонгуку. Джин убедил его, что стоит съездить на разведку, да и вообще не мешало бы поговорить, но все внутренние диалоги уже казались один нелепее другого. Чонни молчал всю дорогу, печально поглядывая в окно, тогда как Сокджин трещал без умолку и смешил дурацкими шуточками Намджуна. Смотря на них, Чонгук невольно улыбался и ловил себя на мысли, что у этой пары просто идеальные отношения. Оба прекрасно дополняли друг друга и безумно любили. «Хотелось бы и мне вот так беззаботно ехать в машине с Тэхёном…» — Ну чего ты молчишь всю дорогу? — Джин повернулся к графу и состроил смешную рожицу. — Нет настроения, — нехотя признался Чонгук. — Всё будет хорошо! Я уверен, что Тэ безумно обрадуется тебе! — Сокджин попытался его приободрить — Мне кажется, что это была плохая затея, — нервно произнёс омега. — Я знаю брата, как никто другой. Его затворничество — вынужденная мера, и мы всё делаем правильно. — Даже не верю, что отец отпустил меня, — качнул головой Чонгук. — Ты забыл, что он уже благословил вас на брак? Это гораздо серьёзнее, чем поездка в поместье к будущему супругу. — Джин повернулся к другу и подмигнул. — Мне кажется, что Тэхён уже передумал, — утопая в сомнениях, бросил омега. — Ты слишком сильно накрутил себя, — сказал Сокджин и, широко зевая, потянулся. — Вот и к чему было вставать в такую рань? — Чтобы успеть к обеду, — в который раз пояснил альфа. — А ты сообщил Тэ, что мы приедем? — спросил его муж. — Да, но про Чонни не писал: решили же сохранить это в тайне. — Всё верно! Я в таком предвкушении! — хлопнул в ладоши Джин. Когда автомобиль миновал очередной поворот, их взорам открылся чудесный вид: на высоком холме стоял белоснежный особняк с внушительной территорией, где было невероятно красиво. Почему-то Чонгук и представлял это место именно таким. Дом был эстетичным и потрясающим, полностью соответствующий Тэхёну. Из-за долгой дороги у Чонни затекли ноги, поэтому первым делом, когда он выбрался из автомобиля, принялся разминать мышцы, с интересом поглядывая на поместье. — Давненько я не был здесь! — воскликнул Джин. — Хватит приседать! Идём уже! — со смехом сказал он. — Милый, ты же распорядишься насчёт багажа? А я пока покажу Чонгуку, где тут и что. — Конечно! — Он послал мужу воздушный поцелуй. Услужливый дворецкий по имени Рин встретил их и провёл в просторную гостиную с широкими окнами от самого пола и почти до потолка, рамы которых были отделаны затейливой резьбой. Золотистые лучи солнца щедро освещали комнату и создавали особенный уют. Мягкие ковры с изящными узорами украшали полы, а старинная дубовая мебель идеально вписывалась в здешний интерьер. Каждый предмет — будь то картина на стене или изогнутые ножки стеклянного столика — навевали чувство роскошной утонченности и истинного английского вкуса. Их попросили располагаться и уже через несколько минут подали чай со сладостями. — Небольшой supper перед обедом не повредит, — пояснил дворецкий. — Господин Ким ещё не вернулся. — А где он? — удивился Сокджин. — Мы же предупреждали, что приедем. — Он ожидал вас немного позже, Ваша Светлость, поэтому позволил себе прогулку верхом. — Лошади… — кивнул Чонни, вспомнив про увлечение альфы. — Его страсть, — добавил Джин. — Ну ничего! Значит, будет время для отдыха! Чонгук не стал задерживаться в спальне и решил прогуляться по дому и прилегающей территории. Сокджин с радостью присоединился и, водя друга по разным этажам, щебетал без умолку, рассказывая историю Кобертон-Хауса. — Здесь очень красиво! — с восхищением произнёс Чонни, когда они выбрались на улицу. Цветущий сад, окружённый тщательно подстриженной живой изгородью, раскинулся на задней части двора, идеально дополняя поместье. В нём уютно расставлены клумбы с розами, чьи лепестки самых разнообразных оттенков — от кремового до насыщенного бордового — поражали своим великолепием. Высокие дубы сложились массивными ветвями в зелёную арку над дорожкой, ведущей к укромным уголкам большой территории, будто предлагали гостям прогуляться до пруда, где кувшинки, как крохотные островки, лениво покачивались на воде в неспешном танце. — Тэхён очень любит это место. Когда встал вопрос о том, в каком из особняков он поселится, мы не сомневались, что Тэ выберет именно его, — поделился Джин. — Примерно таким я и представлял его дом, — с улыбкой признался Чонгук, не уставая любоваться местными красотами. — А вон в той стороне конюшня! Её возвели пару лет назад, но Тэхён, кажется, хочет снова переделать её. — Омега махнул рукой, указав на внушительное строение. — Зачем ему столько лошадей? — удивлённо спросил Чонни. — Оу, ну у него есть весьма породистые жеребцы для скачек — это хорошее вложение денег. — А он тоже участвует в них? — любопытствовал Чонгук. — Нет, но частенько бывает там. Уверен, что Тэ сам всё расскажет и покажет тебе, — продолжал щебетать Джин, неизменно развлекая омегу искромётными шутками, пока они шли к конюшне. Чонни с интересом разглядывал денники, которые располагались ровными рядами по обеим сторонам от прохода, но так и не решился погладить никого из лошадей. Здесь было тихо и пахло сеном, а солнечные лучи проникали через небольшие щели в стенах, отчего казалось, будто помещение пронизано множеством золотых нитей. Граф Ким настолько внезапно вернулся с левады, что омега застыл на месте. Чонгук растерянно смотрел на альфу, который явно не ожидал увидеть его здесь. Рукава белой рубашки были закатаны до локтей, демонстрируя сильные руки, увитые крупными венами. Тёмные брюки соблазнительно обтягивали узкие бёдра и были заправлены в высокие сапоги для верховой езды. Чонни так давно не видел его, что просто не мог отвести взгляда. Как же он скучал… — О-о, ну я пошёл! — протянул Джин. — Дружище! Поговорим позже! — Он поспешно обнял Тэхёна и сразу же ретировался, тактично оставив их наедине. — Привет, — несмело произнёс омега, любуясь красивым лицом. — Привет, — удивлённо сказал граф Ким и сделал несколько шагов навстречу. — Я и не знал, что ты тоже приедешь. — Не рад меня видеть? — От волнения сердце готово было выскочить из груди. Вопрос прозвучал как треск льда под лучами весеннего солнца, потому что Чонгук больше всего боялся услышать положительный ответ. — С чего ты взял? — Тэхён тепло улыбнулся, но в глазах застыла немая тоска, которую Чонни чувствовал как свою и мог буквально потрогать руками. — Просто очень неожиданно. — Когда ты уехал, я постарался всё принять и не злиться. Решил, что это ненадолго, но прошло уже больше месяца, а от тебя никаких вестей… поэтому мне нужно кое-что прояснить. — Что именно? — спросил граф, мгновенно перестав улыбаться. — Ты бросил меня? — Чонгук собрал все силы, чтобы произнести это вслух, потому что устал от бесконечной недосказанности. — Это расценивать как расставание? — Нет! — сразу же ответил альфа и нахмурился. — Ты сказал, что предоставил кронпринцу летний сезон для ухаживаний, остановил дуэль и, по сути, отложил нашу помолвку на неопределённый срок. Это я должен был расценивать всё происходящее как расставание. Слова Тэхёна надавили на больное, и Чонгук почувствовал себя ещё более подавленным. Они стояли друг перед другом, разделённые стеной непонимания и взаимных претензий, которых к этому моменту накопилось чертовски много. — Так и думал, — разочарованно протянул Чонни. — В тебе говорит собственник. — Конечно, я злюсь и дико ревную. До такой степени, что был вынужден покинуть дворец, дабы не придушить Артура в первый же вечер! Мне невыносимо смотреть на то, как этот мерзавец прикасается к тебе! — со злостью признался граф. — Я ничего не обещал кронпринцу и сразу предупредил, что между нами может быть только дружеское общение. На тот момент мне нужно было остановить вас любой ценой и другого выхода просто не было! Ты хоть представляешь, чем могла завершиться дуэль? — Лучше бы я прикончил его на том чёртовом поле! — процедил Тэ. — И тебя бы казнили. Прекрасный план, правда? — рассерженно сказал омега. — Я принял его предложение о перемирии исключительно ради тебя, но находиться рядом и смотреть, как вы милуетесь там, — это выше моих сил. — Не думал, что ты такой эгоист! — задыхаясь от возмущения, воскликнул Чонгук. — Я тоже принял это предложение ради тебя, но отдуваться почему-то приходится только мне! Как здорово ты решил! — Не переворачивай всё с ног на голову! — нервно возразил Тэхён. — А ты не думал, что Артур ещё больше укрепит свои позиции, когда соперника нет рядом? — Выбирать только тебе, Чонни. А вдруг Его Высочество — это более выгодная партия для тебя? — оскорблённо хмыкнул альфа. — Как ты смеешь такое говорить после признаний в любви? Поверить не могу! — ошарашенно прошептал омега, чувствуя разрастающуюся обиду. — Ты просто отступил и даже не борешься за нашу пару! — А есть ли она, эта самая пара? — с грустью усмехнулся граф. — Не этих слов я ждал от тебя! — Он в расстройстве покачал головой. — Как жаль и как больно вот так разочаровываться в человеке, которому ты доверял. — Ты вновь делаешь так, будто виноват только я! — Тэхён не желал выяснять отношения, но каждая фраза больно колола его, вынуждая по-мальчишечьи обороняться от того, кто никогда бы не причинил вреда. Духовная близость и единение, разбитые о преграду бесконечных претензий, лежали в углу грудой осколков. Напряжение росло с каждой секундой, грозясь разрушить то хрупкое и светлое, что зародилось совсем недавно и ещë не успело окрепнуть. — А в чём тут моя вина? — Чонгук прищурился, пытаясь оправдать свои действия, принятые в плену обстоятельств. — В ложных надеждах! — бросил граф Ким, ревностно сверкнув глазами. — Ты мог бы не соглашаться! Но самостоятельно принял решение, хотя я просил не вмешиваться в это! — С каждым словом он всё дальше и дальше отдалял от себя омегу, даже не подозревая, какую ошибку совершал. — Простите великодушно, что влез в разборки двух идиотов! — с психом выкрикнул Чон и сделал реверанс. — Что ты хочешь? Я не понимаю тебя! — Тэхён сложил руки на груди и вопросительно уставился на омегу. В этом золотистом сиянии Чонни был чертовски красив, а зелёные глаза, полные злости и негодования, особенно ярко сверкали сейчас. Тэхёну хотелось сделать несколько шагов и прижать Чонгука к себе, наконец вдохнув любимый аромат ландыша, но они, как чужие, стояли друг напротив друга и продолжали сыпать взаимными упрёками. — Я просто хотел, чтобы ты был рядом. Этого было бы достаточно, — тихо произнёс Чонни. — А в итоге вынужден справляться самостоятельно. Знаешь, а теперь я понимаю, почему Юнги с Хосоком так были против тебя. Ты трус и слабак, Тэхён. Извини, но спасать отношения, которые важны только мне, больше не вижу смысла. — Чонгук, послушай… — Нет, это ты послушай меня! — оборвал он альфу. — А лучше подумай, как всё это выглядит со стороны! Ты, убитый горем и разрываемый ревностью, сидишь в своём красивом поместье, пока я пытаюсь откреститься от кронпринца. Знаешь, сколько подарков он ежедневно присылает мне? Я не принял ни одного! Правда, на балах обязан появляться ради Хёсон и семьи. И общение с этим индюком не доставляет мне никакого удовольствия, но обещание нужно исполнять! У меня просто нет выбора! Стараюсь быть дерзким, делаю всё наперекор, но это заводит Артура ещё больше! И каждый день я ждал, когда ты, чёрт возьми, соизволишь вернуться и дашь о себе знать или хотя бы поддержишь тёплым словом, но этого так и не случилось! Ты просто бросил со всеми этими проблемами и решил предоставить выбор! И уж поверь: я точно больше не остановлю его на тебе! — на одном дыхании выпалил Чонни и, развернувшись, стремительно покинул конюшню. Уже на входе в дом омега столкнулся с Намджуном и Джином, которые, завидев его красные от слёз глаза, не стали задавать лишних вопросов и позволили скрыться в спальне. Супруги моментально устремились в сторону сада и обнаружили выходящего из пристройки Тэхёна. — Тебя сразу придушить или дать возможность оправдаться? — Сокджин принялся нападать на друга. — Что ты сказал Чонни?! Он весь в слезах! — воскликнул брат. — Разговор почему-то свернул в сторону взаимных обвинений, — печально произнёс Тэ. — Мне жаль, что так получилось. — Тебе «жаль»? — фыркнул омега. — Ты знаешь, чего мне стоило уговорить его приехать сюда? Это ж надо было так всё испоганить! — Где он сейчас? Надеюсь, не собирается уезжать? — с тревогой спросил Тэхён. — Ушёл на второй этаж, в гостевую спальню. Покинуть поместье Чонни просто не сможет, потому что у него нет автомобиля. — Намджун смотрел на младшего брата с немым укором. От такого взгляда хотелось спрятаться где-то в шкафу и долго-долго не появляться. — Нужно дать ему остыть, а потом я попытаюсь поговорить ещё раз, но уже без эмоций, — рассудительно предположил граф. — Нужно дать тебе подзатыльник, Тэхён! Почему ты сразу не остановил его?! — воскликнул Сокджин, не стесняясь в выборе выражений. — Чонгук слишком эмоциональный. Уверен, что я сделал бы только хуже этим. — Тэ подавил тяжёлый вздох и зачесал пальцами волосы. — Не испорти всё окончательно, братец! — строго предупредил Намджун. — Не для этого мы сюда приехали. — А герцог в курсе? — на всякий случай уточнил Тэхён. — Он отпустил Чонни и даже настаивал на поездке, — сразу же сказал Джин. — Вы надолго? — Граф выглядел как побитый пёс и всё время смотрел на окна второго этажа. — Это уж как пойдёт, но не больше недели, — произнёс альфа и взял мужа за руку. Тэхён, осознав, что в его распоряжении целых семь дней и Чонгук всё это время будет рядом, невольно расплылся в счастливой улыбке. Когда омега ушёл, он не стал останавливать его, анализируя услышанное. Каждая фраза била по самолюбию альфы, но и заставляла соглашаться. Чонни был прав, когда говорил об эгоизме, но было ох как непросто признаться в этом самому себе! — Идёмте обедать, — предложил Тэ, чтобы хоть немного сгладить ситуацию. Но Чонгук отказался спускаться и закрылся в спальне. Он думал, что их встреча может закончиться чем-то подобным, но всё же надеялся на совсем другой приём. Пока прокручивал в голове обидные фразы графа Кима, слёзы вновь и вновь наворачивались на глаза. И ужасно, что омега не мог самостоятельно покинуть Кобертон-Хаус, отчего ощущение полной безысходности окончательно добивало его. Когда в дверь осторожно постучали, Чонни вздрогнул и крикнул, что не хочет никого видеть. Но замок щёлкнул ключом снаружи — и в проёме появилась макушка Тэхёна. Тот выглядел крайне виноватым. — Немедленно уйди! — возмущённо воскликнул омега. — Это хоть и твой дом, но врываться вот так в спальню — верх наглости! — Я пришёл извиниться, Чонни, — игнорируя взбешённого парня, миролюбиво сказал Тэ. — Уже неактуально, — буркнул Чонгук и отвернулся. — Ты прав абсолютно во всём: я отвратительно себя повёл и вообще тебя недостоин. — Последнее прямо в яблочко! — язвительно подметил Чонни. — Знаю, что сейчас ты очень злишься, но я не хочу тратить драгоценное время на разборки. — Можешь вообще его больше не тратить на меня. Постараюсь поскорее избавить тебя от своего общества. — Чонни… — Тэхён присел на краешек кровати и бросил на омегу умоляющий взгляд. — Когда там, на поле, ты согласился на условие кронпринца, умом я всё понимал, а сердцем — нет. До сих пор тяжело принять это, но я буду пытаться! Мне невероятно стыдно, что я вёл себя как последний эгоист. И я безумно скучал всё это время, но боялся возвращаться, потому что опасался своей вспыльчивости. Из-за ревности, которая буквально затуманивает сознание, я не всегда могу контролировать себя. А ты говорил, что нужно думать не только о нас, но и о Хёсон. Согласен, что я выбрал самый простой путь — отсиживаться здесь, пока ты там отбивался от назойливого Артура, но я постараюсь исправить это. — Мне уже всё равно, поэтому такие жертвы ни к чему, — холодно произнёс Чонгук. — Прошу: покинь спальню. — Никуда я не уйду, пока нормально не поговорим! Мы будто вообще не слышим друг друга! — Альфа всплеснул руками. — Зачем ты сказал, что кронпринц — это более выгодная партия для меня? Неужели не понимаешь, как обидно прозвучали эти слова из твоих уст? — с горечью упрекнул его Чонни. — Во мне говорил оскорблённый и униженный альфа, но я сильно сожалею об этом и так не считаю. Ты мой омега, и я не должен сомневаться в тебе. — Что же изменилось? Это Намджун с Джином неожиданно вправили тебе мозги? — Иногда мне нужно время. Проще всего включить защитную реакцию и обвинить другого, а признавать свои ошибки мне всегда было довольно сложно. Чонни… — Тэхён придвинулся к омеге и коснулся его руки. — Прости меня за ужасное поведение и вообще за то, что ты вынужден всё это терпеть. Первое, что я должен был сделать, — это обнять тебя и поцеловать, а не начинать этот дурацкий разговор. Чонгук поднял на альфу красные от слёз глаза и шмыгнул носом. Он всё ещё злился, но уже не так сильно, чтобы хватило сил прогнать графа Кима с непроницаемым лицом и напускным равнодушием. Омега перевернул ладонь и сжал чужие пальцы. Чонни не сопротивлялся, когда Тэ сократил расстояние до минимума и притянул его к себе. Более того, он крепко прижался к Тэхёну и потёрся носом о его шею, наполнив лёгкие ароматом мирта. — Всю душу ты мне вымотал! — на выдохе прошептал Чон. — Прости! — Альфа взял его за подбородок и утонул в зелёном омуте. — Как же я скучал! Господи! — Он коснулся губ Чонгука всего на мгновение и сразу же отстранился, будто спрашивая разрешения, но никто не отталкивал его. — Я тоже безумно тосковал. Может, омега не должен вот так приезжать, потому что это нарушает этикет и вообще дурной тон, — начал оправдываться Чонни, но его снова поцеловали, уже более глубоко и страстно, заставив выбросить все сомнения из головы. — Ты всегда делаешь то, что несвойственно другим. А ещё мудрый и не по годам рассудительный, за что я и люблю тебя, — произнёс Тэ. — Спасибо, что не за красивые глаза, — усмехнулся Чонгук. — Твои глаза покорили меня с первой секунды, как и аромат, и весь ты! — Тэхён принялся осыпать лицо омеги поцелуями и скользнул языком в аккуратное ушко, вызвав у того волну мурашек и непроизвольный стон. — May Lily… — По этой фразе я особенно сильно скучал, — прошептал Чонни и крепко обнял альфу. — Мой нежный цветок, самый красивый и прелестный! — говорил граф, перебирая его волосы. — Ты простишь меня? — У меня же нет шансов, — тихо рассмеялся омега. — Почему? — поинтересовался Тэ. — Потому что ты тоже покорил меня с первого взгляда. И знаешь, что я скажу тебе? На кронпринца мои воздействия не имеют никакой силы. А то я давно бы оттолкнул его как можно дальше. — Очень жаль! Вот бы он удивился! — рассмеялся альфа. — Я до сих пор не понимаю их природу. Мы говорили с Джином, и он так не умеет. — У нас особая связь. — Тэхён снова углубил поцелуй. Нетерпеливые стоны прямо в губы сводили его с ума. Он слегка запрокинул голову омеги и перешёл на нежную шею, опускаясь к ключицам. — Как же я счастлив, что ты приехал! — Целуй меня ещё, — выдохнул Чонни и обнял его крепче. — Пожалуйста! — Как же ты пахнешь, боже! — Альфа зарылся носом в его волосы. — Я и не думал, что можно опьянеть просто от чужого аромата! — Мне казалось, что такие ощущения только у меня, — признался Чонгук. — У нас целая неделя, представляешь? — счастливо сказал Тэ. — Я так боюсь снова всё испортить… — Для начала пригласи меня на обед. Ты же поднялся сюда за этим? — усмехнулся омега. — Чёрт, да! — выдохнул граф. — Стыд мне и позор! — Моришь гостя голодом, — какой ужас! — театрально возмутился Чонни. — Если я вернусь в столовую без тебя, чета Кимов зажарит меня на вертеле. — Бьюсь об заклад, что это идея Джина! — рассмеялся омега. — Он ещё начал спорить с Намджуном, что нужно добавить специй! — Тэ закатил глаза и прыснул. — Я и правда очень голоден, — признался Чонни. — Поэтому давай уже спустимся? — Хорошо. — Альфа покорно отстранился. — Мне подождать за дверью? — Да я в целом готов. — Омега подошёл к зеркалу и потрогал припухшие от поцелуев губы. — Какой кошмар! — Когда ты весь вот такой зацелованный со смущённым взглядом, я готов бесконечно любоваться тобой! — с восхищением сказал Тэхён. — Самый красивый! — Не заставляй меня стесняться ещë больше! — Чонни почувствовал, как щёки заливаются румянцем. — Идём, May Lily! — Альфа взял его за руку и вывел из спальни. Когда оба появились на пороге столовой и нерешительно двинулись вперёд, Джин первым увидел их. Омега удовлетворённо отметил, что Тэхён шёл слишком близко с Чонгуком, обнимая его за плечи, а это значило одно: им всё же удалось помириться. — Ну наконец-то! — радостно воскликнул Сокджин и хлопнул в ладоши. — Какие же вы прекрасные! — Прекрати смущать людей, — рассмеялся Намджун. — Простите, что так долго, — виновато произнёс Тэхён. — Вам уже подали горячее? — Нет, мы попросили подготовить вертел побольше, но вижу, что придётся обойтись малой кровью, — пошутил омега. — Ты неисправим! — рассмеялся граф Ким и лично отодвинул стул для Чонни, помогая присесть. Гостиная наполнилась гулом голосов и звонким смехом, где все четверо чувствовали себя невероятно комфортно и общались без какого-либо этикета, как старые добрые друзья. Дворецкий украдкой поглядывал на омегу, прибывшего с супругами Ким, и почти сразу понял, что хозяин Кобертон-Хауса полностью в его власти. То, как Тэхён смотрел на него, как ухаживал и внимательно слушал, совершенно точно говорило о большой привязанности и искренних чувствах. Но и Чонни глядел в ответ не менее восхищённо, принимал знаки внимания и буквально светился от счастья. Они просидели за столом несколько часов, а потом перебрались в сад и, расположившись в беседке, устроили там чаепитие, которое затянулось до самого вечера. Чонгук с радостью согласился прогуляться до пруда, когда Тэ предложил ему покинуть разомлевшую чету Ким. — Сбежим от них? — шепнул он на ухо. — Куда? — удивился омега. — Пройдёмся по территории, пока не стемнело. — Альфа переплёл их пальцы под столом. — Чего это вы шушукаетесь там? — встрепенулся Сокджин. — Хотим ненадолго покинуть вас. Встретимся за ужином, — утягивая омегу за собой, сообщил Тэхён. — Давайте только без происшествий, ладно? — бросил им вслед Намджун. — Какие же они влюблённые! — провожая их взглядом, прошептал Джин. — Когда-то и мы такими были! — Что значит «когда-то»? — возмутился альфа. — Я и сейчас тебя безумно люблю! И вообще, предлагаю наведаться в спальню и устроить час нежности или кое-чего погорячее! — Он наклонился и увлёк мужа в долгий и страстный поцелуй.***
Тихий вечер невероятно располагал к романтике, и Тэхён привёл Чонгука к берегу пруда. Закатное небо, усеянное розовыми перистыми облаками, отражалось в зеркальном отблеске водной глади, и это было действительно красиво. Место казалось в меру уютным и сохраняло некую первозданность. Возле небольшого деревянного мостика лениво покачивалась маленькая лодка. Альфа ловко отвязал её от колышка и протянул руку омеге. — Покатаемся? — предложил Тэхён, и глаза загорелись озорной улыбкой. — Давай только без неожиданностей в виде купания, — предупредил Чонни и ступил на шаткое дно, едва не потеряв равновесие. — Сейчас мы и без катания окажемся в воде, — рассмеялся граф, придерживая омегу правой рукой. — Опирайся на меня! Время в такие моменты текло особенно медленно, будто вбирая в себя важность драгоценных секунд, которые так хотелось сохранить в памяти, отложить в отдельный ящик воспоминаний и заглядывать туда по особым дням, когда грустно или очень одиноко. Мягкая и податливая вода под вёслами несла их прочь к середине пруда, где было лишь небо, природа и они. Будто одни во всём мире. Чонгук сидел в совершенно расслабленной позе и откровенно любовался Тэхёном. Его сильный и такой красивый альфа ловко управлялся с вёслами, играя мышцами под белоснежной рубашкой. Он улыбался ему в ответ и что-то говорил про это место, про детство и рыбалку, но омега будто и не слышал его, растворяясь в моменте. Как же долго Чонни ждал этой встречи! Столько ночей не спал и столько слёз пролил, прежде чем оказаться здесь с любимым человеком и разом забыть обо всех тревогах. — Ты как? — на всякий случай уточнил Тэ. — Всё просто чудесно! — Чонгук окинул взглядом вид, открывшийся с этой стороны пруда, и в который раз восхитился местным пейзажем. — Здесь и правда невероятно красиво, особенно на закате. Тэхён оставил вёсла и, передвинувшись к омеге, набросил тому на плечи вязаный клетчатый плед. Сейчас графу было так хорошо, что хотелось как можно дольше продлить эти драгоценные мгновения. Он поцеловал Чонни чересчур нежно и трепетно, но надолго не хватило обоих. — Погоди. — Тэхён расстелил второй плед на дне лодки и увлёк Чонгука за собой, вновь накрыв соблазнительные губы. Они целовались так страстно и неистово, терзая губы друг друга, что очень скоро потеряли счёт минутам и контроль, который был так необходим. Оба соскучились и изголодались по ласке, а потому никак не могли насытиться. Альфа скользил языком по белоснежной коже шеи Чонни, вынуждая его выгибаться навстречу и шумно дышать. Пуговицы будто расстегнулись сами собой, обнажив пленительные соски, к которым так хотелось прикоснуться, что Тэ и делал, доводя Чонгука буквально до грани. Тэхёна лишало разума, как Чонни реагировал на него, как стонал под ним и сжимал его плечи в ответном порыве. Аромат ландыша звучал сейчас особенно остро и пряно, отчего граф то и дело зарывался носом в ложбинку между шеей и ключицей и буквально дышал им. — Как же я тебя люблю, May Lily! — шептал он в перерывах между поцелуями. — И как счастлив, что ты здесь! — Я тоже тебя люблю, Тэ! Молю: не оставляй меня одного там. Я больше не вынесу! — неожиданно добавил омега. — Прости, что думал только о себе. Мы справимся! Слышишь? Мы со всем справимся! В лучах заходящего солнца целующиеся в лодке фигуры смотрелись особенно романтично. Они и правда верили, что вместе им хватит сил противостоять всем невзгодам, и совершенно не подозревали, какие испытания уготовила для них судьба…