Эссекс, поместье Кобертон-Хаус, 1824 год
Сегодня был слишком насыщенный день, наполненный самыми противоречивыми эмоциями, но Чонни готовился ко сну со счастливой улыбкой на лице. Прогулка на лодке придала сил и уверенности, что всё будет хорошо. И сомнения насчёт чувств графа Кима развеялись вместе с уходящим за горизонт солнцем. Чонгук не взял с собой камердинера, да и тот был ни к чему в загородном поместье: здесь хотелось расслабиться и наслаждаться неформальной обстановкой. Омеге очень понравился как дом, так и прилегающая территория. Видно, сколько сил и души было вложено в каждый элемент интерьера и каждый розовый куст в саду, не говоря уже о конюшне, где оставалась идеальная чистота и всем лошадям уделялось максимальное количество внимания. Чонни забрался в постель и ещё раз обвёл взглядом комнату, в которой не было такой чопорности, как в Хэмптон-Корте. Она была небольшая, светлая и очень уютная. Голова едва успела коснуться подушки, как в дверь постучали. — Войдите! — крикнул омега, уверенный, что это Джин пришёл поболтать. Но в комнату заглянул Тэхён и улыбнулся. Кажется, он тоже готовился ко сну, но решил наведаться перед этим к Чонгуку. — Ещё не спишь? — неуверенно начал альфа. — Нет, но уже собирался. — Чонни натянул одеяло до самого подбородка. — Могу я поцеловать своего омегу и пожелать спокойной ночи? — спросил граф. — Мы уже вроде как попрощались час назад, — усмехнулся он. — У меня не получается заснуть, когда знаю, что ты здесь. — Тэхён всё ещё топтался у входа. — Прикрой дверь и не привлекай лишнего внимания, — сказал Чонгук. — Можешь поцеловать. Щёлкнув замком, альфа сразу же направился к нему. Он присел на край кровати и, протянув руку, коснулся кожи щеки. Чонни невольно прильнул к ладони и прикрыл глаза, наслаждаясь крохотным мгновением нежности. Когда он позволил графу войти, то уже заранее знал, чем это закончится. Им так трудно было оторваться друг от друга, особенно после долгой разлуки, что сейчас каждый жест воспринимался совершенно иначе. Поцелуи прерывались и начинались вновь, унося обоих в водоворот волнующих душу и сердце чувств. Когда любовь кружит голову, всё происходит само собой, будто так и было задумано. Чонгук отстранился ненадолго и, снова притянув Тэхёна за шею, плавно опустился на пуховые подушки. Мягкие, трепетные касания. Взгляды, полные восхищения. Объятия, в которых хотелось раствориться. Омега томно вздохнул, чувствуя на коже горячие губы и дорожку поцелуев, оставленную от мочки уха до самой ключицы. Покорно позволил расстегнуть пижамную рубашку и помог высвободить руки из плена ненужной ткани. Ни перед одним альфой Чонни ещё не обнажался, а потому было страшно до жути, но желание вновь ощутить прикосновения языка к соскам перекрывало все сомнения в том, что это было как-то неправильно и могло испортить репутацию. Он безоговорочно доверял ему. Чувствовал душой и сердцем, что этот человек никогда не причинит зла. Тэхён замер, любуясь телом Чонгука и бледной фарфоровой кожей, слегка сжал предплечье и посмотрел в зелёные глаза. — May Lily… — прошептал граф. — Ты божественно прекрасен! — Сними халат: я тоже хочу… — Он шумно сглотнул. — Хочу тебя видеть. Улыбнувшись, Тэхён дёрнул за пояс — и плотный атлас с тихим шорохом опустился на кровать. Альфа остался, так же как и Чонни, в одних пижамных штанах. Стройное поджарое тело играло мышцами в полумраке спальни, зажигая во взгляде омеги искры восхищения и желание прикоснуться. Протянув руку, Чонгук погладил упругую грудь, скользнул по рёбрам и плоскому животу с дорожкой тёмных волос, расположенных чуть ниже пупка и уходящих под кромку белья, а потом замер. — Мой красивый альфа, — прошептал Чонни и соблазнительно улыбнулся, облизнув губы. Тэхён наклонился и вновь закружил его в страстном поцелуе, от которого дрожали колени и перехватывало дыхание. Омега отвечал настолько пылко, что граф не выдержал и горячо прошептал: — Я так хочу тебя, боже! Могу я сделать кое-что приятное? — Да… — хрипло произнёс Чонгук, прижимаясь к нему. И снова началась сладкая пытка. На верхней части тела почти не осталось мест, которые альфа не поцеловал бы. Дразнящие движения языка вокруг сосков буквально доводили до обморока. Чонни и не подозревал, насколько они чувствительные у него. Пульсирующее желание внизу живота вынуждало прямо сейчас сдаться под натиском Тэхёна, но тот не торопился, потому что хотел насладиться каждым моментом, прикосновением и вздохом своего омеги. Граф двинулся дальше и, медленно стянув нижнее бельё вместе с пижамными штанами, довольно улыбнулся. Чонгук даже в таких интимных местах вызывал неподдельный восторг. Его аккуратный член, налитый возбуждением, шлёпнул по животу, оставив влажный след от смазки. Альфа старался запомнить всё в деталях и насладиться красотой такого потрясающего и желанного тела. Руки Чонни лихорадочно искали подход к Тэхёну, цепляясь за густые волосы и царапая спину, и это вызывало сдавленные стоны и ещё сильнее заводило. Но когда омега остался совсем без одежды, то зажмурил глаза и испуганно притих, а потом вздрогнул от языка, играющего с головкой. — Иисусе… — выдохнул Чонгук и дёрнулся снова, когда чужие губы опустились на возбуждение почти до самого конца. Внутри омеги вспыхнул огонь, который с каждой секундой было всё сложнее контролировать. У Тэхёна просто мастерски получалось доводить Чонни почти до края, но не давать рухнуть. Он ласкал его то руками, то губами, постепенно расслабляя и лишая остатков стеснения. Чонгук настолько погрузился в этот вихрь наслаждения, что с лёгкостью принял в себя сначала один палец, а затем — другой. Это было болезненно прекрасно. Омега задрожал и выгнулся, впившись зубами в сгиб локтя, чтобы хоть как-то сдержать стремящийся наружу протяжный стон. Под веками вспыхнули мириады звёзд, когда альфа ускорился и вновь накрыл губами влажную головку. Наслаждение огненными перьями касалось самых чувствительных мест и вынуждало двигаться навстречу, подмахивая бёдрами. Чонни часто размышлял, как вообще люди занимаются этим и не стесняются. А теперь понял… Природой всё было продумано до мелочей, и когда ты так дико возбуждён, то и смущение уже не имеет никакого значения. Есть только чувства. Безумное желание. И сумасшедшая страсть. У Чонгука не было опыта в постельных делах, а потому он даже не успел сообразить, когда достиг своего первого оргазма. Застыл в немом крике, жадно хватая ртом воздух, и обессиленно рухнул на подушки, содрогаясь от невероятных ощущений. Омега ещё долго дрожал в объятиях Тэхёна, пытаясь прийти в себя, пока тот баюкал его в коконе из одеяла, нашёптывая ласковые слова. — Ты в порядке? — спросил альфа и поцеловал его в висок. — Не совсем, — прозвучало на грани слышимости. — Тебе было хорошо? — продолжил интересоваться Тэ. — Знаешь, природа, оказывается, чертовски коварная штука! Я всегда удивлялся, почему люди такие глупые. Они спят друг с другом, сильно рискуя заболеть или не вовремя забеременеть, и всё равно делают это. Но ведь эти ощущения… Они… — Чонгук затих, задумчиво кусая губу. — Они просто лишают разума и настолько ни на что не похожи, что действительно можно стать зависимым. — Ты, как всегда, рассудителен, — усмехнулся Тэхён. — Секс — это прекрасно, особенно по любви! — Так говоришь, будто уже любил кого-то и… — Чонни запнулся на полуслове. — Никого я не любил, слышишь? — Граф подтянул его выше и вынудил посмотреть в глаза. — Ты единственный, кто смог украсть моё сердце. — Просто ты только что говорил про секс по любви, — возразил Чонгук. — Я тебя и имел в виду! Для меня делать приятно своему омеге — это двойное удовольствие. — Но ты же так и не… — Не кончил? — с улыбкой продолжил его фразу Тэ. — Да. — Не поверишь, но кончил, — со смехом признался граф. — Точнее, позорно спустил в штаны, пока любовался тем, как ты дрожишь и стонешь в моих руках. — Оу, — смущённо хихикнул Чонни. — Прости. — За что? — Я пристал с дурацкими вопросами, и теперь мне стыдно. — Чонгук спрятал краснеющее лицо в подушке. — Я не стесняюсь признаться, что готов кончить от одного лишь твоего обнажённого тела, а когда ты, весь такой раскрытый, содрогаешься от ласк — это выше моих сил. — Альфа коснулся губами его плеча. — А как ты пахнешь сейчас, боже-е! — Тебе так нравится смущать меня? — пробормотал омега, не поднимая головы. — Иногда — да! В такие моменты ты выглядишь просто очаровательно! — рассмеялся Тэхён. — Могу я остаться здесь с тобой на ночь? — неожиданно спросил он. — И что все подумают о нас? — Кто? Кимы? Или прислуга? Мы же не в Хэмптон-Корте, милый. — Если мы будем спать без одежды, то не заснём никогда, — приподняв голову, констатировал Чонгук. — Да и в одежде, кажется, тоже. — Если ты не хочешь пока настоящей близости, я не стану торопить тебя, — попытался успокоить его Тэ. — Я хочу заснуть, прижимая тебя к себе. — Так я и поверил! — прыснул Чонни. — Ты уже зашёл просто пожелать спокойной ночи и поцеловать, — и чем всё закончилось? — Извините великодушно, Милорд! Вы слишком соблазнительны! — прошептал альфа и перевернул его на спину. — Не стану лукавить, что безумно хочу тебя. — Тогда дай мне осмыслить случившееся. Это со мной впервые, поэтому эмоции до сих пор зашкаливают. Знаю, что если будешь находиться здесь, то мы не сможем остановиться. — Тогда прощальный поцелуй — и я ухожу, — грустно вздохнув, сказал Тэхён и коснулся чужих губ. — Я люблю тебя, — счастливо прошептал омега. — Добрых снов! — Я могу поспать в ногах, как верный пёс, — напоследок предложил граф. — О боже, иди уже! — Чонни рассмеялся и толкнул его в плечо. Когда Тэхён всё же покинул спальню после десятого поцелуя, омега рухнул на подушки и, счастливо улыбаясь, прикрыл ладонью рот. Сколько же сомнений было: ехать ли сюда и как вообще граф воспримет это? Но сердце рвалось к альфе и болело от разлуки так сильно, что Чонгук, наплевав на все принципы, сделал то, что считал нужным и правильным на тот момент, и ни капли не пожалел. Одна только мысль, что там его будет касаться Артур, а не Тэ, вызывала стойкий приступ отвращения. И если вернуться к тому, что сейчас произошло, Чонни в который раз убедился: не ошибся с выбором. Любой другой альфа использовал бы подвернувшуюся возможность, чтобы заполучить тело омеги, но что сделал Тэхён? В первую очередь он думал именно о Чонгуке и покорно покинул спальню, когда его попросили, хотя мог надавить, настоять или, на худой конец, воздействовать. Но граф безумно любил Чонни, и для него было куда важнее совсем другое. Хорошие крепкие отношения начинаются со взаимного уважения. И неважно, альфа ты или омега… Чонгук натянул пижаму и снова лёг в кровать, пропахшую миртом, но ещё долго ворочался, вспоминая произошедшее. Чонни то проваливался в беспокойный сон, то снова просыпался, постоянно думая о Тэхёне. Если бы омега позволил ему остаться, сейчас прижимался бы не к подушке, а к мускулистой груди. Но всему своё время. Нужно просто набраться терпения.***
Столовая Кобертон-Хауса утопала в лучах утреннего солнца, которые играли на стенах и полированном до блеска паркете. В воздухе едва уловимо слышались нотки свежесрезанных садовых цветов, расставленных по всему помещению в вазах из старинного фарфора. Здесь всё было выдержано в лучших английских традициях с акцентом на элегантность линий и изысканность форм. Мебель из тёмного дерева с резными деталями, портьеры с бархатистыми складками, антикварная посуда и столовое серебро — всё было свидетельством безупречного вкуса хозяина поместья. Широкий дубовый стол на витых ножках, на который лакеи уже расставляли многочисленные подносы с угощениями, был застелен белоснежной скатертью. Видимо, Чонни дали выспаться, потому что, когда он появился на пороге столовой, на него устремились три пары глаз, не считая дворецкого. — Доброе утро, — немного смущённо произнёс Чонгук. Тэхён сразу же встал и, протянув руки, заключил омегу в нежные объятия. Будь его воля — поцеловал бы прямо здесь, но всё же не решился так наглеть, а потому целомудренно коснулся губами виска Чонни и заглянул в сияющие хризолиты. — Прекрасно выглядишь! — сказал он и пригласил его присесть рядом. Сокджин с большим интересом наблюдал за влюблёнными и мечтательно улыбался. — Ну милота же невозможная! — протянул он. — Видели бы вы себя со стороны! — Настолько всё очевидно? — смущённо спросил Чонгук. — Это мягко сказано! Но я в бесконечной любви от вас обоих! Вы не представляете! — воскликнул Джин. — Милый, неужели и мы такими были? — Были-были. Я свидетель! — рассмеялся граф Ким. Сегодня Чонгук был воплощением утончённой нежности, которая придавала ему неотразимое обаяние. Тёмно-медные волосы, собранные в аккуратный хвост, открыли чужим взорам идеальные черты лица омеги и его застенчивую улыбку. — Как спалось? — поинтересовался Тэ. Ему хотелось сказать, что в объятиях альфы было бы куда лучше, но он всё же не решился, поэтому вежливо ответил: — Просто чудесно! — Предлагаю после завтрака устроить конную прогулку, — произнёс граф. — У-у-у, это значит, что старьё вроде нас остаётся гонять кувшинки на пруду, а молодые ускачут в дебри любви! — сложив губы уточкой, беззлобно сетовал Сокджин. — Я не виноват, что ты боишься лошадей, — усмехнулся Тэхён. — Гуляйте на здоровье, — мягко сказал Намджун. — Надеюсь, Чонни умеет сидеть в седле? — Обижаешь! — моментально отметил Чонгук. — Я же вырос в Мелроуз, забыл? — Тэ, дай ему жеребца поспокойнее, а то не хватало нам травм, — предусмотрительно попросил брат. — Не волнуйся: всё под контролем! — произнёс граф, уверенный в каждой лошади так же, как в себе самом.***
Сейчас Чонни был похож на ребёнка, который дорвался до долгожданного подарка. Когда они, держась за руки, вошли в конюшню, омега то и дело крутил головой, рассматривая красивые носы лошадей, выглядывающие из денников. Тэхён останавливался то у одного стойла, то у другого, рассказывая о породистых скакунах как о своих детях — с гордостью и восхищением. — А кто у тебя любимец? — спросил Чонгук, поглаживая белую морду, которая с интересом потянулась к морковке в его ладони. — Идём! — с улыбкой сказал Тэ и потащил его за собой. Они вышли на леваду через другую дверь, и граф сразу же махнул рукой в сторону скакуна, которым занимался один из конюхов. Жеребец был самим воплощением силы и грации, достойным восхищения и внимания. Его шерсть, тёмная и насыщенная, как горький изысканный шоколад, лоснилась на солнце, будто была покрыта лёгким глянцем. Мускулы под её гладкой поверхностью играли при движении, подчёркивая отличную родословную и силу этого великолепного красавца. Пышная грива слегка колыхалась, добавляя ему величественности, а каждый шаг выражал уверенность и благородство, как будто земля под его копытами принадлежала только ему. Тэхён не жалел на него никаких средств, потому что этот скакун был самым настоящим партнёром, способным принести победу на скачках, а также престиж и уважение в глазах окружающих. — Ничего себе! — с восхищением произнёс Чонгук. — Какой же он невероятный! — Это ценная масть и, безусловно, самая своенравная. Приобрёл его на закрытых торгах три года назад и до сих пор отбиваюсь от богатеньких перекупщиков. Уж очень хорош чертёнок! — не без гордости сказал Тэ. — У него есть имя? — подойдя к скакуну, поинтересовался омега. — Бруно. В переводе с латыни означает «коричневый», — пояснил граф. — Но его мы пока не будем беспокоить: он тренируется к скачкам. Наших коней уже подготовили. — Альфа кивнул в другую сторону, где, нетерпеливо фыркая, стояли два гнедых жеребца. — Оу! Какие красавцы! — восторженно произнёс Чонни. — Мне не терпится прокатиться. — Тогда чего же мы ждём? — Граф взял омегу за руку и направился в сторону коней. — А куда мы поедем? — любопытствовал Чонгук, пока Тэ помогал ему взобраться в седло. — Прогуляемся по территории Кобертон-Хауса. Поверь: она просто огромная. — Очень интересно! — с воодушевлением произнёс Чонни. — Держись крепче, May Lily! — оседлав скакуна, крикнул граф и двинулся вперёд. Они обогнули конюшню и выехали на дорогу, покрытую мелким гравием. Вдали виднелся лес и холм; если миновать их, взорам открывалось потрясающее маковое поле, которое раскинулось роскошным красно-алым ковром, усыпанным множеством огненных бутонов. На фоне ярко-голубого неба цветы будто танцевали, мечтательно покачиваясь в ритме природной мелодии. — Боже! Как же это восхитительно! — воскликнул омега и взглянул на довольного Тэхёна. Их гордые и изящные скакуны с лёгкостью пробивались через шелестящие стебли, от которых тонкие облака пыльцы поднимались в воздух. Альфа держал поводья без натяжения, позволяя коню быть полноправным участником прогулки, но то и дело поглядывал на Чонни, контролируя каждое его движение. Хотя в этом не было необходимости, потому что омега действительно отлично держался в седле, что не могло не радовать. — Предлагаю оставить коней и дальше прогуляться без них, — сказал граф, спешившись. — А они не убегут? — на всякий случай спросил Чонгук, протягивая руки к альфе, который галантно помог ему спуститься. — Нет, не переживай, — успокоил его Тэ и вновь переплёл их пальцы. — У меня для тебя небольшой сюрприз, — загадочно сообщил он и двинулся в гущу цветов. — Ты меня заинтриговал! Погружённые в пленительное очарование макового поля, они периодически останавливались, чтобы вновь слиться в бесконечности поцелуев. В буйстве ярких красок время будто замедлило ход, поэтому можно было в полной мере насладиться прогулкой. Беззаботно гоняясь друг за другом, они звонко смеялись и кружились в танце посреди цветущего ковра. — Что это? — слегка запыхавшись, поинтересовался Чонни, когда заметил расстеленный плед и плетёную корзинку возле него. — Небольшой пикник. — Неожиданно! — Омега сбросил сюртук и опустился на самый край. — Закрой глаза, — попросил его граф. — И не открывай, пока не скажу! — Ох, ладно! — Чонгук нетерпеливо заёрзал, но всё же зажмурился. Через несколько секунд он почувствовал, как альфа взял его руку и прошептал: — Открывай! Чонни сразу же распахнул глаза и посмотрел на свою кисть. В этот самый момент Тэхён надевал ему кольцо на безымянный палец, которое, к слову, село как влитое. — May Lily, ты выйдешь за меня? — прошептал граф, купая омегу во взгляде, полным обожания. — О-о! — выдохнул Чонгук. — Я… — Прости, что уехал и оставил тебя с этим мерзавцем. Больше такого не повторится! Ты для меня самое дорогое, и я был бы счастлив построить с тобой настоящую семью. — Тэхён… — Кажется, омега чересчур растрогался. — Как же я люблю тебя! — Он снёс его ураганом чувств, целуя так пылко, что оба потеряли равновесие и завалились на плед. — Так ты согласен? — с надеждой в голосе спросил Тэ. — Конечно да! Я хочу этого больше всего на свете! — с придыханием признался Чонгук. — Тогда это нужно отметить! — счастливо добавил граф и вытащил из корзинки бутылку домашнего вина и два хрустальных бокала. — Когда ты только успел всё это подготовить? — поинтересовался омега. — У меня здесь много помощников. — А кольцо? — Чонни, выставив ладонь перед собой, любовался произведением ювелирного искусства. — Какое же оно красивое! Каждый золотой завиток был щедро усеян мельчайшими, искрящимися на свету бриллиантами. Узор кольца был похож на изящные стебли, которые тянулись к центру, обрамляя крупный хризолит, так сильно напоминающий цвет глаз Чонгука. Роскошное и элегантное, как раз под стать омеге. — Его я забрал ещё на прошлой неделе, но переживал, что не угадал с размером, — улыбнулся Тэхён. — И очень рад, что всё же не ошибся. — Как мне не сойти с ума от счастья? — прошептал Чонни и прижался к альфе. — Иногда мне кажется, что это всё какой-то сон. Скоро я очнусь — и сказка закончится. — Нет, милый, она только начинается! — Тэхён, опираясь на локоть, приподнялся и провёл подушечкой большого пальца по контуру соблазнительных губ, слегка оттопырив нижнюю. Граф целовал Чонгука так медленно и чувственно, что у того закружилась голова. Вчерашние нежности перед сном немного раскрепостили омегу, поэтому, когда оба оказались обнажены, он уже не так стеснялся прижиматься к альфе всем телом, с наслаждением получая щедрую долю ласки везде, куда только могли дотянуться. Каждое прикосновение дарило просто непередаваемые ощущения. Тэхён открывал ему совсем другой мир, где благодаря взаимной страсти и доверию можно было получить незабываемое удовольствие. — Не бойся, любовь моя! Я не сделаю больно, — горячо прошептал граф, нависая над омегой. Чонни кивнул, прикрыл глаза и постарался расслабиться, когда почувствовал в себе чужие пальцы. Альфа умело растягивал его, не забывая при этом ласкать. И когда смазки появилось достаточно, приставил головку члена к входу и медленно толкнулся, наблюдая за реакцией омеги. Чонгук замычал и прикусил губу, стараясь не сжимать его слишком сильно. Ощущения смешивались в дикий коктейль приятной боли и наслаждения, и второе явно брало верх, потому что уже через несколько секунд Чонни невольно двинулся навстречу, позволив проникнуть до конца. — Какой же ты там большущий, — заскулил омега. — С ума сойти! — Не торопись, милый! Постарайся расслабиться! — мягко сказал Тэ и принялся осторожно двигаться. Кожа к коже. И дыхание — одно на двоих. Они сливались в танце, который не нуждался в музыке, так как его ритм задавало биение их сердец. Каждый взгляд или касание были полны любви и страсти. Чонни растворялся во внутреннем противоречии, лавируя на тонкой нити болезненных вспышек и сладкой эйфории, которая затягивала всё сильнее. И здесь, посреди поля, они могли позволить себе не сдерживаться в проявлении эмоций, поэтому Чонгук уже не стонал, а вскрикивал каждый раз, когда в него вбивались с новой силой, и оставлял красные отметины на мускулистой спине графа. Тэхёна было много. Неприлично много. Он будто заполнил целиком не только тело, но и сознание. Слился с Чонни воедино и позволил испытать то же, что и сам. Это было поистине удивительно! Некий сумбур из бесконечного наслаждения альфы и омеги, которые умели не только воздействовать друг на друга, но и смешивать самые яркие чувства. Будто единое целое, они делились сокровенным без слов, утопая в реакции. Чонгук окончательно сорвал голос и смотрел на графа опьяневшими глазами. А Тэхён, добившийся наконец желанной близости, никак не мог насытиться, срывая всё новые и новые стоны с опухших от поцелуев и укусов губ. Он любовался красотой омеги, который метался под ним, изнывая от нарастающего блаженства, и старался продлить его ощущения как можно дольше. Чонни бурно излился себе на живот, но это было лишь начало. Он никогда не кончал изнутри, и, когда его накрыло волной экстаза, Тэ почувствовал непрерывную пульсацию и перестал сдерживаться: толкнулся ещё несколько раз, зарычал и резко вышел, окропив нежную кожу горячим белёсым семенем. Чонгука долго трясло, отчего альфа не на шутку встревожился. Омега хрипел и крупно вздрагивал, и только через несколько минут он пришёл в себя. — May Lily? — с беспокойством спросил Тэ. — Скажи хоть что-нибудь. Чонни с трудом разлепил веки и устало улыбнулся. — Я не умер? — просипел он. — Нет, — рассмеялся граф. — Ты меня напугал! — Это безумие какое-то! — прошептал Чонни и закашлялся. — И кажется, я сорвал голос. А вдруг нас кто-то слышал? — Он испуганно прикрыл рот рукой. — Не переживай: никого здесь нет! — Альфа достал матерчатые салфетки и тщательно вытер омегу и себя, а потом укутал его частью большого пледа. — Но если наш первый раз такой, то я даже не могу представить, что будет, когда ты распробуешь секс! — поразился Тэ. — Извини, я, наверное, слишком громкий, да? — прошептал Чонгук, спрятав алеющее от стыда лицо у него на груди. — И это сводит с ума, милый. Просто не представляешь, насколько ты красив, когда кончаешь! — Тэхён коснулся губами его макушки. — А ещё я чувствовал всё то же, что и ты. Может, не совсем так, но всё-таки… это что-то потрясающее! И вероятно, наша с тобой связь и возможность воздействовать друг на друга сыграли здесь не последнюю роль. — Хочешь сказать, что ни с какими омегами у тебя такого не было? — Даже близко ничего похожего на то, что я испытал с тобой. Это такое единение, что просто с ума сойти можно! — с восхищением признался граф. — Мне тоже показалось: ощущения как будто удвоились, но было так хорошо, что я ни черта не понял, да и сравнить не с чем, — рассмеялся омега. — Наверное, это за гранью понимания. — Боли не было? — на всякий случай решил уточнить Тэ. — Была в самом начале, но вполне терпимая. А потом стало так хорошо, что мне теперь аж дурно, — признался он. — Пить хочешь? — Не отказался бы, а то горло чертовски саднит. Они угостились по бокалу густого красного вина, закусили домашним сыром и, желая ещё понежиться в объятиях друг друга, вновь улеглись на плед. Сорвав один из цветков, Тэхён провёл им по нежной спине Чонни, между лопатками, и проследовал ниже, к аппетитным ягодицам. — Мм, — промычал омега, лёжа на животе. — Как приятно! — Твоя кожа как эти тончайшие маковые лепестки. Поцеловал бы тебя везде! — Граф невесомо коснулся губами его плеча. — Не верю, что мы это сделали. И снова тебя хочу! — Тогда что тебя останавливает? — прошептал Чонгук и медленно перевернулся на спину, сверкнув зелёными глазами. — May Lily… — выдохнул альфа и впился в зацелованные губы. Маковое поле стало немым свидетелем удивительного единения двух любящих людей, которые в водовороте страсти не уставали доставлять друг другу неземное удовольствие. Чонни и не догадывался, какая феерия ощущений откроется ему с первым сексом, но куда важнее были чувства, которые переполняли обоих. Это была действительно настоящая и совершенно безумная любовь.***
Они вернулись в поместье ближе к вечеру, уставшие и счастливые. И, сидя за столом напротив Кимов, оба испытывали смущение, потому что их зацелованные губы и осипший к чертям голос омеги были куда красноречивее любых оправданий. Джин то и дело подтрунивал над ними, но по-доброму, а Намджун, обычно сдержанный на эмоции, молча наблюдал и улыбался. — Накатались? — усмехнулся Сокджин. — От души, — кивнул Тэхён и стал с аппетитом уплетать жаркое. — А вы чем занимались? — поинтересовался Чонгук, стараясь перевести тему в другое русло. — Мы? — Супруги переглянулись и рассмеялись. — Думаю, тем же, чем и вы! Щёки Чонни залились румянцем, и он, решив никак не комментировать шутки друга, торопливо спрятал лицо в бокале с пуншем. Тэхён бросил на омегу тёплый взгляд и накрыл ладонью его колено под столом. — А что это за колечко? — не унимался Джин. — Ну-ка, покажи! Чонгук протянул руку через стол, с гордостью демонстрируя подарок альфы. — Очень красивое! — восхитился Сокджин. — Безымянный пальчик? Это то, о чём я думаю? — Он радостно хлопнул в ладоши. — До окончания летнего сезона остался месяц, — сказал Чонгук. — Надеюсь, нам хватит мудрости и сил, чтобы выдержать испытание кронпринцем. — А в сентябре будет свадьба, — добавил Тэ и поднял бокал. — Вы для меня самые дорогие и близкие люди, и сейчас я невероятно счастлив, потому что люблю и любим. — Он посмотрел на омегу. — Уже жду не дождусь, когда ты переедешь сюда! За любовь, которая всегда побеждает, и за совместное будущее! Звон бокалов и весёлый смех наполнили столовую, и даже серьёзный дворецкий засветился от радости, как начищенный фонарь. Он так и думал, что этот красавец появился здесь неспроста, потому что до этого граф Ким никого не приглашал сюда. И оставалось только восхищаться тому, как эта пара гармонично смотрелась вместе. А что уж говорить об их влюблённых взглядах… Чонни так вымотался, что буквально клевал носом, поэтому Тэхён распорядился, чтобы им подготовили ванную, и увёл его наверх. — Я безумно хочу засыпать и просыпаться в твоих объятиях, — прошептал альфа, водя мыльной ладонью по спине омеги. — Хотя бы оставшиеся дни. — Я бы и сам очень хотел этого, — запрокинув голову, Чонгук подставил губы под ласковый поцелуй. — Но мы же ещё не в браке. Правила… — Да плевать на них, Чонни! За пределы Кобертон-Хауса это точно не выйдет! — горячо возразил граф. — Я даже не хочу с тобой спорить, — устало прошептал Чонгук. — Просто унеси меня к себе. — Вот это мне уже нравится! — довольно сказал Тэхён и, смыв пену из ковша, притянул омегу к себе. После водных процедур Чонни окончательно разморило, поэтому, когда граф, подхватив его на руки, унёс в спальню и уложил на кровать, он с наслаждением прикрыл глаза и почти мгновенно провалился в сладкий сон. Альфа лёг рядом и всё никак не мог поверить, что теперь его May Lily принадлежит только ему. — Никому тебя не отдам! — прошептал Тэхён и оставил невесомый поцелуй на его щеке. — Никому и никогда!***
Лондон, 1824 год
В Кобертон-Хаусе они провели незабываемую неделю, полную ярких воспоминаний, любви и страсти. Это было настолько восхитительно, что Чонни никак не желал покидать поместье и молчал всю обратную дорогу, прекрасно понимая: в Хэмптон-Корте нужно будет вести себя совершенно иначе. Тэхён вёл автомобиль, с тревогой поглядывая на приунывшего омегу. Было решено, что они поедут парами, а уже возле дворца Чонгук пересядет к Кимам. — Ну ты совсем нос повесил, — сказал Тэ и накрыл его руку ладонью. — Всё будет хорошо! — Артур однозначно окажется в бешенстве, когда выяснит, где и с кем я был всё это время, — раздражённо произнёс Чонгук. — Ну и что же теперь? Пусть позлится! Будем на людях держать дистанцию. Осталось не так много подождать… — успокаивал его альфа. — Не хочу я никакой дистанции! — Чонни шмыгнул носом и отвернулся. — Эй, малыш! — Тэхён съехал на обочину и остановил автомобиль. — Ну что ты? — Мне было так хорошо все эти дни! Почему? Ну почему кронпринцу понравился именно я?! — в отчаянии воскликнул омега. — Я не желаю туда возвращаться! — Иди ко мне! — Граф притянул его к себе и поцеловал в висок. — Мы справимся! Обещаю тебе! — Хочу быть только твоим! Ненавижу этого индюка! — Он так горько всхлипнул, что у альфы защемило в груди. — Я найду способ прийти к тебе ночью незамеченным. Прошу: не плачь! — Это слишком рискованно! Вот поэтому я так и злюсь! — в отчаянии произнёс омега. — Я всё равно рядом и постоянно буду с тобой. — Он гладил его по спине и нашёптывал ласковые слова, даруя каплю успокоения. — Обними меня крепче, Тэ! — прошептал Чонгук. — Почему у меня ощущение, что мы едем в логово льва? — Я не дам тебя в обиду! Слышишь? — Он взял его лицо в ладони и утянул в долгий и тягучий поцелуй. — А кольцо? — чуть отстранившись, спросил омега. — Не снимай. Пусть этот мерзавец видит, кому ты принадлежишь! — воинственно сказал альфа. — Плохо всё это кончится, ох… — вздохнул Чонгук. — Ладно, трогайся, а то отстанем от Кимов — и тогда Джин наведёт панику. — Хорошо.***
В последнее время Артур представлял собой живой образ раздражения и подавленности. Его обычно весёлый и коммуникабельный нрав куда-то исчез, оставив резкие всплески эмоций и озадаченный взгляд. Он избегал общественных мероприятий, ссылаясь на неважное самочувствие, и даже фаворитам не удавалось развеселить его. Ничего. Абсолютно ничего не приносило облегчения. Кронпринц ещё больше переругался с консортом, но был рад, что король оказался на его стороне. Отцовская поддержка дорогого стоила! Уже выяснилось, что Чонни отправился погостить в поместье графа Кима, и это вызывало у альфы бурю негодования. Безусловно, Артуру ничего не обещали, но всё же… Из такого поведения можно было вполне раздуть скандал, но тогда под удар попадал и сам Чонгук, чего наследник британской короны совершенно не желал. Пятнать репутацию Чонни не входило в его планы. Чтобы устранить соперника, есть масса вариантов. Но как заставить несносного омегу полюбить себя? Этот вопрос был для кронпринца загадкой, хотя всё лежало буквально на поверхности. Чонгук отдал своё сердце другому человеку, но Артур никак не желал мириться с этим. Его эго альфы было сильно задето, поэтому хотелось добиться цели любой ценой, даже если это против воли самого омеги, который отчаянно пытался игнорировать каждый знак внимания. Своенравный и немного дикий. Но такой притягательный, что кронпринц сходил по нему с ума и готов был простить даже поездку в Кобертон-Хаус. Лишь бы тот оставался возле него. Наследник британской короны сидел в чайной комнате, лениво просматривая утреннюю прессу, когда в зал влетел запыхавшийся камердинер и сбивчиво произнёс: — Его Светлость вернулись, Ваше Высочество! — Не прошло и года… — раздражённо сказал альфа и направился к окну. Взгляд скользнул по аллее, ведущей к центральному входу, где стояла чёрная машина. Возле неё беседовали Ким Намджун с супругом и Чонни. Лакеи торопливо выгружали багаж. Артур уже хотел отойти, но в последний момент передумал: вдалеке заметил ещё один автомобиль, который медленно подъехал к воротам, дождался, когда прибывшие скроются во дворце, и остановился у фонтана. Из салона выбрался граф Ким. Тот махнул подбежавшему лакею и неожиданно посмотрел вверх, встретившись взглядом с наследником британской короны. — Ах ты, гнида! — со злостью прошипел кронпринц. В глубине души он надеялся, что даже если Чонни и наведывался к альфе, то это могло привести к ссоре, но, кажется, всё вышло наоборот. Хотя это ещё предстояло выяснить. — Бакстер, немедленно отправляйся в Лондон, — торопливо произнёс Артур и подошёл к трюмо, чтобы написать адрес. — Но это же… — Камердинер взял листок и удивлённо взглянул на кронпринца. — Ты хотел сказать: «Бордель»? — усмехнулся альфа. — Всё верно! Отыщи там Шарли и доставь в Хемпстед к графу Мэнсфилду. — В Кенвуд-Хаус? — растерянно уточнил мужчина. — Да, я приеду туда ближе к вечеру. — А если этот Шарли откажется? — Не откажется, — уверенно ответил кронпринц. — Скажи, что это мой приказ. — Слушаюсь, Ваше Высочество! — произнёс камердинер и поспешно откланялся. — Ну если ты хочешь войны, граф Ким… ты её получишь! — гневно процедил Артур и покинул зал.