Восточная Англия, Норидж, 1825 год
Лёгкие жгло огнём. Из-за слёз, застилающих глаза, Чонни даже не видел, куда бежит. Ему было всё равно, главное — подальше отсюда. Он спотыкался и падал несколько раз, поэтому некогда красивый свадебный костюм порвался и испачкался, но разве теперь это было важно? Чонгук спустился с холма, на котором стоял собор Святого Иоанна Крестителя, и остановился, посмотрев назад. Никто его не преследовал. Скорее всего, в первые секунды, пока все отходили от шока, ему удалось убежать, поэтому сейчас можно было немного перевести дух. Омега сел на землю, прислонившись к широкому стволу дерева, и прикрыл глаза. Нужно было попытаться успокоиться, но ничего не получалось. Ответ альфы клеймом отпечатался на сердце, не давая сделать вдох. И самым ужасным было осознание собственной доверчивости и беспечности. Ему же говорили. Предупреждали со всех сторон. А он, наивная душа, верил лишь Тэхёну, который так ловко и коварно запудрил мозги не только ему, но и окружающим. И не боялся же всеобщего порицания! А что скажет Хёсон? Неужели ему и на это было наплевать? Это каким же чёрствым мерзавцем нужно быть, чтобы решиться на подобное? После всего, что между ними было… И это после сладких признаний, страстного секса и бесконечных поцелуев. А как умело он заливал ему про любовь! Как красиво говорил о будущем и расписывал их совместную счастливую жизнь в Кобертон-Хаусе! Чонгук задыхался от безысходности. — За что? Не понимаю… — всхлипнул он, уронив голову на скрещенные руки. — Зачем так жестоко? Чонгуку было всё равно, в каком свете его выставил граф Ким. Общественное мнение волновало сейчас меньше всего. Куда страшнее было осознание того, что Тэхён, получается, никогда его и не любил вовсе. Это была умелая игра — и только. Перед глазами всё ещё стояло абсолютно холодное и равнодушное лицо альфы, который так легко произнёс «нет», уничтожив всё доброе и светлое лишь тремя буквами. Хотелось кричать, но слова застревали в горле. Хотелось разодрать себе лицо до крови, чтобы хоть немного уменьшить боль, сжигающую изнутри. Хотелось просто умереть, чтобы перестать чувствовать разрушительной силы отчаяние. Кто-то присел возле него и обнял за плечи, послышались голоса нескольких человек, но Чонни не поднимал головы, бесконечно повторяя: — Уйдите все! Оставьте меня! — Он здесь! — крикнул Джин, поглаживая друга по волосам. — Ну куда ты убежал? Мы тебя еле отыскали! — Чонни, как ты? — спросил Хосок, опустившись рядом. — Давай вернёмся, и мы отвезём тебя домой. — Где Тэхён? — Чонгук поднял голову и посмотрел на брата заплаканными глазами. — Не знаю, мы же почти сразу побежали за тобой, — ответил альфа. Чонни сидел какое-то время молча, а потом ему пришла на ум совершенно очевидная мысль: графа Кима, скорее всего, заставили это сделать, и понятное дело, кто именно. «И как я сразу не догадался?» — Мне нужно с ним поговорить! — неожиданно сказал омега и попробовал подняться, но затёкшие ноги отказывались слушаться. Сокджин с Хосоком удивлённо переглянулись. — Не думаю, что это хорошая идея! — Брат попытался его остановить, но это было бесполезно. Когда Чонгук выбежал из собора, остальные шокировано уставились на графа Кима, стараясь понять его поступок. Первым не выдержал Юнги. Подлетев к Тэхёну, он без разговоров вмазал кулаком ему по лицу, отчего тот врезался в алтарь и снёс его к чертям. Началась такая суматоха, что всем пришлось спешно покинуть зал. — Ах ты ж мразь! — закричал всегда сдержанный виконт. — Неужели действительно пари? Я же говорил Чонгуку, а он даже слушать ничего не хотел! — Мин снова набросился на графа, но тот, к всеобщему удивлению, даже не сопротивлялся и не давал сдачи, а просто пытался устоять на ногах. Их растащили по разные стороны. Немногочисленные гости, в основном из Хёсон, стояли небольшими группами и обсуждали случившееся. Намджун и Дюон отвели Тэхёна подальше и принялись расспрашивать, но альфа молчал, хмуро глядя себе под ноги. — Ты в своём уме, Тэ? — выкрикнул брат и хорошенько его встряхнул. — Что за показуха? Если ты не хотел венчания, для чего мы вообще здесь собрались? И как можно было так обойтись с Чонгуком? — Мне казалось, у вас взаимные чувства с Чонни! Или я чего-то не знаю? — грозно спросил герцог. — Отвечай и смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Граф поднял на Дюона усталый взгляд. Он мысленно заставлял себя успокоиться и молчать до конца ради Чонни. Пусть все думают, что Тэхён самый последний мерзавец, лишь бы его омеге больше ничего не угрожало. Вынести всё это было под силу далеко не каждому, но Тэ держался молодцом, пока не увидел Чонгука, который появился из-за пристройки и направился к нему стремительным шагом. Внутри всё камнем рухнуло вниз. «Я не вынесу этого! Господи, помоги!» — с ужасом думал граф. Чонгук схватил его за руку и потащил в сторону, попросив остальных не вмешиваться. Намджун хотел было рвануть за ними, но Джин его удержал. — Не трогай их! — коротко сказал омега. — Пусть всë обсудят наедине. Говорить сейчас с Чонни граф был просто не в состоянии, а тем более сохранять равнодушное лицо. Когда Чонгук остановился напротив него, Тэ стиснул зубы и перестал дышать, глядя в любимые заплаканные глаза. Обнять. Зацеловать. Утешить… Вот что ему хотелось сделать, а не строить из себя подонка. — Тебя заставили? Это грёбаный Артур? Скажи мне! — дрожащим голосом выкрикнул он. — Я же чувствую тебя! «Не верит! Чёрт!» — испугался альфа. Паника чёрным облаком начала окутывать Тэхёна с головы до ног. Нужно было срочно что-то придумать, но нагло лгать, сохраняя хладнокровие, было просто невыносимо. Кому угодно, только не Чонни. Он попытался заблокировать все эмоции, но не был уверен, что получилось. — Никто меня не заставлял. — Граф Ким собрал всю волю в кулак и холодно усмехнулся. — Знаешь… Это оказалось очень непросто, особенно исправительные работы подпортили мне жизнь. Попотел же я из-за тебя! — Не верю! — Омега со злостью толкнул его в грудь. — Не ври мне, Тэхён! Замолчи сейчас же! Ты делаешь мне слишком больно! Кто бы ни просил тебя так поступить, остановись! — задыхаясь от душащего отчаяния, сказал Чонни. Хотеть коснуться. Поцеловать и утереть слёзы. Но не иметь на это никакого права. — Ну-у же! Прекращай! Хватит быть таким истеричным! — Брезгливый тон альфы всё же заставил Чонни замолчать, ошарашенно уставившись на графа. — Каким ты меня назвал? — прошептал он, не веря услышанному. — Не устраивай трагедию, Чонгук. — Тэхён сложил руки на груди и бросил на омегу надменный взгляд. — Тебя же столько раз предупреждали. Нужно было верить не мне, а друзьям. Только и всего. — Он равнодушно пожал плечами. — Неужели и правда пари? Н-на м-меня? — заикаясь, задал вопрос Чонгук. — А как же все твои слова о любви и наша истинность? Тэхён смотрел на самого дорогого человека, которому сейчас причинял невыносимые страдания, и медленно умирал. Сгорал изнутри до тла. Но на красивом лице альфы не дрогнул ни один мускул. — Нет никакой истинности. Не неси чепуху! Не зря про меня говорят, что я не способен на любовь. Нужно было послушать Шарли в самом начале. — Там у пруда с Годфри был ты? — неверяще прошептал омега. Тэ понимал, что такое признание точно отвернëт от него Чонни. — Ну да. — Невозмутимый вид альфы поразил Чонгука до глубины души. — Мы с Шарли… — Он не договорил, потому что получил звонкую пощёчину. «Уже лучше. Начинает верить…» — Как. Ты. Мог?! — выкрикнул омега. — Что я тебе сделал? Ты же мне всю жизнь сломал! — Уж очень хотелось заполучить одного жеребца! — хмыкнул он. — Такая редкая масть стоит целое состояние! — мечтательно протянул граф Ким. — Ты что, выиграл лошадь? — с ужасом спросил Чонгук. — Сраный конь — за моё разбитое сердце? — Иначе бы мне его не отдали. Это было единственное условие. Ну а секс с тобой, чего уж греха таить, стал приятным дополнением. Если честно, думал, что ты не так быстро раздвинешь ноги. — Какое же ты чудовище! — Из горла вырвались рыдания, и омега спрятал лицо в ладонях, не в силах больше это слушать. Альфа схватил его за лацканы и одним рывком притянул к себе. Вдохнул аромат ландыша напоследок, зажмурился на секунду и нанёс контрольный удар. — Скажи спасибо, золотце, что я не трахнул тебя с узлом, — с усмешкой произнёс он. — Ненавижу! — заорал Чонни. — Убирайся из моей жизни, скотина! — Омега с силой оттолкнул его от себя. — Не хочу больше слышать твоего имени! Не хочу тебя знать! Сволочь! Будь ты проклят! — Чонгук. — Подлетевший Дюон схватил его за плечи, развернул к себе и прижал к груди. — Тише, милый, тише… — Так и будешь стоять и смотреть на его слёзы? — в ярости прошипел Джин. — Боже! Ты самое большое разочарование в моей жизни! Видеть тебя не хочу! — Он бросил на друга полный презрения взгляд и направился к автомобилю. — Не понимаю, какую игру ты затеял, но поговорим позже. Жду тебя в поместье! — строго сказал Намджун и пошёл вслед за супругом. Тэхён смотрел, как герцог уводит плачущего Чонни, и ненавидел себя, Артура и вообще весь мир. У него не осталось больше никаких чувств, кроме этих. Он причинил боль тому, кого любил больше всего на свете. Кого бы никогда не обидел и не предал. — Прощай, May Lily… — почти беззвучно прошептал граф, развернулся и направился в сторону машины, которую оставил в отдалении, прекрасно зная, что уезжать придётся в гордом одиночестве, облитым грязью и осыпанным проклятиями. Оказывается, можно умереть, но продолжать жить. И это стало самым страшным испытанием в его жизни.***
Англия, Лестершир, 1825 год
День сменялся ночью и снова вступал в свои права. Казалось бы, ничего необычного, если ты не пребываешь в состоянии полной отрешённости от всего вокруг. Когда Тэхёна осудили на полтора года исправительных работ и лишили титула, для Чонни это стало настоящей трагедией. Но это и рядом не стояло с тем, что происходило сейчас. Он понимал, что, если не будет хотя бы немного есть, от него не отстанут, поэтому старательно ковырялся в тарелке. Омега осознавал, что ему не дадут быть одному, так что смирился с постоянным присутствием камердинера в покоях. Но принять то, что Тэхён бросил его у алтаря и оказался таким подонком, не мог никак. Возвращался снова и снова к тому моменту и прокручивал в голове весь их раговор. Каждое слово альфы оставило в душе кровоточащие раны, которые не зарубцуются никогда. Было не просто больно. Это буквально разрывало на части. Прошло почти две недели, но Чонни больше походил на овощ, молчаливо выполняющий просьбы близких. Смотрел отрешённо и ни с кем не спорил. Да он вообще не произнёс ни слова с того дня у собора, будто его напрочь лишили дара речи. Омега умывался по утрам, переодевался и садился в кресло у окна своей спальни. Так и сидел до обеда, пока Роха не приносил поднос с едой. Дальше всё по кругу. Пустой взгляд в стену или окно. И кто бы к нему ни приходил — результат был тот же. — Я не могу на него смотреть и бездействовать! — возмущённо произнёс Юнги. — Ты уже врезал этому Киму. Не думаю, что повторные удары донесут до него, какой он урод! — сказал Хосок. — Будь я одинок — действительно вызвал бы его на дуэль. Чонни для меня далеко не посторонний человек, — глядя на потухшие глаза омеги, тихо ответил альфа. — Знаю. Я и сам хотел, но отец смог объяснить мне одну простую вещь. Когда Чонгук отойдёт от шока и узнает, что тут ещё и дуэль из-за него случилась, это ранит его ещё больше. Хватит с него переживаний! — А я же говорил, что дыма без огня не бывает! Уж слишком непростой этот Тэхён! Внезапно влюбившийся и остепенившийся ловелас… Тьфу на него! Совратил невинного омегу и опорочил его репутацию! — гневно произнёс Юнги. — Мы бы всё равно не смогли достучаться до Чонни. Ты же сам видел, насколько он был поглощён своими чувствами. Неискушённая душа, сразу попавшая в лапы такого мерзавца, как этот грёбаный Ким! — сокрушался Хосок, сидя в саду неподалёку от Чонгука, которого наконец вывели на свежий воздух. — Знаешь, когда я впервые увидел Чонгука, сразу понял, что мы подружимся. Но почему-то дико боялся именно такого сценария, если он в кого-то влюбится. Чонни настолько искренний в проявлении эмоций и до такой степени чист душой, что я не понимаю, каким извергом нужно быть, чтобы устроить такое. — Ну теперь за Кимом закрепится не просто дурная слава, а самая дерьмовая из всех возможных. Даже не знаю, зачем Тэхён такое сделал, — не скрывая удивления, рассуждал маркиз. — Да насрать на него вообще! — со злостью произнёс Мин. — Лучше скажи: как нам вернуть прежнего Чонни? — Боюсь, это невозможно. Он его окончательно сломал. Альфы посмотрели на омегу, сидящего в кресле под тонким вязаным пледом. Чонгук неотрывно глядел на небольшую цветочную клумбу прямо перед собой. Там на ветру колыхались нежные ландыши. А вот его цветы завяли навсегда…***
Говорят, судьба посылает нам те испытания, которые мы способны выдержать. Не больше и не меньше… И когда случается какое-то ужасное потрясение, притупить боль может только время. Но проходили дни, а легче почему-то не становилось. Чонни много времени проводил в саду, благо погода позволяла. Пытался читать книги, но получалось только делать вид. С сентября нужно было вернуться в университет и продолжить учёбу, но до этого было ещё два месяца, которые как-то необходимо было скоротать. В Лондоне ещё в начале лета стартовал новый сезон балов, поэтому Дюон с супругом вновь отправились в Хэмптон-Корт. Хинджи так достал омегу осуждающими колкими фразочками, что герцог решил не брать с собой младшего сына в королевскую резиденцию. К тому же ему было и не до выходов в свет, поэтому Чонгук остался в Бивер-Касл под неотрывным присмотром Роха. Периодически его проведывали Хосок с Юнги, да и отец был наездами. Всё было относительно тихо. До определённого дня. Камердинер вошёл в спальню и положил перед омегой конверт с королевской сургучной печатью. Чонни бросил на письмо осторожный взгляд и вопросительно уставился на Роха. — Приезжал посыльный. Просили передать лично вам, Милорд. — Хорошо, ступай, — тихо сказал он, дав понять, чтобы его оставили одного. Он достал из ящика ножницы и поддел острым концом печать, вскрыв конверт. Внутри лежало приглашение на свадьбу кронпринца Артура Фергусона и герцога Десмонда Рейли. Но помимо этого там ещё было письмо. Чонни развернул плотный лист бумаги, уже заранее понимая, что ничего хорошего от наследника британской короны ждать не стоит. «Дорогой Чонни! Я узнал, что свадьба с графом Кимом так и не состоялась. Его поступок аморален и осуждается всем дворянским обществом. Мне искренне жаль, что Вам пришлось пройти через такое унижение. Вы действительно достойны большего. Очень ждал Вашего появления в летнем сезоне, но отношусь с пониманием к нежеланию сейчас находиться при дворе. Не теряю надежды увидеть Вас хотя бы на собственной свадьбе. И помните… Я всегда на вашей стороне и готов взять под своё крыло. Артур Фергусон». — Да сколько можно? Как же ты меня достал! — гневно прошипел Чонгук и со злостью смял письмо, швырнув его на пол. Пожалуй, это первые эмоции за полтора месяца, которые вспыхнули так ярко, что он не смог себя контролировать. Когда-то Чонни сказал Тэхёну, что принял в себе омегу и даже полюбил собственный аромат, так раздражавший его раньше. Но после событий в Норидже Чонгук понял, что самый главный враг — это его красота. Он взял ножницы, покрутил в руках и с отчаянной злостью стал отстригать свои тёмно-медные локоны. Омега кромсал и кромсал их, хаотично хватаясь за пряди, и плакал так горько, что это услышал Роха, который тут же вбежал в покои и шокировано застыл, увидев ужасающую картину. — Иисусе! — воскликнул камердинер. — Ваша Светлость, остановитесь, прошу! Чонни замер с ножницами у лица. Его трясло так сильно, что рука ходила ходуном. Роха боялся сделать какое-то резкое движение, потому что остриё с нажимом вонзилось в щёку и маленькая капля крови уже стекала к подбородку. — Скажи мне, Роха! Если я стану уродливым, эти чёртовы альфы оставят меня в покое? А? — захлёбываясь от слёз, спросил он. — М-милорд, не надо, умоляю! — Перепуганный камердинер пытался просчитать траекторию, чтобы выхватить ножницы из ладони Чонни. — Лысый и со шрамами я же никому не приглянусь? Тогда от меня наконец отстанут?! — Чонгук истерично рассмеялся, а Роха, уловив момент, всё же заломил ему руку и выдохнул с облегчением, когда тот ткнулся ему в плечо, не проявляя никакого сопротивления. Омега сотрясался от беззвучных рыданий и бесконечно повторял: — Как же я их всех ненавижу! Похотливые твари! Унять Чонни удалось далеко не сразу. Пришлось срочно вызвать доктора, который после тщательного осмотра дал ему успокоительный отвар и дождался, когда тот заснёт. К этому времени как раз прибыл Хосок, чтобы провести вечер с братом. Роха рассказал ему о случившемся, и альфа тут же направился в покои Чонгука, столкнувшись с Гудманом в коридоре. — Ваша Светлость. — Мужчина поклонился. — Хорошо, что вы приехали! — Как он? — взволнованно поинтересовался Хосок, кивнув на дверь спальни. — Мы можем поговорить наедине? — Гудман оглянулся на камердинера и стражников, стоящих в самом конце, у лестницы. — Конечно, пройдёмте в кабинет, — произнёс Чон и пригласил мужчину следовать за ним. — Состояние Чонни меня откровенно беспокоит, — начал доктор, расхаживая по помещению. — Слишком большой стресс пережил и всё держал в себе. — Да, он отказывается от какой-либо помощи, но мы стараемся не оставлять его одного, — ответил Хосок. — Может, назначить какой-то курс лечения? Или отправить его куда-нибудь отдохнуть? Мы бы с Юнги могли съездить вместе с ним… — Это было бы здорово: смена обстановки действительно часто сказывается положительно. Но есть ещё одна существенная проблема, о которой я обязан сообщить. — Какая? — Альфа с тревогой посмотрел на Гудмана. — Чонни ждёт ребёнка, — тихо произнёс доктор, наблюдая, как вытягивается лицо Хосока. — Что, простите? — ошарашенно переспросил он. — Вы… Вы уверены в этом? — Более чем. Срок небольшой, но прерывать беременность уже нельзя, — добавил мужчина. Маркиз потрясённо уставился в окно, пытаясь осознать весь ужас услышанного. Это была настоящая катастрофа для их семьи. Но это не так пугало, как реакция самого омеги. — Чонгук уже в курсе? — бесцветно спросил Хосок. — Пока нет. — Гудман кашлянул в кулак, понимая эмоции Чона. — Ясно… — прозвучало на выдохе. — В связи с его положением сильных успокоительных лекарств прописать не получится: это может негативно сказаться на малыше, так что рекомендую только отвар, полноценное питание, покой и прогулки на свежем воздухе, — произнёс мужчина. — Страшно представить, что с ним будет, когда он узнает, — в панике ответил альфа. — Это уничтожит его окончательно. — Понимаю. Но не в моей компетенции давать вам какие-либо советы. Думаю, нужно сообщить герцогу Чону. — Само собой… Хосок заглянул в спальню брата и присел на край кровати, обеспокоенно глядя на всклокоченные волосы омеги, остриженные самым варварским способом. Ему казалось, что Чонни стал понемногу оттаивать после случившегося в Норидже, но, видимо, нет. Долгое время он был как натянутая струна, которая в итоге лопнула. — Что же нам делать? — в панике прошептал альфа, погладив Чонгука по руке. — Каким же ублюдком нужно быть, чтобы бросить у алтаря беременного омегу! Чтоб ты сдох, гнида! — со злостью добавил Хосок. Он приказал Роха не спускать с Чонни глаз и убрать все острые предметы. А потом сел в автомобиль и отправился к Юнги. Поместье Минов было не так далеко от Бельвуар-Касл, поэтому альфа добрался до него довольно быстро. — Ты чего в такой час? Что-то с Чонгуком? — встревоженно спросил виконт, торопливо спускаясь по лестнице. — Вроде же домой поехал. — Не здесь, — коротко сказал Хосок и развернул Юнги, направив его обратно на второй этаж. — Поговорим у тебя в комнате. — Хмм, ну хорошо… Мин вопросительно уставился на альфу, который попросил налить ему виски, да побольше. Он плеснул в стакан двойную порцию и протянул ему, волнуясь ещё сильнее. — Я сейчас кое-что скажу, но прошу меня не перебивать и дослушать до конца, ладно? — Да не томи ты уже и не пугай так! — нетерпеливо воскликнул Юнги. Хосок подробно рассказал о нервном срыве Чонгука, остриженных волосах и повреждённой щеке. А когда остановился на беседе с доктором, виконт неожиданно его перебил: — Только не говори, что Чонни ждёт ребёнка. — Именно. — Твою омегу! — в сердцах ругнулся Юнги. — Он ещё не знает? — Нет, когда я уезжал, Чонгук спал. И прежде чем сообщить отцу, я хочу кое о чём тебя попросить. — Альфа подошёл к Мину и посмотрел ему в глаза. — Нам с тобой никогда не быть вместе как пара, но это не значит, что я не люблю тебя и отказываюсь. — Каждое слово давалось с огромным трудом. — Прошу тебя взять Чонни в мужья, сохранив его честь и достоинство. Он знает о наших отношениях, поэтому не станет препятствовать им. А мы, в свою очередь, всегда будем рядом с ним и поможем вырастить малыша. — Ты хоть понимаешь, о чём просишь? — растерянно прошептал Юнги. — Прекрасно осознаю. Но в случае твоего отказа я даже боюсь представить, что будет с Чонгуком. Если общество его не уничтожит, он сделает это сам. — А отец? Он же не будет вечно ждать, когда ты остепенишься и решишься на брак. — Я что-нибудь придумаю. — Он грустно улыбнулся и принялся расстёгивать рубашку альфы. Мин заворожённо смотрел за его действиями и не верил, что это происходит. Кажется, кое-кто решился наконец на серьёзный шаг. Так далеко они ещё никогда не заходили. — Это то, о чём я думаю? — с улыбкой прошептал Юнги. — А о чём ты думаешь? — Чон поднял на альфу хитрые глаза, а потом провёл языком по его груди. — О том, как буду втрахивать тебя в эту кровать, — хрипло признался Мин. — Как ты будешь стонать и просить ещё. — Сделай так, чтобы я захотел повторить, — произнёс Хосок то самое долгожданное, что столько лет желал услышать от него Юнги. Они столкнулись в неистовом поцелуе, торопливо срывая друг с друга одежду. И разгромили половину спальни, пока не упали обнажёнными на кровать. Было страшно пересекать эту черту, но, наверное, настал тот самый момент, когда оба уже не готовы были отступать. Юнги был осторожен в самом начале, но потом перестал себя контролировать, чувствуя, что альфе под ним фантастически хорошо. Он сгорал от страсти и заставлял Хосока содрогаться в сумасшествии ощущений, терзая его снова и снова подступающей эйфорией. Приходилось сдерживать крики, чтобы не напугать прислугу и родителей виконта, покои которых располагались в противоположном крыле. Итогом стала разорванная подушка, от которой перья разлетелись по всей комнате. Они угомонились, когда за окном уже начало светать. Просто не осталось сил двигаться и целоваться. Переплетённые руками и ногами альфы тяжело дышали после очередного сексуального всплеска. Взмыленные. Но счастливые до одури. — Не жалеешь? — прошептал Юнги, проведя указательным пальцем по его груди. — Это лучшее, что со мной случалось! — Хосок снова потянулся за поцелуем. — Представляю глаза камердинера, который увидит весь этот хаос с утра. Даже не знаю, что ему сказать, — рассмеялся виконт. — Придётся солгать, что мы подрались из-за того, что ты решил сделать предложение Чонгуку. — Я ещё не решил… — Тяжёлый вздох заставил Чона отстраниться. — Ты же понимаешь, что это единственный наш шанс быть вместе. И таким образом Чонгук будет под защитой! — Это большая ответственность, Хосок! Да и я уверен, что Чонни на такое не пойдёт. — Он согласится. Не сразу, но думаю, что голос разума подскажет ему, что это единственно верное решение. Теперь и отцу говорить о беременности Чонгука не так боязно. — Ну он же знал, что они с Тэхёном спали. Сам же позволил это! — Верил в любовь этого мудака точно так же, как и Чонни, — разочарованно протянул маркиз. — Когда нам нужно выезжать в Бивер-Касл? — Альфа растёр лицо ладонями и громко зевнул в кулак. — Чем быстрее, тем лучше. — Тогда давай поспим хотя бы несколько часов, — сказал Мин, прижимая к себе такое желанное тело.***
Чонгук сидел в полном оцепенении, пока приглашённый цирюльник пытался привести в порядок некогда шикарную шевелюру омеги. Мужчина делал это молча, как ему и было велено, но всё же тяжело вздыхал, стараясь сделать хоть что-то достойное из того, что осталось на голове Чонни. — Ну вот. — Он улыбнулся в зеркало. — Так уже гораздо лучше! — Спасибо, — тихо сказал омега. В углу сидел Хосок, неотрывно наблюдая за братом. Они ещё ничего не обсуждали, но альфа прекрасно понимал, что судьбоносный разговор не за горами. Мысленно прокручивал в голове подходящие фразы и даже представить не мог, какой будет реакция Чонгука. Оставшись наедине, оба молчали неприлично долго, и первым, на удивление, начал Чонни: — Прошу прощения, что я вчера так сорвался. Больше такого не повторится. Хосок тяжело вздохнул, поднялся с кресла и, подойдя к нему, опустился на небольшой табурет. Он грустно улыбнулся и взял его руки в свои, растирая холодные кончики пальцев. Омега с этой короткой стрижкой будто снова стал подростком. Трогательным и таким ранимым. — Не нужно извиняться, я всё понимаю. Но очень перепугался за тебя! — Искренний тон альфы заставлял Чонгука чувствовать себя ещё более неловко. — Я просто устал быть сильным. — Было видно, как он сдерживается, чтобы вновь не поддаться эмоциям. — И не нужно! У тебя есть семья, которая всегда будет с тобой! — Хосок притянул его к себе и крепко обнял, с ужасом думая, как же начать разговор о беременности. — Спасибо! — шмыгнув носом, отозвался омега. — Мне нужно кое-что сказать тебе. — Маркиз отстранился от него и посмотрел в печальные зелёные глаза. — Но прошу тебя сохранять спокойствие, ладно? — Что случилось? — испуганно спросил Чонгук. — Я вчера поговорил с доктором Гудманом, пока ты спал. — И? Я чем-то болен? — Тревога вспыхнула в его глазах. — Это не считается болезнью или чем-то таким, но… — О… нет! — Чонни прижал ладонь ко рту и замотал головой. — Только не это! Не говори, что я в положении! — Мне очень жаль, милый. — Каждое слово давалось с большим трудом. — Он сказал, что хоть срок и маленький, но прервать уже нельзя. — Господи! — Чонгук спрятал лицо в ладонях, но слёз уже не осталось. — Я позор вашей семьи, отошлите меня обратно в Мелроуз! Или в монастырь! Да куда угодно! — С ума сошёл? Не говори ерунду! Представляю, как будет злорадствовать папа, узнав о таком, поэтому родители пока не в курсе. Но я сейчас позову Юнги, который хочет тебе кое-что сказать. Разговор с маркизом и виконтом продлился несколько часов, где Чонгук прошёл все стадии от отчаяния, гнева и отрицания до безысходного принятия. У него, собственно, выбора и не было. В их мире правили альфы. И родивший вне брака омега был обречён стать отшельником, постоянно осуждаемым обществом. Он, как никто другой, это знал, потому что и сам являлся бастардом. Хотел ли Чонгук такой жизни для своего будущего сына? Безусловно нет! Скромное венчание прошло в соборе Святого Мартина через неделю после того, как выяснилось, что Чонни ждёт ребёнка. На церемонии не было никого, кроме членов семьи, и волей судьбы дата свадьбы совпала с той, что стояла в приглашении кронпринца. Чонни безропотно сказал Юнги «да» и горько расплакался, спрятав лицо у него на груди. — Всё будет хорошо, милый! — прошептал виконт. — Я никому больше не дам тебя в обиду. Не этот альфа должен был стоять с ним у алтаря. Не он должен был сжимать его в объятиях. Но в жизни часто случается так, что ответы на вопросы находятся только спустя годы. А иногда и вовсе остаются неразгаданными. Разочарование в первой любви — не самое страшное. Куда ужаснее для Чонгука было перестать верить в людей и потерять самого себя. Дюон обнял омегу и с благодарностью посмотрел на Юнги. Их семьи дружили уже много лет, и такой широкий жест со стороны альфы он высоко оценил. О том, что Чонни ждал ребёнка не от него, а от Тэхёна, кроме доктора и Роха, знали только четыре человека: герцог, двое его сыновей и виконт. Остальные, в том числе и родители Мина, считали, что именно из-за измены граф Ким отказался от омеги у алтаря. Это было наименьшее из возможных зол, чтобы замять все слухи и сохранить честь Чонгука. В качестве приданого Чонни во владение перешло поместье Холивер-Парк, расположенное в западном Суссексе. Это место стало его защитной крепостью и уютным домом, в котором очень скоро появился звонкий детский смех. Он посвятил всего себя воспитанию сына и врачебной карьере, стараясь быть хорошим мужем и примерным семьянином.***
Эссекс, поместье Кобертон-Хаус, 1825 год
Тэхён закрылся у себя в поместье и приказал никого не впускать. Даже собственного брата. Но Джин всё равно умудрился проникнуть в Кобертон-Хаус, убедив дворецкого, что это вынужденная и единственно правильная мера. — Он меня уволит, — испуганно прошептал Рим. — Ничего подобного! А даже если и так, найдём тебе другое поместье! — успокоил его омега. — Но я никуда не хочу! Здесь моя семья… — сопротивлялся мужчина. — Послушай! У меня стойкое ощущение, что происходит что-то нехорошее. Тэхён не выходит на связь уже почти два месяца и всячески игнорирует наши послания. Мне, как супругу его брата, просто необходимо попасть внутрь и поговорить с графом Кимом! Намджун пока слишком зол на него, а у меня важная миссия! — Он пьёт. — Ч-что? — ошарашенно переспросил Сокджин. — Беспробудно и очень много. Знаю, что свадьба сорвалась по его же инициативе, но гляжу на господина Кима — и у меня сердце кровью обливается! — признался дворецкий. — Рим! Тем более впусти меня! Я же всё равно найду способ! — взмолился омега. — Да чёрт с вами! Я уже и сам не понимаю, что с ним такое творится… Он выставил на продажу всех своих лошадей! — «Лошадей»? — Джин прекрасно знал, с каким трепетом Тэхён относился к каждому жеребцу, а потому никак не мог в это поверить. — Где он? — Чаще всего спит в конюшне, но сейчас должен быть у себя в спальне. — Я у тебя в долгу! — Маркиз вошёл в дом и сразу же рванул наверх, в покои Тэхёна. Распахнув дверь, он поморщился и прикрыл лицо ладонью, потому что в нос ударил стойкий запах перегара. Он тут же пересёк комнату и дёрнул створку окна, впустив в помещение свежий воздух. Огляделся по сторонам и нашёл Тэхёна сидящим на полу с бутылкой вина в руке. Голова была откинута назад, а глаза закрыты. Таким Джин его никогда не видел. И это откровенно пугало. Если Тэхён действительно заключил пари и выиграл его, тогда какого чёрта ушёл в самый настоящий запой? Это в голове не укладывалось. Омега склонился над другом и коснулся его щеки. — Тэ… Ты живой? — испуганно спросил он. Альфа приоткрыл глаза и попытался сфокусироваться на том, кто с ним говорил. Хмыкнул и снова сделал вид, что спит. — Это что же тут происходит? — возмутился омега. — Мы там с Намджуном думали, что ты развлекаешься, освободившись от оков нежеланного брака! А на деле Ким Тэхён медленно спивается? — Едь домой, Джинни, — пробормотал Тэ и хотел снова поднести бутылку ко рту, но Сокджин выбил её из рук. — Чёрта с два я уеду! — возмущённо сказал он. — Сначала приведу тебя в чувства, а потом… — Ты был в Бивер-Касл? — неожиданно спросил Тэхён. — Был, но семью Кимов теперь даже на порог не пускают, — с грустью признался омега. — Прости, что и вам досталось, — выдохнул альфа и попытался встать, но потерял равновесие и завалился набок. — Может, всё же объяснишь, что случилось? Это Артур постарался? Почему ты так жестоко обошёлся с Чонгуком? — засыпал его вопросами Сокджин. Тэхён смотрел на друга и понимал, что если скажет ему хоть слово, то подвергнет риску самого Чонни, чего никак нельзя было допустить. — Это действительно было пари. Просто выигрыш желаемого удовольствия почему-то не принёс. — Он пожал плечами и горько усмехнулся. — Пари на то, чтобы ты отказался от Чонни у алтаря? — уточнил Джин. — И каков же выигрыш? — Конь редкой масти… — снова солгал Тэ. — Ага! И именно по этой причине ты теперь выставил на продажу всех своих лошадей? Выигрыш настолько ценный, что ты на радостях ушёл в запой? — Омега прищурился и коснулся подбородка альфы. — Я тебя знаю с детства! Пожалуй, даже лучше, чем твой брат! Не заливай мне тут! — Он отобрал у него бутылку. — Поднимайся, пьяная задница! Будем приводить тебя в чувства!***
Наблюдать, как в чашке кружатся чаинки, оказалось очень даже увлекательным занятием. Особенно, когда на тебя пристально смотрит настырный друг, желающий докопаться до истины. Сокджин категорически запретил слугам подавать графу Киму вино и любое другое спиртное. На то, чтобы альфа пришёл в себя, понадобилось несколько дней. И вот сейчас Тэхён сидел перед ним в приличном виде и неотрывно помешивал серебряной ложечкой чай, раздражая омегу этим монотонным звуком всё больше и больше. — Пока не поговоришь со мной, я никуда не уеду, — упрямо произнёс маркиз. — Я уже всё тебе сказал, — устало повторил альфа. — Эту версию прибереги для остальных, а мне нужна правда! — Настырность Джина просто поражала. — Это она и есть. — Но Тэхён тоже продолжал стоять на своём. — Нет. — Да. — Я же вижу, как ты убиваешься! Хочешь сказать, что обычно так себя ведут люди, которые выиграли пари? В Норидже я готов был тебя придушить, смотря на плачущего и униженного Чонгука, но теперь понимаю, что здесь всё не так просто, как могло показаться тогда, — рассуждал он, игнорируя раздражённые взгляды друга. — Джинни, — вздохнул Тэ. — Не трать время. Я всё равно ничего другого не скажу! — О! Это уже что-то! Значит, «другое» всё же имеется! — Омега тут же зацепился за его слова. — Нет! — раздражённо бросил альфа. — Прекрати меня пытать! — Ты же любишь его! Но тебя вынудили отказаться от Чонни? Скорее всего, это Артур или его приспешники… — Сокджин продолжал выдвигать всё новые версии. — Вопрос: почему ты пошёл на такой отчаянный и жестокий шаг? Это был шантаж? — Всё, разговор окончен! — Тэхён поднялся с дивана и направился в сад. Омега тут же поспешил за ним, догнав его уже на террасе. — Почему ты считаешь, что все проблемы должны решаться в одиночку? Если есть то, что угрожает тебе или Чонни, скажи, и мы вместе подумаем над тем, как поступить! Граф повернулся и внимательно посмотрел на друга. Он действительно искренне пытался помочь, но Тэ рассказывать правду не собирался. Слишком большой риск. — Нет. Никаких. Проблем. — Тяжёлый взгляд альфы кого угодно заставил бы отвести глаза, но только не Джина. — Оно и видно! Ты похож на привидение! Иди и глянь на себя в зеркало! Где наш красавчик Тэхён? — причитал он. — Я долго думал о твоём решении и склоняюсь к тому, что ты всё это для чего-то инсценировал. И явно не ради сраного пари! — Можешь ходить вокруг да около сколько угодно, но я всё равно ничего не скажу! — Ты сидел взаперти почти два месяца и не знаешь, что произошло за это время, — неожиданно сказал омега. — Я же не просто так сюда приехал. — О чём ты? — выгнув бровь, спросил Тэ. — Узнал об этом совершенно случайно, даже не поверил сперва, но специально наведался и уточнил. В соборе Святого Мартина подтвердили о недавнем венчании… — Джин внимательно наблюдал за реакцией альфы. — О каком? — Тэхён поднёс чашку ко рту, стараясь сохранять невозмутимость. — На прошлой неделе Чонни вышел замуж за виконта Мина, — медленно произнёс маркиз. Вокруг всё потемнело. Дальше оставаться безразличным у Тэ не получалось. Он выронил чашку, расплескав еë содержимое, и прикрыл глаза, пытаясь справиться с эмоциями, но слёзы всё равно предательски потекли по щекам. «May Lily…» Альфа думал, что та боль, которую он испытал в Норидже, была самой сильной, но ошибался. Его любимый омега стал чужим супругом, и это ранило до такой степени, что сдерживаться граф больше не смог. — Ну вот теперь я вижу настоящего Тэхёна. — Джин подошёл и прижал его к себе. — Рассказывай, как всё было на самом деле. И чем больше он узнавал, тем хуже ему становилось. Чёртов Артур разрушил их любовь просто потому, что ему отказали. От злости и отчаяния Джин долго не мог успокоиться, рвал и метал, но дал другу клятву, что об этом не узнает даже Намджун. Граф Ким до конца лета продал почти всех лошадей, а Кобертон-Хаус передал во владение брату. Здесь ему всё напоминало о счастливых днях, проведённых вместе с Чонни, и оставаться в доме, где они должны были жить, альфа просто не смог. Осенью он записался в Британскую армию и отправился служить в далёкий Дублин, где провёл целых семь лет. Это было непростое время, в которое Тэхён, чтобы хоть как-то забыться, направил все свои силы на военную карьеру. На собственные средства альфа набрал батальон и возглавил его, к тридцати годам получив почётное звание полковника. Там же он встретил омегу, который повысил его титул с графа до маркиза, вступив с ним в законный брак. В Лондон они вернулись в декабре 1832 года, когда вся британская знать готовилась к очередному зимнему сезону балов.