Попадалово

      Почти неделю о лидере не было никаких известий. Анька локти себе кусала, переживая о нём каждый день и каждый час, молясь о том, чтобы с ним всё было хорошо. Она оббила все пороги в кабинете Макса, вынося ему мозг. Дня четыре с улыбкой до ушей он говорил ей, что с её Эриком всё прекрасно. Прямо так и говорил: «Да жив твой Эрик! Вали давай! Хватит мне тут икру метать!». ТВОЙ! Это слово безмерно грело израненную душу девушки, немного притупляя чувство растущей тревоги. На пятый день, когда вернулся Фор с командой, Трейд метал икру уже сам лично. Он быстро отослал несколько штурмовых групп, вооруженных до зубов, во главе с Итоном обратно в то самое место, где они дислоцировались до этого и потеряли Коултера. Сафронова сразу поняла, что что-то случилось, потому что даже на тёмной коже Трейда проступали бледные пятна, а губы выглядели синюшными и дрожали от волнения. Ну что ж, если даже Макс взволнован, то всё очень плохо. Весь день она была как на иголках и урывками проспала от силы несколько часов, подорвавшись, когда ещё не было и шести.       О том, что Эрик вернулся, Анне сообщила Кейт. И в каком он был состоянии, Филиппова не стала умалчивать. Зная свою подругу, лучше было всё рассказать, как есть. Через несколько минут пришла бледная Черити с последними новостями, столкнувшись с метусившей Анькой в коридоре. Она несколько часов провела у Эрика, а сейчас ей нужно было немного отвлечься. Женщина заверила, что её племянник уже вне опасности. Бросив всё и всех, оставив сына с Черити и девочками, Сафронова побежала в медицинский блок. Сама бы она точно не нашла его, это факт. Благо Юрайя ей составил компанию и вызвался сопровождать. Здание медчасти находилось недалеко, но было настолько неприметным и казалось почти заброшенным со стороны, что девушка не понимала, откуда там взяться санитарии вообще. Но нет, внутри всё выглядело совсем наоборот: ремонт по последней моде, технологии и оборудование — на высоте. Педрад сообщил, что внешний вид — лишь для конспирации. Это Анька и так уже поняла и без его соплей. Заметив, что девушка не в настроении и не смеется над его искромётными шутками, Юрайя всё же сжалился и повел девушку к Коултеру.       Увидев Эрика, Аня заревела в три ручья, прикрыв рот ладошкой, чтобы не закричать в голос. Сердце резко ухнуло куда-то вниз, а в ушах зазвенело. Воздуха не хватало, и казалось, что она сейчас завалится прямо в этой же палате. Всегда здоровый, сильный и могучий лидер сейчас лежал на кровати белый, как полотно, без сознания и подключенный к какой-то капельнице. Анька присела рядом и стала наглаживать его руку, что-то бубня себе под нос, неосознанно обводя пальчиком линии татуировки на предплечье. — Наш командир бывал и не в таких переделках, но до сих пор жив. А это так, царапины. Через пару дней оклемается! — Педрад лишь широко улыбнулся, наблюдая за дивной картиной любви милой девчонки и своего лидера. Он старался успокоить девушку, приобняв её за плечи. Успокоил, блин! — Не может человек через несколько дней, да что там дней, месяцев, начать полноценную жизнь после таких переломов и ранений, — шмыгала Анюта носом, ладошкой вытирая со щёк слезы. В подобное ей верилось с большим трудом. — Может, если это Эрик. На нём всё заживает очень быстро, как на бешеной собаке, даже без специальных инъекций. Не переживай, завтра он уже уйдёт отсюда, а послезавтра будет всем лещей давать. Так что не стоит тут долго торчать, пока и нам не перепало от него. Я серьёзно, нам пора возвращаться назад, — заверил её Юрайя. — Ты иди, тебя Даша ждёт, — сказала Анька. — Я ещё немного тут побуду. — Дария может подождать ещё, — недовольно пробубнил конвоир, коверкая Дашкино имя на свой лад. — Зря ты так! Она ждать не любит! — улыбнулась девушка. Она искренне радовалась за подругу. Даша действительно была счастлива с этим пареньком. — Юр, иди уже! Я скоро, честное слово! — Ладно, только недолго. Я зайду за тобой через пару часов, — дал своё разрешение Педрад. Анне оно и не нужно было, понимая, что это всё лишь для проформы, чтобы показать свою важность и значимость. Мужчины, чтоб их всех! — И не ищи приключений на свою задницу! Сиди в палате тихо и не высовывайся! — Не обижай её! — приказала Анька, крепко обняла нового друга и чмокнула в щёку. За эти дни они очень сблизились, потому что она просто задолбала его расспросами об Эрике и его задании. — Обещаю! Ты говорила уже, что оторвешь мне яйца, если я это сделаю, — хмыкнул Юрайя. — Скоро вернусь! — Вали уже! — сказала Сафронова, устраиваясь рядом с Эриком поудобнее. — Ты знаешь, что ты даже говоришь, как он? — спрашивает Педрад, громко хохоча, удаляясь за дверью. — Придурок! — улыбается Анна. Почему-то от этого замечания друга сердце сжимается в тугой узелок, а рот самопроизвольно растягивается до ушей.       Сафронова ушла в глубокие раздумья. Через несколько дней будет месяц, как они оказались здесь, в этом странном мире. У Ани никак не укладывалось в голове, как так получилось, что за это время произошло столько значимых в её жизни событий, сколько не происходило за всю её тридцатилетнюю жизнь. Уже совсем скоро ей будет тридцать один, а она даже не знает, доживёт ли до этого дня. В конце недели очередной Совет. У неё есть ещё несколько дней, чтобы всё для себя решить. Девушка очень много думала по поводу сделки с Эриком. Всё то, что происходит, когда они вместе — это прекрасно, конечно, очень волнительно и возбуждающе. Секс бесподобен. Впервые она ощутила его настоящий вкус, который навряд ли сможет когда-либо забыть. Теперь она понимала восторженные вопли девушек в эротических романах на этот счёт. Потому как сама оказалась слаба на передок, но только с Эриком. Только с этим мужчиной она может позволить себе подобное поведение, только с ним чувствует себя желанной, только он делает её счастливой, пусть и ненадолго. Ощущение, что это всё скоро закончится, не проходит. Это только сделка, ничего лишнего, никаких эмоций или чувств. Но как можно избавиться от них или засунуть их так глубоко, закрыв на амбарный замок и заколотив все двери, когда они рвут сердце на части? Как можно не обращать на них внимания, когда становится нечем дышать от одного взгляда на него? Как потом не умереть заживо и не ходить в роли зомби, если она будет не нужна ему? Нужно ли поговорить об этом и всё обсудить? По-нормальному, по-взрослому? Нужно, пока не стало слишком поздно… Он будет против, недоволен. Предупреждал ведь. Это было одно из условий их сделки. Нужно всё обдумать и решить, чего она хочет, раз и навсегда. *** — Я тебя не звал! — рявкнул лидер, морщась от боли, схватившись правой рукой за рёбра, но всё же пропуская Анну в квартиру.       Она прибежала сюда из лазарета следующим вечером, когда лечащий врач Эрика сообщил ей, что он уже выписался. По пути сюда она натолкнулась на Хейеса, который попытался задержать её, заговорив с ней о всякой ерунде, флиртуя и гладя пальцами по лицу. «Тьфу, блядь!» — чуть не выплюнула Сафронова, морщась, убирая его грабли от себя подальше, быстро давая понять ему, что очень занята. Весь день она провела с девочками и сыном, как на иголках. Фор где-то пропадал, отчего Катька впала в отчаянье и трепала всем нервы. Макс Свету со вчерашнего вечера тоже не звал к себе. Та с утра сидела, как мумия, и пялилась в окно, проливая горькие слезы. Аньку звать не нужно, она сама приходит, когда посчитает нужным. Как и сейчас. Черити тоже не было видно весь день, она так и не появилась. Сегодня все будто игнорировали и избегали их, оставив без обычного внимания, занимаясь своими делами. — Я знаю! — возмутилась Анька в ответ. — И я не насчёт нашего соглашения пришла! Хоть уже почти и восемь! — ответила она, подходя ближе с улыбкой на устах, шуткой намекая, что это он не исполняет своих условий, на которых сам и настаивал. — Как твой лохматый чепушило поживает? — спросил Коултер, ехидно скривив свои губы. Слышал, значит, их минутное препирание на улице. «Подслушивал, гад какой! Ну и хорошо!» — улыбнулась Сафронова своим мыслям. — Твоими молитвами! — съязвила Аня, довольно растянув свои губы почти до ушей, показывая ровные белые зубки. Эрик ревнует? Сердце радостно ускорило свой ритм, грозя аритмией. Анюта была безумно рада видеть лидера на ногах, хоть и выглядел он, мягко говоря, неважно. Мужчина шутку не оценил, лишь зашёлся в кашле, а спазмы в легких лишь усиливали неимоверную боль в сломанных рёбрах. — Сильно больно? — участливо спросила девушка, закусив губу и протянув свои пальчики к торсу Эрика, туго обмотанному бинтами. — Нужно было еще немного остаться в больнице под наблюдением врачей. — Лучше бы не обо мне переживала, а о том, что сдам вас Совету! — хмыкнул он, отстраняясь от неё, устало усаживаясь на диван. — Что-о-о? Ты о чём вообще? — Аниному возмущению не было предела. — О тебе, твоих подружках и вашем задании. Твой сын для конспирации? Чтобы мы повелись? Они хорошо нас изучили! Знают, что мы не навредим ребёнку, вот и тебя втянули. Тебе рассказали, как меня нужно правильно обрабатывать и соблазнять? Тебя шантажировали? Или ты сама согласилась? Пит в теме? — сыпал он вопросами, сверля девушку ледяным невозмутимым взглядом. — Кто это «они»? О ком ты говоришь вообще? И при чем здесь Пит? — спросила Сафронова, стоя напротив мужчины, что развалился на диване, всё ещё держась за рёбра. — Ну, конечно, он ни при чем! — морщится он. — Слушай, Эрик… — промямлила Анька, искренне не понимая, что происходит. — Слушай, Анна, — перебили еë, дразня, — я был готов помочь тебе! Правда! Придумал план, чтобы вы были в безопасности! Защищал перед Джанин и Советом, не думая о своей жизни. Подставил своих друзей! Даже браслет тебе вручил! Почему, твою мать? — плотно сжал он губы: то ли от недовольства, то ли от боли. — Эрик, послушай, я правда не понимаю, о чём ты говоришь! Клянусь тебе! — пыталась оправдаться Аня, правда не зная в чем именно состоит её вина, подходя ближе к лидеру. — Ва-ли! — громко пробасил он, прикрывая глаза. Она — подстава! Грёбаная подстава! Всё-таки шпионка, пусть и не обученная тактике шпионских игр. Соблазнила, заставила влюбить в себя! Для чего? Для рождения чистого потомства ради исследований Дэвида? Или чего-то ещё, о чем умолчал этот безумец? Не может смотреть на неё! Кошки скребут на душе, да так, что хочется взвыть! А голос срывается вовсе не от боли переломанных рёбер и ранений. — Вали, Анна! — заорал он. Не уходит, гадина! — Гр-р-р… — громко рыкнул он, сжимая кулаки, пытаясь напугать девчонку. Ага, как же! Пуганая уже и давно. — Эрик… — снова попыталась достучаться она до мужчины. — По-хорошему прошу, вали, иначе… — подскочил он с места, грозно нависнув над ней. Но рывок был слишком резкий, и его повело от усталости, боли и бессилия. Анюта еле успела придержать его за корпус, чтобы лидер не завалился прямо у её ног или же на неё. Он схватился за её хрупкие плечики, пытаясь устоять на шатких ногах. — Давай ты немного отдохнешь и уже потом будешь наезжать на меня! — деловито приказала Сафронова, подталкивая Коултера к спальне.       Было видно, что Эрик держится из последних сил. Он немного прихрамывал на правую ногу. Рана ещё его тревожит, вызывая дискомфорт и боль. Ему тяжело давалось не то что говорить, но и мыслить. Всё, что он хотел ей сказать, запуталось паутиной в изможденном болью мозгу. Может, действительно, стоит немного отдохнуть? Как любит говорить Черити: «Утро вечера мудренее!». — Анна, м-м-м, подай мне, тс-с, шприц с… — это последнее, что он успел произнести, повалившись на кровать прямо на живот и потеряв сознание. — С чем, блядь? Дебил! — взмахнула девушка руками и подбежала к мужчине. Лицо его было покрыто бисеринками пота, а тело горело огнём. У него явно была температура. — У тебя же рёбра сломаны! Ты ранен! И ещё у тебя жар! — куда-то в пустоту произнесла Анна, вытирая с щёк мокрые дорожки слез. — Почему ты удрал из больницы? И где этот долбаный шприц?       Сафронова перерыла все тумбочки в комнате — ничего. Побежала на кухню — ничего. Вспомнила, что в американских фильмах аптечка находится у них в полочках за зеркалом в ванной комнате. Побежала туда. И правда, за огромным зеркалом в шкафу располагалась такая же огромная фармацевтическая компания с кучей тюбиков и запечатанных шприцев, заполненных какой-то жидкостью, хоть городскую аптеку открывай. Бежать искать Черити или какого-то врача времени не было. Да и других шприцев «с… хрен знает чем» больше не было. Схватив один из них, быстро пробежалась глазами по надписям. Был указан какой-то химический состав лекарства и доза препарата, а в названии значилось «Заживляющее средство при ранениях и переломах». — О, то, что нужно, — пробубнила Анька себе под нос, распечатывая упаковку со шприцем. Быстро подбежала к Эрику, который так и лежал на животе, не шелохнувшись, уперлась коленом на кровать рядом с ним. Стянув с упругой ягодицы штанину, сразу же вогнала в неё целую иглу, чуть не погнув её о стальные, сука, мышцы, и выдавила содержимое внутрь. — Хуже не будет! — сделала она вывод, вздохнув с облегчением после проделанной работы. Девушка пошла обратно в ванную комнату и намочила полотенце холодной водой. Вернувшись, стала вытирать им лицо мужчины, присев рядом. Через несколько минут дыхание лидера выровнялось, и жар стал спадать. Девушка уселась поудобнее, вытянув ноги вдоль тела Коултера, облокотившись о подушку рядом. Она переживала за него всё это время. Переживала так сильно, что увидев его здесь, чуть не бросилась ему на шею. Но Эрик был ужасно зол и ранен, тем самым пресекши на корню все её порывы и желания просто обнять его. Ещё и нёс какую-то ерунду, обвиняя непонятно в чём. Аня запустила пальчики ему в волосы на макушке, массируя ему кожу головы, царапая её ноготками. — Эрик, я очень надеюсь, что ты слышишь меня, поэтому скажу всё, что думаю. Надо будет, повторю утром. Ты — придурок, каких поискать! Ты ни разу не сообщил о себе всё это время! Я так испугалась за тебя! Думала, что больше никогда не увижу! А ты несёшь какой-то бред! Ты не можешь и не имеешь права обвинять меня в подобном! Я знаю, что ты не веришь мне, но клянусь, что не лгала тебе! Никогда! Я же говорила тебе уже об этом! Я бы такое даже не придумала, не смотря на то, что у меня очень буйная и больная фантазия, — Сафронова хмыкнула, опустив свои руки ему на плечи, немного разминая их. — Я допускаю мысль, что ты вообще никому не веришь. Но я же — не никто! Твою мать, Эрик, как же сложно с тобой! И ты должен понимать, что жизнью сына я бы никогда не стала рисковать! Лучше умереть! Я всё отдам за него и девочек! — Анька вздохнула, сползая с кровати и садясь на колени рядом с ней, вглядываясь в спокойное и умиротворенное лицо мужчины, что лежал неподвижно и теперь мирно спал. Она потрогала его лоб, проверяя самочувствие. Жар полностью спал. Хорошо. Провела пальчиком вдоль линии бровей и пощупала металлическую штангу над ней. Всё-таки утолила своё любопытство. Металл был холодный и гладкий, как и его обладатель. Странно всё. Чувствует себя нашкодившей девчонкой, будто сделала что-то запретное, недозволенное. Просто, будь Эрик в сознании, не позволил бы подобных нежностей. Горько улыбнулась своим мыслям. — И тебя, — тихонечко произнесла она, целуя мягкие чувственные губы Коултера. Анна прикрыла расслабленное тело мужчины пледом, что пушистым облачком валялся на полу у кровати, и ушла, напоследок проведя ладошкой по выглядывавшим линиям тату из-под белого бинта на спине.       Эрик чуть приоткрыл глаза, наблюдая за тем, как девушка скрывается в проеме двери, снова смахивая рукой свои слёзы. То, что она опять ревела, он понял сразу, когда она ещё говорила и гладила его по голове, плечам и лицу, по голосу слышал. Сердце ухало от каждого сказанного ею слова, крича ему, что она не врёт. А разум не хотел верить ей. Он собственными ушами слышал этого маньяка Дэвида. Он сам сказал, что послал Анну сюда. Что теперь ему делать? Он видел, что девушка искренне переживала. От осознания, что он ей нравится, на самом деле, по-настоящему, кольнуло где-то в груди, да так, что снова не мог дышать. «Блядские рёбра!» — подумал он, пытаясь выровнять дыхание, чтобы она ничего не заметила. Хорошо, что Анна вколола ему заживляющее. Жар спал, боль утихла, он сейчас уснёт. Пытался протянуть руку, чтобы остановить её, но тело не слушалось. Эрик не хотел, чтобы Анна уходила. Нужно было скрутить её и пытать, чтобы призналась во всём. Хотя кому он врёт? Ему было хорошо с ней. Он что-то чувствовал к этой неудавшейся шпионке. Что-то теплое, разливавшееся жарким густым потоком по венам, заставлявшее сердце биться чаще. Что-то нежное и трепетное, расцветавшее в его груди, отчего хотелось жить, защищая её. Что-то, что туманило его разум, заставляя существовать на инстинктах. Что-то, отчего даже лёгкий поцелуй девчонки вводил в ступор, требуя ещё и ещё. Что-то странное, чего раньше никогда не было, и что он не мог объяснить словами. Знал только, что она точно не безразлична ему. Именно поэтому был в смятении и растерянности, не зная, как поступить дальше. Будь это кто-то другой, сука, застрелил бы на месте, даже рука бы не дрогнула. А теперь… А что теперь? Он пообещал ей! Пообещал, что сделает всё возможное, чтобы защитить девушку и её сына. Эрик Коултер всегда держит обещания! Не знает, что делать. Отпустить её? Захочет ли? Сможет ли? А тут Фор, гад, на днях обмолвился, что её малец даже похож на Эрика, будто от него и есть. Лидер тогда долго ржал, громко и до слёз, а потом вдруг резко заткнулся, понимая, что друг в чём-то прав. А что, если он похож на её бывшего? Что, если она до сих пор любит его, а Коултер просто попался под руку, и она использует его власть и возможности? Может, именно поэтому и делает всё, чтобы вернуться обратно? Или к Дэвиду? Может, он обещал всё исправить и вернуть их всех домой? Но это её сегодняшнее признание снова перевернуло в нём всё с ног на голову. Он понимал, что почему-то верил ей. Каждому произнесённому ею слову. Особенно тому, что он входит в список дорогих ей людей, ради которых она готова на всё. «И тебя!» — стучало у него в мозгу голосом Анны. «И тебя!»… Это придавало ему сил и желание бороться дальше. Ради неё. Ради него самого. И их возможного будущего.