Мерцание тьмы

      Треск поленьев в камине тихо убаюкивал измотанное сознание. Последний месяц перед зимними каникулами был чудовищным. Тело пасовало и не выдерживало всех тех нагрузок, что на него свалились. Несмотря на то, что Гарри перестал появляться на поле для квиддича, обычных перебежек по лестницам и коридорам между занятиями хватало, чтобы дыхание сбивалось, на щеках выступал нездоровый румянец, а глаза начинали лихорадочно блестеть. Он давно простыл. Красный нос, кровоточащий, стоило только задеть тонкую корочку, покрывающую его, румянец на щеках, затравленный взгляд и блестящий от пота лоб.       — Тот еще красавец. Да Снейп по сравнению со мной, оказывается, образец для подражания по уходу за собой.       Гарри бросил быстрый взгляд на своё отражение. Зеркало висело в углу Выручай-комнаты, но, подстроившись под невысказанное желание её обитателя, чуть сместилось, и мальчик смог рассмотреть себя с того места у камина, где сидел.       Ему было непривычно видеть себя таким. Где-то в глубине, тот прежний Гарри бился, как в оковах, пытаясь заставить нового себя улыбнуться. Вновь увидеть этот мир полным красок, счастья, веселья и волшебства. Но почти полтора года отчуждения замкнули парня в непроницаемый купол безразличия.       — Кукла, — эхом повторил Гарри. Последние два месяца его упорно называли именно так. И постепенно он начинал им верить. Он просто сломанная, использованная кукла, которую выбросили, но если появится нужда, её достанут, стряхнут пыль, чтобы использовать в последний раз.       Огонь из камина почти не грел мальчика. Подростком его было сложно назвать. Истончившийся, осунувшийся, он не выглядел сейчас на свои шестнадцать и сильно проигрывал в росте сверстникам.       — Я принёс покушать, — сбоку от кресла раздался легкий щелчок, и Добби поставил на низенький столик поднос с аккуратно расставленной на нём едой. Он постарался на славу, пытаясь учесть все бывшие пристрастия молодого господина в еде. При этом домовой не забывал, что гриффиндорец почти ничего не ест, поэтому также принес ему большую тарелку лёгкого супа. — Я принёс суп на золотом бульоне. Он очень лёгкий и вкусный. Самое то в холодный зимний вечер. Попробуйте.       Домовой эльф позволил себе вольность, на которую раньше не решился бы. Но сейчас, видя перед собой ту тень, в которую превратился его любимый Гарри Поттер, он не мог поступить по-другому. Аккуратно взяв ложку, Добби зачерпнул немного супа и попробовал покормить волшебника. Так Гарри апатично съел почти весь суп.       — Вот видите, легкий и вкусный, — Добби обрадовался, что парень наконец поел и даже успел счастливо улыбнуться, как следующие слова Гарри стёрли его улыбку и заставили сердце болезненно сжаться.       — Да, кукла поела.       Добби ушёл спустя пару минут. Находиться в Выручай-комнате дольше он больше не мог. Казалось, вся она пропиталась отчаянием её обитателя и невольного узника.       — Он поел? — Гермиона привычно заглянула на кухню, в закуток, где обитал Добби. — Добби? — Увидев эльфа, девушка тихонько вскрикнула и подбежала к эльфу. Все его руки были в порезах. — Что произошло?       — Я не хотел… Это так ужасно, мисс Грейнджер! Добби так виноват! — Бедного эльфа трясло. Он качался из стороны в сторону, чуть поскуливая и подвывая.       — Пожалуйста, Добби, расскажи, что случилось? — Гермиона привычным движением извлекла из кармана мантии заживляющую мазь. Последний год она всегда носила её с собой, так же, как и Полумна, и Невилл. А недавно к ним присоединился и Драко, чем до глубины души поразил гриффиндорку.       Эльф в красках пересказал, что произошло в Выручай-комнате. Порезы на руках зажили, но доброе сердце домового эльфа продолжало болеть. Когда же это закончится?

***

      — Эй, кто сломал моей кукле руку?       Веселый мальчишеский голос разнёсся по классу, вызвав одобрительные смешки. Взгляды всех студентов скрестились на вошедшем Гарри и его перебинтованной левой руке. Мальчик из последних сил старался не подавать виду и не вестись на такую глупую провокацию. Но, чёрт, как же сложно, когда изо дня в день, тебя воспринимают лишь как бездушную вещь.       — Ну-у-у, почему ты сегодня в этом?! Это ты его сегодня так одела? — одна из девочек повернулась к своей соседке. Кажется, они обе были с Когтеврана. — Всегда знала, что у тебя нет вкуса. Даже куклу одеть нормально не можешь.       — Сама тупая. Это всё кукла. Что поделать, если она простых команд не понимает? Придётся наказать!       Сопровождая свои слова взмахом палочки, девчонка послала в Гарри спотыкающееся заклинание. Через пару секунд весь класс взорвался радостным смехом, когда Гарри споткнулся о свою же ногу и рухнул на пол.       — Плохих кукол нужно наказывать, да, кукла-убийца? — первый мальчишеский голос упивался той толикой власти, что ему перепала за счёт издевательств над Гарри.       — Силенцио! — яркий луч заклинания пролетел от двери класса и заткнул крикуна. — Тебя не спрашивали, урод!       Взгляды всех тут же метнулись к вошедшим. У входа в класс стоял Драко со своей свитой слизеринцев. Подтянутые, хмурые, одетые в прекрасно ухоженные мантии, они были именно теми, кем и являлись — наследниками древних магических семей.       — Есть ещё желающие покричать? — Тихий голос Малфоя младшего был сух и деловит. Пятый курс заставил его повзрослеть, взглянуть на жизнь по-другому и наконец переосмыслить слова отца, что он наследник Малфоев и должен вести себя соответствующе.       — Вставай, — Драко помог Поттеру подняться и дойти до парты, не спотыкнувшись. — После урока отведу тебя к Снейпу, он отменит действие заклинания.       — Спасибо, — парень тихонько поблагодарил слизеринца. Он слишком устал, чтобы удивляться, и отвык от малейшего проявления доброты в его сторону, поэтому сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. — Не за что, Поттер, сочтёмся, — Малфой хмыкнул и сел за свою парту рядом с Гойлом.

***

      Болезненное, и в то же время тягучее приятное воспоминание одного из последних занятий отвлекло Гарри от камина.       — Что со мной не так? Почему они меня так ненавидят?!       Одному невероятно сложно перебороть ненависть почти всей школы и не сойти с ума.       — Лучше бы Волан-де-Морт убил меня тогда, — простонал парень и сполз с кресла на пол. Уткнувшись лбом в колени, он был готов вновь скатится в бездну отчаяния, когда осознал, ЧТО только что сказал. — Конечно, вот он выход!       Подскочив и тут же чуть не упав из-за ослабевших ног, которые его почти не держали, Гарри как можно быстрее добрался до письменного стола. Он торопился, впервые за короткое время он чувствовал себя таким воодушевлённым.       — Что же мне написать? — окунув перо в чернила, Гарри задумался. — Тёмный Лорд… Нет, нет. Лорд Волан-де-Морт. Тоже нет.       Парень перебирал варианты, как начать письмо, но всё казалось неправильным. На мгновение перед его взглядом появился Том, тот Том, которого он видел в воспоминаниях дневника на втором курсе.       Высокий, статный юноша. Чуть вьющиеся тёмные волосы, белая бархатная кожа и глубокие, чёрные, как сама тьма, глаза. Мерцающая тьма его глаз ужасала и манила. Затаившийся хищник, безупречный и, что сейчас важнее, смертельный.       И Гарри решил обратиться именно к нему.       — Том, — написав имя, гриффиндорец замер, не зная, как продолжить. Он хотел рассказать всё, но крохи достоинства ещё таились в нём, не позволяя превратить письмо в мерзкие жалобы. Он пытался передать словами все те чувства, что испытывал, все те воспоминания последних адских полутора лет, и не находил нужных слов. Злые слёзы покатились по щекам, капая на бумагу. То отчаяние, которое недавно отступило под напором энтузиазма, вернулось троекратно.       — УБЕЙ МЕНЯ!       В двух словах сконцентрировалась вся боль Гарри, все обиды, вся злость.       Быстро запечатав письмо-записку и передав его своей верной сове, которая теперь часто была с ним, а не в совятне, мальчик рухнул на пол, заходясь в беззвучном плаче, который постепенно перешёл в тревожный сон.