Мерцание тьмы

      Мелкий промозглый дождь совсем не улучшал и без того отвратительное настроение Гарри. А лёгкий ветер, швыряющий холодные капли в лицо, и вовсе выводил из себя, заставляя парня закипать с каждой секундой сильнее и сильнее.       В последнее время он и сам не мог понять, откуда в нём взялось столько злости. Она будто копилась в нём с тех самых пор, как Том вновь поделился с ним частью своей души, и иногда выплёскивалась неконтролируемыми волнами. Благо, в доме Тома был дуэльный зал, где можно было не сдерживать эмоции, а спарринг-партнёров имелось предостаточно.       — Ты неверно заканчиваешь движение палочкой, — лениво растягивая слова, мужчина облокотился о стену недалеко от входа в тренировочный зал.       Не ожидавший, что кто-то может заглянуть в зал для дуэлей в разгар дня, Гарри вздрогнул, резко поворачиваясь к говорившему и наставляя на него палочку.       — Что Вы здесь делаете? — видеть Армана Розье было последним, чего гриффиндорец сейчас желал.       «С другой стороны, было бы не плохо потренироваться на нём», — мстительно подумал парень, вспоминая насланное этим пожирателем на него «Круцио», и вздрогнул, поражаясь собственным мыслям.       — Пришёл выпустить пар, — мужчина усмехнулся в своей привычной снисходительной манере, рассматривая напряжённого парня. — А тебя вот впервые тут замечаю. Неужто наконец решил, что Тому скоро станет мало лишь твоей милой мордашки?       — О чём Вы? — всё ещё сконфуженный от собственных мыслей и чувств, Гарри не сразу осознал смысл слов Розье-старшего.       — А то, что пока Том очарован милой мордочкой и молодым телом, но как только он пересытится, то поймёт, что больше ты из себя ничего не представляешь, мальчонка, — Арман оттолкнулся от стены и широким шагом приблизился к Гарри. Теперь палочка гриффиндора упиралась ему ровно в грудь. — Что ты можешь предложить Лорду, кроме своего юного тела, Гарри? Может быть, ум? Ты интересный собеседник, Гарри? Ты сможешь удержать его интерес и внимание, разговаривая о свойствах перекрёстных чар, наложенных на зелья длительной выдержки? Или, может, тебя увлекают путешествия или политика? — мужчина окинул сбитого с толку парня ехидным взглядом. — Не обольщайся и не возлагай особых надежд только на вашу связь, мальчик. Чувства Тома погаснут так же быстро, как и вспыхнули, как только он поймёт, что красивая обёртка не скрывает под собой ничего, кроме звенящей пустоты.       — Я не пустой!       Слова Розье жалили сильнее проклятия. Боль и обида вспыхнули в душе Гарри, и заклинание само сорвалось с палочки, ударяя пожирателя и… Бессильно стекая с поставленного невербально «Протего».       — О, вижу, я задел тебя? Не нравится слушать правду о себе, а, Поттер? Привык, что все вокруг носятся с тобой, как с фарфоровой куклой? Так может ты и есть кукла?       Арман резким прыжком назад разорвал дистанцию с мальчиком, и только сейчас Гарри разглядел, что мужчина всё это время сжимал палочку в руке и был готов к нападению.       — Вперёд, мальчик, — и вновь раздражающая снисходительная ухмылка. — Покажи, что умеет Избранный.       Гарри тряхнул головой, отгоняя воспоминания об их первой тренировке с Розье. Как бы парень ни относился к Арману, он должен был признать, что Розье по праву один из лучших боевиков Тома.       Заклинания и контрзаклинания, чары, трансфигурация, проклятия и тёмная магия — мужчина владел всем этим в совершенстве, плетя каждый раз новый узор боя, вынуждая Гарри раз за разом попадаться на его уловки, а после дуэли едва не уползать в свою комнату. Но главное, что в тренировках он мог выплеснуть всю ненависть, что скапливалась где-то в груди, у сердца, и ощущалась, как живой комок из тьмы, что медленно разъедал его.       На некоторых занятиях, которые внезапно стали регулярными, к ним начали присоединяться и другие члены ближнего круга Лорда. Эйвери оказался невероятно находчивым и почти неуловимым соперником. Гойл брал напором, и с ним оказалось справиться легче всего. Используя некоторые из хитростей и обманных манёвров, подсмотренных у Армана и Рейнарда, Гарри не без усилий, но одержал над ним две победы из пяти, так как остальным он проигрывал, как сказал бы любой маггл, «в сухую».       Уилл поучаствовал в их занятиях лишь раз, предпочитая всё своё свободное время проводить за собственными исследованиями и зельями. Впрочем, и той короткой демонстрации хватило, чтобы понять, что целитель вовсе не так прост и может преподнести своему сопернику немало неприятных моментов. Именно с Уиллом сошёлся в дуэли Том.       Мужчины тогда заглянули в тренировочный зал, привлечённые шумом из-за неплотно прикрытой двери. И сделали это, надо сказать, в самый неудачный для Гарри момент. Он как раз блокировал обратный ход заклинания от Армана, но глупо поскользнулся на Глациус от Беллы.       — Давай руку, — когда перед глазами перестали мерцать звёздочки от удара об пол, Гарри увидел склонившегося над ним Тома с протянутой рукой, за которую парень тут же ухватился. — Довольно неплохо. Ты делаешь успехи, — Лорд ласково улыбнулся ему и провёл большим пальцем по запястью мальчика.       Это невинное движение заставило Гарри мгновенно покраснеть, но руки он не отдёрнул и не отступил. Близость Тома волновала, и становилось неуютно под взглядами, бросаемыми на них остальными.       — Спасибо, — еле слышный шёпот — всё, что мальчик смог сейчас выдавить из себя. Смесь стыда и злобы была для него сюрпризом. Он стыдился того, что Том увидел, как его уложили на лопатки, что он проиграл, и Лорд был тому свидетелем. И злился на себя за такой дурацкий промах и за собственный стыд.       — Уилл, — Лорд перевёл взгляд на пришедшего вместе с ним целителя, — не против составить мне компанию?       — Как пожелаете, мой Лорд, — Мальсибер элегантно поклонился, а Гарри казалось, что скрежет его зубов услышал каждый в зале.       Он сам не понимал, что с ним происходит. Но каждый раз, как Уилл оказывался рядом с Томом или когда Лорд проявлял к нему снисходительность, мальчик чувствовал, как тот самый комок из тьмы выпускал щупы, оплетая его и разнося по венам жгучий огонь.       По связи между ним и Лордом, что Гарри с каждым разом ощущал всё отчётливее, он ловил чувства Тома. Ему было важно знать, что испытывает мужчина, когда рядом с ним он, Гарри, и что, когда рядом с ним Уилл.       Резкая смена отношения к целителю произошла после случайно услышанного разговора между пожирателями после тренировки. Мужчины, скорее всего, думали, что Гарри уже на полпути в свою комнату, и поэтому не церемонились в выражениях, заставляя подслушивающего их парня краснеть до кончиков ушей. Впрочем, чуть после, отойдя от обилия подробностей, Гарри понял, что когда-то Уилл был для Лорда несколько больше, чем просто друг.       С того разговора он стал подмечать, что Мальсибера слишком много. Он всегда рядом с Томом. Это раздражало.       Сама дуэль между Уиллом и Томом была невероятно красива.       — Они как змеи, — Гарри завороженно следил за хищными движениями Тома, за тем, как плавно и грациозно он двигается, как посылает в противника заклинание за заклинанием, колдуя исключительно невербально.       Уилл, в противовес Лорду, произносил все заклинания вслух, но выглядел не менее опасно. Более юркий, чем Том, Мальсибер метался по залу, похожий на песчаную кошку. Гибкий, стремительный, не позволяющий себе ни одного лишнего движения.       Гарри готов был поклясться, что пару раз лучи заклинаний Лорда достигали цели, пробивая щиты и раня целителя. И каждый раз разочарованно поджимал губы, понимая, что тот стоит цел и невредим.       — Как у него это получается? Том же попал! Он должен быть ранен! — не выдержав, вскрикнул Гарри, видя, как «Диффиндо» совершенно точно попало в Мальсибера.       — Уилл недаром лучший целитель. Достать его заклинанием, при условии, что ты в него попадёшь, не так сложно. Щиты у Мальсибера всегда получались не очень. Но одно дело достать, и совсем другое — нанести вред. Уилл исцеляется почти мгновенно и делать так может весьма долго. Поэтому, если не знать секрета, победить его невероятно трудно, — склонился к Гарри Гарольд Гойл. — Впрочем, сейчас они просто балуются. Никто не применяет достаточно мощного заклинания и тем более в полную силу.       После короткого объяснения пожиратель вернулся к наблюдению за дуэлью между своим Повелителем и Уиллом, а Гарри вспомнились слова Армана:       «Не обольщайся и не возлагай особых надежд только на вашу связь, мальчик. Чувства Тома погаснут так же быстро, как и вспыхнули, как только он поймёт, что красивая обёртка не скрывает под собой ничего, кроме звенящей пустоты.»       Смотреть на дуэль больше не было сил. Арман был прав. Что сможет он ещё дать Тому, кроме их связи и молодости? Он, как ни глянь, проигрывал Уиллу во всём. Тот был умён, красив, талантлив, умел. А он? Он проигрывал все дуэли, не считая парочки выигранных у Гарольда, но теперь Гарри сомневался и в этом. Ему казалось, что мужчина просто поддался, не желая ранить самолюбие мальчика. Несмотря на грозный вид, Гойл оказался добрым мужчиной и любящим отцом. Он часто упоминал о сыне, рассказывая, как учил того тому или иному приёму, и тут же показывая его Гарри.       Думать о Грегори Гойле как о забавном карапузе из рассказов его отца было сложно. Гриффиндорец пытался сопоставить милого мальчонку из историй пожирателя с тем крепко сбитым парнем из свиты Драко, и его воображение пасовало, отказываясь признавать, что это один и тот же человек.       — Вот ты где! — голос Гермионы вырвал Гарри из воспоминаний о днях в доме Тома. — Мы везде тебя искали! — за спиной подруги маячил младший из Малфоев.       — Привет, Поттер, — кисло поздоровался с ним Драко, всеми силами делая вид, как сильно ему не хочется сейчас стоять на вершине Астрономической башни. Но его попросила Гермиона, а значит, выбора не было. С некоторых пор ему доставляло удовольствие угождать ей и идти на поводу порой нелепых прихотей.       — Малфой, — парень лишь кивнул слизеринцу. В последний раз он видел Драко, когда Том собирал ближний круг, чтобы наказать Армана за применённое на Гарри Круцио.       — Как ты? — Гермиона остановилась рядом с ним, у самых перил, и легонько провела пальцами по его предплечью.       — В порядке, — парень пожал плечами. Что он мог ей сказать? Что всё на самом деле не в порядке? Что он запутался? Что его голова и сердце вот-вот разорвутся от мыслей, чувств и желаний?       — Гарри, ты всегда… — начала девушка, но он перебил её:       — Я в порядке, — чуть более раздражённо и жёстко, чем сам того хотел, повторил Гарри. — Меня не мучали, обращались превосходно, заботились. Я абсолютно здоров. Ты это хочешь услышать? Или ты хочешь услышать, что меня трахнул Тёмный Лорд и я спал с ним в одной постели? А? Что именно ты хочешь услышать, Гермиона?       — Эй, полегче, Поттер, — на плечо Гарри легла на удивление тяжёлая рука Драко. По мнению Малфоя, этот жест должен был слегка осадить разошедшегося Поттера, который уже почти кричал на Грейнджер на пустом месте, но лишь ещё сильнее его распалил.       — Отвали, Малфой, — Гарри сбросил руку Драко с плеча, переведя пылающий взгляд изумрудных глаз на него.       — А то что, Потти? — Малфой криво усмехнулся. — Что ты забыл в Хогвартсе? Или Тёмному Лорду надоело держать подле себя хныкающего по поводу и без сопля…       Договорить Драко не успел, отброшенный кинутым в него заклинанием Гарри.       — Всё, ты меня достал, — гриффиндорец спрыгнул с парапета, опоясывающего площадку на верху Астрономической башни, приближаясь к спешно встающему Драко.       — Смотрите-ка, а слухи не врут. Что, Потти, Лорду надоело трахать куклу? — в этот раз заклинание Гарри было встречено вовремя поставленным Протего.       Занятия с пожирателями не прошли даром. Гарри умело вёл дуэль с наследником рода Малфоев, нерадостно подмечая, что Драко держался великолепно. Движения были чёткими и быстрыми, палочка плела узор одного заклинания и, едва завершая движение, начинала следующее. Такую вязь использовали все опытные дуэлянты, когда каждая секунда была на счету.       В этом заключалась главная сложность. Например, волшебник закончил движение палочкой в нижней точке, а значит, следующее должно начинаться также снизу, чтобы не терять ни мгновения. Ещё сложнее было подобрать подходящие по ситуации заклинания, грамотно оценить противника и не подставиться в этот момент самому, чередуя атаку с защитой.       — Хватит! Что вы творите?! — отчаянная попытка Гермионы докричаться до парней ничего не принесла. Они просто не слышали её за треском сталкивающихся чар.       Девушка с ужасом смотрела на Гарри. Уверенная поза, плавные текущие движения, когда тот уклоняется от очередного луча, плотно сжатые губы цедят заклинания, крылья носа раздуваются в гневе, а глаза горят диким огнём.       — Что с тобой произошло, Гарри? — внешне её друг был таким же. Всё тот же худенький гриффиндорец с непослушными волосами и шрамом на лбу, но Гермиона чувствовала, как он изменился. Что-то тёмное поселилось в нём, что требовало выхода, что Гарри обязан усмирить в себе, иначе это поглотит его окончательно.       — Посмотрите, кто этот тут у нас? — резкий, слегка визгливый голос пронёсся над площадкой, отвлекая дуэлянтов друг от друга. — Поттер!       — Уизли, — Гарри лишь слегка повернул голову в сторону новых действующих лиц, отходя к парапету, на котором недавно стоял, и стараясь удержать в поле зрения всех присутствующих.       — Когда ты вернулся, Избранный? — голос Рона Уизли сочился ядом и неприкрытой ненавистью.       Гарри молчал, пытаясь здраво оценить свои шансы, но бурлящий в крови адреналин от дуэли с Драко и клокочущая в груди злость мешали сосредоточиться.       Пришедшая вместе с Уизли группа старшекурсников растянулась цепочкой за спиной рыжего заводилы, достав палочки.       — Как это невежливо, Поттер, — Рон притворно вздохнул и покачал головой. — Придётся научить тебя манерам.       Остальные события почти не отложились в памяти Гарри. Лишь то, что на мгновение он ощутил присутствие Тома и его руки у себя на плечах, а до боли знакомый голос тихо прошелестел в голове: «Ты справишься, воробушек».       От первого брошенного заклинания Гарри попросту увернулся, не став тратить силы на щит. Арман всегда говорил, что при возможности уклонения от летящего в тебя заклинания всегда лучше просто дать ему пройти мимо, отклонившись, и лишь когда такой возможности нет — принять его на щит.       Ударив в ответ, Гарри сделал пару шагов вперёд, поняв, что в попытке удержать всех до этого в поле зрения совершил ошибку, не оставляя себе место для маневра.       Старшекурсников, если считать вместе с Роном, было шестеро. Трое когтевранцев, двое пуффендуйцев и Уизли.       — Подвинься, Поттер, всегда хотел надрать этому рыжему зад, — рядом встал Драко.       — Мы рядом, Гарри, — послышался сосредоточенный голос Гермионы из-за спины, а перед ним и Малфоем вспыхнул мыльный пузырь щита, вовремя прикрывший их от двух Редукто.       В груди Гарри, соперничая с едкой злостью, разлилось тепло. Оно мягким солнечным лучиком отгоняло засевший у сердца клочок тьмы, возвращая позабытые чувства.       «Соберись, воробушек!» — хлёсткий окрик в голове голосом Тома заставил парня вздрогнуть и задвинуть размышления о чувствах подальше, сосредотачиваясь на противниках.       На пару с Драко, прикрываемые Гермионой, они быстро сбили с ног и обезоружили четверых. На ногах остался стоять лишь безымянный пуффендуец и Рон.       — Sine affectus, — Гарри воспользовался одним из заклинаний, которому его научил Эйвери-старший. Пожиратель великолепно разбирался в чарах и многие заклинания создавал сам. Одним из них было то, что только что использовал Гарри. Лёгкое в применении, с характерным фиолетовым лучом, оно снималось обычным Фините и не было смертельным, но могло доставить немало неприятностей.       Название заклинания «Без чувств» говорило само за себя, вызывая у подверженного его действию дезориентацию и почти полную временную потерю всех чувств: зрения, слуха, вкуса, обоняния и осязания.       Крик Рона, выведенного из боя попаданием заклинания, отозвался злой радостью в сердце Гарри, и в пару взмахов палочки он обезоружил последнего противника.       — Неплохо, Поттер, — улыбаясь, Драко посмотрел на гриффиндорца. — А ты не так безнадёжен.       — От хорька слышу, — огрызнулся Гарри, не сразу понимая, что Драко сделал ему комплимент.       Новую дуэль успела предотвратить Гермиона, ухватившая ребят за рукава их мантий и потянувшая за собой прочь с Астрономической башни.       — Даже не будешь читать нам нотации, что им нужно помочь и отвести в Больничное Крыло? — Малфой удивлённо покосился на подругу.       — Не в этот раз, — девушка тряхнула головой, и копна длинных каштановых волос рассыпалась по её спине. — Я не видела тебя в гостиной факультета и твоих вещей тоже, — Гермиона чуть повернулась к Гарри. — Ты опять будешь жить в Выручай-комнате?       — Да, пока побуду там. До конца курса так точно, а дальше пока нет смысла загадывать.       «Как и говорить вам, что, возможно, к концу курса всё изменится, если Том придёт окончательно к власти, а я найду родителей», — мысленно добавил Гарри.       Ребята проводили его до нужного коридора и пообещали, что завтра с утра будут ждать его на этом же месте, чтобы вместе пойти на завтрак и на занятия.       — Всё будет хорошо, Гарри, вот увидишь, — Гермиона обняла парня и поцеловала его в щеку.       — Спасибо, — обняв подругу в ответ, парень вновь почувствовал, как тепло стало на душе. По крайней мере, хоть что-то осталось неизменным — это его дружба с Гермионой.       — Пока, Поттер, — Драко лишь махнул рукой на прощание, утягивая Грейнджер за собой.       Выручай-комната, открывшаяся Гарри, изменилась с его прошлого пребывания в ней. Сейчас она почти полностью повторяла собой те бежевые покои, в которых он жил в поместье Тёмного Лорда.       — Кажется, я скучаю?       Парень неспешно обошёл комнату, проверил, все ли его вещи прибыли с ним, и растерянно опустился на край кровати.       — Мерлин, я и вправду скучаю по нему, — Гарри прикрыл глаза, представляя, что он сейчас в доме Лорда.       Том обязательно бы сидел в кресле у окна, читая очередной отчёт или просто книгу. Он очень много читал и часто делал это именно в комнате Гарри. Особенно после того дня, когда парень побывал в подземелье у пленника Лорда.       После этого визита всё и пошло наперекосяк. Винить кого-то, кроме себя, Гарри не мог. Он просто оказался не готов, слишком слаб, слишком привязан к своему прошлому, чтобы достойно встретиться с директором и выдержать его обезумевший взгляд и речи.       Он испугался. Мерлин, как же он испугался! Дикий первобытный ужас поселился в нём, терзая и опустошая. А ещё тогда и проснулась злость, с которой Гарри отчаянно пытался бороться, и выход для которой нашёл в занятиях с пожирателями.       Ещё одним убежищем от тьмы у сердца были моменты в саду с Томом. Их было ничтожно мало, но Гарри помнил каждый миг, бережно сохраняя в воспоминаниях мельчайшие подробности.       Парень знал, что истощил Лорда вечными кошмарами, от которых и сам был бы не прочь избавиться, и своей отчуждённостью. Но Гарри боялся, что если позволит себе ослабить тот мнимый контроль над чувствами, что он смог установить, то тьма овладеет им.       — Столько времени прошло, и столько изменилось, а я, кажется, всё такой же, — парень хрипло рассмеялся. — Всё такой же запутавшийся и ничтожный.       Гарри встал и, пройдясь по комнате, опустился в кресло у окна. Комната скопировала даже его. Мальчик представлял, как он сейчас мог бы оказаться в руках Тома, в единственном месте, где он чувствовал себя в полной безопасности. Мужчина обязательно бы прижал его сильнее к своей груди, целуя в макушку, потом в висок и, не отрывая губ, проложил бы дорожку к губам. Слегка бы повернул его голову к себе и оставил бы невесомый поцелуй на губах. А потом ещё один и ещё, пока его руки неспешно бы гладили спину и бедро парня.       Он сам просил Тома больше не пересекать черты. Хотя теперь это решение казалось глупым, но и отмотать назад он боялся. А ещё боялся реакции собственного тела даже на малейшие, почти невинные ласки.       В такие моменты вместе с возбуждением на него накатывала неуверенность. Мысли об Уилле и Томе не давали покоя, а слова Армана о «кукле» для Лорда лишь подстёгивали страхи Гарри. Ему казалось: он состоит из одних страхов. Он боялся новых чувств, боялся той злости внутри себя, боялся полностью начать принадлежать Тому и боялся, что тот отвергнет его, боялся прошлого и правды, и боялся будущего.       «Расслабься, воробушек, — в голове вновь прошелестел голос Тома. — Позволь мне развеять твои сомнения насчёт моих чувств к тебе.»       Стоило голосу смолкнуть, как перед глазами Гарри всё поплыло, утягивая его в водоворот ярких образов, посылаемых Томом по нитям связи, крепко связывающих их.