Мерцание тьмы

      На первый завтрак после долгого отсутствия в Хогвартсе Гарри пришёл, окружённый свитой из слизеринцев. Большинство из них получили прямой приказ от своих отцов, а те, в свою очередь, от Тёмного Лорда, о присмотре за Гарри. Такое внимание больше раздражало гриффиндорца, чем льстило. Ему было приятно, что Том заботится о нём, вот только уязвлённое самолюбие и желание справиться самому, без чьей-либо помощи, было сильнее.       Гарри никак не мог отделаться от ощущения, что он значительно проигрывает Уиллу и должен доказать Лорду, что он не хуже его бывшего любовника.       — Ты сам не свой, Гарри, — Гермиона с тревогой смотрела на друга, садясь вместе с Драко напротив Гарри за столом Слизерина. — Что происходит?       — Всё в порядке, Гермиона, с чего ты взяла? — парень пожал плечами, делая вид, что ничего не изменилось, что он всё тот же.       — Гарри, — понизив голос до шёпота, девушка неодобрительно покачала головой, но временно отстала, поняв, что сейчас не лучшее время и место, чтобы выпытывать подробности.       — Я расскажу, — гриффиндорец обвёл взглядом собравшихся вокруг него студентов змеиного факультета. — Но позже.       — Хотелось бы узнать подробности сейчас, Поттер, — Драко отхлебнул крепкий сладкий кофе, который просил подавать ему каждое утро на протяжении последнего полугода, не заботясь о том, чего стоило их семейному домовому эльфу это распоряжение хозяина. — Мне вот интересно знать, зачем, во имя Мордреда, ты вернулся в Хогвартс, а?       — Тебе какая разница, Малфой?       — Да так, Поттер, — Драко скривил губы в своей привычной усмешке. — Просто любопытно, почему с меня обещают содрать шкуру живьём, если с твоей драгоценной головы упадёт хоть волосок? И не только с меня, — слизеринец подбородком указал на окружающих их парней и нескольких девчонок. — Мы все получили по сути одно и то же предупреждение. И пришло оно сегодня ночью. Так что потрудись объяснить, какого соплохвоста ты забыл в школе, своим появлением усложняя наши жизни, и почему тебе не сидится на коленочках у Лорда?       — Драко! — Гермиона осуждающе посмотрела на парня, но больше по привычке, нежели сердясь всерьёз. Слова о полученном приказе от Лорда не на шутку её встревожили.       — Кажется, раньше ты был не прочь мне помочь, Малфой. Что же изменилось?       Гарри отставил так и не тронутую тарелку с завтраком и, уперев локти о стол, сцепил пальцы в замок. Злость, что отныне жила в нём, рвалась наружу, чтобы наказать обидчика, и гриффиндорцу приходилось сдерживаться, чтобы не выхватить палочку.       — А ты подумай, Поттер. Занимательное занятие, надо сказать. Пробовал когда-нибудь? — Драко подался вперёд, почти перегнувшись через стол, буквально провоцируя Гарри на ответные действия.       — Хватит, Драко, — сидящий по левую руку от Драко, Грегори опустил тяжёлую ладонь ему на плечо и потянул назад, заставляя вновь сесть. — До того, как тебя забрал Лорд, мы помогали тебе, Гарри, потому, что толку с тебя было никакого. Что за удовольствие бить лежачего? Вот раньше ты отпор давал, это было весело, а потом перестал. Сейчас же, — Грегори замялся и поёжился, — отец велел следить за тобой, помогать и оберегать. По мере сил. И ясно дал понять, что Лорд будет в гневе, если мы позволим тебя здесь обидеть. Как-то так.       Голос Грегори был спокоен, и сам он напоминал Гарри Гойла-старшего. Жесты, мимика — было видно, что сын проводил много времени с Гарольдом и, так же как и Малфой, копировал поведение своего отца.       Первым порывом Гарри было вспылить и отказаться от помощи слизеринцев. Что бы ни приказал им Том, пойти наперекор и сделать всё по-своему. Но, переборов этот первый порыв, парень кивнул, принимая объяснения Гойла.       — Спасибо, Грегори, — Гарри с благодарностью посмотрел на так и не убравшего руку с плеча Драко слизеринца. — Я обещаю быть осторожным.       Чего не могла перекрыть злость, томившаяся в груди грифиндорца, так это ноющего страха, сковывающего его каждый раз, когда парень думал, что кто-то вновь может пострадать из-за него.       С того момента, как Уилл, окровавленный, лежал у ног Тома, как и со смерти Седрика, прошла, казалось, целая жизнь, но едкое чувство вины не давало Гарри забыть стеклянные глаза пуффендуйца и крики целителя. Поэтому, как бы Драко ни раздражал, как бы ни выводил из себя своей заносчивостью, Гарри не мог позволить, чтобы он и остальные пострадали из-за него. А главное, мальчику не хотелось, чтобы палачом вновь выступал его Лорд.       Дальше завтрак прошёл более спокойно. Слизеринцы тихо переговаривались между собой, а Гарри наконец смог осмотреться. Он не был в Большом Зале после того дня, когда в него ворвался и почти полностью разрушил Том с ближним кругом.       Сейчас всё было восстановлено: стены, стёкла, витраж; над головами вновь парили свечи и иллюзия утреннего неба, по которому бежали редкие облака.       — Будто и не было ничего, — тихо пробормотал Гарри, переводя взгляд на столы других факультетов.       Откровенных враждебных взглядов не было. Озадаченные, сконфуженные, они сопровождались перешёптыванием. Кто-то даже показывал на него пальцем.       — Мистер Поттер, — раздался из-за спины знакомы холодный голос профессора Снейпа, заставив мальчика подскочить от неожиданности.       — Профессор?       Вновь видеть Снейпа в стенах Хогвартса как своего профессора было странно. Гарри узнал декана Слизерина совсем с другой стороны. Этот желчный, нелюдимый и грубый человек в определённом кругу превращался в полную противоположность себя.       — Вас ждёт директор, мистер Поттер, — Северус окинул взглядом сидящих рядом с ним своих подопечных. — Всем остальным следует поторопиться с завтраком, первое занятие вот-вот начнётся. Поттер, жду Вас у выхода.       Гарри быстро допил тыквенный сок, жалея, что сейчас он не у Тома, где Финни наверняка бы порадовала его вкуснейшим вишнёвым пирогом и ароматным чаем на завтрак.       — Увидимся на занятиях, Гарри. Будь осторожен, — Гермиона ободряюще улыбнулась другу и, подхватив сумку, поспешила на занятия.       Следом за ней поднялся и Малфой:       — Не споткнись нигде и не расшиби свою тупую башку, Поттер.       — Не волнуйся, хорёк; если что, я сам с тебя шкуру спущу, и Тому жаловаться не придётся.       Прежде чем Драко успел придумать колкий ответ или швырнуть в него проклятие, гриффиндорец поспешил к выходу.       Дорога к бывшему кабинету профессора Дамблдора, который ныне занимала профессор МакГонагалл, прошла в тишине.       Гарри пытался собраться с мыслями, так как вопросов о его пребывании в поместье Лорда явно не избежать. Так же, как и о причинах его возвращения.       — Почти пришли, мистер Поттер, — нарушил тишину Северус, когда до кабинета оставался один лестничный пролёт и пару коридоров. — Надеюсь, Вы продумали свою историю и готовы повторить её несколько раз без запинки, задом наперёд, перетасовывая события, и даже под действием зелья правды.       — А разве под Веритасерум возможно солгать? — парень с удивлением посмотрел в спину декана Слизерина.       — Можно всё, Гарри. Главное знать, как, — Северус слегка повернул голову к Гарри, глядя на него через плечо, и мальчик готов был поклясться, что видел смешинки в глазах профессора.       — И Вы расскажете мне это «как», профессор?       — Не сейчас. В шесть жду в своём кабинете. Можете притащить с собой младшего Малфоя и Грейнджер. Возможно, это окажется полезным для Вас в будущем.       — Что вы имеете в виду, профессор? — Гарри слегка задыхался: Северус задал стремительный темп и парню порой приходилось едва не бежать за ним вверх по лестницам, как вдруг профессор остановился.       — Не хочу Вас подгонять, мистер Поттер, — гриффиндорец, к своему удивлению, увидел, как напряглась спина Снейпа, как сжались кулаки до побелевших костяшек. — Но у нас не так много времени, как Вы думаете. Всё решится меньше, чем за две недели.       — Он ведь скован, и артефакт Тома не даст ему выбраться. Так какая разница? Неделя, две, год? — Гарри обогнул профессора, остановившись напротив и пытаясь поймать взгляд чёрных глаз и проклянув всё на свете, когда у него это получилось.       Воспоминания нахлынули бессвязной чередой. Почти как когда он впервые попал в поместье Лорда и провёл некоторое время в бреду, мечась в постели и почти потерявшись в прошлом Тома.       Унылый дом. Грязные стены, закопчённая магловская печка, обшарпанный пол, прохудившиеся занавески, запах перегара. Злой, остервенелый взгляд мужчины, крик и всхлипы женщины, и яростный, едва слышный шёпот мальчика:       — Пусть всё закончится… Пусть всё закончится. Пусть он умрёт.       Мальчик лежит под кроватью, в пыли, прижимая к груди старую игрушку. Сейчас уже было и не разобрать, кто это был. Кажется, медведь.       Чёрные волосы, острый нос, ввалившиеся щеки. Гарри узнал в нём будущий ужас всех студентов, ненавистного всеми профессора Зельеварения.       Не успел парень сделать и шага к мальчику, как картинка мигнула, и он увидел перед собой иву, склонившуюся над рекой. Вокруг никого не было.       — Если это память Снейпа, то где он? — гриффиндорец медленно огляделся, но так никого и не заметил. Он стоял абсолютно один в чужом воспоминании.       «Может, профессор у реки?» — Гарри несмело двинулся к иве.       Воспоминания Северуса ощущались совсем иначе, чем воспоминания Тома. Пусть те были серы и отдавали одиночеством и отчаянием, они отзывались сладкой тягостью в душе и на сердце, тогда как обрывки памяти Снейпа горчили и пахли тленом.       У дерева также никого не было. Река медленно несла свои воды дальше, листву перебирал лёгкий ветерок, и ни души вокруг. Паника медленно начинала подниматься в душе Гарри.       «Не хватало ещё застрять тут», — зябко поёжившись, парень растеряно обернулся и едва не вскрикнул.       — Том?!       В шаге от Гарри из-за дерева шагнула высокая тёмная фигура, закутанная с ног до головы в чёрную мантию. Лицо было скрыто под глубоким капюшоном, но мальчику и не нужно было видеть лица, чтобы понять, кто перед ним.       — Как ты здесь оказался? — парень сделал поспешный шаг к тёмной фигуре и порывисто обнял.       — Не бойся, львёнок. Я та часть его, что всегда с тобой.       Тонкая ладонь с длинными, почти паучьими пальцами мягко прошлась по спине парня, поглаживая и успокаивая.       — Ты — крестраж?       Гарри впервые видел часть души Лорда. Несмотря на то, что, по словам Тома, он прожил шестнадцать лет неразлучно с его частичкой в себе, парень никогда не встречался с этим осколком. Ни во снах, ни в воспоминаниях.       — Мы крестраж, Гарри, — тонкие пальцы пробежали по плечу мальчика, по шее и наконец зарылись в волосы, лаская кожу головы. — Предвосхищая твой вопрос, почему сейчас я здесь, скажу, что раньше в наших встречах не было необходимости, и моя прошлая версия была слишком неполноценна, чтобы принимать даже такой облик. Я был лишь лёгкой тенью в твоём сознании.       — Твоя прошлая версия? О чём ты? — Гарри чуть отстранился, пытаясь заглянуть в тьму под капюшоном.       — Сейчас не время. Я расскажу тебе, когда мы выберемся из воспоминаний этого полукровки. Его проникновение в твой разум было столь грубым, что мне пришлось вмешаться.       — Как вмешаться?       — Снейп искусный легилимент, и то, как он воздействовал на тебя сейчас, весьма для него нетипично. Слишком грубо и неряшливо. Скорее всего, таким образом он пытался привлечь моё внимание, — голос осколка души походил на змеиное шипение, а порой и вовсе срывался на парселтанг. — Крестражи, Гарри, обладают своим интеллектом. Мы не просто частички «я», помещённые в вещи, мы помним и знаем всё, что знали, когда были единой душой. Снейп, я уверен, знает об этом. Он слишком близок к Уиллу, а тот слишком ослеплён своими чувствами, чтобы держать язык за зубами.       — То есть, я тут не застрял, а воспоминание не появилось в полной мере из-за твоего вмешательства?       — Не совсем. Я не могу контролировать чужую память. Я лишь могу сделать так, чтобы тебя выбросило из этих воспоминаний, если для твоего сознания здесь станет опасно находится, но не более. Медлит сам хозяин воспоминаний.       — Хочешь сказать, Снейп ждёт, пока мы наговоримся?       — Вероятнее всего. И ему нужно, чтобы я это видел, — из-под капюшона послышался смешок. — Умный мальчик.       Гарри удивлённо посмотрел на осколок души Лорда, а в груди защемило. Отчего-то ему было неприятно слышать похвалу в адрес другого, пусть и не от настоящего Тома.       — Ревность тебе к лицу, львёнок, — рука, до этого гладившая затылок Гарри, скользнула к его лицу, и тонкие, холодные пальцы нежно очертили скулы и губы мальчика. — А теперь смотри и запоминай. Северус не зря решил показать тебе что-то из своего прошлого.       Осколок аккуратно развернул Гарри спиной к себе и, положив руки ему на плечи, устремил взгляд на склон холма, спускающегося к реке. По склону к ним сбегал Северус с какой-то рыжеволосой девочкой.       Чуть подросший с прошлого воспоминания мальчик в мешковатой, потрёпанной одежде, явно со взрослого плеча. Всё такой же худой, нескладный, с ввалившимися щеками, вот только в этот раз счастливо смеющийся и радостный.       — Догоняй, Рыжик! — крикнул он на бегу, смеясь, и обернулся на девочку, но в следующий миг, неосторожно поставив ногу, поскользнулся и полетел кубарем с холма.       — Северус! — девочка испуганно вскрикнула, но продолжила сбегать всё с той же осторожностью, смотря под ноги.       Будущий гроза подземелий Хогвартса тем временем пролетел мимо застывших Гарри и Осколка, едва разминувшись с ивой, и влетел в реку, подняв мириады брызг.       Спустя пару секунд, кашляя и отплёвываясь, голова Северуса показалась над поверхностью воды.       — Ии-ха! — мимо с громким криком промчалась наконец достигшая подножья холма девчушка и, не тормозя, прыгнула в реку к Снейпу, окатив его водой.       — Как… мило, — выдавил из себя Осколок. Гарри чувствовал, как тот напряжен, как осматривает каждую деталь воспоминания, изучает, анализирует и недоумевает. Парень и сам не понимал, зачем ему смотреть на детство Снейпа, тем более такое…? Совсем не похожее на то, что предстало перед ним в прошлом воспоминании.       — Давай руку, Лили, я помогу, — мальчик вылез на берег и помог выбраться девочке.       — Лили? — знакомое имя резануло слух, заставляя гриффиндорца напрячься и вновь сосредоточиться на Северусе и его спутнице.       — Здорово! Правда, вода ещё прохладная. Надо будет повторить через пару недель, Сев, — голос у девочки был звонкий и невероятно приятный. Что-то знакомое слышалось в нём, что-то едва уловимое.       Гарри, как заворожённый, приблизился к растянувшимся на траве Северусу и Лили, даже не замечая, как Осколок Тома движется за ним след в след.       Девочка была мила и отдалённо напоминала парню Джинни Уизли. Такая же бледная в веснушках кожа, слегка курносый нос, румянец на щеках, яркие рыжие волосы, вот только глаза у Джинни были карими, а у Лили — зелёными, как молодая листва.       Воспоминание вновь застыло, а потом всё вокруг рухнуло, будто кто-то резко сменил одни декорации другими.       Теперь Гарри и Осколок стояли в Большом Зале Хогвартса среди толпы первогодок, ждущих, когда назовут их имя, чтобы выйти к шляпе и узнать свой факультет.       Было невероятно странно видеть маму и отца, крёстного, профессора Люпина и профессора Снейпа совсем детьми, в самом начале их пути.       Гарри видел разочарование в глазах молодого декана Слизерина, когда Лили Эванс отправилась к столу Гриффиндора. Видел, как она впервые поздоровалась с отцом. Как Северус, напротив, отправился к столу Слизерина и сел рядом с Люциусом Малфоем. В том, что это отец Драко, Гарри не сомневался. Платина волос, надменный взгляд, знакомая ухмылка — всё в юноше кричало о принадлежности к семейству Малфоев.       Стоило распределению закончиться, как вновь произошла смена декораций, и мальчика увлекло новое воспоминание. Но оно сменилось столь быстро, что Гарри едва успел различить один из коридоров Хогвартса и разбросанные книги.       Все последующие картинки мелькали с невероятной скоростью.       — Почему он пролистывает воспоминания так быстро? Я ничего не успеваю рассмотреть! — после десятого по счёту пролистнутого эпизода из жизни профессора Снейпа Гарри не выдержал и возмущённо посмотрел на Осколок души Тома, который всё так же стоял за его спиной.       — Он торопится. и эти воспоминания не так важны. Хочет быстрее добраться до того, ради чего он всё это затеял.       — Пояснишь? Судя по всему, время у нас есть, — мальчик неопределённо махнул рукой, обводя тем самым тот хаос из прошлого, что творился вокруг них. Воспоминания начали наслаиваться одно на другое, смешиваясь.       — Из тех воспоминаний, что есть у меня, и тех обрывков информации, что звучали в твоём присутствии, могу сказать, что Северус нашёл интересный способ показать нам момент, когда он дал Непреложный Обет Альбусу Дамблдору, — в голосе Осколка слышалось замешательство и одобрение. — Говорил же, умный мальчик. Но мне не нравится поспешность его действий. Он мог дождаться вечера, когда бы ты пришёл к нему в кабинет. Зачем эта демонстрация сейчас, в коридоре Хогвартса, где его могут прервать?       — Непреложный Обет? Дамблдору? Я думал, Северус один из Пожирателей Смерти, один из самых верных последователей Тома!       — Его помотало туда-сюда в прошлом, но в итоге он остался в рядах Пожирателей. Хотя его преданность когда-то была подвержена сомнению, — Осколок резко обернулся, всматриваясь во что-то. Гарри из любопытства тоже посмотрел в том направлении, но так и не смог понять, что такого интересного он там увидел. — Одна из причин не доверять Северусу — это тот самый Обет. Он честно рассказал о нём, но его условия, настоящие условия, никогда не были озвучены. Их не знает ни Том, ни Уилл.       — Но почему он тогда клялся Альбусу, если верен Тёмному Лорду?       — Из-за Лили, — длинный паучий палец указал чуть левее Гарри, где на одной из лавочек во внутреннем дворе Хогвартса сидели его мама и Северус, который растянулся на лавочке, положив голову Лили на колени. Девушка, а на вид ей было около пятнадцати, неспешно перебирала волосы парня, отчего тот млел и жмурился, как довольный кот. Они о чём-то разговаривали, но слов слышно не было.       Гарри застыл в шоке.       — Он её любил, львёнок. Думаю, осуждать его можно лишь за то, что он любил грязнокровку, а не за факт любви, — Крестраж пожал плечами, вновь отвлекаясь на другое воспоминание.       Мальчик же застыл. Теперь перед глазами проносились воспоминания шестого и седьмого курса. Гарри видел и ссоры Северуса с мамой, и то, как он примкнул к Пожирателям вместе с друзьями со Слизерина, и как отец унизил его, и ужасные слова в адрес мамы, и как рухнула их дружба. А главное, Гарри видел, как Снейп её любит. Безразмерно, искренне, с надрывом.       — Мы близко, — тонкие пальцы Осколка сжали плечо парня.       Дамблдор стоял на нешироком выступе скалы, смотря на раскинувшийся под ногами лес. Позади него на коленях стоял Северус.       — Умоляю Вас! Спасите её! Спрячьте… Спрячьте их всех! — отчаяние и боль скользили в голосе мужчины. Он задыхался, по щекам текли слёзы, а глаза смотрели с мольбой.       — А что я получу взамен, Северус?       Гарри сначала даже не узнал голос Альбуса, столь холоден и чужд он был. А когда до мальчика дошёл смысл его слов, гриффиндорец вздрогнул. Что же, вот ещё одна деталь, что никогда не меняется: директор всегда и везде ищет себе выгоду пуще любого слизеринца.       — Всё… Всё что угодно!       — Непреложный Обет, Северус, — Дамблдор повернулся к мужчине, всё так же продолжающему стоять на коленях, и оценивающе осмотрел его.       — Всё, что попросите, — Снейп на мгновение склонил голову, будто собираясь с силами и принимая тот факт, что обратного пути у него не будет.       — Прекрасно, — Альбус улыбнулся и достал палочку, подходя к Северусу. Бесцеремонно схватил его руку и направил палочку на их «рукопожатие».       — Эм, Том, — Гарри с сомнением посмотрел на Осколок. — А разве для принесения Непреложного Обета не нужен третий участник? Тот, кто и скрепит его магией?       — Нужен.       — Но тогда... Что именно сейчас происходит? — гриффиндорец вновь с удивлением посмотрел на замершего бывшего директора и профессора Снейпа. Их руки переплетали красные нити магии, срывающиеся с конца палочки Альбуса. — Я не слышу условий.       Гарри видел, как шевелятся губы директора, как Северус одобрительно кивает при каждом своём ответе, но не слышал ни слова. Было слышно уханье совы, шелест далёкой листвы, перестук мелких камешков, катившихся по склону утёса, но ни звука от замерших волшебников.       Когда последняя нить магии заняла своё место в узоре, покрывшем руки директора и профессора, Осколок резко развернул Гарри к себе.       — Ты должен показать это воспоминание Тому, львёнок! — голос Крестража сорвался на шипение, напоминая разъярённую змею. Он постарался сказать что-то ещё, но не успел. Гарри почувствовал, как земля уходит из-под ног и ухнул в пропасть.       — Жду Вас в шесть в своём кабинете, мистер Поттер, — в чувство его привёл голос Снейпа. Его привычного Снейпа, а не мальчика или молодого мужчины из воспоминаний.       Они стояли у горгульи, ведущей в кабинет директора. Судя по тому, что винтовая лестница была открыта, Снейп успел назвать пароль.       — Как мы здесь оказались, профессор? — мальчик удивлённо осмотрелся и, пересилив себя, посмотрел на Северуса.       «Кажется, придётся заново к нему привыкать. И к той мысли, что… Что… Бррр, что это он мог бы стать моим папой, судя по некоторым воспоминаниям», — Гарри передёрнуло от собственных мыслей.       — У Вас провалы в памяти, мистер Поттер? Надеюсь, Вы не всё так быстро забываете, и хоть что-то да удержится у Вас в голове? — растягивая слова, медленно процедил Снейп, не сводя с парня хмурого, тяжёлого взгляда.       — Нет, профессор. Самое главное я помню, — Гарри сконфуженно кивнул и поспешно взошёл на первую ступень лестницы. Но не удержался и, обернувшись, кинул в спину собравшемуся уходить профессору. — Рыжик права, в речке купаться лучше не раньше мая, а то и в июне. До этого вода ещё слишком холодная, — и, не дожидаясь реакции на свои слова, взлетел вверх по лестнице.