Мерцание тьмы

      Гарри ожидал, идя на разговор к профессору МакГонагалл, что она будет расспрашивать его о времени, проведённом подле Тёмного Лорда, но всё оказалось куда прозаичнее. Профессор выглядела как и всегда, лишь углубившиеся морщинки в уголках глаз и губ свидетельствовали о том, что всё это время она провела в работе и почти бессонных ночах. Гарри было жаль её. Всё же, Минерва выделялась среди прочих учителей рациональностью, трезвостью суждений и пытливостью ума. Её единственным недостатком было излишнее доверие к Альбусу Дамблдору. Впрочем, на этот счёт у многих школьников была своя теория — влюблённость кошки в бывшего директора.       Из кабинета директора Гарри вышел спустя неполных полчаса. Профессор говорила мало, как и сам парень, проведя большую часть времени в тишине. МакГоногаллл рассматривала своего студента, о чём-то тихо вздыхая. Как ни страшился Гарри, но о Томе она спросила лишь раз, вскользь, интересуясь состоянием здоровья мальчика и не нужна ли ему помощь. Гриффиндорец поспешил уверить нового директора, что он в полном порядке и никакой помощи ему не требуется.       Перед самым уходом, Минерва попросила Гарри наведаться в Больничное Крыло и снять насланное им заклинание на мистера Уизли. Парень сначала подумал, что теперь последуют слова о заслуженном наказании: свободные дуэли никогда не поощрялись в Хогвартсе; но ничего такого не произошло. Уверив директора, что Гарри немедленно навестит мистера Уизли, мальчик покинул кабинет.       Стоило же ему переступить порог, как и Рон, и визит в Больничное крыло вылетели у Гарри из головы. Куда более насущные проблемы требовали к себе внимания. Например, связаться с Томом и рассказать о воспоминаниях Снейпа.       «Том? — мальчик медленно брёл по коридорам Хогвартса и чувствовал себя круглым идиотом, мысленно зовя Тёмного Лорда. — Эм… Том? Ты меня слышишь?»       Ответа не было, хотя Гарри готов был поклясться, что благодаря их связи Лорд должен его слышать.       «Может, я делаю что-то не так? — закусив губу, парень свернул в смежный коридор и начал спускаться на третий этаж, к кабинету, где следующим занятием должны были проходить Чары. — Нужно заклинание?»       «Он просто закрылся», — смутно знакомый голос, внезапно раздавшийся в голове, напугал мальчика, отчего Гарри дёрнулся, споткнулся и, оступившись, покатился вниз по лестнице, набивая шишки.       — Мерлинова задница! — ругательство вырвалось непроизвольно, стоило ему с кряхтением и криками докатиться до подножия лестницы. Всё тело ломило и саднило, разбитая бровь пульсировала и горела огнём, а по лицу стекала струйка крови.       «Не ругайся, львёнок. Хотя нет, при мне можно. Мне нравится, когда с твоих губок срываются эти грязные словечки, пока ты истекаешь кровью», — знакомый голос вновь раздался на грани слышимости, но мальчик отчётливо улавливал каждое слово.       — Крестраж?       В голове гудело после падения, очки были разбиты, и мир стал похож на бешеный калейдоскоп, что злило и раздражало ещё сильнее.       — Ты не мог бы заткнуться? И почему я тебя вообще слышу?       Гарри со стоном принял вертикальное положение и снял очки. От размножившейся картинки его подташнивало. Кое-как выудив палочку из кармана мантии, парень быстро починил очки с помощью Репаро и, вернув их на место, вздохнул с облегчением. Мир вновь стал чётким и единым.       На глаза тут же попались младшекурсники со Слизерина, которые с ужасом смотрели на него с другого конца коридора. Вот один из них ткнул в него пальцем и что-то горячо начал доказывать остальным. После скоротечной перепалки все четверо развернулись и куда-то быстро убежали.       «На твоём месте, я бы поднимал свой очаровательный зад и сваливал отсюда».       — Зачем? Ну, увидели меня эти младшекурсники, какое им дело? — пока говорил, Гарри ощупывал ноги и руки, пытаясь понять, насколько те пострадали во время падения. Факт же того, что теперь он слышал в своей голове голос Крестража, того самого Осколка, что сопровождал его по воспоминаниям Снейпа, тревожил его сейчас меньше всего.       «Ты всё ещё мыслишь категориями гриффиндорцев, львёнок. Пора становиться слизеринцем!»       — Зачем? — вновь повторил мальчик, не особо обращая внимания на голос.       «А затем, — чуть более раздражённо ответил Осколок, — что они слизеринцы, Гарри. И ты забываешь о приказе, полученном от меня… То есть, от Лорда. Чтобы с твоей драгоценной головы не упало ни волоска, пока ты здесь. А ты умудрился в первый же день пересчитать ступеньки у лестницы и разбить лицо. Думаешь, когда это дойдёт до меня, я стану выяснять причины того, как это случилось, или просто накажу тех, кто не досмотрел?»       — Ну-у-у… — мальчик наконец убедился, что все конечности целы и максимум, что его ждёт — это дивный узор из синяков. Но вот со всё ещё кровоточащей бровью следовало что-то сделать. Видно, от визита в Больничное крыло никак не отвертеться, и придётся идти туда раньше, чем хотелось бы. — Какая разница? Они ничего не сделают.       «Говорю как слизеринец, львёнок. На их месте, после моего приказа и твоего полёта по лестнице, как доказательства травмоопасности, я бы связал тебя магией и запер где-нибудь в подземельях. Так что бери ноги в руки и бежим отсюда поскорее, пока эти тревожно шипящие и беспокоящиеся о своих шкурах змеи тебя не достали», — голос Осколка был весел, чувствовалось, что он наслаждается каждым мигом.       — Не говори глупостей, — Гарри покачал головой и сморщился от боли в шее. — Мерлин, придётся всё-таки навестить мадам Помфри. Всё тело болит, и кровь никак не останавливается.       Парень аккуратно размял шею, массируя её пальцами.       «Действительно. Если бы Том увидел меня сейчас, то точно решил, что меня как минимум побило полшколы. Но не думаю, что Осколок прав. Драко и остальные вряд ли попробуют меня связать. Поворчат, пошипят и отстанут», — от медленно перекатывающихся в голове, словно тяжелые валуны, мыслей, Гарри отвлёк топот больше десятка пар ног, раздавшийся с той стороны коридора, где раньше скрылись младшие слизеринцы.       «А вот и кавалерия, — хмыкнул Осколок. — Не говори, что не предупреждал.»       Словно в подтверждение его слов, из-за угла вынырнул донельзя злой Драко со свитой из старшекурсников со своего факультета.       — Поттер!       «До чего визгливый у него голос», — успел прокомментировать Крестраж в голове у Гарри, прежде чем парень, преодолевая боль во всем теле, подскочил на ноги и кинулся в противоположную сторону от несущихся на него слизеринцев.       — Поттер! Стоять! — проорал за спиной Драко, но, на удивление, в спину ему так и не пустили ни одного заклинания.       Лестницы, коридоры, переходы — всё слилось между собой. Гарри петлял от настойчивой погони по меньшей мере уже минут десять. С каждой минутой к Драко и компании присоединялись всё новые и новые слизеринцы. Они встречались по пути, сначала отскакивая от несущегося, не разбирая дороги, гриффиндорца, но стоило им расслышать крики Малфоя, Гойла или Паркинсон, как они тут же подключались к погоне. Один из таких новоприбывших первым послал вслед Поттеру Ступефай, но промахнулся. Это послужило сигналом остальным, и заклинания посыпались градом. На счастье Гарри, пускать заклинания на бегу было не так просто, и никто из ребят так в него и не попал.       После очередного из поворотов Гарри особо повезло, и ему удалось ненадолго оторваться от слизеринцев, когда те едва не затоптали миссис Норрис. Это дало парню небольшую передышку.       Оглянувшись, чтобы убедиться, что позади нет никого в цветах зелёного факультета, Гарри не заметил, как налетел на кого-то, сшибая с ног.       — Гарри Поттер!       — Луна?       Придавленная телом парня, под ним лежала старая подруга.       — Прости! — гриффиндорец поспешно скатился с девушки, подскакивая, и протянул ей руку, помогая подняться.       — Ничего. Смотрю, ты как всегда очень торопишься?       — Немного, — улыбка сама наползала на губы, как и каждый раз, когда Гарри общался с Луной. Удивительная, воздушная, искренняя. Он был рад вновь её видеть.       — Тогда, тебе, наверное, стоит бежать? — видя непонимание на лице парня, Луна тихонько хихикнула и показала пальчиком ему за спину. Парень быстро обернулся и, помянув Мерлина, вновь пустился бежать. Передышка закончилась.       В боку нещадно кололо, дыхание сбилось, а веселившийся в голове Осколок, отпускающий пошлые шуточки, раздражал до икоты.       «Тебе нужно больше заниматься, львёнок. Дыхание совсем никуда не годится. Как ты собрался меня объезжать, если даже от группки сокурсников убежать не можешь? — до безобразия довольный собой Крестраж наслаждался каждым мигом. — Гарри, Гарри… Знаешь, Уилл такие марафоны выдерживал!» — Осколок понизил голос до заговорщического шёпота, отмечая, как Поттер скрипнул зубами от злости и ревности при упоминании бывшего любовника Тома.       — Лучше… бы… помог, — прохрипел парень из последних сил. Возможно, весь забег был глупостью, и он просто повёлся на злую шутку Осколка, но если он был прав, и слизеринцы действительно пойдут на превентивные меры и запрут его где-нибудь, то о поиске родителей можно будет забыть.       «Львёнок, — тихий, почти нежный вздох Крестража обласкал, но тут же резкий, как хлыст приказ, заставил вздрогнуть. — Вправо! Сейчас! За статую волшебника с клешней вместо руки!»       Спорить было бессмысленно, и Гарри, доверившись Осколоку сделал последний рывок, ныряя в нишу за статуей.       — Тупик! — воздух со свистом вырывался из лёгких. — Тут тупик!       «Молодёжь, — раздражённо проворчал Осколок, и Гарри отчего-то представил, как Том в такие моменты закатывает глаза и поджимает губы. Мысли о Лорде заставили улыбнуться. — Хватит скалиться, львёнок. Повернись к статуе, — дождавшись, когда Гарри выполнит очередной его приказ, Крестраж продолжил. — Видишь на его затылке завиток волос, который выбивается на фоне остальных? Хорошо. Накрути его на палец против часовой стрелки».       — Это камень, — Гарри с сомнением осмотрел затылок каменного истукана, взглядом отыскав локон, о котором шла речь.       «А ты волшебник, Гарри. Шевелись, пока змейки до тебя не доползли!»       Вздохнув, парень сделал маленький шажок вперёд и, встав на постамент позади статуи, дотянулся рукой до завитка, накручивая его на палец, как и сказал Осколок. Камень поддался неожиданно легко и на ощупь был как самая настоящая прядь шелковистых волос. На третьем обороте в спину дунуло прохладой.       «Теперь бегом в проход! Он открывает его только на 5 секунд».       Спрыгнув с постамента, Гарри в пару широких шагов шмыгнул в открывшийся туннель, вход в который закрылся столь же быстро и бесшумно, как и появился.       — И много ты знаешь таких проходов?       «Достаточно, — Осколок самодовольно хмыкнул. — Хогвартс был моим домом, а свой дом я предпочитаю знать от и до. Например, эта статуя открывает три разных хода. Ты лишь в одном из них. Этот выведет тебя на первый этаж, недалеко от Больничного Крыла».       — А остальные? И чья это статуя? — сил, чтобы удивляться знаниям Тома, пусть и в виде Осколка души, у Гарри уже не осталось, но не спросить было нельзя.       «В зависимости от того, как повернёшь завиток, проход приведёт или в подземелья, ближе к кухне, или выведет во внешний двор, оттуда недалеко до раздевалок для квиддича, — в голосе Осколока чувствовалась ностальгия. — Статуя же принадлежит одному из дальних родственников Гэмпа. Надеюсь, хоть о нём ты слышал, львёнок?»       — Слышал, — буркнул Гарри. Пусть и напускное, но сомнение Крестража в столь элементарных знаниях его здорово задело. — Откуда ты узнал про эти проходы?       «Я любопытен, Гарри. Хогвартс стал для меня домом и целым миром. Я изучал его столь же жадно, как и все и дисциплины, и аспекты магии, что мне предлагали здесь. А что не могли или не хотели, я брал сам».       Некоторое время парень шёл в тишине. Пусть вслух говорил только он один, но внезапное соседство в виде болтливого не в меру осколка души Тома немного утомляло. Впрочем, слишком долго ни Гарри, ни Осколок молчать не могли.       — Долго идти? — гриффиндорец медленно брёл вперёд, освещая себе путь зажжённым на кончике палочки Люмос. Сухой, узкий проход с едва обработанными стенами и полом был пыльным и полон паутины, которая липла к плечам, рукам, оседала лоскутами на волосах.       «Ещё минут пять таким шагом».       — Тогда, может, ответишь на вопрос, пока идём?       «Том тебя сейчас не услышит. Он закрыл сознание, — быстро ответил Осколок, даже не дожидаясь, пока мальчик задаст вопрос. — И нет, я не знаю, почему и чем он сейчас занят. У меня нет с ним связи, как у тебя».       — Вообще-то я хотел спросить не о нём, — начал Гарри, но тут же оглушительно чихнул. — Когда в последний раз здесь убирались?       «Не думаю, что здесь вообще когда бы то ни было убирали. Используй очищающее заклинание. И давай лучше «Экскуро». Чувствуешь запах гнили? Судя по всему, тут где-то засела парочка бундимунов», — в голосе Крестража чувствовалось отвращение.       — Экскуро! — парень незамедлительно воспользовался советом, взмахивая палочкой и с удовольствием отмечая, как по проходу прокатывается свежая волна магии, удаляя всю грязь и пыль.       «Так что ты там хотел спросить?»       — Почему раньше ты со мной не общался? Я никогда не слышал тебя, не видел, а теперь, — Гарри хотел сказать «а теперь тебя не заткнёшь», но вовремя прикусил язык. Портить отношения с частичкой души Тома не хотелось.       «Настырный львёнок. Я уже говорил тебе, спросишь у Тома, когда встретитесь.»       — Не понимаю, почему бы тебе просто не рассказать мне? Я знаю про крестражи, знаю, что когда-то Том создал их так много, что это едва не свело его с ума. Он мне всё рассказал! — Гарри уже едва не кричал. Вечные тайны и едва доходящие до него обрывки информации уже порядком утомили.       Осколок молчал долго, очень долго. По внутренним ощущениям парня, он уже почти дошёл до выхода из потайного хода, а ответа так и не получил. Обида внутри него боролась со злостью.       «Тогда, в парке, когда Розье наслал на тебя Круцио, один из крестражей Лорда, а именно медальон, находился в руках Альбуса. И он нашёл способ, как через один крестраж атаковать другой или самого создателя, носителя заключённой в артефакте души, — наконец заговорил Осколок, но голос его звучал глухо. — В тот раз Дамблдор пытался уничтожить медальон или что-то в этом роде. Том попал под удар и другая часть его души, что была в тебе, тоже. Он ставил защиту на тебя, львёнок, но не рассчитал, и удар достиг цели. Крестраж был уничтожен».       — Значит, — Гарри поражённо замер, — во мне больше не было его души?       «Нет. Ты был вновь просто мальчиком. Но ты так долго был в контакте с ним, что уже просто не мог существовать без крестража внутри. Скажем, ты с ним сросся, — Осколок хмыкнул. — Поэтому Том, чтобы не потерять тебя, вновь расколол едва собранную воедино душу».       — Ради меня? — голова у парня пошла кругом.       «И да, и нет. Не стоит себе льстить, милый, — жёстко проговорил Осколок, не заботясь особо о чувствах Гарри. — И помни, что Том истинный слизеринец. В первую очередь он думает о себе. И он прекрасно осознавал, что хочет тебя рядом, и, отдавая тебе вновь часть души, ставил свои интересы на первое место. Что же касается меня, и почему отныне мы можем общаться… — на мгновение Крестраж замолк, подбирая слова. — Я более полноценный, я сильнее, меня больше, я разумен — представляй себе это как хочешь. Я был отколот от почти полной души, в то время как то, что пребывало в тебе до этого — лишь жалкий огрызок, слабый и ни на что не способный, — Осколок замолчал, задумавшись и дав время Гарри осознать сказанное. — До воспоминаний Северуса я не видел смысла проявлять себя или как-то общаться с тобой. Хотя, должен признать, порой было скучно лишь наблюдать. В памяти же зельевара мне пришлось вмешаться, чтобы успеть защитить тебя в случае опасности».       — А теперь? — парень прислонился спиной к шершавой стене и прикрыл глаза. В душе поселилось странное чувство. Он был рад, что Том пошёл на такой поступок для него, ведь, по сути, он спас его! Расколол душу для него! Убил… Ведь создание крестража требует убийства. Значит, из-за него вновь кто-то пострадал? Очередная смерть произошла по его вине, и убийцей в который раз стал человек, которого он полюбил?       «Не стоит терзать себя этими глупостями, малыш».       — Откуда ты…? — вскинулся Гарри, но Осколок его перебил.       «Знаю, о чём ты думаешь? Брось. В тебя с детства вбивали эти глупые до абсурдности и никому не нужные нормы морали, — голос Крестража едва не сочился ядом. — Воспринимай мир проще.»       — Легко сказать, — буркнул парень, отлипая от стены. Он ещё обязательно подумает о том, что рассказал ему Осколок, но нужно всё-таки добраться до мадам Помфри. С момента падения на лестнице прошло уже много времени, а кровь из рассечённой брови всё ещё стекала тонкой струйкой по лицу. — Так недолго и помереть от глупой царапины.       Вытерев кровь рукавом, Гарри побрёл дальше и спустя пару минут наткнулся на стену.       — Как открыть проход?       «По левой стороне на уровне колен есть выступающий узор в виде краба, — пояснил Осколок и, не дожидаясь, пока Гарри найдёт узор, продолжил. — Проведи по нему палочкой, будто чешешь ему брюшко».       Увеличив свет от Люмос, гриффиндорец наклонился, выискивая взглядом узор в виде краба. На это ушло ещё минут пять. Стекающая по лицу кровь мешала, заливая глаз и отвлекая. Впервые рана так долго кровоточила, хотя боль уже почти прошла.       — Мерлин, если это краб, то я пикси, — проворчал Гарри, рассматривая странное изображение.       Существо действительно напоминало краба. В схожести с кентаврами, верхняя часть туловища его была вполне человеческой. Взрослый мужчина, гладковыбритый и лысый, с рублеными чертами лица и искривлённым в крике ртом. Мощный торс, вместо рук — клешни, сжимающие каждая по странной дубинке. Ниже пояса же тело перетекало в панцирь краба с восьмью конечностями.       — Кто это? — спросил Гарри, не в силах отвести взгляд от странного существа и не спеша касаться его палочкой.       «Краббер. Немногочисленный народец, обитающий исключительно в прибрежных водах Кубы. Весьма агрессивны, воинственны и умны. На контакт идут с огромной неохотой, предпочитая пускать всех чужаков на корм своему богу».       — Почему мы их не изучаем? — парень всё ещё медлил. Что-то во взгляде существа настораживало.       «Не бойся, львёнок. Это всего лишь узор на стене, — подбодрил его Осколок, чувствуя замешательство Гарри. — Их изучают только в Ильвермони и Кастелобрушу из-за географической близости».       Слова Осколка немного подбодрили парня, но не уняли тревогу до конца. Вздохнув, Гарри аккуратно приблизил палочку к крабберу и провёл её кончиком по брюшку. Стоило лишь палочке завершить движение, как часть стены исчезла, открывая проход в коридоры Хогвартса.       Выглянув и убедившись, что никого поблизости нет, Гарри припустился почти бегом на второй этаж во владения мадам Помфри. Но стоило завернуть за угол к дверям, ведущим в общую палату Больничного крыла, как парень остановился как вкопанный.       — Поттер! — облокотившись спиной о дверной косяк, там его ждал взбешённый Драко.