Горький туман

- Молчать, - бросил солдат, выдергивая Раевского из того состояния отупения и полной нечувствительности, в которое он научился погружаться, чтобы отгородиться от травмирующей реальности. Он бросил взгляд на Марину. Кажется, она попыталась как-то отвлечь и успокоить малышей. Может даже сказку хотела рассказать. Дети от окрика солдата снова захлюпали носами. Наверное, надо было что-то сказать или сделать, но майор никогда не был силен в подобных ситуациях. Он командовал мужчинами, но совершенно не умел обращаться с детьми, как с совсем малышами, так и с ребятами постарше. Как обращаться к Марине он тоже не знал. Даже смотреть ей в глаза после убийства детей Сергей уже не мог. Пусть не он убивал, не он отдавал приказ. Он не помешал. Даже не попытался. Осознание того, что он сегодня стал вдовцом обрушилось на майора как удар по голове. Пусть они с Ларисой давно не жили вместе, пусть она его ненавидела, а его чувства медленно, но верно все же остыли… Он мог спасти Ларису. Раубер обещала, что Раевский сможет вписать одно имя в список тех, кому позволят жить. В тот момент он не сомневался, что это будет имя его жены. Марине все происходящее казалось нереальным. Не может она ехать в неизвестность, окруженная детьми разных возрастов, под охраной солдат, работающих на «Ingrid». Не может быть, что ее Сережа все это время работал на нацистов. Что это он затолкал ее в этот грузовик, приковал к поручню. Не может быть, чтобы выстрелы и крики, раздавшиеся, как только они немного отъехали, были реальными. Марина погладила по голове самого младшего мальчика – Митю Воронцова, обняла прижавшуюся к ней девочку, имени которой не помнила. Девочка была из новеньких, перевелась в «Логос» за месяц до карантина, и обладала каким-то странным даром быть незаметной. Еще два мальчика прижимались к ней со стороны прикованной руки. Рука затекла и вообще сидеть было неудобно, но она не решалась лишний раз шевелиться. Детям сейчас было слишком страшно. Они напоминали перепуганных щенков, одно резкое движение и шарахнутся в стороны, заскулят, заплачут. Ей тоже страшно. Даже ощущение нереальности происходящего не спасало ее от страха. Мысли путались. Марина с трудом контролировала себя, чтобы на лице не отразился весь тот ужас, который она испытывала. Сколько они уже едут: час, два? Главное не давать страху затуманить разум. Она всегда считала: трус не тот, кто боится, а тот, кто позволяет страху контролировать его действия. До сих пор ей удавалось бороться со своими страхами. Но, справедливости ради, стоит заметить, что до «Логоса» в ее жизни случалось мало того, что могло бы напугать. А в «Логосе» все происходило слишком быстро, испугаться она как правило не успевала. -Марина Олеговна, я в туалет хочу, - пискнула девочка. - Молчать, - снова рявкнул солдат. - Охолони, сержант, - негромко скомандовал Сергей, после чего посмотрел на девочку ничего не выражающим взглядом светлых глаз. – Терпи, почти приехали. Марина тоже хотела в туалет. И пить. Но известие о том, что дорога почти кончилась привело ее в состояние близкое к состоянию неконтролируемой паники. Первая остановка, продлившаяся всего пару минут, едва не стоила ей потери самоконтроля. «Дыши, просто дыши. Вдох, раз-два-три, выдох. Вдох, раз-два-три, выдох.» Марина не сразу поняла, что мысленно повторяет слова Сергея, сказанные им не так уж давно. И в то же время в другой жизни. **** Марина вздохнула и наклонившись вошла в некогда тайный ход в камине. Ей тяжело давались работы по разбору завала в подземелье. Каждый раз к концу смены она с огромным трудом сдерживала скулеж. «Зато похудею, - невесело подумала она. – Давно ведь мечтала.» Ее предыдущая смена была три дня назад и преподнесла весьма неприятный сюрприз. В подземелье уже были Виктор, Павел, Вадим, Елена и майор. С майором ей общие смены еще не выпадали. Марина не услышала треска перекрытий и шороха камней, готовых рухнуть на их головы. Только почувствовала, как кто-то дернул ее за шиворот, а потом все смешалось: грохот, крики, камни, сыплющиеся на голову, и пыль, забивавшая нос и рот, не дающая даже дышать. Когда грохот стих, до Марины не сразу дошло, что именно произошло. Виктор спрашивал, все ли целы. Она, кашляя, с трудом просипела, что цела. Кто именно спас ей жизнь, выдернув как котенка за шкирку из-под крупного камня, она так и не узнала. Лена и Вадим оказались под завалом. Следующие часы слились в одно сплошное пятно, наполненное страхом и работой. Марина всегда с опаской относилась к замкнутым пространствам, а перспектива оказаться в каменном мешке, где только и останется ждать, когда закончится кислород, потому что любая попытка выбраться обернется очередным камнепадом… Марина слишком живо представила себе это и задохнулась от ужаса. Надо было возвращаться, снова оттаскивать камни, те что поменьше, но все равно тяжелые и молиться, что еще одного обвала не случится. Что наскоро возведенные перекрытия выдержат. Лена и Вадим выжили. И даже если случится новый обвал, шансы выжить все равно есть.Ну или умереть быстро, если камень потяжелее прилетит по голове. Тоже неплохой вариант. Горло от ужаса словно кольцом сжало. - Ну-ка тихо. Вдох, раз-два-три, выдох. Вдох, раз-два-три, выдох. На спину легла жесткая ладонь. Хриплый голос майора стал путеводной ниточкой, которая помогла справиться с накатившей паникой. - Иди наверх. - Нет, я уже взяла себя в руки, - помотала головой Марина. – Спасибо. - Не дури. Много от тебя толку будет, когда эти самые руки трясутся? – Раевский убрал руку и отступил на шаг. Марина продемонстрировала ему ладошки, как ребенок, доказывающий маме, что он помыл руки перед едой. - Не дрожат. Судорожно вздохнула и зашагала обратно к завалу под взглядом туманно-серых глаз.