Возвращение Фуруэра

      — …Ну и вот, жил я, получается, в Лощине, у Зиры, — рассказывал Гаспар, шурша сухим хворостом и ненужными бумажками и картонками, которые он сейчас собирал для костра. — Там, как ты знаешь, всякие колдуны, цыгане, гадалки собрались, а вокруг бандитский район. Меня туда отвезли в бессознательном состоянии, и я там у неё, получается, жил. Долго довольно. И всё это время практически из депресняка не вылезал. Зира за мной ухаживала, гадала мне часто. М-м… до сих пор помню, когда-то очень давно… Террон считал, что она обычная цыганка-шарлатанка, а она оказалась жрицей Сель. Я долгое время ни с кем почти не общался, кроме неё. Террон меня навестил один раз и «озвучил приговор», что называется. Живи, говорит, тут, выживай, деньги дал, но трать, говорил, экономно. И тренируйся, мол. На довольно долгое время я был от всех дел и переговоров отлучён, потом Террон передавал короткие приказы, в основном через Зиру. Иногда и лично, у Зиры был хрустальный гадательный шар, который работал почти как галлофон и показывал мне морду Террона. Он не вылезал всё это время из Каринтии, а мне постепенно поручал разные дела в Новой Америке. Последней операцией был тот глобальный терракт, когда надо было взорвать несколько битком набитых клубов с ЛГБТ-пропагандистами. После этого я провалился во времени в прошлое и встретил деда Террона, когда тому было ещё 24 года. Рассказал ему про Апокалипсис, хотя убедить его в том, что я гость из будущего, оказалось ой как не просто. Моё знакомство с Леоном с драки и потасовки началось. Но в итоге он сделал целую кучу клонов и клонировал сам себя, но это был генетически больной клон, который должен был сделать Апокалипсис, уничтожить Новую Америку и вообще всю землю и погибнуть, а для начала немного проинструктировать меня насчёт моих реформ в Каринтии и слегка там помочь с одним королевством, поэтому он поехал со мной в мой мир и стал моим названным братом. А там завертелось… Внезапно оказалось, что Террон времени даром зря не терял, и моя кузина оказалась внезапно его невестой, беременной от него, а при этом он ухитрился целый гарем из весьма высокопоставленных любовниц себе организовать, причём как женщин, так и русалок. Там оказалась, в том числе, моя сестра Хуанна. И каринтийская принцесса Азалия. И донья Долорес. Вот так… Леон сначала всех местных отталкивал от себя, но внезапно его судьба сложилась так, что от многих спас от разных неприятностей и внезапно оброс приёмными детьми, названными братьями и сёстрами, любовницами, аманте, а также женой и родными детьми, которых он кому только не наделал, и многие из его гаремчика жили одной семьёй в мире и согласии. Сильно в большем мире и согласии, чем дворяночки Террона. Неро, в которую я по молодости был слегка влюблён и называл своей Белоснежкой и которую Террон так упорно сватал Архану, внезапно оказалась похищена альвийским королём пиратов Ланнаном, и он же оказался драконом, отцом Альфара и дедом Архана. Террон упорно пытался отжать Неро для Архана, но она в итоге выбрала дракона. Изо всего этого между Терроном и Леоном постоянные стычки происходили, несмотря на их взаимное уважение. Ах, да, ещё одна дурацкая стычка была, когда Леону в фазе мании взбрендило соблазнить его невесту Эдель… прямо на его вилле. Террон, разумеется, всех тотчас обратил в своих преданных сторонников, в том числе Неро и меня. Неро помогла ему Леона в бессознательном состоянии какими-то цепями приковать к крестовине в винном погребе. Террон хотел, чтобы он там так и подох, голый, от холода и голода… и чтобы он для Апокалипсиса сделал другой клон. Я тогда, помню, не на шутку с Леоном сцепился, когда сообщил ему, что его невесту Аврору Террон тоже сделает своей, и тот внезапно впал в такую сильную манию и так адово начал настаивать, чтобы я освободил его, что, когда я отказался, просто начал душить меня и пытать… пальцы сам себе сломал, сорвав одну руку с цепи. Но в итоге я перешёл на его сторону и помог ему сымитировать побег, а Террона убедил, что не надо Леона убивать. А последняя стычка между ними была уже тогда, когда мы тебя наконец вытащили из подземелья. Меня тогда очень пробрало тем, что Террон… весьма неоднозначный всё-таки… и как бог, и как человек. Я сильно устал от его постоянной враждебности к моим братьями — то есть, к тебе и к Леону. Архан тоже мой побратим, но… он уже давно стал сильно ближе к Террону, чем ко мне. Хотя мне его жаль, но… такого сильного родства, как раньше, уже не ощущаю. А вот что мне удивительно… о чём я давно хотел тебя спросить, так это о том, почему… Почему ты не пытался оказать сопротивление Террону, не пытался сбежать, ни разу? Неужели бы не получилось, такая сильная охрана была приставлена? Ты же умный, сильный парень всегда был… А позволил себя сломать… и превратить себя в такое жалкое состояние, что не то что я — Леон чуть слезами не умылся…       Как и все тритоны, Гаспар дель Маре обладал на удивление сильным и красивым голосом, белоснежной кожей и яркими волосами и глазами. Его серо-голубые глаза казались иногда более светлыми и лазурными, иногда — цвета штормящего моря. Как принц крови, Гаспар сосредоточил в себе почти всю полноту магии моря, унаследовав её от уже глубоко состарившегося и умирающего короля Морского Королевства. Длинные ярко рыжие волосы, завязанные мягкой резинкой сзади в хвост, слабо посверкивали при свете луны и звёзд.       Возле складываемых им сучьев для костра сидел огромный рыжий пёс и небольшой чёрных щенок. Взрослая собака сидела степенно и умным взглядом поглядывала вокруг себя, а щенок постоянно тявкал, суетился и прыгал.       Собеседник принца, Фир Хайхилт, такой же рыжий, как он сам, с тоже полудлинными волосами и тёплыми карими глазами, одет он был в короткие бриджи и высокие сапоги на шнуровке, а также майку. И хоть Гаспар был силён и хорошо сложен, его собеседник был выше ростом и шире в плечах, а его загорелую кожу на руках и всех открытых взглядам участках тела украшали бесчисленные ожоги, порезы, шрамы, следы от пыток.       — Да не мог ж я сбежать… — немного виновато улыбнулся и развёл руками Фир. — Это же Террон, Злой Ягуар. Он всё предусмотрел…       — Чего он там «всё» предусмотрел?.. Тебя охранял всего один человек. Один! И периодически сменялся с другим всего одним человеком. Одним! Все ключи были у него, оружия не было. А ты как сильный мужик с лёгкостью мог его оглушить, обезвредить, даже убить, отобрать ключи, тайно выбраться через запасной ход… Леон бы на твоём месте…       — Да ты не понимаешь. Террон меня за яйца держал… Он сразу дал понять, что если я сбегу или чего-то такое даже удумаю — то расплатишься за это ты… Сказал… что продаст тебя в рабство… И, это… Снимки мне показывал, где ты в Лощине совсем никакущий в депрессии лежишь… Я как-то… не хотел проверять, блефует он или нет… Злости у него на тебя тогда было достаточно, чтобы… Так что я сразу решил, что пусть лучше погноит меня в подземелье сколько захочет да и казнит, чем… продаст тебя каким-нибудь извращенцам-насильникам или на органы…       — Что? — Гаспар уже собрал хворост в кучу и хотел попросить Фира зажечь, но только остолбенело обернулся на него и несколько секунд недоверчиво смотрел. — Не мог он такое сказать…       — А у меня — что? Есть причины тебе врать, Гаспар?       — Ну, там… Террона очернить в моих глазах?.. Или… Может быть, тебе показалось? Я понимаю, что ты ненавидишь Террона, понимаю, за что, но… как бы… Террон — не свинья, всё-таки…       — Да? — просто спросил Фир как-то и немного жутко улыбнулся. — А сам-то как думаешь? И кому веришь? Мне же в самом деле изначально… сбежать не слишком трудно было, а Террон не слишком хотел привлекать целую кучу своих людей на охрану одного меня.       Тритон почувствовал, как его пробила весьма неуютная дрожь, потому что… понял, что Фир говорит правду. Ведь и ему самому Террон тогда сказал, что разделается с Фиром сразу, как только Гаспар сделает хоть что-то не то.       — Зажигай, — проворчал он, отряхивая руки от земли и дров. — А я пока достану бухло, мясо и шампуры для шашлыков. Скоро и остальные подтянутся… Помянем Леона…       Хайхилт встал с брёвнышка, на котором сидел, подошёл к дровам и, присев на корточки, взял одну бумажку в руки и запихал её поглубже под дрова. Бумажка при этом в его руках загорелась сама по себе, пламя начало перекидываться на более тонкие веточки, а потом и на поленья потолще.       — Вот и слава Лэну, а то я уже замёрз, как чёрт, — проворчал Гаспар. — И комары меня сожрали… Тебя они не жрут, Фир? Ты сидишь в одной майке и шортах — и ничего.       — Я слишком горячий для комаров… — усмехнулся тот.       — До сих пор не могу поверить… что ты — бог огня.       — Да я сам не могу поверить… А главное — установить личность девушки, которая мне начала сниться каждую ночь… — Он бросил испытующий взгляд на побратима. — Может быть, ты её случайно знаешь?..       — Может, и знаю… А может, и нет… Ариханна тебе снится, наверное, — заключил тритон. — Только кто она и где она сейчас, никто не знает. Некоторые говорят, что это Долорес, наверное, потому что твоё проклятие почему-то на её брате Архане. Но даже если это Долорес… лучше забудь, потому что… она влюблена в Террона, является его любовницей и живёт с ним на вилле.       — Как интересно… — пробормотал моррок, и его глаза слегка вспыхнули в темноте. — Познакомишь?       — Я похож на психа?.. — вырвалось у Гаспара. — Против Террона идти… и отбивать у него кого-то… всё равно что ссать против ветра. Тебе — что, несмотря ни на что — непонятно?       — Ну… Если я вправду сын Лэна и Аймэ, то я — убийца Марротуррона, — с немного странной интонацией, каким-то гулким голосом протянул Хайхилт, стоя близко к костру и глядя в огонь. Рыжий пёс задрал морду вверх и тявкнул, словно соглашаясь с этими словами.       Гаспар от неожиданности выронил шампур. Фир у него всегда ассоциировался с очень мягким, доброжелательным и сострадательным человеком, одним из самых мягких, кого он знал, и такие интонации были ему совсем не свойственны.       — Ты это… брось… — пробормотал дель Маре. — Мне драк Леона с Терроном по горло хватило… Не надо… я больше не хочу… Оставим это всё в прошлом… Неужели нельзя нормально спокойно жить, когда всё утряслось?       — А ты — что? Нормально и спокойно живёшь… под властью Террона?.. — Фир флегматично разглядывал свои ногти, поломанные и потресканные после длительных пыток и украдкой посматривал в огонь. — Террон всем навнушал, что он образчик примерного поведения и всяческих добродетелей, в то время как я — моральный урод и гнусный тип. Астма у тебя была раньше? Не было. Панические атаки, фобии какие-то странные? Тоже вроде не были. Курить научился. Бухаешь, как моряк. Он занимался абьюзом и газлайтингом, держал тебя в Лощине в состоянии депрессии… Использовал твою влюблённость в него в своих корыстных целях, а когда ты из геев наконец в нормальные мужики записался — переквалифицировался тотчас в типа как твоего приёмного отца и наставника… При принятии любого важного решения… ты, давно уже взрослый нормальный парень, начинаешь рефлексировать и тормозить… думая прежде всего, как на это посмотрит Террон… в то время как должен слушать только себя и своё сердце. Эмпатия у Террона… весьма избирательна. Она проявляется только в отношении его стопроцентных союзников и сторонников, таких как Архан, Диего, Агатон, этот мой тюремщик, влюблённые в него бабы… Любое, мельчайшие несогласие с ним, любая ошибка — эмпатия вырубается. Ты по его приказу взрывы устраивал, людей резал, а он сидел себе в это время в Каринтии, в белом пальто, со своими любовницами… Операцию по поимке Рыбака, маньяка из Рико, спланировал Террон. А руки в крови и дерьме марали вы с Леоном. Ты, кстати, знаешь, что, пока ты сидел в Лощине и Террон не был до конца уверен, что из тебя выйдет «удачный проект», он сказал Эдель тебя убить. Нормально, да? Всё лишнее кидается в топку. А как жестоко он поступил с самой Эдель в своё время, едва она оступилась и перестала соответствовать его фантазиям об идеальной женщине? Наконец, клон своего деда — то бишь, твоего любимого названного брата, едва в ярости не заморил голодом и холодом в винном погребе, пока ты не заступился. У него какой-то фетиш мариновать людей в погребах и подземельях — сразу видно, Марротуррон, бог земли. Наконец, из того, что ты мне говорил… Террон приказал тебе меня убить, если я не окажусь Фуруэром. Твоя лояльность Хайту подозрительно сильно напоминает преданность человека, которого сломали. Или привязанность мазохиста. Которого тоже сломали. Ты до сих пор всячески пытаешься угодить ему, выслужиться. Когда ты был маленьким, ты прыгал, чтобы угодить своему холодному отцу, которому ты был нужен и интересен только как наследник. Когда ты подрос, ты начал также прыгать перед не менее холодным Терроном. Я же тебе говорил, что он булыжник… да? Я же тебе предлагал сбежать в страны старой морали. Если бы ты послушался меня…       — Если бы я тебя послушался!.. — Гаспар передёрнул плечами, немного раздражённо взглянув на моррока, с шампуром в руке. — Я бы с Леоном не встретился! И мачо бы не стал!        — Если бы ты послушался меня, — невозмутимо продолжал Хайхилт, — то всё равно рано или поздно стал бы тем, кем ты на самом деле являешься. Если ты в глубине души был мачо — то и стал бы им. А так я пока что вижу не мачо, а тритона, которого жестоко поломали и переломали. Вот, допустим, ты бы меня убил по приказу Террона. Как бы ты себя потом чувствовал? — Фир заломил бровь. — Ты бы сломался окончательно. И стал бы в итоге ещё более послушным Террону.       — Это тот момент, когда я бы его не послушался. — Гаспар взглянул исподлобья и снизил голос. — Леон когда-то от «Пауков» получил приказ убить Тони, его первого побратима. Он этого не сделал… А я — выпустил Леона из подвала, хотя Террон его тогда фактически приговорил к пыткам и смерти.       — Раз так, — полуприкрыл глаза Фир. — Иди своим путём. Без оглядки на Террона. Давно пора. Тебе ещё Зира говорила… что Террон для тебя очень полезен на раннем этапе пути, но что ты не должен задерживаться с ним… ни как аманте, ни как сын, ни как чёрт в ступе… потому что он начинает пытаться подчинить своей воле всех, кто вертится в сфере его влияния. Живи своим умом, принц Гаспар Фантом дель Маре. И… Обрати внимание. Террон — как и Марротуррон — никогда не влюблялся, он на это не способен. Пусть его сексуальность сродни Владыке Лечу, зато его сердце — кусочек льда, как у его божественной матери Сель. Вешая на тебя хроническое чувство вины за твои грехи и ошибки… он фактически обретает власть над тобой и делает из тебя послушного адепта своей воли.       — Какой ты однако вдруг стал… удивительно… — Гаспар взглянул на него и начал нанизывать мясо на шампур. — А был на моей памяти всегда… весьма послушный и преданный Террону. С большим пиететом о нём отзывался.       — Ага… с таким пиететом, что даже называл его «злым ягуаром» и «булыжником», — напомнил Фир и двинулся к сумке, чтобы тоже нанизать кусочки мяса на шашлык. — Отца своего я никогда не знал, а с матерью был разлучён годика в полтора… Она меня ещё грудью не закончила кормить. Одно из ранних воспоминаний, как меня от неё забирают, как я плачу и тяну к ней руки, от страха лопочу: «Мама, страшно, мама, дай титю», как она бежит… бежит за нами… Ей выстрелили в живот, она дёргалась в агонии на холодном асфальте, растекалась лужа крови, а она всё ползла… ползла за мной… пока второй выстрел в голову не уложил её окончательно. А я не понимал, боялся и продолжал звать: «Мама! Мама! Мне страшно! Забери меня!»       — Ты мне зачем всё это рассказываешь?! — взвыл Гаспар.       — Ну… Ты же мне часто свою биографию рассказывал, а о моей никогда не спрашивал. Меня забрали в специализированный детский дом, в котором выращивали секс-игрушки для извращенцев. Меня лет в 14 должны были отдать какому-нибудь богатому дяде для развлечений… но я не стал ждать и сбежал в 13. А в 14 уже примкнул к банде «Чёрные флаги». Лидер банды постоянно требовал проверок на лояльность ему и взамен за неё обеспечивал всем своим защиту, в том числе детям. Проверка на лояльность при вступлении была простая — секс с ним или пытки. Все выбирали секс. А я выбрал пытки… И он на мне тогда, конечно… весьма оторвался… потому что я единственный выбрал пытки… Что ты на меня такими глазами смотришь, Гаспи? Это ж Новая Америка… Отвык?..       Тритон в самом деле весьма оторопело смотрел на собеседника, стиснув зубы и стараясь побороть нервную дрожь, вызванную состраданием.       — Когда «Горящие Тела» победили «Чёрные флаги», и этого у**ка наконец убили, Террону перепала кое-какая видеозапись обо мне, а я сам… как тебе, возможно, известно, хотел из-за одного случая покончить с собой. Но Террон толкнул пафосную речь об исправлении ошибок и грехов и взял меня в «Горящие тела», но запись постоянно держал при себе, ставил мне прошлое в вину, а потом даже шантажировал, что покажет… тебе покажет…       — Я уничтожил эту запись, — вполголоса выдохнул Гаспар, который уже держал шампур над огнём.       Он заслышал голоса и обернулся. К месту пикника уже приближались все остальные приглашённые — Аврора, Риэнна, Зира, братья Альба, Лопе с Лаурой, Марио, Энрико, Альфар и Ланнан с Неро.       — Спасибо, — глухо отозвался Фир и тоже обернулся. ***       Долорес Альба перелистнула страницу книги — и из неё внезапно выпала фотография Фира. Вообще-то девушка уже давно эту именно книгу в руки не брала — она её читала, когда она сама, её мама и братья едва начали знакомиться с Терроном. Примерно в ту пору она нашла фотопортрет этого незнакомого ей рыжеволосого красавца в кабинете своего старшего брата и утащила его к себе. Она в ту пору очень надеялась и мечтала с ним познакомиться, зная, что он, хоть и иномирец, но — знакомый Террона, и тот мог бы посодействовать знакомству, тем более что и Диего, её младший брат, согласился чуть ли не сватом выступить и лично договориться с Терроном. Но… Ситуация приняла совсем иной оборот, внезапно выяснилось, что этот красавец чем-то перед Терроном провинился и обречён теперь на пытки и смерть. Ей было его жаль, также как Архану и даже немного Диего и их матери, донне Марии, но вскоре стало ясно, что поднимать тему помилования с Терроном не стоит. Архан пытался эту тему поднять — и чем это кончилось? Тем, что Террон покинул их дом перед сиестой, не попрощавшись ни с кем, а вечером того же дня маму с виллы похитил Альфар, Архан и Диего крупно рассорились и даже подрались, Диего поехал догонять похитителя и возвращать маму домой, Архан заказал море выпивки и проституток, а она — она пошла ночью к Террону, в сопровождении лишь собаки.       Дело было осенью. Начинался холодный осенний ливень — и Террон прямо в ночь поехал помогать Диего возвращать маму, вразумлять Архана и разгонять проституток. И тем вечером Долорес поняла, что любит Террона — и этот рыжий стал ей не нужен, она спрятала его фотопортрет глубоко между страниц книги, а саму книгу где-то забросила. А теперь, когда вернулась к ней, даже забыла, чей портрет внезапно оказался между страниц.        Брюнетка нагнулась и подняла фотографию, внимательно впиваясь взглядом в прекрасные черты. Лицо рыжего на фотографии было словно озарено внутренней теплотой, любовью и состраданием.       Девушка не заметила, как дверь отворилась, и за спинкой её кресла показалась массивная фигура Террона. Огромного роста, очень широкий в плечах, по-настоящему крупный, с длинными чёрными волосами, завязанными сзади в хвост, мужчина положил руки на спинку кресла и задумчиво посмотрел на фотографию над головой Долорес.       — …Может быть, я ошибку сделал, — медленно произнёс он.        Графиня Альба вздрогнула и едва не выронила фотографию.       — Какую ошибку, милый? — тихо, на одном дыхании произнесла она.       — Может быть, нужно было всё же убить Фира. То, что он оказался Фуруэром — вовсе не смягчающее обстоятельство, а скорее ровно наоборот. Но я помню, что мне сказал Леон незадолго до смерти. Он сказал, что идеальный баланс, идеальная гармония и симметрия — это тоже дисбаланс. Если бы человеческие лица были бы абсолютно, идеально симметричны — они были бы некрасивы. А лёгкая неправильность вроде родинки на одной стороне лица или гетерохромии напротив делает лицо более привлекательным. Кто знает? Быть может, возвращение моего врага и убийцы в Каринтию как раз и будет последним штрихом для возрождения баланса, а вовсе не его смерть. Леон и Альфар убедили меня в этом. Но… они ведь могли и ошибиться. И я мог ошибиться вместе с ними.