. .. …
Резко открыв глаза, я обнаружил себя не в спальном мешке, а сидящем на кресле какого-то автобуса. — Ну всё. Приехали! – Выкрикнул кто-то с водительского места. Моё сердце сжалось до песчинки — или решило сбежать в пятки, я так и не понял — и я, следуя своим рефлексам, собирался выхватить свой пистолет из кобуры, но……его там не было…
— Слушай, мне долго тебя ждать?! — Уже с явным раздражением крикнул неизвестный мужчина низким басистым голосом. — Я… Я уже иду! — Ответил я и встал с своего места. «А что если… Это путь в один конец? Неужели я замерз до смерти в том злосчастном автобусе?! Нет… Я не мог… Да, не мог. Я был в мешке, рядом была керосиновая лампа… — Уже сам с собой мысленно говорю я, прерываясь на долю секунды и почти взрываясь словами, несколько дёргаясь при следующих мыслях —НО ТОГДА КАК Я ОКАЗАЛСЯ ЗДЕСЬ?!» Я медленными шагами дошёл до водительского места и дверь открылась, приглашая меня в неизвестное место… Неизвестный Мир. — Какой-то ты бледный, переутомился в дороге? — Донёсся до меня голос водителя сзади. — Д…да. Наверно. – Несколько неловко ответил я и быстро выскочил из автобуса. — СТОЙ! Ё-маё, а как же твой рюкзак? — Я услышал, как водитель встал со своего места и вышел из автобуса, после чего открыл багажное отделение, затем достал оттуда, видимо, мой рюкзак, закрыл и подошёл ко мне, наблюдавшему за его действиями. — Держи и рот не разевай, а не то однажды потеряешь так важную вещь. — Сказал он и отдал рюкзак. Мой рюкзак. — Спасибо. — Поблагодарив мужчину, я глянул на него. Это был чуть ниже меня мужик в панамке. Лица я не смог рассмотреть из-за солнца, что так и норовило ослепить меня. — Спасибо в карман не засунешь, да на хлеб не намажешь. Хех, ну ладно, удачи, пионер. — Сказал водитель и залез обратно в автобус неизвестной мне марки и закрыл раздвижные двери, после чего автобус поехал в неизвестность. А я… Остался здесь. Но где — «Здесь»? Повернувшись, я увидел железные ворота на которых было написано : «Пионерлагерь», а сверху, видимо, было написано название: «Совёнок». Пионеры… Дядька рассказывал, что был пионером в детстве, даже кличку дал мне такую: Пионер. Только в детстве, а когда я стал подростком — стал называть Комсомольцем… И лишь когда я перешёл границу совершеннолетия он стал называть меня по имени…дядя… прости…
Сделав глубокий вдох и выдох, я глянул на рюкзак. Да, это был мой родимый. Чистый и без заклёпок, которые я сам делал, когда в тех или иных местах появлялись дырки.Совсем как Новый… А что, если это и не мой вовсе?
Я присел на одно колено и стал смотреть содержимое рюкзака. Всё было на месте, пистолеты, нож, одежда. Не было только походного комплекта, видимо, не все вещи появились вместе с рюкзаком. Благо, консервы и печенье, которые тётя Люда, втайне от дяди, чуть ли не силой, дала мне, были внутри.В груди неожиданно сильно защемило.
«Как же остальные? Что с ними будет, когда они узнают о смерти дяди и моей пропаже? Даже думать не хочу.» — Закинув рюкзак на плечи, я почувствовал родную и приятную тяжесть. Нож я отправил в карман, а Макаров засунул за пояс и прикрыл футболкой, к счастью, ствол было не сильно видно.— Ну, что же… Вперёд.