Неистовые люди

— Откуда это? — спрашивает Мерфи, осторожно проводя кончиком пальца по тонкому длинному шраму под грудью Рейвен. Едва заметная светлая полоска тянется вдоль всего живота, и ещё две такие же виднеются на боку и чуть ниже пупка, рядом со следом от раскаленного железа, которым прижигали рану от пули. На фоне бронзовой кожи Рейвен эти шрамы выглядят особенно отчётливо, и тусклый свет красной лампочки блестит на каждом из них. Рейвен лежит на спине, майка задрана до самой груди, и Мерфи, опираясь на локоть, легонько гладит её живот ладонью, не решаясь двинуться дальше. Несколько минут назад, начиная раздевать Рейвен, он не предполагал, что шрамы на её теле так привлекут его внимание, но теперь он не может оторвать от них взгляда, хотя ещё недавно, в гостиной, он их даже не заметил, будучи полностью поглощенным страстью. — Когда мы сражались с горой Везер, то пытались заключить альянс с землянами, и так получилось, что в Тондиси меня приговорили к смерти, — говорит Рейвен с тихой горечью и обхватывает себя руками, закрывая шрамы. — Ты же помнишь, это была их любимая казнь — преступника привязывают к столбу, и каждый по очереди наносит порез, но так, чтобы не убить, а только причинить боль. Человек медленно истекает кровью, и это может длиться часами. В общем, тогда Кларк спасла меня, но они успели… ну, ты и сам видишь… Она поднимает правую руку и демонстрирует Мерфи ещё один шрам, бегущий по внутренней стороне плеча. — Этот сделала Лекса. А этот — Индра. Она указывает на живот. — А эти какие-то другие люди, я уже не помню… Сглотнув, Мерфи берет руку Рейвен и переворачивает тыльной стороной вниз, глядя на предплечье, на котором тоже виднеется белая полоска. — А это сделала я сама, когда Али вынудила меня шантажировать Эбби… Но я ничего не помню, просто очнулась в хижине Найлы и поняла, что мои руки изрезаны. Она вздыхает, переводя взгляд в потолок, а Мерфи молча лежит и изучает следы безумия, которое они все пережили. Рейвен, видимо, неправильно истолковывает его взгляд и нервным движением тянет край майки вниз, чтобы прикрыться, но Мерфи перехватывает её ладонь. — Ты прекрасна, — говорит он, опуская голову и касаясь губами шрама на её руке, а потом целует тот, который виднеется на животе, пониже груди. — И ты могла умереть тогда, и я бы не сказал тебе, как много ты для меня значишь. — Ты тоже мог тысячу раз умереть, — Рейвен поворачивается на бок и складывает ладони под щекой. Волосы падают ей на плечи и частично на грудь, а Мерфи наклоняется над ней, чтобы посмотреть ещё на один шрам — у основания позвоночника — на этот раз нанесённый им самим. Шрам немного похож на татуировку — он красиво изгибается в форме петли, но для Мерфи видеть его на гладкой коже Рейвен гораздо более мучительно, чем все остальные, вместе взятые, следы, которые жизнь оставила на теле этой женщины. Рейвен ласково ерошит его волосы. — Только не начинай снова извиняться, — мягко просит она, и Мерфи пытается улыбнуться. Он касается шрама от пули, потом ведёт ладонью по бедру Рейвен вниз, к колену, где виднеются едва заметные следы от скобы. Тело Рейвен, которое сводит его с ума, это ещё и карта его собственных преступлений и доказательство того, что пережила эта девушка, которая сейчас лежит рядом и по какой-то немыслимой причине позволяет ему любить себя. Мерфи нежно целует её ногу, проводит пальцами по шрамам, прослеживая этот путь страданий, а потом со вздохом кладёт голову на бедро Рейвен. Она запускает пальцы в его волосы. — Ты очень сильная, — говорит он глухо. — И я не представляю, как ты все это пережила. — Брось, — тон Рейвен соперничает с нежностью её пальцев. — Мы все покрыты шрамами, и тут нет нашей вины. Просто нам не повезло родиться в разрушенном другими людьми мире. — Да, но… — Мерфи, — Рейвен берет обеими руками его голову и поднимает её, чтобы взглянуть ему в глаза. — Ты никогда до этого не зацикливался на прошлом, так что не надо и начинать. — Дело не в прошлом, — он придвигается к ней вплотную, и ладони Рейвен гладят его по плечам и шее. — Просто… Мне хорошо с тобой. Слишком хорошо, так просто не бывает. И я не понимаю, почему ты не напугана до смерти, потому что лично я чертовски боюсь. — Я тоже боюсь, поверь, — Рейвен испускает горький смешок. — Раньше… Она откашливается, словно не решаясь что-то сказать, и Мерфи стискивает зубы и готовится к худшему. Он, конечно, знает, что Рейвен была с другими мужчинами, но слышать об этом каждый раз так же больно, как и в первый. — Раньше я отталкивала людей, потому что думала, что это меня убережет, — говорит Рейвен задумчиво. — После Финна я ни с кем не хотела сближаться и делала глупости, чтобы почувствовать себя лучше, но лучше мне не становилось. Мерфи понимает её. Он тоже делал глупости: спал с теми, с кем не надо было спать, и целовал тех, кого не стоило целовать, но все равно, при мысли о Рейвен с другими мужчинами его охватывает иррациональная ревность, которую сложно игнорировать. Их общее прошлое наполнено призраками, и о некоторых из них особенно тяжело вспоминать. — Не то чтобы я сильно жалела, — продолжает Рейвен, не подозревая о той ярости, которая мучает Мерфи, когда он представляет её в объятиях кого-то другого. — Я вообще редко жалею о чем-то… Но, наверное, я просто слишком многих потеряла, чтобы продолжать отталкивать людей. Всё равно они уходят, так или иначе, правда? Мерфи вдруг забывает о ревности. Последние слова Рейвен глухой болью отдаются в его сердце, потому что они означают только одно: что в этой гениальной красивой голове уже готов сценарий их расставания. Конечно, Рейвен все продумала наперед, и в её картину мира вполне укладывается теория о том, что все всегда уходят. А что ещё они оба видели в своей жизни? Родители спивались и умирали, любовники изменяли и умирали, друзья предавали и тоже умирали… Всему всегда приходит конец, и любые отношения заранее обречены, разве нет? Взять их с Эмори, например. Когда-то Мерфи убедил себя, что любит её, и долгое время верил в это, но пришёл момент, когда все рухнуло, и он ничего не смог сделать. Вероятно, точно так же будет и с Рейвен… Ему вдруг становится так больно, что Мерфи с трудом переводит дыхание. Он не хочет думать о неизбежном расставании, лёжа рядом с женщиной, которую любил почти всю сознательную жизнь, и он не хочет, чтобы она даже допускала мысль о том, как все кончится. Подняв глаза, он встречается с взглядом Рейвен, которая пристально смотрит на него, словно ожидая ответа на свой вопрос. Мерфи уже открывает рот, чтобы сказать ей то, что рвётся из его груди — что он любит её больше всего на свете и никогда по собственной воле не оставит, что он никогда ещё не был так счастлив и весь их прежний опыт — это чушь собачья, но вместо этого он просто наклоняется и целует её, пытаясь через прикосновение губ передать все слова, которые терзают его изнутри, и, к его удивлению, Рейвен отвечает на поцелуй, будто ждала этого, будто это лучший ответ на её вопрос, обвивает руками шею Мерфи и судорожно вздыхает, прижимаясь крепче к его телу, обжигая своим прикосновением, и вся тоска куда-то улетучивается, оставляя только бешеную пульсацию страсти. Мерфи целует Рейвен, как одержимый, почему-то понимая, что сейчас это единственный способ изгнать любые тягостные мысли из её головы, и — боже — это срабатывает. Едва только рука Мерфи ползёт по телу Рейвен, приближаясь к груди, как она отстраняется, но не для того, чтобы его оттолкнуть. Более того, по сияющим глазам Рейвен и лёгкой улыбке на её губах он понимает, что опасность на время отступила, и они могут пока что не думать и не говорить о том неизбежном конце, который страшит каждого из них. — Подожди, — оторвавшись от губ Мерфи, Рейвен толкает его в плечи, заставляя лечь на спину. — Ты, конечно, оказался прытким парнем, но теперь я главная. Она седлает его бедра и, взяв с тумбочки резинку для волос, убирает их в хвост, а потом сдирает с себя майку, отбрасывая ее в сторону. Мерфи не может оторвать от нее жадного взгляда. — Боже, ты такая красивая, — он едва ворочает языком, не в силах удержать свои руки, которые тянутся, чтобы накрыть её грудь. Рейвен изгибается, её твёрдые соски упираются в ладони Мерфи, и он уже снова на взводе, когда она наклоняется за поцелуем. — Я сказала, потерпи, — выдыхает Рейвен ему в ухо, а потом ведёт языком линию по шее и спускается ниже, к плечу, где у Мерфи тоже есть шрам. — Не могу я терпеть, — стонет Мерфи, опуская ладони ей на ягодицы и сжимая в ладонях мягкую упругую плоть. Его так сильно заводит, когда Рейвен становится властной, что он почти не дышит, глядя, как она с нескрываемым удовольствием изучает его обнаженное тело языком и пальцами. — Ты сможешь, — бормочет Рейвен, опускаясь все ниже и легко прикусывая его правый сосок, и Мерфи вдруг понимает, что она задумала. Это настолько неожиданно и ошеломляюще, что он почти кончает от одного представления Рейвен между своих ног, но потом её губы оказываются на животе, и мозг Мерфи отключается. Женщины делали это ему раньше, но тогда он стремился лишь к тому, чтобы кончить, и его мало заводили поцелуи живота или груди, однако Рейвен делает с ним что-то такое, отчего вся кожа кажется Мерфи одной сплошной эрогенной зоной, и он хочет бесконечно смотреть, как Рейвен наслаждается им, его телом, как она возбуждена, как вдыхает его запах и скользит языком по животу. Руки Рейвен берутся за его шорты, и Мерфи приподнимается, словно колеблясь. — Я могу так кончить очень быстро, — предупреждает он Рейвен хриплым шёпотом. Она улыбается и скользит ладонью ему в шорты. — В общем-то, так и задумывалось, но я все же помучаю тебя немного, поверь, — говорит она, обхватывая его член прохладными пальцами. Содрогаясь от удовольствия, Мерфи запрокидывает голову и смеётся полузадушенным смехом. — Что-то мне подсказывает, что мучить ты любишь, Рейес. Она на мгновение поднимает голову и смотрит ему в глаза, не прекращая двигать рукой. — О, ты не представляешь, как сильно мне хочется свести тебя с ума, Мерфи. — Ты уже сводишь меня с ума, поверь, — отвечает Мерфи честно. — Тебе в общем-то ничего и не надо для этого делать. — Так мне остановиться? — лукаво спрашивает Рейвен, и ее рука замирает. Мерфи протестующе стонет. — Нет, ни в коем случае. — Хорошо, тогда заткнись и получай удовольствие, — приказывает она, а потом стягивает его шорты, отбрасывая их куда-то на пол. Теперь её рот так близко от его напряжённой плоти, что это почти невыносимо, и Мерфи откидывает голову назад, чтобы только чувствовать и не кончить раньше времени, и когда он ощущает горячий рот Рейвен, то все, о чем он думал, растворяется в бешеном наслаждении, и остаётся только она, её волшебные губы, её талантливый язык, который творит чудеса, и Мерфи закусывает губу, чтобы не застонать на весь бункер. Раньше задавался вопросом, какой Рейвен будет в постели, и, конечно, представлял себе, что её горячий нрав даст о себе знать во время секса, но он и представить не мог, что она настолько хороша и идеально ему подходит. Мерфи опускает голову, глядя на Рейвен и понимает, что она так откровенно наслаждается его телом, как ни одна женщина до неё. Ей не требуется много времени, чтобы довести его до края, но, как только член Мерфи напрягается, готовясь к взрывному оргазму, как Рейвен вдруг останавливается и поднимает голову, продолжая гладить его лёгкими движениями ладони. — Что ты делаешь? — хрипит Мерфи, ощущая, как отступает наслаждение. — Я почти… — Я знаю, что ты почти, но я же говорила, что помучаю тебя, — смеётся Рейвен, дразнящими мазками лаская кончик его члена. — Ты не кончишь, пока я не разрешу. Она занимается сексом так же, как делает все остальное: отдаваясь этому всем телом и душой, вкладывая всю себя, и у неё чертовски хорошо это получается, думает Мерфи, пытаясь обрести дыхание. — Ты проклятая искусительница, знаешь, — говорит он, приподнимаясь на локтях и глядя на ладонь Рейвен, скользящую по его члену. — И я зря с тобой связался. — О, поверь, не зря, — ухмыляется она и вновь накрывает его плоть ртом, вызывая у Мерфи протяжный стон. Схлынувшее было возбуждение возвращается с новой силой, и Рейвен мучает и мучает его, пока Мерфи не начинает хрипло дышать, и тогда она снова отстраняется. — Господи, женщина, ты убьёшь меня, — рычит он, дрожа от одного ощущения её ладони на сверхчувствительной коже члена. — Ты хочешь кончить, Мерфи? — спрашивает Рейвен, убирая руку и касаясь кончика его члена языком. — Черт, да, я хочу кончить. — Ты очень этого хочешь? Мерфи смотрит ей в глаза и видит, что она откровенно наслаждается тем, как он жаждет вновь ощутить себя погруженным в её рот. — Так хочу, что сейчас я кончу и без твоей помощи, — предупреждает Мерфи, чувствуя, как кровь пульсирует в его члене. — Я уже почти все. — Хорошо, — говорит она и без предупреждения берет его в рот, окутывая горячей влагой, и на этот раз Мерфи не спасти. Он кончает с грязным ругательством на губах, вцепившись в подушку, и ощущение того, что Рейвен высасывает его до капли, усиливает наслаждение стократно, и когда оргазм отступает, Мерфи не может пошевелить ни рукой ни ногой, он валится на подушку, дыша так, будто пробежал марафон. Потом он ощущает движение, и горячее тело Рейвен ложится на него сверху, вновь запуская отключившиеся было рецепторы. Она, наверное, дико завелась, пока доводила его до оргазма, и Мерфи благословляет свой организм за то, что он так быстро восстанавливается, потому что когда грудь Рейвен прижимается к его груди, а её голова ложится на его плечо, Мерфи ощущает новый прилив возбуждения. Оно пока что тихое и спокойное, но он уже понимает, что, вероятно, его тело реагирует на Рейвен иначе, нежели на других женщин, и она способна завести его как никто другой, потому что обычно Мерфи вполне хватало пары раз за ночь, но он благодарен своему либидо за то, что оно сошло с ума и сейчас даст ему шанс на третий раунд. — Ты как? — нежно шепчет Рейвен ему на ухо и крепче прижимается к его телу. — Я в шоке, — отвечает Мерфи честно и смеётся. — Почему? — она поднимает голову, чтобы взглянуть ему в глаза. — Потому что я мог бы никогда не узнать, что такое быть с тобой, — он касается ее губ кончиком пальца и обводит их по контуру. — И я бы умер несчастным человеком, знаешь? Потому что я снова тебя хочу. Рейвен кивает, и глаза её смотрят необычно серьёзно. Она легко потирается о Мерфи всем телом, и его пронзает новая волна возбуждения. — И я думаю, что ты тоже… — он опускает руку, скользит ладонью ей между ног и с одобрительным возгласом погружается в горячую липкую влагу. — О да, я так и думал. Рейвен стонет, впиваясь ногтями ему в плечи, но когда он пытается войти в неё пальцем, отодвигается. — Нет, я хочу тебя внутри, — бормочет она, приподнимаясь и опускает руку, обхватывая его уже полувставший член. — Я хочу почувствовать тебя в себе. — Все, что захочешь, — сходя с ума от желания рычит Мерфи и приподнимается, садясь так, чтобы ей было удобнее, взяв его член, направить внутрь себя. Рейвен хватается за плечи Мерфи и с глубоким стоном опускается, крепко обхватывая его талию ногами, его ладони оказываются на ягодицах, чтобы направлять её движения, и Мерфи начинает толкаться в нее так яростно и даже грубо, что Рейвен не успевает сдержать крик. — Тебе больно? — спрашивает Мерфи, остановившись на секунду. Рейвен мотает головой, её губа закушена, а руки лихорадочно мечутся по спине Мерфи, и она двигает бедрами, словно стремится вобрать его в себя как можно глубже. — Нет, нет, не останавливайся, — стонет она. — Я хочу сильнее. Мерфи продолжает свои движения, и теперь их бедра двигаются синхронно, она встречает каждый его толчок подавленным стоном, по спине Мерфи струится пот, и он забывает об осторожности, ему хочется вырвать из груди Рейвен не просто стон, а крик, и тогда он отстраняет её, беря за плечо, а второй рукой вцепляется в бедро, насаживая на себя ещё сильнее, ещё чаще, и звук их соединения, влажный и возбуждающий, разносится по всему отсеку. Рука Мерфи давит на плечо Рейвен, помогая ей скакать на нем, и она не сгибается, встречая каждый его толчок и двигая бедрами навстречу, и вот бешеная гонка достигает своего апогея, когда Рейвен коротко вскрикнув, извивается, сжимая член Мерфи, дрожа всем телом, и тогда он позволяет себе излиться вслед за ней. Рейвен падает ему на грудь, абсолютно выжатая и обессилевшая, и Мерфи опрокидывается на спину, увлекая её за собой. Он и сам не замечает, что заснул, когда некоторое время спустя открывает глаза и видит тусклый свет аварийных лампочек. Ему снился потрясающий сон, как он занимался сексом с Рейвен, как она кончала в его руках, как смотрела на него своими невозможными глазами, и этот сон был прекраснее всего, что Мерфи переживал в жизни. Потом вдруг он чувствует тепло чьего-то тела, прижавшегося к нему, и понимает, что это был не сон. Повернув голову, он видит, что Рейвен лежит рядом с ним на животе и спит, закинув одну руку ему на талию, а вторую засунув под подушку. Она все ещё полностью обнажена, и Мерфи не может отказать себе в удовольствии посмотреть на это прекрасное, распростертое перед ним тело. Он замечает родинку у Рейвен на боку и мечтает поцеловать ее, но девушка спит, по всей видимости, совершенно измотанная, и он не решается тревожить её сон. Пряди волос Рейвен разметались по всей подушке, а её лицо выглядит таким безмятежным во сне, что Мерфи просто ложится рядом, подперев голову ладонью, и смотрит на нее, пытаясь запечатлеть этот момент в своей памяти. — Ты пялишься, — вдруг бормочет Рейвен, не открывая глаз, и Мерфи моргает от удивления. — Ты не спишь? — он наклоняется и убирает с ее лица спутанные пряди волос, а потом целует в щеку. — Какое-то время, — бормочет она и открывает глаза. — Сколько мы проспали? Мерфи тянется к тумбочке за часами. — Скоро рассвет, — говорит он, кладя часы на место. — Ты останешься? За этим вопросом много что стоит, и Мерфи специально не отводит взгляд от Рейвен, когда задает его. Он хочет знать, что то, что было между ними ночью, не просто утешение в объятиях друг друга, не просто желание забыться и подарить другому человеку частичку своего тепла, а нечто большее. Он хочет знать, что Рейвен не будет стыдиться утром того, что стонала в его руках и отдавалась так самозабвенно, будто завтра никогда не наступит. Он хочет знать, что творится в этой гениальной голове под покровом тысяч умных мыслей и просчитанных наперед ходов. Он хочет знать… Рейвен не сдвигается с места, а все так же смотрит на него, лёжа на подушке. Он видит, как блестят её глаза в тусклом аварийном свете. — Обними меня, Джон, — вдруг тихо говорит она, и это первый раз за сто тридцать два года, когда она называет его по имени. — Обними меня, пожалуйста, — повторяет она, видя его смятение. И когда он послушно ложится рядом, привлекая её к себе, поворачивается к нему всем телом и шепчет, гладя его по щеке прохладной ладонью: — Я останусь. **** Утро наступает так быстро, что Мерфи почти не замечает этого. После того, как Рейвен уверила его, что останется, она улыбнулась, вздохнула и заснула снова таким крепким сном, что когда он натянул на их тела одеяло, то она даже не пошевелилась. Мерфи же не сомкнул глаз всю ночь. Он лежал, ощущая приятную тяжесть головы Рейвен на своём плече, лежал, закинув руки за голову и смотрел в темноту. Ощущать Рейвен рядом с собой было ошеломляюще и настолько естественно, словно они много раз уже спали вместе, и он не чувствовал никакой неловкости, хотя раньше, с Эмори, ему часто хотелось сбежать из постели и поспать одному, потому что девушка ворочалась и пинала его ногами. Рейвен же спит абсолютно тихо, даже почти беззвучно, и он порой наклоняется, чтобы услышать её дыхание. Она такая маленькая рядом с ним, такая беззащитная, и он готов на все, чтобы оберегать её, пока она разрешит ему находиться рядом. А если он ей надоест (в чем, кстати, Мерфи не сомневается), то он будет охранять её издалека до последней капли крови в его никчемном проклятом теле. Когда стрелки на часах приближаются к шести, Мерфи осторожно встаёт с кровати, убеждается, что Рейвен все так же крепко спит, укрытая одеялом по самые плечи, быстро одевается и выходит наружу. У него остаётся не так уж много времени, чтобы сделать то, что он хочет, пока не поднялись остальные, особенно Индра, которая иногда вскакивает при первых лучах рассвета. Но бункер по-утреннему пуст, и Мерфи благополучно добирается до поверхности земли, никого не встретив. Снаружи уже солнечно и ярко, птицы вовсю щебечут в листве деревьев, а озеро покрыто лёгким воздушным туманом, оставшимся после ночного холода. Мерфи накидывает куртку и, обогнув вход в бункер, идёт по тропе в лес, наслаждаясь свежим воздухом и жалея, что Рейвен нет с ним в эту чудесную минуту. Все спят, и он сейчас в буквальном смысле единственный человек на Земле, и это утро, когда он проснулся самым счастливым парнем в мире, принадлежит только ему. Углубившись в лес, Мерфи проходит несколько шагов по тропинке и сворачивает в чащу, продираясь сквозь густые ветки, а потом оказывается на небольшой полянке, поросшей красными цветами. Это лилии, но не те, которые Мерфи видел в фильмах или в садах на Санктуме. Это дикие лилии, они тоньше, чем обычные, но не менее красивые: на каждом стебле по пять-шесть цветков, а внутри поверхность ярко-алого цвета покрыта маленькими чёрными крапинками. Он собирает целый букет этих цветов и возвращается обратно в бункер, стараясь шагать тихо, хотя и знает, что в такую рань вряд ли наткнется на кого-то. На пути в отсек он заворачивает в гостиную и забирает скобу Рейвен, чтобы ни у кого не возникло вопросов, почему она там оказалась. Окинув взглядом помещение и убедившись, что следы преступления убраны, он смотрит на диван, на котором они вчера занимались любовью, и воображение услужливо рисует ему вид обнаженной Рейвен, лежащей под ним в уязвимой открытой позе, пока он ласкает её губами и пальцами. Член Мерфи напрягается в штанах, и он чертыхается, а потом вспоминает, что Рейвен спит в его кровати и, возможно, даже не откажет ему, если он попробует соблазнить её с утра пораньше. Закрыв дверь в гостиную, Мерфи возвращается в отсек. Глаза не сразу привыкают к тусклому свету, но потом он различает контуры тела Рейвен под тонким одеялом, и его заливает волна облегчения. Он все ещё не верит, что она с ним, что она теперь его, и он боится признаться себе, что, идя к отсеку, с ужасом ожидал увидеть пустую постель. Столь многое могло пойти не так… Рейвен могла проснуться и подумать, что он сбежал, или просто сбежать самой, решив, что эта ночь останется единственной, которую они разделят на двоих, потому что теперь все усложнилось, и Мерфи слишком открылся ей, а она слишком открылась ему… Но Рейвен здесь, и она по-прежнему спит, вся такая тёплая, нежная, расслабленная, когда он осторожно садится на кровать и убирает волосы с её лица. — Эй, — шепчет он тихо. — Эй, проснись. Длинные ресницы Рейвен дрожат, она слегка шевелится, но глаза не открывает. Наклонившись, Мерфи целует её в щеку и снова шепчет: — Проснись. Рейвен издаёт протестующий стон, поворачиваясь на спину, и одеяло, сползает, открывая Мерфи занятный вид на ее обнаженную грудь. Очарованный этим зрелищем, он не может устоять, наклоняется и лёгким движением языка заставляет её сосок затвердеть. Рейвен снова стонет, но на этот раз уже от удовольствия, потому что когда Мерфи берет ее грудь в рот, она сразу просыпается. Он нежит её сосок губами и пальцами одной руки, держа во второй цветы, и тут же чувствует ладонь Рейвен в своих волосах. Ещё не до конца проснувшись, она уже притягивает его голову к себе, наслаждаясь неспешными поцелуями и предлагая всю себя жадным ласкам Мерфи. Он вздыхает от облегчения, продолжая целовать грудь Рейвен, и гладит рукой ее живот, спускаясь все ниже, но в конце концов с трудом останавливается. — Эй, — говорит он, оторвавшись от ее груди, и касается кончиками пальцев щеки Рейвен. — Я знаю, что ты не спишь. — Я не сплю, — сонно бормочет Рейвен, и слышно, что ее голос охрип после ночных стонов, что вызывает у Мерфи довольную улыбку. — Или может, я наоборот сплю и вижу прекрасный сон. — Это не сон, — Мерфи гладит её по животу, не в силах оторваться от нежной кожи. Он уже снова невероятно возбужден и хочет только одного: сдернуть с Рейвен чёртово одеяло и погрузиться в её гостеприимное тело, которое она с такой готовностью ему предлагает. Рейвен наконец открывает глаза и видит, что он полностью одетый сидит рядом с ней на краю кровати. Удивление, которое отражается в её больших глазах, заставляет Мерфи улыбнуться. — Я проспала? Все уже встали? — Рейвен резко садится на кровати и тянет одеяло, чтобы прикрыть грудь. Мерфи качает головой, усмехаясь при виде паники на её лице. — Нет, успокойся, ещё только шесть. Я просто хотел разбудить тебя, чтобы поздороваться, пока ты не убежишь снова спасать наш генератор или устанавливать систему полива. Ну и ещё… Он тянется к кнопке, включает свет и достаёт из-за спины букет, протягивая его Рейвен. — Это тебе. Рейвен смотрит на букет, будто не понимая, что это, потом переводит взгляд на Мерфи, а потом вновь на букет. Её спутанные волосы в беспорядке лежат на плечах, губы припухли, а на шее следы от страстных укусов Мерфи, и она ещё никогда не казалась ему такой красивой. Он чувствует себя романтическим идиотом, протягивая ей этот букет, но восхищение, которое вспыхивает в глазах Рейвен, не спутать ни с чем другим. Она берет букет и осторожно касается цветков кончиками пальцев, будто боится их сломать. — Это мне? — спрашивает она тихо, и Мерфи почти готов заплакать, потому что глаза Рейвен сияют так ярко, что даже слепят. — Да, я давно приметил одну поляну, где их много. Вот сбегал. И ещё принёс из гостиной твою скобу. Он кладёт скобу на одеяло, не отрывая взгляда от Рейвен, которая держит букет и рассматривает цветы так, словно первый раз их видит. — Когда я приземлилась и мы с Кларк искали подземный бункер, я видела в лесу такие цветы, — хрипло говорит Рейвен. — Я сорвала один, но Кларк слишком торопилась, потому что нам нужны были запчасти для радио… — Меня тогда уже выгнали… — отстраненно замечает Мерфи, мысленно возвращаясь в тот день, когда его полуживого приволокли в деревню землян, чтобы начать пытать. Он пропустил прилёт Рейвен на Землю, её появление в жизни Сотни, да и вообще пропустил все самое важное. Рейвен бросает на него взгляд, в котором читается явное сожаление. — Я бы хотел увидеть тебя, когда ты прилетела, — он слегка улыбается, глядя себе под ноги. — Наверное, ты была очень серьёзной и сразу начала всеми командовать. На лицо Рейвен ложится тень грусти, и она задумчиво трогает лепестки цветов. — Нет, я была восторженной и счастливой, — медленно произносит она. — Я ведь сумела спуститься на Землю в древней капсуле и к тому же встретила Финна… Рейвен осекается, искоса глядя на Мерфи, словно боится, что её слова заденут его, но он молчит, глядя на её тонкие пальцы, перебирающие лепестки. — Правда, счастье продлилось недолго, — с горечью заключает Рейвен. — На следующий же день я узнала, что Финн изменил мне с Кларк. Так что, наверное, ты бы подумал, что я полная идиотка, если бы встретил до всего этого. Я была так счастлива и постоянно улыбалась. При первой встрече мне очень понравилась Кларк, да и почти все остальные, кого я тут встретила… И Земля была такой необычной и интересной, и я думала, что… В общем, я была дурой… Она смотрит куда-то поверх плеча Мерфи, и он легко читает ее мысли. Рейвен, видимо, представляет сейчас саму себя — юную девушку с Ковчега, которая не побоялась спуститься на Землю в старой консервной банке, чтобы спасти от неминуемой смерти три сотни людей, а ещё увидеть парня, которого она любила. — Ты не была дурой, — мягко отвечает Мерфи, накрывая её руку своей. — Когда я узнал, что ты сделала, я ушам своим не поверил. Мне сразу захотелось увидеть девчонку, которая спустилась на Землю ради красавчика Финна, и я подумал, что ему чертовски повезло. — Я тоже думаю, что ему повезло, но вот только… — Рейвен вздыхает. — Он поступил так, как поступил, и это обесценило все. На Кольце я часто думала об этом и спрашивала себя, стала бы я так стараться спуститься вниз, рискуя жизнью, если бы знала, что он мне изменил… Мерфи редко вспоминает Финна, но сейчас он встаёт перед ними обоими, незримый и бесплотный — парень, так и оставшийся юным, и они, пережившие его на десять лет и постаревшие на целую жизнь. О мёртвых не говорят плохо, и Финн сполна искупил свой проступок, но Мерфи охватывает такая же ярость, как и тогда, когда он узнал, что сладкоглазый мальчик променял Рейвен на Кларк. Это произошло в тот самый день, вспоминает он… В лагере Сотни все сплетничали о красотке-механике, которая оказалась настолько бесстрашной, что спустилась на Землю, не зная, можно ли там выжить, и о том, как Финн изменил ей с принцессой Кларк Гриффин. Мерфи слышал разные вариации этой истории, но так и не узнал, что же именно произошло на самом деле. И он не уверен, что хочет знать это сейчас, когда Рейвен Рейес, которая вообще не замечала его до тех пор, пока он не заразил весь лагерь вирусом землян, лежит в его постели обнажённая и смотрит на него, словно он центр её Вселенной. И вот он уже хочет сказать ей, как сильно любит и какая она красивая, когда так на него смотрит, но почему-то его глупый болтливый рот произносит нечто совсем другое. — Это сложно? — сухо спрашивает Мерфи, отворачиваясь от Рейвен и глядя в пол. — Что? — спрашивает Рейвен мгновенно изменившимся тоном, и он, сглотнув, тяжело произносит: — Не думать о Финне? И, помолчав, добавляет: — Когда ты со мной. Наступает молчание, которое Мерфи, несмотря на то, что его голова опущена, читает слишком легко. Атмосфера в комнате ощутимо меняется, и Мерфи даже кажется, что его обдает ледяным холодом. Рейвен молчит, и скорее всего, сейчас она просто отбросит букет в сторону, а потом оденется и уйдёт, потому что Мерфи перешёл все границы. Так поступила бы прежняя Рейвен, которая всегда уходила, если что-то шло не так. Он даже слегка улыбается, будто все это уже произошло, и теперь надо просто вздохнуть, выпить воды и как-то жить дальше, забыв про прошлую ночь. Но молчание все ещё длится, и тогда Мерфи, не выдержав, поднимает голову, чтобы взглянуть на Рейвен. Она так же сидит, по пояс укрытая одеялом, держит в руках букет и смотрит на него. Рейвен молчит, но Мерфи замечает, что в её глазах стоят слезы. Протянув руку, она кладёт её на колено Мерфи и сжимает его. — Это чертовски легко. Волна облегчения затапливает Мерфи, и он хмыкает, скрывая свои истинные чувства, а потом осторожно кладёт свою ладонь поверх руки Рейвен. Некоторое время они просто сидят в тишине, пока Рейвен не прерывает молчание. — Знаешь, мне еще никто никогда не дарил цветов, — вдруг говорит она и подносит букет к носу. Они не пахнут (Мерфи проверял), но Рейвен с таким очевидным удовольствием вдыхает запах свежей листвы и земли, исходящий от букета, что Мерфи с трудом удерживается от улыбки. На лице Рейвен больше нет ни следа грусти, оно светится радостью и выглядит совсем юным, как тогда, в лагере Сотни, когда он впервые увидел ее. — Я тоже никогда никому не дарил цветов, — отвечает Мерфи и гладит Рейвен по бедру, прикрытому одеялом. — Но я смотрел кино, а там парни всегда приносили красивым девушкам цветы. Рейвен лукаво смотрит на него, сжимая букет в ладонях. — И зачем они это делали? — спрашивает она с легкой улыбкой в уголках губ. — Чтобы склонить их к сексу, конечно же, — Мерфи, не стесняясь, просовывает руку под одеяло и гладит горячее бедро Рейвен ладонью. — Девушки любят цветы, а парни любят красивых девушек. — А я-то уж подумала, что ты романтик, Мерфи, — фыркает Рейвен, широко улыбаясь и не делая ровно никаких попыток оттолкнуть наглую руку, которая двигается все выше и выше по ее бедру. — Исключительно когда мне это выгодно, — отвечает Мерфи, вынимая из её руки букет и кладя на тумбочку, а потом наклоняется, чтобы поцеловать её, и Рейвен с готовностью закидывает руки ему на шею, смеясь таким счастливым смехом, которого он ещё не слышал, но едва его рот касается желанных губ, как в дверь стучат. — Что за черт? — Мерфи резко отодвигается от Рейвен, а она натягивает одеяло повыше, прикрывая свою наготу. — Кто ещё там, — ворчит Мерфи, лихорадочно думая, как ему открыть дверь, чтобы тот, кто стоит за ней, не увидел Рейвен. — Убирайтесь на хрен! — стараясь звучать сонно, кричит он. — Я ещё сплю. — Я сомневаюсь, что ты вообще сегодня спал, Мерфи, и мне нужен не ты, а Рейвен, — раздаётся приглушенный голос из-за двери, и это явно черт-бы-ее-побрал-Кларк-Гриффин собственной персоной. Пару секунд Мерфи и Рейвен потрясенно смотрят друг на друга, а потом Мерфи пожимает плечами, встает и распахивает дверь, стараясь закрыть телом дверной проем, чтобы Рейвен не было видно. Кларк стоит за порогом, ухмыляясь так широко, что ему хочется её убить. Она полностью одета и причёсана, будто давно встала, и ее смеющийся озорной взгляд скользит мимо плеча Мерфи на съежившуюся под одеялом Рейвен. Нет никаких сомнений, что Кларк очень хорошо понимает, чем они вдвоём занимались этой ночью, и, похоже, она в полном восторге от этой новости. — Ооо, — тянет Кларк, переводя глаза со смущенной Рейвен на Мерфи. — Значит, я не ошиблась. Привет, Рейвен. — Зайди, — Мерфи почти грубо хватает Кларк за рукав и втаскивает ее в отсек. Достаточно того, что она их видела, не хватало ещё, чтобы кто-то прошёл мимо двери, тогда весь бункер будет в курсе того, что Рейвен ночевала в комнате Мерфи. — Как ты узнала, что я здесь? — хмурясь, спрашивает Рейвен у Кларк, натягивая одеяло ещё выше. Ей явно неловко, и Мерфи с тревогой смотрит на свою теперь уже любовницу, отмечая глубокую складку, появившуюся между её бровями, и закушенную нижнюю губу. Кларк, скрестив руки на груди, останавливается посреди комнаты. Похоже, её вся эта ситуация откровенно забавляет, и она не обращает никакого внимания на раздраженный вид Рейвен. — Ну, начнём с того, что я зашла к тебе в отсек, а тебя там не было, — говорит она, безмятежно улыбаясь Рейвен. — Я могла уже встать, — возражает Рейвен, еще больше хмурясь. — Я так и подумала и поднялась наверх, но не увидела тебя ни возле бункера, ни на берегу, — невинно продолжает Кларк. — И что? — встревает Мерфи, скрещивая руки на груди. — Да, и что? — гневно бросает Рейвен. — А потом я вспомнила, что неделю назад, когда вы вернулись из похода, у нас с Мерфи был один весьма интересный разговор, — продолжает Кларк, усмехаясь, и тут Рейвен уже смотрит на Мерфи, направляя всю силу своего гневного взгляда на него. — И о чем же у вас был разговор? — Мерфи слышит в голосе Рейвен знакомые нотки, предшествующие ссоре. За минувшую ночь он совсем забыл о взрывном темпераменте своей возлюбленной, который проявляется не только в сексе. До этого горячий нрав Рейвен частенько обрушивался на Мерфи, когда он злил ее, и сейчас он совершенно не готов вновь встречаться с этой версией девушки. — Э, ну… — мнется Мерфи, соображая, как получше соврать, а Кларк откровенно наслаждается его замешательством и улыбается во все тридцать два зуба. — О чем, мать вашу? — рычит Рейвен, и Кларк машет рукой, заливаясь смехом. — Не кричи на него, он не виноват, Рейвен, — почти кудахчет она. — Я припёрла его к стенке по поводу чувств к тебе, потому что, прости, но после вашего возвращения из того похода мне уже все стало понятно. — Что тебе стало понятно? — угрожающе спрашивает Рейвен, переводя взгляд на подругу. — Что вы два идиота, которые хотят друг друга до чёртиков, вот что, — отвечает, ничуть не смутившись, Кларк. — И Мерфи не стал отпираться, когда я спросила. Рейвен закатывает глаза. — Конечно, не стал, — ворчит она, качая головой. — Он же не мог солгать, да, Мерфи? — Эй, я тут не при чем, она меня фактически вынудила сказать, — оправдывается Мерфи. — Ты что, не знаешь Кларк? С ней спорить бесполезно, как и с тобой. — Ну и в общем, сегодня утром я сложила два и два и поняла, где тебя можно найти, и вот я здесь, — беззаботно говорит Кларк, разводя руками. Рейвен со стоном откидывается на подушку, натягивая одеяло до самого подбородка. — Черт, даже полдня не продержались, чтобы никто не узнал, — стонет она, запуская руку в растрепанные волосы. — В этом общежитии не может быть никаких секретов. — Ты чертовски права, Рей, — отвечает Кларк, улыбаясь. — И поверь, я была первой, кто заметил ваши горячие взгляды, но вряд ли буду единственной. — Иди ты, — беззлобно бормочет Рейвен, сверкая глазами на Кларк, но блондинка только хохочет. — Кстати, я вас, конечно, поздравляю, но я здесь не для того, чтобы полюбоваться на голую подругу, — говорит она деловито. — Рей, ты нужна мне в женской душевой, там вода хлещет. Похоже, сорвало трубу или типа того. — Но ещё только шесть утра, — встревает Мерфи, раздосадованный тем, что его мечты побыть с Рейвен откладываются на неизвестный срок. — Может, она попозже придёт? — Я, конечно, понимаю ваше желание заняться горячим необузданным сексом с утра пораньше, — парирует Кларк и добавляет как бы в сторону: — Хотя, спорю, вы и так делали это всю ночь. Она идёт к двери и распахивает её настежь. — Но там вода бьет из-под раковины, а инструменты под замком в твоей мастерской, Рейвен. Давай, поднимайся, пока мы не залили весь второй этаж. Мерфи от тебя никуда не денется. Игнорируя тяжёлый взгляд Рейвен, она машет ручкой и исчезает за дверью, плотно её прикрыв. Рейвен закрывает лицо руками и стонет. — Вот блядство! Мерфи подходит к кровати и садится на край, кладя ладонь на бедро Рейвен. — Да, Кларк оказалась той еще штучкой. Рейвен опускает руки и смотрит на него. — Что ты там ей сказал? — гневно спрашивает она у Мерфи, и он даже отшатывается, мгновенно убирая ладонь с её ноги. — Эй, ты чего, тормози! Я просто сказал ей правду. — Какую правду? Мерфи закатывает глаза и вздыхает, прося небеса послать ему побольше терпения. — Она сказала «ты её любишь». Рейвен пристально смотрит на него и молчит, а потом вопросительно поднимает бровь, словно говоря — «и что?». — Она не спрашивала меня, понимаешь? Просто сказала — «ты её любишь». — И ты не мог соврать? — взвивается Рейвен, снова приходя в состояние бешенства. Мерфи, хмурясь, смотрит на нее. — Зачем? — Неужели ты не понимаешь? Теперь все будут знать об этом и… — Если мы попросим Кларк, то она никому ничего не скажет. — Да? А ты слышал, что она сказала? Я первая, кто заметил, но не последняя. Значит, через неделю об этом будет знать весь лагерь. — И что? — И что? Мерфи некоторое время молчит, а потом понимающе качает головой. — То есть ты стыдишься, — говорит он спокойно, хотя внутри у него бушует настоящий ураган. Лицо Рейвен вытягивается, она открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова не приходят. Мерфи горько усмехается. — Ладно, — произносит он спустя минуту. — Я понял. Я поговорю с Кларк и скажу, чтобы молчала, не волнуйся, а сам буду вести себя так же, как обычно, даже ещё хуже. Никто ни о чем не догадается. Рейвен все так же молчит. Она сидит, обхватив колени руками, и смотрит на него, словно не знает, что сказать, и это лучший ответ. Мерфи встает. — Ты… гхм… одевайся, не буду мешать, а я пойду готовиться, мне сегодня на охоту. Он хватает куртку и бросает мимолетный взгляд на букет, который все также лежит на тумбочке. Рейвен наблюдает за ним с затравленным выражением в глазах. Мерфи хочет что-то добавить, но потом машет рукой и идёт к двери. — Стой! — вскрикивает Рейвен порывисто. Мерфи оборачивается. Лицо Рейвен заливает горячий румянец, и Мерфи видит, как её пальцы нервно комкают край одеяла. — Ты не мог бы… — начинает она, но ее голос предательски дрожит, и девушка откашливается. — Ты не мог бы поцеловать меня? — тихо спрашивает она, не сводя с него взгляда, и у Мерфи внутри словно рушится плотина. Горячее чувство, которому он не может дать названия, затапливает его, и он не сразу реагирует, хотя все его тело до боли напряжено. — Я не могу подойти к тебе, — Рейвен кивает на скобу, которая лежит на кровати. — Я бы очень хотела сейчас добежать до тебя и остановить, но я не могу, а если ты уйдёшь, то мы не сможем поговорить до вечера. Я не хочу, чтобы ты ушёл… так… Мерфи и сам не успевает понять, как его ноги делают три больших шага к кровати, и Рейвен повисает на нем, обхватывая ногами его бедра, а руками шею, и ее губы оказываются на губах Мерфи, горячие, соленые и отчаянные, и он моментально целует ее в ответ, прижимает к себе, скользя ладонями по гладкой спине, и поцелуй длится и длится, пока у обоих не кончается дыхание. — Ты все неправильно понял, — шепчет Рейвен, прижавшись лбом ко лбу Мерфи, когда они отрываются друг от друга. — Я не стыжусь того, что я с тобой, Джон. Посмотри на меня. Он слегка отстраняется и смотрит ей в глаза, и внутри у него все сладко ноет при мысли, что она вновь назвала его по имени. — У меня нет такого опыта долгих отношений, как у тебя с Эмори, и я не умею… я не знаю, как это работает, — говорит Рейвен, обхватив его щеки ладонями. — Я просто не хочу, чтобы это заканчивалось, понимаешь? И я боюсь, что, если они все узнают, то все пойдёт к черту, и мы… потеряем не только нашу дружбу, но и нечто большее. Мерфи улыбается и притягивает её к себе для ещё одного поцелуя. — Я тоже этого боюсь, Рейвен, — отвечает он. — Знаешь, ты самое ценное, что у меня есть в этом мире. Она держит руку на его щеке и молчит, глядя ему в глаза. — Но я хочу, чтобы ты была со мной, больше всего на свете, и мне кажется, если мы этого захотим, то справимся. Мерфи целует её в нос и осторожно опускает на кровать. — И, кстати, — говорит он, нависая над Рейвен, и скользит ладонями по ее бедрам. — Что-то мне подсказывает, что нашу дружбу мы уже просрали. — Да? — улыбается Рейвен, хотя в её глазах стоят слезы. — Ты думаешь? — Я думаю, что тебе нужно срочно одеться, иначе я сейчас повалю тебя на кровать, и женщины останутся без душа, а все остальные — без еды. Мои благие намерения слабеют с каждой минутой. Он нежно сжимает рукой ее левую грудь, и Рейвен выгибается. — Черт, — Мерфи заставляет себя оторваться от неё и, выпрямившись, поправляет ширинку, стараясь отвлечься от ноющей боли в затвердевшем члене. — Слабеют, говоришь? — бормочет Рейвен, наблюдая за ним с улыбкой. Он вскидывает на нее глаза. Она сидит на кровати, скрестив ноги и прикрыв лодыжками пах, темные глаза сверкают, и Мерфи качает головой, глядя, как спутанные пряди волос струятся по ее обнаженной груди. — Ты оденешься, наконец? — рычит он, и Рейвен качает головой, откровенно издеваясь. — Мне нравится, когда ты смотришь на меня… так… Мерфи закатывает глаза и стонет. При мысли о том, что впереди целый день, в течение которого он будет вдали от Рейвен, и у него не будет возможности её поцеловать, а уж тем более снова раздеть, его охватывает тоскливое чувство безнадежности. Он бросает на Рейвен гневный взгляд и хватает свою куртку. — Все, я пошёл, — решительно говорит Мерфи и выходит за дверь, слыша за спиной смех Рейвен. Вот ведьма, думает он, прекрасно же поняла, что с ним творится, и специально дразнит. Похоже, его жизнь теперь будет похожа на другой вид ада: раньше он мечтал о Рейвен, не зная, что такое быть с ней, а отныне он будет мучиться ещё больше, вспоминая об этом.