Неистовые люди

Выйдя из комнаты, Мерфи бросается наверх, почти бежит по лестнице, ведущей к люку, а потом, оказавшись на берегу озера, раздевается и погружается в холодную по-утреннему воду. Купание помогает немного остудить горящее тело, а еще проясняет мозги. Когда спустя пятнадцать минут Мерфи вылезает из воды, ему кажется, что он родился заново. Горячий сумбур этой ночи и страстное желание, конечно, никуда не уходят, а просто отступают на второй план, и Мерфи с огромным аппетитом завтракает, сидя на бревне у остывшего костра, потом берет ружье и еды на дорогу и уходит в лес. Сегодня он хочет побыть один, поэтому никого не берет с собой. Он торопится, зная, что скоро наверх поднимутся его друзья, и во главе, конечно, будет вездесущая Кларк, которая отныне в курсе их с Рейвен бурного романа, а вступать в очередную беседу с любопытной до чужих отношений Гриффин Мерфи совсем не хочет. Ему жаль Рейвен, которой придётся отдуваться за двоих, потому что он не сомневается, что в течение дня Кларк вытянет из нее все (или почти все) подробности предыдущей ночи, но всё же Рейвен женщина и лучше знает, как разговаривать со своей подругой. Так что, постояв у входа в бункер с винтовкой в руке, Мерфи решительно разворачивается и уходит по той же тропе, по которой он шёл утром, чтобы нарвать лилий. Мысль о том, чтобы спуститься вниз и как следует попрощаться с Рейвен, крайне заманчива, но Мерфи прекрасно понимает, что, увидев ее, он уже не сможет держать руки при себе, и кончится все это тем, что он просто затащит механика в первый попавшийся укромный угол, прижмет к стене и возьмёт силой. Нет, не силой. Мерфи идёт по лесу, не замечая, как ветки хлещут его по лицу. Ему не придётся брать Рейвен силой, судя по сегодняшней ночи. Она отвечала ему так, как ни одна женщина до этого, с той же страстью, с которой он накидывался на нее. Её не пугала ни сила его желания, ни его напор, и оказалось, что они идеально совпадают в постели. Как, думает Мерфи, черт возьми, так случилось, что рядом с ним много лет ходила женщина, созданная прямо для него, а он это прошляпил? Как мог быть с Эмори, убеждая себя, что любит её? Если Рейвен его бросит, то он никогда больше не сможет посмотреть ни на одну женщину, потому что все они будут — не она. Вот ты влип по самую задницу, Джон Мерфи. Теперь она скрутит тебя в бараний рог и будет вертеть тобой, как захочет, а ты будешь умолять её и ползать на коленях, чтобы она снова разрешила к себе прикоснуться. Просто отлично. Тело Рейвен — как наркотик, оторваться от которого оказалось невозможно, и Мерфи уже ощущает ломку, а ведь ему нельзя отвлекаться, он должен охотиться, должен вернуться с добычей, чтобы его друзья не голодали, и ему нельзя все время вспоминать о том, как дрожало тело Рейвен, когда она кончала в его руках. Целый день Мерфи проводит в лесу, валяясь на траве в ожидании добычи, но везёт ему только к вечеру. Весь этот долгий день в его голове крутятся две неотступные мысли, и обе они приводят Мерфи в состояние подавленного бешенства. Первая — это как устоять перед чарами Рейвен и не дать ей повесить его яйца себе на шею. И вторая — про станцию. Вчера в пылу страсти он забыл об АЭС и потом, утром, тоже не хотел поднимать эту тему, боясь, что болезненные воспоминания разрушат то прекрасное, что было между ними. Но теперь, мучаясь от бесконечного и жестокого желания, он снова задает себе вопрос, почему Рейвен промолчала и что она собирается делать дальше. Он вдруг понимает, что за всю эту долгую ночь, проведенную с Рейвен, он ни разу не подумал о ней. Точнее, он думал о ней не переставая, но лишь в том смысле, который заставлял их обоих задыхаться от страсти, и Мерфи настолько был сосредоточен на физическом удовольствии женщины, находящейся в его объятиях, что не вспомнил о том, как она чувствует себя после всего этого и что ей по-настоящему нужно. Он допускает мысль, что нравится Рейвен, раз уж она легла с ним в постель, но разве это так уж много значит? Во время ночных бодрствований на Кольце, когда Рейвен пыталась придумать, как спустить их на Землю, они многим делились друг с другом, и то, что она рассказала сегодня ночью про способы почувствовать себя лучше, не стало новостью для Мерфи, потому что он знал, что Рейвен после Финна была с мужчинами, и, возможно, её страстный темперамент просто выбрал на этот раз его, Мерфи, и не стоит придумывать себе ничего больше. Но она осталась, так ведь, нашептывает голос в его голове, она осталась с тобой до утра, хотя могла уйти, и это было бы вполне в её духе, но она осталась, она позволила тебе ласкать её, будто тоже хотела этого, и ты целовал её перед уходом, и после этого поцелуя не может не быть продолжения, разве нет? Да, это так, но это тоже ничего не значит — секс ведь был потрясающий, а эндорфины толкают людей на всякие глупости, и Рейвен все равно промолчала про станцию. Неужели она действительно подумала, что он был прав, когда велел ей молчать? Или?.. Есть и вторая версия, которая приходит на ум Мерфи, и она настолько неприятная, что он не хочет об этом думать. Вдруг Рейвен хочет держать эту информацию про запас на тот случай, если Мерфи накосячит? Вдруг это оружие, которое она будет хранить за пазухой и сможет воспользоваться им, когда что-то пойдёт не так, ведь что-то всегда идёт не так, тем более в случае такой нестабильной пары, как она и Мерфи? Эта мысль неотступно беспокоит его почти весь день, но Мерфи гонит её от себя, и в конце концов решает, что сегодня не даст ей возможности соблазнить его своим прекрасным телом, пока не выяснит этот вопрос. Да, он будет твёрдым и мужественным, и Рейвен придётся дать ему объяснение. Так думает Мерфи, лёжа в засаде возле тропы, где он видел следы кабана, и в конце концов ему везёт — добыча почти сама идёт к нему в руки. В лагерь он возвращается уже в темноте, держа на плече огромный окорок кабана, которого, конечно, не смог бы дотащить до бункера целиком. Пришлось отрезать приличный кусок, которого хватит на пару дней, а за остальным нужно будет вернуться завтра, надеясь, что за это время другие животные не растащат тушу по кускам. Впрочем, живности в лесу так много, что им остаётся только заготавливать её, и можно не беспокоиться — до следующей зимы они точно успеют запастись мясом. Мерфи тащит тяжелый окорок на плече, кровь животного пропитала всю футболку, и он уже порядком устал, но при мысли о том, что он идёт к Рейвен, его вдруг охватывает чувство, которого Мерфи никогда не испытывал. Он ощущает себя первобытным охотником, добытчиком, возвращающимся сквозь тёмный лес в свою пещеру, где его ждёт женщина, которая уже развела костер и вскипятила воду, чтобы умыться. И вот он входит, бросает ей под ноги добычу, он пахнет кровью, потом и лесом, он грязен и страшен, и он хочет только двух вещей: поесть досыта, а потом, утолив голод, накинуться на женщину, распять ее на полу своим телом и безжалостно взять, слыша её торжествующие крики, утвердить свое право самца, излить в неё свое семя, дав ей понять, кто её хозяин. Запахи леса кружат Мерфи голову, когда он шагает по траве, его тело словно вибрирует, полное сил и невероятного возбуждения, и когда он подходит к бункеру, то только мощным усилием воли ему удаётся сдержать этот животный порыв броситься на поиски Рейвен. Вокруг костра собрались почти все, кроме Кларк, Рейвен и Хоуп. Когда Мерфи, держа на плече окорок, появляется перед ними, весь покрытый кровью, грязный как чума, его приветствуют громкими криками и смехом, и иллюзия первобытности улетучивается под напором юмора Джордана и Октавии, которые тут же наливают ему полную чашку чего-то вкусного и явно содержащего алкоголь. Мерфи скидывает окорок на землю и, не обращая внимания на шуточки, говорит Миллеру: — Остальной кабан там, в лесу, надо бы его завтра забрать. У меня сил не хватило, здоровый попался. — Я вижу, — с восхищением отвечает Миллер, поднимая окорок и неся его на разделочный стол. — Хорошая добыча. Индра с гордостью хлопает Мерфи по плечу и рассказывает, что они с Гайей наведались в деревню землян, но сетей там не было, зато они нашли погреб с вином, которое те делали из местных ягод. Оно крепче, чем обычное вино, и поэтому не только сохранилось, но и стало особенно вкусным и терпким. Именно его Октавия и Джордан налили Мерфи, и он уже ощущает, как силы возвращаются в уставшее тело, но одновременно с силами снова приходит порыв немедленно найти Рейвен и, утащив в свой отсек, сорвать с неё всю одежду. Разговоры и шутки продолжаются довольно долго, вино льётся рекой, и Мерфи ощущает, как кровь кабана начинает засыхать на коже, стягиваясь неприятной корочкой. — Ладно, ребята, я потом все расскажу, — говорит он, демонстрируя им окровавленные ладони. — Мне бы помыться. — Не напугай девчонок, они там, в бункере, — смеётся Джексон. — Я про Кларк и Рейвен. Увидят тебя в таком виде, и решат ещё, что ты ранен. — Угу, — бросает Мерфи и ныряет в люк, чтобы успеть дойти до душа, пока его никто не заметил. Но не тут-то было. Едва он спускается на последнюю ступеньку лестницы, как слышит весёлый смех, а сверху на галерее появляются Рейвен и Кларк. Они замечают его, стоящего на арене, и лица обеих мгновенно искажаются от испуга. — Господи, Мерфи, что с тобой? — ахает Кларк и бежит к нему, а Рейвен с её ногой, конечно, не может за ней успеть, однако Мерфи видит на её лице беспокойство, когда она начинает, хромая, спускаться по галерее. — Все в порядке, — кричит он Кларк, подбегающей к нему. — Это не моя кровь! Но неугомонная Гриффин уже рядом с ним и тянется, задирая его футболку, чтобы найти раны. Мерфи мягко, но твердо отстраняет её, удерживая за запястья. — Кларк, ты слышишь? Это не моя кровь! Я подстрелил кабана. — Слава богу, — Кларк переводит дух и прижимает руку ко лбу, словно ей дурно. В этот момент в ним подходит Рейвен, и, взглянув ей в глаза, Мерфи мгновенно забывает обо всем, настолько сильно ему хочется прижать девушку к себе и поцеловать. Все утренние обещания самому себе держать дистанцию и не давать Рейвен возможности взять над ним верх, улетучиваются, как дым от костра, и остается только дикое желание коснуться Рейвен. Проницательная, как всегда, Кларк смотрит на него, потом на механика и приглушенно хихикает. — Чувствую, мне надо сваливать, потому что через пять минут тут станет жарко. Если что, Рейвен, это не его кровь. Рейвен бросает на Кларк взгляд, полный раздражения, но блондинка лишь машет рукой и смеётся. — Все, убегаю, — она лукаво подмигивает Мерфи. — Отвлеку остальных, так что пятнадцать минут у вас будет. Постарайтесь не шуметь слишком громко. Когда её шаги замирают на верхней ступеньке пандуса, ведущего на поверхность, Мерфи переводит взгляд на стоящую рядом Рейвен. Она одета как обычно — в джинсы и обтягивающую футболку, на щеке виднеется полоска масла — вероятно, снова возилась с генератором, на руках свежие царапины, а яркие губы слегка поджаты, будто Рейвен чем-то смущена. — Ты завязала волосы в хвост, — говорит Мерфи тихо. Рейвен меняется в лице, её брови изумленно приподнимаются, а потом она вдруг опускает глаза и нервно проводит рукой по волосам. — Ну да, — отвечает она, краснея, и Мерфи ухмыляется, довольный тем, что сумел её смутить. — Я… это… Он едва не нарушает свои собственные правила и не бросается прямо к ней, чтобы поцеловать, но, осознавая, что он весь покрыт кровью и вспотел, как тысяча рабочих каменоломни, Мерфи сдерживает порыв. — Мне нравится, — сообщает он ей, и Рейвен поднимает на него взгляд. — Просто я сегодня много времени провела в мастерской, и мне так было удобнее… — Да-да, — смеётся Мерфи, направляясь к лестнице. — С моей стороны было весьма самонадеяннно ждать, что ты это сделала для меня, так? Рейвен ничего не отвечает, и, обернувшись, Мерфи видит, что она закусила губу и смотрит ему вслед, качая головой. — Я в душ, — говорит он, показывая на свою грязную одежду. — Не хочешь присоединиться? Рейвен вскидывает подбородок. — Не надейся, — отвечает она с ухмылкой. — Я подожду тебя здесь. — Ладно, справлюсь сам, — Мерфи пожимает плечами и уходит, изо всех сил стараясь не оборачиваться. Он уже снова настолько сильно возбужден, что это даже смешно. Ночью они три раза занимались любовью, однако Мерфи ощущает себя так, словно у него не было женщины по меньшей мере год. Неужели Рейвен теперь всегда будет оказывать на него такое действие? Он встаёт под душ и делает воду едва теплой, чтобы слегка остудить горящее тело, но это слабо помогает. Мерфи даже думает о том, чтобы по-быстрому кончить, пока есть возможность, но потом отказывается от этой мысли. Если Рейвен захочет быть с ним сегодня, он должен показать ей все, на что способен, и удовлетворить её так, чтобы она никогда больше и не думала о сексе с кем-то, кроме него. День был долгий, и у неё явно было много времени, чтобы все обдумать, а это означает, что Рейвен вполне могла начать сомневаться в их общем будущем, и теперь Мерфи нужно не дать ей возможности остановить то, что происходит. Нужно было все же затащить её в душ, с досадой думает он, вытираясь, а потом вспоминает, что не взял сменную одежду. Когда он выходит в коридор в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, то видит, что Рейвен ждёт его, прислонившись к стене. Одного лишь взгляда, брошенного на нее, оказывается достаточно, и вот уже её руки крепко обнимают его за шею, а ноги обхватывают бедра, и поцелуй Рейвен столь же горячий, сколько и страсть Мерфи, который не заботясь о том, чтобы не сделать больно, жадно впивается в её губы. Ему кажется, будто он глотает огонь. Рейвен пахнет так, как она всегда пахнет, и ее поцелуй, тепло, ощущение её тела рядом выветривают все тяжёлые мысли из головы Мерфи. — Я так скучал по тебе в лесу, — шепчет он, отрываясь от ее губ и прокладывая дорожку полуукусов-полупоцелуев по шее. — Чуть не спятил там от тоски. — Я тоже по тебе скучала, — бормочет Рейвен, зарываясь пальцами в его волосы. Рот Мерфи скользит по ее груди, прикрытой тканью футболки. — Но надо идти, а то они заподозрят… — Ты разрешишь мне прийти к тебе ночью? Он наклоняется и прикусывает торчащий сосок прямо через футболку, и Рейвен стонет. — Что? — задыхаясь, спрашивает она, дергая его за волосы. — Я хочу быть с тобой сегодня, ты будешь меня ждать? — Мерфи изо всех сил втискивает свои бедра ей между ног, давая понять, насколько он твёрд под тканью полотенца. — Да, конечно, да, — она берет его за голову и отрывает от своей груди. — А сейчас надо идти, а то кто-нибудь заподозрит. Мерфи знает, что в момент, когда она нежно, но твердо отталкивает его от себя, все эмоции, которые его обуревают, написаны на его лице, но он столько лет притворялся, что теперь ему все равно. Разумом он понимает, что Рейвен просто не хочет афишировать то, что между ними происходит, и он не может сказать, что ему самому не страшно, что все о них узнают, но это все равно причиняет боль. Он хотел бы орать на весь мир, что любит Рейвен и что каким-то чудом она позволила ему быть рядом, целовать её и надеяться на продолжение, но при этом ведущей в их отношениях остаётся она, и именно она диктует правила. Мерфи не уверен, что ему это нравится. Все мысли, которые он так старательно гнал от себя, вернувшись в лагерь, возвращаются с новой силой, и желание отступает, оставляя досаду и раздражение. — Что такое? — знакомым напряженным тоном спрашивает Рейвен, отходя на шаг назад. Воздух между ними сразу становится наэлектризованным. — Ничего, — Мерфи пожимает плечами и поправляет полотенце, которое предательски топорщится спереди. Иногда он просто ненавидит свое тело и то, как оно реагирует на Рейвен. Глаза Рейвен опасно сужаются. — Ты хочешь всем рассказать, что мы спим друг с другом? — без обиняков бросает она, топая здоровой ногой. Мерфи поднимает руки вверх. — Стоп, что ты завелась? Ты сказала, что не хочешь, чтобы кто-то знал, и я согласился, разве нет? — Да, но ты не можешь с этим смириться, как я посмотрю, — Рейвен хмурится. Мерфи глубоко вздыхает. — Какая разница, с чем я смирился, а с чем нет? Я хочу, чтобы ты была счастлива. Если тебе легче, когда мы скрываемся, то пусть так и будет. Пару секунд Рейвен с подозрением смотрит на него. — Но ты хочешь всем рассказать, — произносит она, втягивая в рот нижнюю губу. Мерфи едва слышит её слова, потому что в этот момент представляет себе, как делает то же самое — закусывает её губу перед тем, как поцеловать. Её нужно все время целовать, думает он, и не давать ни разговаривать, ни думать, потому что когда эти прекрасные губы открываются, то говорят вещи, от которых больно. — Мне плевать, кто что думает, — произносит он устало. — Это касается только нас двоих. — Вот именно! Только нас двоих, и нечего впутывать остальных, черт возьми! — шипит Рейвен, и Мерфи видит, что не ошибся, когда думал, что сегодняшний день его любовница посвятила не самым приятным мыслям об их отношениях. — Я сказал, что согласен, успокойся, — раздраженно говорит он, теряя терпение. — А ещё, если ты не заметила, я сказал, что хочу, чтобы ты была счастлива, и если тебе так легче, то мне тоже. — И вообще, — Рейвен, словно не слыша его слов, нервно шагает взад-вперед по коридору. — Мы переспали только один раз, а ты уже хочешь сообщить всем, что мы счастливая пара? Даже если бы она ударила его, то Мерфи бы не было больнее. Он, конечно, тёртый калач и привык терпеть унижения и обиды, в его жизни бывало всякое, но сейчас, спустя минуту после страстного поцелуя, слышать такое от Рейвен — это слишком. Игнорируя острую боль, которая мешает ему дышать, Мерфи заставляет себя выглядеть равнодушным. — Конечно, Рейес, — он плотнее затягивает на бёдрах полотенце, внезапно осознав, что стоит перед Рейвен почти голышом. — Один раз ведь ничего не значит, правда? Рейвен, кажется, только сейчас понимает, что именно она сказала, потому что ее глаза расширяются, и она открывает рот, пытаясь что-то произнести, но Мерфи уже машет рукой и отворачивается. — Мне нужно одеться, увидимся наверху, — бросает он и как можно быстрее спешит в свой отсек, чтобы она не смогла его догнать. Впрочем, на галерее за его спиной стоит абсолютная тишина. **** Наверху пир идёт полным ходом: вино, принесенное Индрой и Гайей, уже закончилось, и в ход пошел старый добрый самогон, окорок аппетитно шкворчит на костре, а голоса друзей и их смех звучат особенно громко в стоящей вокруг тишине лесного озера. Выходя из бункера в чистой тёплой одежде, Мерфи с удовольствием вдыхает прохладный воздух и только теперь ощущает, как сильно он проголодался. Он видит, что Рейвен и Кларк стоят возле разделочного стола и о чем-то тихо разговаривают, нарезая мясо на тонкие полоски для копчения, и Мерфи сжимает зубы от досады и решает, что не будет вообще смотреть в сторону Рейвен. Она ясно дала ему понять, что к чему, и теперь все вернулось на круги своя, так что нужно просто успокоиться. Сегодня он как следует напьётся, потом уснёт крепким сном, не думая о Рейвен, а завтра будет новый день, и, возможно, что-нибудь решится само собой. Жизнь научила Мерфи еще и тому, что иногда вещи происходят сами по себе, и нужно просто дать событиям идти своим чередом. Слегка успокоившись, Мерфи проходит к костру, садится на бревно, берет стакан, подставляет его Джордану, который разливает самогон, и быстро выпивает первую порцию. Как хорошо начинался сегодняшний день, думает он, ощущая огненную волну, бегущую прямо в желудок, и как погано все закончилось. Подняв голову, он ловит на себе внимательный взгляд Рейвен, но в её глазах больше нет ни нежности, ни тепла. Она смотрит на него так же, как смотрела когда-то в посадочном модуле, после того рокового выстрела — жестко, непримиримо и упрямо. Мерфи хмыкает и отводит взгляд в сторону, заводя разговор с Джорданом, которому не терпится услышать об охоте. Джордан ещё так молод, и он всегда расстраивается, если его не берут в лес, но Кларк, опекающая его как сына, не разрешает ему ходить туда ни с кем, кроме себя, и теперь, слушая рассказ Мерфи, юный отпрыск Монти и Харпер весь трясётся от возбуждения, настолько сильно ему хочется тоже стать охотником. Проведя большую половину своей жизни на корабле в почти полной изоляции, он никак не может насытиться всеми возможностями, которые ему предоставила Земля, и порой даже Мерфи умиляется, когда видит молодой энтузиазм Джордана. Мерфи отстраненно рассказывает, фиксируя события сегодняшнего дня, но его внимание сосредоточено на стоящих возле костра девушках: Кларк, Рейвен и Эко. Они дожаривают кабана, оживленно переговариваясь, и тут до Мерфи долетает смех Рейвен, который для него сейчас словно удар в лицо. Как она может быть такой беспечной, веселой и спокойной, как может смеяться, словно не она час назад разрушила все прекрасное, что было между ними, бросив одну-единственную фразу и разбив ему сердце? Он подталкивает Джордана локтем и протягивает ему свой пустой стакан: — В этот раз побольше, пожалуйста. — Понравилось, да? — смеётся Джордан, не подозревая, что Мерфи сейчас выпил бы и тормозную жидкость, если бы она могла затуманить ему рассудок. Он пьёт ещё и ещё, а потом наступает очередь кабана, которого Эко замариновала в листьях какого-то растения, делающего мясо мягким и сочным, и еда превосходна, вот только Рейвен смеётся все чаще, а Мерфи все больше пьянеет, и тогда ему в голову приходит мысль, от которой пальцы ног обдает леденящим холодом, но Мерфи уже не способен все как следует обдумать. Он и сам не помнит, какой по счету стакан самогона в его руке, когда поднимается и, держась за плечо Джордана, громко говорит, привлекая всеобщее внимание: — Эй, ребята, можно мне кое-что сказать? Он замечает, как взгляд Рейвен тут же обращается к нему, но пока что она делает это неосознанно, потому что Кларк, сидящая рядом, все ещё продолжает что-то ей говорить, и Рейвен рассеянно кивает в ответ, а Мерфи ждет, когда все замолчат, однако в общем гвалте голосов этого не так-то просто добиться. — Люди! Секунду внимания! — ещё громче орёт Мерфи, и тут уже воцаряется тишина, и лица всех присутствующих поворачиваются к нему. — Тост? — смеётся Октавия и высоко поднимает свою кружку, а Мерфи, пьяно усмехаясь, повторяет её жест. — Почти… Все, кроме Кларк и Рейвен, улыбаются и тоже поднимают свои стаканы и чашки, однако Мерфи продолжает молчать. Он видит, как испуганно расширяются глаза Рейвен и как Кларк, сидящая рядом с ней, толкает подругу локтем в бок, привлекая её внимание, но Рейвен не реагирует. Усмехнувшись, Мерфи отворачивается от них и говорит, обращаясь ко всем сразу: — Я хотел кое-что сказать вам, и сейчас как раз подходящий момент. Он замечает, что Рейвен делает порывистое движение, словно хочет встать, а Кларк удерживает её, взяв за руку. К счастью, больше никто этого не видит. — Дело в том, что мы с Рейвен… — начинает Мерфи и специально замолкает на несколько секунд, наслаждаясь ужасом, который написан на лице Рейвен. Услышав его слова, она моментально бледнеет, напрягаясь всем телом, и Мерфи кажется, что она вот-вот вскочит с места, чтобы подбежать к нему и силой заставить молчать. Ему почти хочется, чтобы она это сделала, чтобы проявила какие-то чувства, чтобы перестала вести себя так, будто между ними ничего не было. — Мы недавно ходили в поход за деталями, вы же помните? — продолжает он, и теперь уже сидящие вокруг костра друзья перестают улыбаться. Что-то в тоне Мерфи настораживает их, и он сам ощущает, как необратимо текут мгновения, пока у него есть время, чтобы остановиться. Но, конечно, он этого не делает. — И мы кое-что нашли, — теперь уже Мерфи смотрит только на Рейвен. На её лице ни кровинки, нижняя губа закушена, и она едва заметно мотает головой, словно умоляя его замолчать, но уже поздно. — Может, ты им расскажешь? — растянув губы в подобии улыбки, спрашивает Мерфи у Рейвен, но она все так же сидит, молча смотря на него. Удивленная тишина царит вокруг них, все переглядываются, но явно не могут понять, что происходит, и лишь Кларк с Рейвен выглядят не столько ошарашенными, сколько удрученными. — Ладно, тогда я сам. Короче… Он обводит взглядом всех сидящих у костра. — Мы нашли атомную электростанцию. Она в нескольких милях отсюда, на берегу реки, в которую впадает это озеро. На мгновение наступает тишина, и Мерфи видит, как все вокруг опять начинают переглядываться, но теперь к ним присоединилась и Кларк, которая смотрит то на него, то на Рейвен, сидящую с опущенной головой. Мерфи видит, как дрожат её плечи. Кларк хмурит светлые брови и трогает Рейвен за колено, привлекая ее внимание, но механик не поднимает голову, упорно изучая носки своих ботинок. — Станция полностью готова к использованию, её нужно только запустить, — продолжает он, отхлебывая самогона из кружки, и не успевает ничего добавить, как тишина взрывается гулом голосов. — Что? — одновременно спрашивают Кларк и Найла, обращаясь к Рейвен. Та не отвечает. — Какого хрена? — это уже Октавия. — Откуда она тут взялась? Миллер и Джордан, нахмурившись, переводят взгляд с Рейвен на Мерфи и обратно, а он лишь разводит руками, как бы говоря — «а я-то что?» — Почему вы нам сразу не сказали? — спрашивает Гайя у Мерфи. Он пожимает плечами и кивает в сторону Рейвен. — Спроси её. — Рейвен, почему ты мне ничего не сказала? — Кларк трясёт Рейвен за плечо, но девушка продолжает молчать, уставившись в землю. — Это старая станция? — спрашивает Индра. Мерфи качает головой. — Нет, она новая, это точно. Выглядит так, будто её вчера построили. — Старые станции не могли уцелеть, — веско говорит Эко. — Все на Земле было уничтожено Высшим Пламенем. — Охренеть, — потрясенно произносит Джордан и выпивает залпом оставшийся в его кружке самогон. — А ты почему нам не сказал? — встревает Джексон, теперь обращаясь уже к Мерфи. Тот пожимает плечами и садится обратно на бревно. — Вот сейчас и говорю. Он бросает быстрый взгляд на Рейвен, которая в этот момент поднимает голову, чтобы посмотреть на него. В её глазах стоят слезы, но Мерфи слишком хорошо знает, что теперь Рейвен ни за что не заплачет. Вместо этого она спрашивает, глядя на него так, будто рядом с ними никого нет: — И почему ты сейчас это говоришь? Она так отчетливо выделяет слово «сейчас», что вокруг мигом воцаряется тишина, и даже Кларк, которая лишь качает головой, смотря на Мерфи, выглядит совершенно убитой. Глаза Рейвен кажутся чёрными на фоне яркого пламени костра, и явную ненависть в её голосе нельзя спутать ни с чем другим. Мерфи судорожно сглатывает и сжимает стакан в руке. — Потому что мне теперь все равно. Он видит, как взгляды друзей мечутся между ними обоими, потому что никто не понимает, что происходит, и пытается удержать себя на одном месте, хотя ему дико хочется вскочить и убежать. — Ясно, — отвечает Рейвен, а потом ее красивые губы кривятся в едва заметной усмешке, она отводит взгляд от Мерфи и спокойно говорит, обращаясь к Кларк: — Я не сказала вам, потому что не была уверена, что смогу её запустить. Тут уже приходит очередь Мерфи потрясенно пялиться на Рейвен, но она лишь расправляет плечи и встаёт, неловко опираясь на подставленную руку Кларк. — Я понимаю, что вы все в шоке, — говорит она твердо и ровно. — Но Мерфи правильно сделал, что рассказал вам об этом. Станция действительно готова к использованию, и я могу её включить. Вопрос в том, что вы решите. Если скажете, чтобы я сделала это… я сделаю. Потом она слегка наклоняет голову, смотрит прямо на Мерфи и спокойно произносит: — Мне теперь тоже все равно.