Плод в ладонях

Он видит Лю Цинге. ...Значит, тварь ухитрилась наконец взломать последний замок. Вот только схалтурила, то ли вконец растеряв свои сомнительные таланты, то ли понадеявшись на невнимательность Шэнь Цзю, и создала кошмар топорно. Посредственно. Да, именно. У него остался лишь один глаз, но детали Цзю все еще различать в состоянии, да и воспоминания о прошлом еще не до конца стерлись. ...Плохая, топорная работа. Совсем не то, что с Ци Ге. Там ощущался размах и кропотливость, если отбросить все его чувства и действия, что происходили в кошмаре. Тварь решила натянуть иллюзию Цинге на какого-то демона? ...Нет. Тварь, насылая кошмар, всегда заставляет забывать, что за обрубок из себя представляет тело бывшего Горного Лорда. В кошмаре, по крайней мере в начале каждого сна, у Цзю есть и руки, и ноги. ...То, что осталось от его тела, действует больше на рефлексах. Попытаться отбиться, попробовать не дать рукам шиди Му влить в себя отвар... ...Не отвар. Кровь. Нет. Сначала какая-то жидкость из крошечного, меньше мизинца, прозрачного флакона, что лопается под пальцами «Лю Цинге». А потом кровь, которую иллюзия мертвого шиди нацедила из собственного запястья. Кровью его поила тварь, сначала – чтобы причинить боль, после – чтобы Шэнь Цзю не умер слишком быстро. Чтобы продолжил жить, даже когда его золотое ядро разрушили, и тело перестало регенерировать. ...Он не хотел, видит Ци Ге, не хотел больше пить ничьей крови. То, что с ним делала тварь, было невыносимо. Цзю хотел умереть. Он пытался. Кто бы знал, как трудно убить себя, когда нет рук. Он пытался проглотить осколки меча Ци Ге – и тварь раз за разом успевала в последний момент. А потом, видимо, заскучав, сапогом отпихнула все, что осталось от Главы Цанцюн, чуть дальше. И приказала вбить в пол камня кольцо, к которому Цзю приковали цепью. Будто собаку. – Давайте вы сейчас попробуете. – Улыбаясь, предложила тварь. – Уверен, мой Учитель изыщет способ. До осколков было рукой подать. До осколков было невозможно добраться. Шэнь Цзю лишь надеялся, что однажды кто-то из демонов случайно подопнет ближе один или два острых металлических кусочка. ...Поддельный Цинге склонился над ним, спрашивая что-то, принялся заворачивать в расстеленную на камнях накидку. Накрыл с головой, взял на руки, прижимая к себе... Кажется, это из-за тепла. Шэнь Цзю оказался прижат к чужому телу, что был во много раз теплее ледяного камня. Сквозь собственную панику, безумный рефлекторный ужас от чужих прикосновений, и жар иссохших меридиан, по которым Му Цинфан пустил, кажется, весь свой резерв ци, Шэнь Цзю позорно для даже бывшего звания Горного Лорда скатился в беспамятство. ...Пробуждение было странным. Цзю медленно вдохнул, улавливая чужие запахи, и в ошеломлении распахнул глаза. Его тюрьмы больше не было. Если уж точнее, то наверняка она осталась, никуда не девшись. Вот только Цзю в ней больше не находился. Он был... В доме. В жилище, похожем на человеческое, но пребывающее в плачевном состоянии. На бывшей определенно хозяйской кровати, в коконе из одеял, видимо, натасканных отовсюду. Часть из них пахла пылью, часть – почти выветрившимся благовониями. ...Для иллюзии или кошмара, что насылала тварь, все было слишком... Обыденным. Тварь халатно не уделяла внимания деталям, сосредотачиваясь на персонажах. А вот паутину наверху, под полинявшим балдахином, сделать не додумалась ни разу. ...Паутина была огромной, в центре которой сидел удивительно маленький для такого творения паук. Что-то было не так. Что-то выбивалось, отличалось. Не снаружи – внутри него самого. Шэнь Цзю забывшись, вдохнул слишком глубоко, тревожа неправильно сросшееся ребро. ...Боли не было. Никакой. Нигде. Первую, паническую, мысль о том, что его тело наконец умерло, но твари удалось поймать и запечатать душу, Цзю откинул довольно быстро. Всего-то и нужно было, что попытаться дернуться, будто бы подражая движениям гусеницы. ...Небеса и преисподняя, кто бы знал, что бывший Горный Лорд закончит в роли гусеницы... Тело у него оставалось. Искалеченное, ущербное, со сломанными и неправильно сросшимися костями, с поврежденными внутренностями, которые, на потеху твари, порой терзали кровавые паразиты... Тело было. А боли – нет. Но ощущения не были обрублены. Цзю ощущал тяжесть и жар одеял на груди, мягкость под спиной, подушку под затылком. В меридианах все еще ощущалась ци Му Цинфана последним даром. ...Значит, бывшего Лорда пика Цяньцяо, а ныне лекаря на службе у Императора больше в живых не было. Последнего брата его семьи не было. Больше Цзю в живых ничего не могло удержать. Но он жил. Лежал в одеялах в чужом заброшенном доме, дышал, и слушал шуршание за стенкой. Его за каким-то лядом спасли, вытащив из подземелья, будто бы человеческая палка представляла из себя большую ценность, чем лучший целитель всего Цанцюн. ...Лучше бы украли шиди Му. Младший брат был достоин жизни больше, чем он. Скрипнула просевшая дверь, пропуская в комнату иллюзию Цинге. ...Даже не иллюзия. Просто человек похожего роста и телосложения, с едва уловимыми сходствами лица, и неряшливо скрученными в низкий узел черными волосами на затылке. Без высокого хвоста и челки обман зрения становился отчетливо виден. Как и то, что этот «Цинге» был женщиной. Девой того неопределенного возраста, когда заклинательница в юности правильно сформировала золотое ядро и остановила бег неумолимого времени для своего тела. – Ты пришел в себя. – Спокойно сообщила дева (женщина?), будто бы заранее знала, что Цзю уже очнулся. Будто бы рядом с ним лежал оповещающий талисман. – Отлично. Шэнь Цзю уставился на чужое открытое лицо, пытаясь понять, чего от него хотят. А от него определенно чего-то хотели, раз украли его полумертвое тело из-под носа Императора. Нужно было быть глупцом, если женщина (или кто еще стоял за ней, организовав все) совершила это без должного мотива и подготовки. – Ты без предупреждения начал умирать у меня на руках. Пришлось искать укрытие. – Она безбоязненно приблизилась, опустила на крошечный столик возле кровати две плошки, рядом с каким-то развернутым огрызком свитка. Чуть развела пустыми рукам. – Нашлось только такое. Надеюсь, хозяева не обидятся. Спальня выглядела заброшенной и запущенной. Если хозяева этого дома и оставались живы, то давно уже покинули собственное жилище. – Послушай... – Дева на миг задумалась, коснувшись пальцами переносицы, – как там тот лекарь говорил... Шисюн Шэнь? Шисюн Шэнь, слушай, я тебе частично восстановила кровеносную систему и часть желудка, но мне нужно закончить перед тем, как идти дальше. У меня осталась последняя порция обезболивающего, и лучше подлатать тебя сейчас, чтобы потом не останавливаться. Не то, чтобы у тебя был шанс отказаться, так что будет лучше, если все пройдет добровольно. Шэнь Цзю почти судорожно обвел взглядом кровать. Часть одеял покоилась по краям, скатанная в валики, будто для ребенка, что только начал ползать, но не свалился с покрывал по неосторожности. ...Подвижности в нем не больше, чем у младенца. ...Тварь на подобный кошмар расщедриться не могла. Она всегда торопилась, пыталась выбить самые сильные эмоции, самые яркие крики. Дождавшись едва выраженного кивка, заклинательница подхватила одну из плошек, одной рукой, будто играючи, подтянула Цзю выше на подушку и зачерпнув ложкой какую-то кашицу, поднесла ему ко рту. Кашица была розоватой, смешанной с кровью. Шэнь Цзю плотно сжал губы, выворачивая шею в попытке отвернуться. ...Челюсть ему уже ломали. За строптивость. Когда он впервые не смог заставить себя пить тот отвар, что готовил ему Цинфан. Шиди не смог его уговорить, и поливал лицо солеными слезами, а потом кому-то из демонов надоело ждать своей порции веселья. Заклинательница приподняла бровь. Отодвинула ложку. – Слушай, я понимаю, что тебе плохо и страшно. Подозреваю, что тебя не вчера и не позавчера запихнули в то подземелье, и с тобой там не обращались хорошо. Я примерно в курсе, что ты испытал и пережил, ты меня не знаешь и не можешь мне поверить с первого мига. Но я – не целитель, иначе не умею, а у нас не очень много времени на уговоры. Тебе нужна энергия, чтобы снова не начать умирать, а у меня под рукой только моя кровь. В ней нет никаких паразитов, если ты боишься. – Она вздохнула, и, похоже, перестала изображать всепрощающую ласковую деву. – Я тебя воровала не для того, чтобы ты вот так помер. Так что либо ты мне помогаешь, я тебя долечиваю и мы выдвигаемся, либо – я волью в тебя свою кровь без каши и силой, долечиваю и мы выдвигаемся. ...В курсе, что Цзю пережил? Как вообще здоровая и сильная заклинательница из наверняка благополучной семьи может представить себе отрывание конечностей?! Или изнасилование гребанными демонами, которые решили позабавиться и трахнули его вдвоем?! ...Кашу в него впихнули. И челюсть ломать не пришлось. Цзю, понимая, как его накрывает волнами грязной истерики, послушно, будто ожидающая члена шлюха, открыл рот, и послушно эту сраную кашу глотал. Ему не было больно уже дольше нескольких мяо, и это ощущение хотелось удержать хоть чуточку дольше. Когда не больно – это благо. ...Ах, оказывается, его продавить так легко. Чудо, что твари мозгов не хватило на такую нелепицу... – Вот и молодец. – Прокомментировала дева, убрав опустевшую плошку, и вернув его тело в горизонтальное положение, отодвинула одеяло с плеча. ...А вот и еще одно отличие, прошедшее мимо его разума. Не то, чтобы демоны берегли его одежду, но Шан Цинхуа, а после Цинфан при каждом своем визите пытались его в оставшиеся лоскуты завернуть. Подложить под спину, защищая от холода каменного пола. Протереть влажной тряпицей в попытке промыть раны и смыть следы насилия. Но запах и ощущение чужого семени на нем и в нем оставалось. Сначала призрачным напоминанием, а после смерти Цинхуа – и видимыми признаками. Му не мог к нему прикасаться иначе, чем для вливания дряни в горло. ...А сейчас ничего этого не было. Ни запаха, ни липкого грязного семени, зачастую смешанного с его собственной кровью, что пачкало бедра. Понимая, что внутри он рад, что пока его обмывали и чистили он был в беспамятстве и это благо, Цзю позволил эмоциям пробиться в виде приподнятой брови и кривой ухмылки. ...Единственный тип благодарности, что он сейчас испытывал – нечто тихое и истеричное, что шептало внутри него о том, что его касалась женщина, а не мужчина. У женщины нет члена и трахать она никого не может. Заклинательница, определенно не поняв его эмоций, чуть нахмурилась. – Не пугайся, больно не будет. – Она, не позволяя на лице проявиться брезгливости, бестрепетно прикоснулась сложенной в щепоть ладонью к сохранившемуся на левой руке плечевому суставу, а потом медленно расправила пальцы, накрывая изуродованную кожу всей своей ладонью. Удивительно большой и широкой, совершенно не подходящей ни для одной из жен твари. Цзю не ощутил ни боли, ни движения. Лишь давление. А потом под его собственной кожей расцвела ветвистая золотая молния. Она то затухала, то разгоралась сильнее, и спустя пару мгновений Цзю догадался – в такт чужому сердцебиению. А потом осколки его собственных давно и неправильно сросшихся костей под чужой рукой сдвинулись. Разорванные, ссохшиеся мышцы шевельнулись. Цзю не ощущал чужого присутствия. Не ощущал в крови никакого движения. Так не действовали кровяные паразиты той твари – уж те не заметить было невозможно. Казалось, будто его кости сами, без стороннего вмешательства, без хруста разъединились и собрались правильно, и мышцы сами же пожелали срастись и прикрепиться там, где им было предписано быть природой. И, небеса, это было не больно! Ничего общего ни с чем, что доводилось ощущать Шэнь Цзю за всю его жизнь. Он смотрел, как заклинательница сдвигает ладонь, медленно, будто разглаживая пальцами мягкую глину, а молнии расцветают за ней под его кожей, и уже новый осколок кости меняет положение. А кожа, покрытая шрамами и ранами, укрытая гематомами, выравнивается, будто песчаное дно быстрой речушки, залечивающее следы прошедшего вброд заклинателя. ...И вот это еще смеют называть «не целитель»??! Да Му Цинфан бы за такую технику отдал бы... Отдал бы... На технику это не походило. На какой-то иной тип крови, похожий по действию на кровавых паразитов Небесного демона – тоже нет. Ни дополнительных ритуалов, ни каких-либо предметов во второй руке у заклинательницы не было. Значит, артефакт? Но Шэнь Цзю не чувствовал движений ее ци. Ни обычной, ни демонической. Будто бы перед ним была не заклинательница, а обычная смертная женщина. И для активации почти любого артефакта нужна именно ци. ...А если артефакт сокрыт внутри тела девы? Соединен с ее органами. Тогда да, можно научиться активировать способности артефакта, передав другому человеку свою кровь. Как через сообщающиеся между собой сосуды. Значит, лишь артефакт скрыт в ее теле. Но так он ограничен в применении, и не действует на женщину, ведь та – лишь сосуд для удерживания. Либо вся женщина – это и есть артефакт. ...Ручей Падающих Звезд? Знания о нем встречаются редко, но все сходятся во мнении – Ручей полуразумен, и пусть может принимать человеческую форму, осмысленную речь вести не способен. ...Тень Четверти Солнца? Он способен принимать облик погибшего друга или родственника, по легендам, может исцелить любую рану, но лишь повторяет последние слова, что сказал умерший. ...Стеклянная Луна Радуги? Нет. ...Нет. Нет. Нет! Разумный артефакт, способный принимать человеческий облик, сходный с обликом названного брата (но не идеальный!), могущий действовать без визуального контроля со стороны хозяина и говорить не односложными предложениями, и исцеляющий с помощью себя же. И кровь, а не слюна или что-то иное. Шэнь Цзю, бывший горный Лорд пика Цинцзин, не понимал природы существа (артефакта?) что исцеляло его столь удивительным способом. Демоны не способны так хорошо скрывать свою ци. Обычному человеку артефакты не подчиняются. ...Что или Кто это такое? Ладонь девы скользнула в распахнутую ей же рубашку (Цзю отметил краем разума, что ткань была мягкой и пахла скорее чистотой, чем пылью, и определенно принадлежала хозяевам этого жилища, достаточно состоятельным, чтобы носить тонкий шелк), прогладила ребра с обоих сторон (он чувствовал, как ребра потрескивают, сдвигаясь, освобождая придавленное легкое, позволяя наконец вдыхать глубоко), задержалась немного над уродливыми отметинами (демонам нравилось щипать его и кусать, будто бы Цзю был женщиной и его грудь была способна дать молоко. Мрази) убирая их, и легла на впалый живот. Молнии беззвучно ветвились за ее рукой под его кожей, будто зверек тянется за ладонью, обещающей ласку. Цзю перевел взгляд от покрытой легким загаром руки (ни одна из заклинательниц или жен твари не позволила бы себе такого плебейского загара) на чужое лицо. Он не знал точно, что за эмоцию хочет увидеть (и хочет ли вообще, и не лучше ли вообще зажмуриться), но смотреть, как чужая ладонь (пусть даже разумного артефакта! Или что это такое) касается его внизу живота... Не затрястись у него не получилось. Демоны так долго его насиловали, так долго издевались, тянули, царапали или давили, что сама мысль, что его сейчас коснутся там, вызывала истерику. (Иногда ему было так больно, что Цзю мечтал о кастрации как об избавлении. После нее там будет меньше плоти, в которую будут впиваться когти) ...Лицо женщины-артефакта брезгливости не выражало. Лишь пустую сосредоточенность – будто она читала занудную, но нужную книгу, пытаясь найти важную для себя информацию. – Пока я все сделать не могу – у тебя просто не хватит массы тела. Со внутренностями я сейчас закончу полностью, чтобы не возвращаться впредь. Я думала через пару дней взяться за твой глаз и язык, но местность несколько не располагает, да и с вашей едой я еще не разобралась до конца, так что придется чуть позже. С руками-ногами придется погодить еще дольше. ...Да это даже звучало как бред! Оторванные конечности можно было бы пришить, прирастить назад, но их давным-давно уничтожила тварь. А люди, даже заклинатели, ни змееящерами, ни огнебабочками, способными отращивать потерянные части тел, не были! Самое логичное, что могла сотворить эта женщина-артефакт – это бросить Цзю тут и бежать туда, где она скрывалась до этого. Потому что Император Трех миров – эта злобная неубиваемая тварь, этот безумный держатель полуразумного меча, этот пьющий чужие страдания зверь – он сразу же бросится на поиски своей украденной игрушки. ...В самом лучшем случае он притащит в своей Дворец эту глупую женщину-артефакт на роль очередной наложницы или слуги – ведь Му Цинфан дал Шэню свою ци, а значит – уже мертв. А гарему нужен целитель. ...В худшем он решит, что теперь сможет пытать Цзю, более и вовсе не полагаясь на своих кровавых паразитов. По сравнению с этим способом исцеления, кровавые черви были просто детской шалостью. Паразиты не могли отрастить потерянное и уничтоженное. А силы этой женщины-артефакта, если она не врет – были способны не только на это.