Плод в ладонях

Мобэй принцем Севера давно быть перестал. Из-за беспечности. Глупой уверенности в собственных силах. Недальновидности. ...Кто вообще мог предположить, что безымянный мальчишка, бросивший ему столь нагло вызов – возьмет и победит? ...Тогда стоило подождать Цинхуа. Его маленький супруг должен был вернуться из своей заклинательской школы, но опаздывал, и Мобэй решил разобраться с наглым мальчишкой быстро. В два удара. – Ну ничего, ничего, мой Король... – Цинхуа тогда держал его лицо в своих теплых лапках и шмыгал носом. – Ничего непоправимого не случилось. Главное, мой Король – вы живы... Все остальное можно исправить. Да, Мобэй жив. Шан Цинхуа – нет. И ничего исправить было уже нельзя. ...Их не ожидала засада. Нигде не было видно ни подкрепления, ни охраны. Никаких посторонних следов, запахов и звуков. Ни единого движения заклинательской или демонической ци. Всего лишь «презренный вор», утащивший из дворца Императора его самого ценного пленника. И пленник. Точнее то, что Император пожелал от него оставить. На лагерь противников Ло Бинхэ это не походило. Мобэй приподнял бровь, разглядывая лицо мастера Шэня. Их нельзя было назвать друзьями, но Цинхуа считал этого заклинателя братом, и демон принимал это. ...Император, узнав о пропаже пленника, сначала пытался определить его местоположение с помощью своих кровавых паразитов. И не смог. Он не сообщил об этом, но Мобэй был рядом с ним слишком долго, чтобы научиться подмечать детали и слышать то, о чем умолчали. – Дыши... Просто дыши... И отдыхай. Тебе нужен сон. – Мягко произнесла женщина, похожая на давно мертвого Лю Цинге разве что цветом волос и отдаленно – прической. Она бестрепетно, будто не изуродованного калеку, касалась лица мастера Шэня, гладила лоб и виски. – Спи. (Мой Король, вам ведь тоже нужен сон! – Причитал Цинхуа, когда Мобэй засиживался с бумагами) Ша Хуалин внезапно широко зевнула, закрывая рот ладонями. Мобэй сжал кулаки, царапая ладони собственными когтями, сгоняя сон. ...От женщины не пахло ци. Ни демонической, ни заклинательской, но это определенно было похоже на какую-то технику, которую она применила, усыпляя мастера Шэня. И их с Хуалин. – Будьте так любезны пояснить два момента. – Дева развернулась и теперь сидела на краю кучи одеял, в которых теперь спал бывший заклинатель. Ладонь она продолжала держать на его лице. Такого расслабленного даже во сне лица Мобэй у мастера Шэня не видел никогда. (Кажется, с момента, когда его заточили в Водную тюрьму, мастер Шэнь не имел такого спокойствия на лице) Определенно какая-то техника. – Как вы меня нашли и по какой причине явились? Хуалин царапнула себя коготками по запястьям, сгоняя сонливость. Улыбнулась обворожительно, бросая ищущие взгляды по сторонам. ...Тоже искала охрану, либо того, кто нанял женщину, дабы та украла Императорскую игрушку. – Ах, мы просто гуляли тут неподалеку! А тут огонь, вот мы и решили выйти! Поздороваться, пообщаться... Женщина обозначила едва уловимый кивок головой. Только идиот поверит в столь фальшивую ложь. – А если серьезно? (Мой Король, я серьезно! – ворчал Цинхуа, когда приносил на рассмотрение новые договора с торговцами, а Мобэй отмахивался и заявлял, что доверяет супругу право окончательного решения, с кем подписывать бумаги, а кого гнать в шею) Ша Хуалин недовольно фыркнула и притопнула босыми ступнями. – Колокольчик! Лицо женщины на миг нахмурилось. А потом она засунула левую руку в карман штанов, и протянула ее в их сторону. На раскрытой ладони лежал крошечный золотой колокольчик Хуалин. – Вот этот? – Уточнила незнакомка, и дождавшись утвердительного кивка, перевела изучающий взгляд с демоницы на следилку. – Так, он же не издавал ни единого звука. Как это работает? (Как это работает, мой Король? – спрашивал Цинхуа, когда натыкался на что-то, что было незнакомо заклинателям, но о чем были осведомлены демоны с самого детства) Мобэй, открывая портал к одному из колокольчиков Хуалин, ожидал чего угодно. Он ожидал армию. Ожидал попасть в засаду. Ожидал найти демона, еще более могущественного, чем Император Трех миров. ...Он не ожидал увидеть человеческую женщину без оружия, которая нашла подсунутый ей колокольчик, но вместо того, чтобы выкинуть следилку или устроить обманку – продолжает таскать ее в кармане и потом спрашивает, как та работает. Хуалин фыркнула. – Так я и сказала! Это клановая техника, секретная. – Ладно. – Внешне абсолютно равнодушно согласилась женщина. Глаза у нее были светлыми, будто у ледяной демоницы. – Что надо? – Император ищет мастера Шэня. И вора, что посмел обокрасть его Высочество. – Сказал Мобэй. Времени было мало, время было единственным, чем они владели. Женщина чуть склонила голову к плечу. Вернула колокольчик в карман. ...Не выбросила. – Увы, мне ничего не известно. – Абсолютно ровным голосом произнесла женщина. Будто и вправду не знала ничего. Будто не под ее боком лежит насильно усыпленный бывший Горный Лорд, а ныне – пленник Императора. Будто не она вынесла человека из подземелья. (Мой Король, я ничего не знаю! Ничего-ничего! – Клялся и божился Цинхуа, пряча что-то под плащом. А потом в покоях Мобэя появлялась шкатулка, а в ней – сапфировые заколки изумительной красоты. Подарок на его день рождения, о котором Цинхуа не знал и знать не мог. Но узнал, и подготовился) Возле затухающего костра, на растянутой ткани блестели осколки. (Не надо, мой Король! – Едва не пищал от ужаса Цинхуа и цеплялся за его рукава, когда Мобэй попытался вызвать Главу Школы на поединок, чтобы иметь полное право забрать своего жениха. Ему повезло – Цинхуа смог его отговорить, убедив, что у людей этот ритуал не работает. Мастер Шэнь подтвердил, и рассказал о человеческих ритуалах. Нелогично и очень беззубо выглядели все эти мудреные правила приличий. Но против Сюаньсу Мобэй бы не выстоял и двух ударов) – Ты как-то избавила мастера Шэня от кровавых паразитов. – Мобэй не спрашивал. Предполагал. Утверждал. ...Если бы этого не произошло, Император нашел бы пленника в считанные минуты. Хуалин обмолвилась, что бывшего заклинателя безымянная женщина напоила своей кровью. ...Значит, они стояли перед Небесным Демоном. Еще одним. Но, в отличии от Императора, эта демоница была чистокровной и силы несоизмеримо большей, раз смогла легко вывести чужих паразитов. ...И исцелить человека. Мобэй видел чужое лицо – изможденное, бледное, с закрытыми уцелевшим глазом. С целой кожей на горле. А там прежде было несметное число отпечатков, оставленных слугами Императора. Там был шрам, который оставил один из осколков Сюаньсу. ...Мастер Шэнь пытался себя убить. Почти успешно. (Он мой брат! Мой Король, он тоже моя семья! – Рыдал Цинхуа, когда Ло Бинхе заточил своего бывшего Учителя в Водную тюрьму. – Я не могу не помочь ему!) – Ты против, правая рука Императора? – Уточнила женщина. Демоница. Точно демоница. Она не пахла демонической ци, столь тщательно скрывая свою истинную принадлежность, что от ее мастерства становилось не по себе. – Да нам, в целом, как-то все равно. – Равнодушно протянула Хуалин. Она наверняка хотела сказать что-то еще, потянуть еще немного свою игру в слова и уловки. (Мой Король, вы всегда прямолинейны! Иногда – даже слишком! – Жаловался порой Цинхуа, но он никогда не говорил это серьезно или с обидой) – Дай мне свою кровь. – Мобэй поймал взгляд чужих светлых глаз. – Тогда я смогу помочь свергнуть Императора. Я присягну тебе на верность. Небесная демоница чуть дернула уголками губ. Склонила голову ко второму плечу, продолжая поддерживать зрительный контакт. Испытывая по древнему, но все еще не забытому среди северных демонов обычаю. (Император Трех миров был силен. Ужасающе силен. И ужасающе некомпетентен в части демонических традиций и ритуалов. «Да он совсем болван!» – Шептал Цинхуа, выучивший эти самые традиции и ритуалы за пару месяцев. И не потому, что жаждал власти. Он говорил, что хочет знать о Мобэе все, чтобы не смущать своего Короля в демоническом царстве. Мобэй учил человеческие традиции, потому что Цинхуа очаровательно краснел и радовался каждой мелочи) – Зачем мне верность того, кто уже решил предать своего хозяина? – Холодно уточнила женщина, не отводя взгляд. – И в моих планах нет пункта о свержении кого бы то ни было. (Мой Король, это же будет замечательно, если вы иногда будете говорить больше трех предложений! – Хихикал Цинхуа, и делал вид, что прячется за своими извечными бумагами, но делал это ужасно плохо, даже не скрывая красных ушей) – Император безумен. – И это – не мои проблемы. – Отрезала женщина. Равнодушно. И столь же равнодушно спросила. – Вы завтракали? – Что? – Ша Хуалин будто споткнулась. – Завтракали ли вы. Сейчас раннее утро. – Будто неразумным, внятно и медленно произнесла Небесная демоница. – У меня пирожки есть. ...Пирожки. Треугольные, с мягкой, едва ощутимой слоистостью теста, свежей начинкой. Без масла. Без мяса. С яблоками и яблочным же вареньем. Свежие. (Цинхуа всегда приобретал тот же оттенок, что и краснобокие яблоки, когда Мобэй начал незаметно вкладывать плоды в карманы своего супруга. Цинхуа больше не было. Яблок – тоже. Это единственное почему-то приносило Мобэю что-то вроде удовлетворения во всем умирающем троемирье. Цинхуа был мертв – и яблоки больше не имели права существовать) Ша Хуалин в три укуса сожрала свой пирожок и схватила с промасленной бумаги еще два – по одному в руку. Вцепилась в них зубами, едва не урча. ...Ну да, кажется, Императорский гарем уже начал чувствовать нехватку некоторых продуктов. На проблемы шести сотен шлюх Мобэю было откровенно плевать. Мобэй надкусил свой пирожок, задумчиво сдавил тесто, выдавливая немного начинки. Слизнул яблочные кусочки. (Мой Король, ваши манеры за столом... Они невероятно уникальны! – Однажды сообщил, потея, Цинхуа, пряча взгляд. Мобэю пришлось срочно являться к мастеру Шэню, пережидать серию швыряний в него чайными принадлежностями, тушечницей и веером, а потом уточнять человеческие правила поведения за столом. ...Тогда же, скрипя зубами, пришлось выучить, что лучше сначала стучаться в дверь, а потом заходить. Для человеческого же спокойствия) Хуалин попеременно откусывала от пирожков, и продолжала пытаться уломать Небесную демоницу на... ...На хоть что-то. На пятом утащенном из бумажного свертка пирожке Ша Хуалин успела предложить себя в роли наложницы для «сиятельной будущей Императрицы», пообещала подарить технику отслеживания колокольчиков, трижды посулила притащить на золотом блюде сердца врагов и почти показательно пустить слезы отчаяния. Женщина равнодушно слушала, время от времени запивая пирожок темной жижей из чаши с ручкой. – К полудню сюда доберутся Императорские слуги, и до заката они тебя нагонят! – Распалялась Хуалин, но жевать не переставала. (Яблоки были отменным лакомством у демонов. И Цинхуа нанял в ледяной дворец несколько человеческих поваров. На демонических праздниках Севера самая ожесточенная борьба велась за «королевские пироги», начиненные яблоками так, что сладкий дух расползался далеко за пределы поселений) – Я просто уйду дальше. – Пожала плечами женщина. Мобэй слизнул еще немного выступившей начинки со своего пирожка. (Цинхуа пах яблоками, чернилами и тыквенными семечками) – Ты дойдешь до Бесконечной Бездны, если продолжишь следовать в том направлении. Не сомневаюсь, ты там выживешь. – Мобэй взглядом указал в сторону спящего мастера Шэня. – Он – нет. Император разбил его золотое ядро. Хотя в том месте не выживет и сильный заклинатель. – Золотое ядро? – Повторила с вопросительными интонациями женщина, выглядя точь-в-точь, когда катала на ладони золотой колокольчик. – Ага. Давно уже. – Поддакнула Ха Шуалин, слизывая с пальцев яблочное варенье. – Еще до объединения трех миров. И так пафосно все обставил – из Водной тюрьмы переправил к себе во дворец, устроил огромный пир, а потом в главный зал привел обвязанного Вервием бессмертных Учителя и спросил, хочет ли он извиниться за то, что все детство его мучал. Но сам же и запечатал ему рот, как на суде. Логично, что тот и сказать не мог ничего, так что Император одним ударом пробил ему грудную клетку, и раздавил золотое ядро с частью кишок. Очень кроваво выглядело. (...Цинхуа упал в обморок. А потом несколько дней заикался и почти не спал, безостановочно рыдая) – Я думала, что его Учитель там же сдохнет. Но он корчился в луже крови и хрипел так долго, что это всем надоело, и его оттащили обратно в камеру. А потом Император сказал, что самолично напоил его кровью, чтобы тот «быстро не ушел». – Продолжила Ша Хуалин, смакуя воспоминания лишь самую малость. – В Бесконечной бездне может выжить лишь Небесный демон. Сколько бы щитов ты не повесила на человека, он умрет там в считанные мгновения. – Произнес Мобэй. – А Император не остановится, и найдет своего Учителя где угодно. Дело времени, когда тебя обнаружат и тебе придется сражаться. – Предположим. – Прикрыла глаза женщина. – Вы ко мне зачем явились? Ша Хуалин душераздирающе вздохнула, утащив еще пирожок. Бумажный сверток был совсем маленьким, но щедрое угощение для них все не заканчивалось. – Я не хочу закончить, став ужином для обезумевших от голода девок. – Раздраженно припечатала она. – А это ждет всех нас. Императорский член волей своего перевозбужденного эго соединил все три мира, и нам всем вот-вот придет конец. Последние люди сдохли еще пару месяцев назад, ничего не растет, ничего не цветет. Сраная костлявая рыба – и та закончилась. Демоны посильнее пожрали демонов послабее, а тех пустили себе на обед еще более сильные. Жратвы нет вообще нигде, а кладовые во дворце не сегодня-завтра окончательно опустеют. А если ты сперла Императорского Учителя, значит достаточно сильная, чтобы бросить ему вызов и победить. Ты займешь трон, разъединишь все три мира и все вернешь на свои места. – О. – Мы с Мобэем согласны присягнуть тебе на верность. – Посулила Хуалин за себя и за него, скорчив умоляющую мордочку. – А почему вы решили, что я вообще способна разъединить три мира? Мобэй посмотрел на Ша Хуалин. Та – на него. – Ну... Потому что ты сперла его Учителя? – Растерянно уточнила демоница. – Если ты решила бросить ему вызов, значит ты считаешь себя сильнее, и значит... – У тебя есть могущество, чтобы исцелить все три мира. – Закончил Мобэй за нее. Небесная демоница с ледяными глазами медленно поднесла чашу к губам. Сюпнула, глотая темную жидкость. А потом спросила. – А если этого могущества у меня нет? ...Это был прыжок с обрыва. Хуалин не обсуждала это с Мобэем, но они направлялись сюда, цепляясь клыками и когтями за зыбкую надежду... ...Надежду, что их мир еще можно исцелить, и противник, сильнее Императора, с помощью воровства чужого пленника показывает свою мощь и бросает вызов. – То есть, ты не можешь разорвать мир обратно на три части? – Пряча разочарование, деловито уточнила Хуалин. – Я вообще без понятия, как его вообще соединяли воедино. – Припечатала женщина. Мобэй опустил взгляд на пальцы, рассматривая, как пирожковая начинка ползет по пальцам и падает на утоптанную мертвую землю. (Мой Король, ну как я могу спокойно жить, зная, что ваши подданные страдают от голода? – Взволнованно спрашивал Цинхуа давным-давно, налаживая доставку телег с провизией на Север. Тогда он еще даже не был супругом. – И потом, если у демонов Севера будут налажены торговые отношения с людьми, то им не придется на этих людей охотиться ради еды!) ...Цинхуа больше не было. ...Яблок не было. Севера... ...Севера не стало месяц назад. Соединение трех миров в одну дикую мешанину сильно повредило Северу, неминуемо изменило климат и ландшафт. ...Демоны Севера помнили, кто способствовал появлению у них пищи. Они помнили, благодаря кому у них появлялись телеги со свиными тушами, птицей и рыбой. Мешки с рисом. Ящики с овощами. ...Корзины с краснобокими сладкими яблоками. Ценность в ледяных землях, за которую платили золотом по весу. ...Демоны Севера все это помнили, и пусть бы теперь ими правил не Король, а Император – смерти маленького смешного заклинателя, который исцелил их от голода – они не простили. И восстали со всей свирепостью ледяных демонов, которую годами прятали, с обожанием глядя на спину супруга Северного Короля. ...Да, Мобэй своими руками убил Цинхуа. Но его смерти пожелал Император. И ледяной демон сделал единственное, что смог – дал своему супругу уйти быстро. Без боли.