✤✤✤
— Давай! Ты сможешь! — неустанно подбадривал Чанбин. — Всего лишь девять кругов осталось! Он вполне бодренько бежал за Сынмином, потихоньку умирающим от этой внеплановой тренировки. Каллахан был крайне недоволен его ленью и бесстыдным отговоркам, чтобы не готовиться к последней игре сезона. Он и поручил Чанбину, ответственному лидеру «Пум», погонять Сынмина в наказание после уроков. Спортивное поле за школой, вокруг которого они и нарезали круги, было огромным, оттого и ненавистым с этих пор. — Девять кругов ада! — огрызнулся Сынмин. — Хватит ныть! Кстати, ты это верно подметил. Я сейчас и впрямь как Данте, прошедший через врата ада: слышу только «вздохи, плач и исступленный крик»... и... что там ещё было? «Обрывки всех наречий, ропот дикий, слова, в которых боль, и гнев». Считай эту пробежку дорогой в чистилище. В конце ты смоешь все грехи! — Заткнись уже! Я сейчас сдохну! — В чëм дело? — Чанбин поравнялся с ним. — Ты же раньше любил бегать. — Да ни в чëм! — Сынмин психанул и направился в раздевалку. Неистово хотелось курить. И вовсе не сигареты. — Эй! Мы ещё не закончили... — Плевать! Скажи Каллахану, что я его наказания на хую вертел! Он переоделся и уже было думал зажечь косяк прямо в школе, потому что ему плевать и на то, если его застукают и отчислят, но зажигалки с собой не оказалось. Ничего, дорогу домой как-нибудь вытерпит. На автобусной остановке, среди кучи других людей, Сынмин увидел Полли, которая, наверное, возвращалась домой после своего волонтёрского факультатива. Аж язык зачесался подколоть её. Он подошёл поближе и, не стесняясь толпы, громко произнёс: — Хэй, Полли, у тебя изо рта воняет дерьмом потому, что ты его жрёшь? Люди на остановке посмотрели на них. Она отвернулась, сделав вид, якобы это сказали не ей, но Сынмин приобнял её за плечи и продолжил: — Разве на дерьме можно так разжиреть? — Зачем ты издеваешься? — прошептала она. — Издеваюсь? — он цыкнул. — Ты что, обиделась? На правду ведь не обижаются. Полли оттолкнула его локтëм в живот. Сынмин глянул на расписание. До автобуса ещё двадцать минут. Он решил выкурить хотя бы сигарету. Осмотрел людей вокруг, подметив курящего мужчину с немного опущенной головой, что опирался спиной на обратную сторону остановки. Подобрался к нему со словами: — Извините, не одолжите мне зажигалку? Только он хотел встать прямо перед ним и встретиться лицом к лицу, потому что было как-то неприлично говорить в его спину, как вдруг мужчина опустил козырёк синей бейсболки пониже и ушёл быстрым шагом, проигнорировав Сынмина. — Ну и хам, — пробубнил он.✤✤✤
Минхо потрясла новость о том, что Синтию Барнс убили и подожгли на заднем дворе собственного дома. Он встречал её в «Медузе» всего лишь несколько раз. Даже болтал однажды, когда отковыривал жвачки от шезлонгов, которые наклеили дети, пока Синтия сетовала на то, что она не для того скрупулёзно выбирала эти самые шезлонги, чтобы чьи-то отпрыски их портили. Она выглядела расстроенной, но всё же относилась к этой ситуации с пониманием, по-доброму заключая, мол, на такие мелочи, как испорченные вещи, не стоит тратить свои нервы. Впечатление о ней сложилось положительное, как о рассудительной и дружелюбной женщине, способной поддержать любой разговор. Сейчас, стоя у дома Барнсов, он всё никак не мог взять себя в руки и нажать на этот чëртов дверной звонок. Минхо пришёл выразить соболезнования, но мысли путались, а слова не строились в предложения, которые могли бы с точностью передать его сочувствие семье. Он посчитал это действительно нужным, потому что мистер Барнс обеспечил его работой в трудное время, поддержал, когда никто не хотел брать к себе в коллектив подростка с кучей школьных дел. Теперь, когда у мистера Барнса настал тяжёлый период, пришёл черёд Минхо поддерживать его. Кто-то внезапно открыл дверь. Перед ним предстал Мэтт с абсолютной усталостью в красных от плача глазах. — Хватит тереться у моего дома. — Я лишь… Мэтт схватил его за руку и затащил в дом, быстро захлопнув дверь. — Ты стоял там десять минут. Соседи могли тебя увидеть. Мэтт ещё в начале их своеобразных отношений сказал, что ни у кого из окружающих не должно возникнуть ни малейшей мысли о том, что он хоть как-то близок с Минхо. Иначе пошли бы сплетни. Более того, на работе они, по его неоспоримому указу, делали вид, что не общаются даже как коллеги, только вечно спорят и грызутся, будто терпеть друг друга не могут. Мэтт сильно нервничал из-за того, что их тайный «роман» раскроют. Минхо предлагал хотя бы дружить напоказ, но и эту идею он отверг. — Отец твой дома? — Нет. Зачем пришёл? — голос Мэтта дрогнул. Он был растрёпан, в какой-то растянутой домашней одежде и непосильным страданием на лице. Несмотря на высокий рост и атлетичное телосложение, выглядел гораздо меньше и беззащитно с понуро опущенными плечами и сгорбленной спиной. Без лишних слов Минхо обнял его, ведь это именно то, что ему самому всегда помогало в трудную минуту. С толикой страха, что он воспротивится, оттолкнëт, прижал его к себе и будто ненароком прикоснулся губами к шее. А Мэтт и не отстранился. Только вдохнул глубоко и выдохнул, расслабившись, словно в этом объятии ему правда полегчало. — Как ты? — спросил Минхо, чтобы заполнить тишину, несмотря на то, что он буквально видел своими глазами, как ему плохо. — Хуже не бывает. — Мне жаль, — сказал он, и будто этого было недостаточно, решил добавить: — Я не... Мэтт отстранился и приставил палец к его губам, прося замолчать. — Я уже устал это слушать. От этих слов мне только хуже, — объяснил он. Минхо поджал губы и слегка кивнул, мол, понял. Мэтт двинулся, по всей видимости, на кухню, параллельно говоря: — Хочешь чего-нибудь выпить? Воды там... или... — Нет-нет, я просто пришёл поддержать вас, — он всё ещё неловко топтался в прихожей. — Тогда, может, поднимемся ко мне в комнату? — Мэтт вернулся к нему. — У меня там ничего интересного, но... — уголки его губ слегка поднялись. — Это предложение без сексуального подтекста, если тебе так показалось. В голове Минхо на самом деле промелькнула такая мысль. Он ухмыльнулся и поплёлся за ним наверх. — Папа уехал в Миссури, — рассказывал Мэтт по пути, — чтобы лично сообщить бабушке с дедушкой и подготовить всё к похоронам. Это мамина родина, у неё там... куплено место и... в общем, всё оплачено, — он распахнул одну из дверей на втором этаже. — Ну, вот и моя комната, — и взмахом руки позволил ему пройти вперёд. — Ты же никогда не был у меня? — Да ты и не приглашал. Взгляд сразу упал на аккуратно заправленную кровать с плюшевым розовым зайчиком около подушки. Минхо сдержал порыв уточнить, обнимался ли Мэтт с этой милой игрушкой перед сном. Зато быстро нафантазировал этот образ, и ему он очень понравился. — Точно, — Мэтт неловко отвернулся. — Ну, ты сам понимаешь, почему так. — Ага. — Папа не должен нас видеть... — Всё в порядке, — отчеканил он. Его взгляд блуждал по тëмно-синим стенам, просматривая висящие фотографии и грамоты в рамках, множество медалей и кубков на отведённой специально для них полке. Минхо подошёл к ним, чтобы разглядеть поближе. Все они вручены Мэтту за тяжёлую атлетику, кроме двух, будто случайно затерявшихся здесь, на которых было другое имя. — Фредерик Барнс? — Это папины, — ответил Мэтт где-то из-за спины, наверняка наблюдая за его действиями. — Он бывший бейсболист. Тоже, кстати, был «Пумой». Минхо побрёл дальше всё рассматривать. Под ногами лежали тяжёлые на вид гантели. Он подумал, что благодаря ним Мэтт смог бы найти общий язык с Чанбином и, может, они стали бы качаться вместе, если их познакомить. И тут же осёкся. Мэтт ни за что не позволил бы Минхо привести его в свою компанию, ведь для всех вокруг они не более, чем коллеги, не переваривающие друг друга. На письменном столе он приметил фотографию в рамочке. Поднял её, слегка улыбнулся. На ней был запечатлён ещё маленький Мэтт, лет пяти от роду, вместе с родителями, которые целовали его с обеих сторон в пухлые щëчки. Он обнимал их и прижимал к себе с любовью в глазах, веселился точно до боли в скулах. На заднем плане виднелось колесо обозрения. — Это мы на ярмарке в парке Миллс. На мой день рождения, что ли... — Мэтт взял фотографию. Засмотрелся на неё, присев на кровать и подогнув ногу под себя. Минхо присоединился к нему. — Пока папа ходил нам за мороженым, я потащил маму на колесо обозрения. Она так сильно боялась высоты, но ради меня смогла проехать два круга и даже не подать виду, что ей страшно, чтобы не расстраивать меня. На стекло над фотографией упала слеза. Минхо повернулся к нему. Глаза Мэтта были на мокром месте, поэтому он положил руку на его плечо и стал поглаживать, безмолвно напоминая, мол, ты не одинок, я с тобой. — Там была такая игра, где нужно стрелять из ружья по банкам, и если все их сбить, можно получить приз. Как сейчас помню, папа поднял меня на руки, а я взялся за это тяжеленное ружьё и стал кое-как шмалять по банкам, — на губах Мэтта расцвела улыбка, но слëзы продолжали течь. — Никуда я тогда не попал, конечно, но мама меня похвалила. Сказала: «Да ты прямо тяжелоатлет! Такую махину не каждый может удержать». Я поинтересовался, кто такие тяжелоатлеты. А она просто сводила меня на соревнования в школе. Объяснила, что эти парни делают и зачем, какие правила. Я не мог оторвать глаз. — И с тех пор ты?.. — Ну, вообще, с тех пор я и начал осознавать, что мне нравятся парни, особенно эти старшеклассники в своих облегающих костюмах. Минхо понимающе закивал и поймал его взгляд. С лица Мэтта медленно начала сползать улыбка. — Но главной причиной было то, что, когда я смотрел на них, на их силу в каждом движении, мне захотелось стать таким же, и если вдруг мама попадёт в опасность, то я смогу её защитить, — он прикрыл глаза на мгновение, за которое хлынуло вдвое больше слëз. Минхо стал стирать их большими пальцами, взяв его лицо в ладони. — Всё это было напрасно. Когда ей так нужна была помощь, когда я мог хотя бы попробовать остановить этого подонка Ричарда, может, даже ценой своей жизни, я шлялся с тобой всю ночь. — Ты же не знал, что это произойдёт. — Не знал, — Мэтт скорчил лицо от вырывающейся из него боли и зарыдал, уткнувшись лбом в плечо Минхо. — Я не знал... Тот обнял его, начал поглаживать по голове и мысленно успокаивать своё сердце. Оно очень болело из-за горя Мэтта. Неприятно зудело в груди, будто кошки скребли. Минхо прикрыл глаза, пытаясь сдержать слëзы. Ему никогда не удавалось оставаться равнодушным из-за чужого несчастья. Он поцеловал Мэтта в макушку. — И я не помог ей, Минхо. Я как возбуждённый мальчишка желал встречи с тобой и оставил её одну, — он всхлипнул. — Ты же отговаривал меня, а я не послушал. Я виноват. Минхо отстранился и свёл брови к переносице. Глаза забегали по лицу напротив. Он помотал головой и уткнулся лбом ко лбу Мэтта, сцепив пальцы в замок на его затылке. — Нет-нет, не бери на себя такую ответственность, — Минхо почувствовал руки на своём лице. Мэтт тяжело дышал через рот, обдувая его губы. Держал его голову неподвижно перед собой, точно намереваясь поцеловать. — Она не винила бы тебя, поверь. — Я верю. Минхо почему-то не сомневался, что он немного слукавил. Разве чувство вины уходит за мгновение? Мэтт наверняка захотел уйти от этого разговора, и он не смел его осуждать. — Мне так её не хватает. — Нужно учиться жить по-новому. Поцелуй. Для одного неуместный, и всё же для другого — очень даже утешительный. Мэтт тянул его к себе всё ближе, словно спасательный круг. Не прерывался и не позволял ему отстраняться. Рассоединял их губы разве что для нового слияния. Он будто знал, что для них этот поцелуй станет последним. — Трагедия, случившаяся тридцать первого мая… Стейси, как вы считаете, почему всё так сложилось? У вас, может, были какие-нибудь мысли насчёт того, почему именно они? — Не думаю, что эти жертвы были случайны. Лучше задайтесь вопросом, что их объединяло.✤✤✤
— Я уже не могу здесь находиться, — Чонин шмыгнул носом. — Я хочу сбежать. Хочу уйти раз и навсегда. — Отец опять избил тебя? — спросил Хëнджин на другом конце провода, но ответа не дождался, потому что Чонин старался сдержать порыв разрыдаться так, чтобы соседи услышали. — Послушай... — Я уеду к Донсу. — Но тебе же необязательно переезжать в Айдахо. Можешь пожить у меня. И школу не будешь пропускать. — Ты же знаешь моих родителей. Вот скажу я, что ухожу, так они ворвутся сначала к тебе, а если меня там не найдут, то заявятся в школу и устроят цирк. Всё в порядке, поживу пока у брата. Он прикроет меня, — Чонин отвёл трубку от лица и стëр жгучие слëзы. — Ничего страшного не произойдёт, если я пропущу пару недель. — А тесты в понедельник? А игра? Экзамены? — Говоришь как моя мать, — чтобы немного отвлечься, он стал накручивать провод на палец. — Приеду, всё сдам и вернусь к Донсу. А игру я бы не позволил себе пропустить, не волнуйся. Хëнджин вздохнул. — Ладно. Всë, давай успокаивайся, приходи в себя. Позже созвонимся. Как только они распрощались, Чонин бросил трубку и быстро прошмыгнул в свою комнату. Заперся, чтобы родители больше не лезли к нему. Особенно папа. Он опёрся спиной о дверь и сполз вниз, усевшись на пол. Нужно было продумать план побега. Уехать сразу после школы? Выйти ночью через гараж? Или, может, окно? Тогда родители его не услышат. Он решил прикинуть, с какой высоты ему придётся прыгать в таком случае. Чонин открыл окно, немного вылез наружу, но тут же испуганно отпрянул, будто обжёгся. Там, среди стволов деревьев нескончаемого леса, стоял мужчина в синей бейсболке и будто целился ружьём прямо в него. Сердце ушло в пятки. Да быть такого не может, чтобы кто-то решил убить его средь бела дня. Неужто показалось? Чонин глянул в окно ещё раз. Мужчина ушёл.✤✤✤
Ночных посиделок с друзьями Минхо ждал с упоением в сердце. «Пумы» частенько собирались у кого-нибудь из них дома, играли в настольные игры, смотрели фильмы, ленились. В поздний час кто-то уходил, а кто-то оставался на ночёвку. В этот раз выбор пал на дом кэтчера Райана Рейнольдса. В его гостиной могла уместиться вся команда, а если лечь вплотную, то и вместе с девчонками. Нужно всего лишь разложить стоящие друг напротив друга диваны и бросить между ними надувной матрас, который мистер Рейнольдс изначально приобрёл для отдыха на озере, но так им и не воспользовался. Получалось огромное спальное место. Для своего лучшего друга, Криса, Райан ставил удобную раскладушку в своей комнате, что на самом деле не было выгодной привилегией, ведь храпел он, как слон. Из «Пум» только Крис мог это выдержать. Он ложился раньше всех, соответствуя личному графику, что бы интересного ни происходило, и спал мёртвым сном. Когда все улеглись перед телевизором, а Райан притащил коробку с фильмами, чтобы выбрать какой-нибудь из них для совместного просмотра, Джисон пригласил Криса в поездку в Калифорнию и предложил позвать Мэгги с собой. Тот отказался, поскольку у них запланирована важная встреча, которую нельзя пропустить. Что за встреча, не уточнил. А Минхо и рад. Несмотря на то, что Крис и Мэгги после месяца разлуки, наконец, помирились, и он был счастлив за своих близких друзей, всё же хотелось провести время с Джисоном наедине. — «Терминатора» смотрели, — перечислял Райан, поочерёдно вытаскивая кассеты. — «Психо» все части смотрели. «Бегущий по лезвию» смотрели. «Лицо со шрамом»? — Смотрели, — отозвался Феликс. — Недавно же вышел «Клуб ”Завтрак”». Давайте его? — У меня нет. — Тогда... — он медленно повернулся к Джисону и поиграл бровями. — Сходишь? Тот закатил глаза, притянул руку Минхо и глянул на его часы. — Успеем. Время ещё есть, — Джисон похлопал его по попе. — Ты пойдёшь со мной. Благо «Мувилэнд» находился не так далеко от дома Райана. Преодолев недолгий путь до конца улицы, они свернули на Спайкс-стрит. Джисон ради забавы избегал трещин на асфальте, представляя их лавовыми реками, на которые нельзя наступать. Минхо нравилось в нём это возникающее время от времени ребячество, ведь у самого уже давно пропала былая лёгкость, благодаря которой он мог веселиться напропалую. То ли это связано с возрастом, хоть Джисон и младше всего на три месяца, то ли со страхом пуститься во все тяжкие и выглядеть глупо в глазах других людей. Он боялся отпустить поводья и позволить своему внутреннему коню ощутить свободу. — Тебе никогда не было интересно, что это за дом? — Джисон указал на заброшенную одноэтажку, мимо которой они часто проходили, когда ночевали у Райана. В глазах читалось любопытство. — Ты что-нибудь слышал о нём? Минхо помотал головой, осмотрев здание. Дом сильно зарос всякой травой, выглядел обычно, как все остальные на этой улице, но время его заметно потрепало. Он нехило устрашал, как типичное логово маньяка, хотя, наверное, днём Минхо так бы не казалось. — Давай в кои-то веки проникнем туда? Хотя бы быстро пройдёмся... — Так, стоп. Джисон, такие предложения всегда очень плохо заканчиваются. Тот уже ступил на передний двор дома. — Что с нами случится? Это просто безобидная заброшка. Мы же не в слэшере. Минхо вздохнул с досадой и поплёлся за ним. Всё же Джисона ничего не могло остановить от приключений на задницу, но оставлять его одного не хотелось. Подобравшись ближе, он заметил, что окна не были прикрыты или заколочены досками, как это обычно бывает с заброшенными домами. Стены не испорчены граффити, мусор, который могли оставить бездомные или дети, не валялся под ногами. Всё это вызвало недоумение. Джисон на пробу дёрнул ручку двери, и та, как ни странно, просто открылась, словно их здесь ждали. Они побрели внутрь. — Это плохой знак, — прокомментировал Минхо и встал на пороге, как вкопанный. — А вдруг здесь наркоманы тусуются? Могут и зарезать. Джисон шикнул на него, прислушиваясь и проходя дальше. В доме абсолютная тишина. — Если ты захотел почувствовать себя героем фильма, то, по-моему, достаточно... Он снова шикнул. — Здесь, вроде, никого нет, — подытожил Джисон шёпотом. — Давай исследуем всё вдоль и поперёк. — Зачем это делать? — Потому что больше никогда не сможем, — он подошёл к Минхо. — Скоро нам придётся разъехаться по колледжам и, возможно, это последний раз, когда мы можем побыть детьми, которыми были раньше. Помнишь, как мы любили лазать по заброшкам? В груди поселилась тоска. Конечно, те годы безрассудных малолетних проделок в пустующих зданиях сложно забыть. До страсти к бейсболу, они только тем и занимались, что бродили по улицам и порой оказывались в таких местах, где один неверный шаг мог стать причиной сотрясения мозга или вообще инвалидности. Джисон протянул ему руку. — Минхо, можешь оставить меня одного, я не обижусь. А можешь довериться и взять меня за руку, если так тебе не будет страшно. Ты со мной? Минхо сжал его ладонь в своей. Доверился. Ну, правда, не убьют же их здесь. Сквозь тьму Джисон вёл его всё дальше, осторожно обходя мебель в гостиной, минуя, предположительно, столовую зону, в которой почему-то были расставлены лишь стулья, образуя круг. Они добрались на кухню. Разбитая в некоторых местах плитка затрещала под ногами. Минхо нащупал выключатель, но стоило всего раз ткнуть на него, чтобы убедиться, что так они и останутся практически в полной темноте. Хорошо хоть в лунном свете, падающем из окон, можно было немного разобраться, что их окружало. Комнатка совсем маленькая, ничего лишнего в ней нет: пара тумб и ящичков, холодильник, плита. — О, свечка! — Джисон поднял её с кухонной столешницы. — Хорошо бы ещё найти, чем зажечь. Когда он начал рыться наугад по шкафчикам, Минхо решил попробовать осмотреться, на сколько это возможно. И, вероятно, найти место, где не так сильно воняло бы сыростью. Ни на кухне, ни в столовой и гостиной не было паутины. Пыль покрывала поверхности не таким уж и толстым слоем, каким его можно увидеть в обычном заброшенном доме. Создавалось впечатление, будто кто-то недавно убирался. Вся мебель, книги, декор и прочие пожитки сверху донизу наполняли комнаты. Видимо, последние жильцы бросили всё и срочно переехали, не позаботившись о своих вещах. Что-то тут было не так, чего Минхо не мог объяснить или даже понять. Атмосфера вызывала странное чувство, словно помимо них здесь должен быть кто-то ещё. Словно за ним наблюдали. Минхо повернулся, наспех оглядел всё вокруг. Показалось, наверное. Он крикнул от испуга, когда за спиной что-то резко шаркнуло. — Ты чего? — спросил Джисон. Ах, это он просто зажёг свечу. — Я нашёл спички. Иди сюда. На столешнице лежали ещё несколько свечек, большие спичечные коробки «Бриллиант», молоток и гвозди сантиметров пятнадцать в длину. Минхо опять же смутило то, что всё это не было в пыли, паутине и дохлых мухах, а выглядело довольно чистенько. Со светом теперь ходить здесь поспокойнее. Джисон обратил внимание на дверь, что находилась напротив от входа в кухоньку. Он вполне уверенно открыл её, но вдруг замер. Растерянно и едва слышно произнёс: — Какого... чëрта?.. — Что там? — Минхо не мог ничего увидеть из-за его спины. В полутьме он понял лишь одно — за дверью скрывалось что-то вроде кладовки — и смог разглядеть несколько полочек, на которых стояли разные контейнеры, стеклянные бутылочки, похожие на те, что для специй, и консервные банки. Но вряд ли Джисон так удивился именно этому. — Какой-то пиздец, Минхо... — Ты ведь преувеличиваешь? Наконец Джисон позволил ему рассмотреть поближе причину своего замешательства. Среди кухонной утвари, средств и инвентаря для уборки находился небольшой круглый столик, который наверняка перетащили из столовой. Он почти полностью заставлен тонкими длинными белыми свечами, точь-в-точь как в руке Джисона, немного расплавленными у фитилей и покрытыми застывшими стекающими каплями воска. Свечи окружали лежащие листочки бумаги, размером с фото в паспорте и сшитые с одной стороны красной нитью, и какую-то записку. Минхо поднял её, прочёл вслух текст, написанный от руки: — «Прочна моя любовь с С. как нить крепка. Никто нас не сумеет разлучить, пока фотографии рядом. Аминь». В скобках: «сказать три раза», — он глянул на обратную сторону, но там было пусто. Тем временем Джисон схватился за листочки. — Что за пиздец здесь происходит? — А я о чём говорю, — тот развернул их. Это оказались школьные фотографии парня и девушки. — Похоже на какой-то ритуал, что ли... Минхо глянул на часы. — «Мувилэнд» скоро закроют. Джисон присмотрелся к фотографиям и вскрикнул: — Это же Дик! Дик Фрай! — он поднёс их к лицу Минхо и подсветил. — Видишь? Шрамы такие же. — Только... в молодости, — эта находка заставила Минхо задуматься. Он уже знал, что натворил Дик в школьные годы. Но, пожалуй, гораздо больше его пугало вовсе не совершённое преступление, своей жестокостью подобное тем, которые он итак довольно часто слышал по телевизору — последние несколько лет новостные каналы изобиловали оповещениями о новых серийных убийцах, — а то, что никогда нельзя предугадать лишь по внешности человека, лишает ли он людей жизни. У каждого, с кем ему доводилось говорить об этом, существовал незыблемый образ типичного маньяка или педофила: мужчина средних лет, кровожадная улыбка, густые усы, очки, подозрительный прищур, прожигающая злоба во взгляде. В голубых, пронизывающих душу, глазах Дика таилась немая просьба о помощи и печаль, отражённая в его несчастной улыбке. А если бы ему вовремя помогли? Или было бесполезно пытаться удержать дырявую лодку на плаву? — Насколько мне известно, Ричард пошёл на сделку со следствием, чтобы избежать казни, но получил пожизненный срок без права на условно-досрочное освобождение. — Всё верно, Стейси. Он отказался от присяжных и признал себя виновным, хотя у него был шанс получить менее строгое наказание, если бы они присутствовали на судебных заседаниях. Среди присяжных были бы и женщины, и мужчины... они могли вынести снисходительный вердикт, так как Ричард совершил первое преступление и, вероятно, его могли судить не как взрослого. Однако решение он оставил неизменным, так как понимал всю тяжесть преступления. Понимание, кстати, было одной из причин, почему его признали вменяемым и не отправили на лечение: он разделял понятия «хорошо» и «плохо», видел в них разницу и имел представление о добрых и злых поступках. Ричард осуществил убийство первой степени абсолютно осознанно, как бы дико это ни звучало. — Я отсутствовала на заседаниях, но слышала, что Ричард многих напугал, когда ему дали последнее слово. Вы не в курсе, что он такого сказал? — За всё время судебного процесса Ричард не произнёс ни слова. Вместо него отвечал адвокат. И после вынесения приговора он озвучил его письмо: «Меня нельзя выпускать, иначе месть моя задушит каждого следующего в очереди. До встречи». — Ладно, времени у нас правда мало, — Джисон вздохнул и посмотрел ему прямо в глаза. — Тебя что-то беспокоит? — Нет, — Минхо наигранно усмехнулся и мысленно ударил себя по лбу, потому что это вышло тупо. — С чего ты взял? — Когда у тебя между бровей появляются морщины, это значит, что ты усердно пытаешься что-то вспомнить или думаешь о чëм-то тревожном. Минхо сглотнул слюну очень громко для тишины, образовавшейся между ними. А ведь Джисон прав. — Теперь меня тревожит, что ты слишком хорошо меня знаешь, — Минхо увёл тему в другое русло. — Я вспоминал, какой фильм предложил посмотреть Феликс. Соврал. Он думал о том, что, хоть они точно узнали Дика, но и девушка показалась ему знакомой. И не спроста. — Точно! Нам пора уходить! Когда Джисон двинулся на выход, Минхо незаметно забрал фотографии с собой.✤✤✤
Он хотел убедиться, действительно ли увиденное ими связано с магией или кому-то просто нечем было заняться. Минхо знал только одного человека, который мог помочь с этим вопросом. Йеджи. После просмотра «Суспирии» она под диким впечатлением на несколько месяцев увлеклась оккультизмом, но резко бросила, когда осознала, что всё это полнейшая чушь. Во время большой перемены он отыскал её в столовой, обедающую вместе с Мэгги и Сарой. Попросил отойти с ним на минутку. Йеджи без проблем согласилась. Минхо отвёл её подальше от людских глаз, в укромное местечко за торговыми автоматами, чтобы показать украденные фотографии: — Можешь объяснить, что это? — Похоже на любовный приворот, — она взяла их и рассмотрела с разных сторон. — Этот мальчик разве не тот сбежавший убийца?.. — Нет, — он забрал фотографии и спрятал в карман джинсов. — Просто похож. Так... что там с приворотом? Они медленно направились обратно к девочкам. Йеджи говорила почти шёпотом: — Есть такой ритуал: нужно написать имена и даты рождения на фотографиях, сшить их красной нитью лицевыми сторонами друг к другу и сказать какую-то фразу. Его явно только начали делать, зря ты всё оборвал. — Почему? — Ну, всякими приворотами обычно занимаются глубоко отчаявшиеся люди. В конце концов они могут и обозлиться, если не получат желаемое, так что переходить им дорогу я бы не стала. — А если довести этот ритуал до конца, он должен сработать? — Конечно. Я так и приворожила Джисона, — сказала Йеджи с абсолютно серьёзным выражением лица, но когда он от удивления поднял брови и выпучил глаза, она заулыбалась. — Шучу. Магии не существует, Минхо. Будь осторожен, ты так легко ведёшься. В этот же день он примчался домой и решил проверить свою догадку. Заглянул в мамину комнату, пока она была на работе. Достал со шкафа большую коробку с надписью «Альбомы» и открыл самый верхний ежегодник за двенадцатый класс. Немного пролистал. Вот она! Стейси Холл. На следующей странице Минхо случайно обнаружил ещё и Ричарда Фрая. Он позвонил Джисону. — Я нашёл её! — Кого? — его голос прозвучал незаинтересованно. — Ту девушку с фотографии. Её зовут Стейси Холл. — Что?.. — Джисон аж загорелся. — Погоди, как ты это сделал? — Короче... В детстве мама часто листала со мной свои ежегодники, потому что именно она ими занималась и очень гордилась. Так вот, она показывала своих друзей, рассказывала о них, вспоминала разные истории. У неё была лучшая подруга в школе, я хорошо её запомнил, потому что о ней мама говорила больше всех. Незадолго до выпускного они почему-то поссорились, но она постоянно скрывала подробности. Что-то связанное с парнем или типа того... в общем, неважно. Тогда, в доме, я сразу понял, что уже видел эту девушку. Решил проверить ежегодники и реально оказался прав. Её лучшей подругой была Стейси Холл. И, кстати, Дика я тоже здесь нашёл. — Пиздец, Минхо, — он хохотнул и как бы в шутку сказал: — не хочешь стать детективом? — Да, знаешь, наверное, стоит об этом подумать, — из него вырвался смешок. — Но это ещё не всё. Я знаком с ней и знаю, где она живёт сейчас.