Яньцин не знает, как добрался до своей комнаты. В голове был туман и подташнивало. Ноги не слушались и произошедшее казалось сном. А когда вспоминал, что делал, то появлялось чувство омерзения. Первое, чем он занялся — побежал мыть руки с мылом и щёткой. Казалось, что он не может оттереть те белые пятна и кожа уже покраснела, а где-то проявлялись ссадины от трения. Успокоиться не удавалось.
Грязно.
Когда до мозга дошёл сигнал боли, то Яньцин остановился и, всхлипнув от тошнотворных чувств, взглянул на свои руки. Пальцы дрожали, и от горячей воды сморщилась кожа. На ладонях прорезались почти что мозоли. Сжать руку в кулак было трудно.
Он не сможет держать меч завтра
Трезвость стала потихоньку проклёвываться сквозь толщу шока. Яньцин схватился за бортики раковины, чтобы не упасть. Ему было стыдно даже взглянуть в зеркало на самого себя. Становилось просто-напросто тошно и это чувство не уходило. Умывание ледяной водой не спасало, но всё же становилось легче.
Яньцин не помнит, как он добрался до кровати и как уснул. Выспаться не удалось и его мучали либо жаркие сны, либо кошмары о том, что генерал всё узнает и разочаруется в своём лейтенанте.
***
Это было самое худшее утро за всю жизнь. Таким разбитым, подавленным и истощённым Яньцин никогда не был. Ему хотелось забыться и проспать до самого обеда, но у него были обязанности. Сам был виноват, что не ушёл вчера. Только уже поздно корить себя и остаётся только принятие.
Самым тяжёлым за сегодня — идти к генералу помогать. Делать вид и притворяться, что всё хорошо и ни о какой связи не знает. Смотреть в глаза и улыбаться. А ещё…
Видеть Дань Хэна. Если бы он не был перерождением Верховного Старейшины, то Цзин Юань даже не обратил бы на него внимание. Никогда.
Был бы только Яньцин в его поле зрения. Только верный лейтенант и личный помощник. Единственный и неповторимый.
Теперь же Яньцин жалеет, что не признался раньше. Откладывал до последнего возможность высказать свои чувства. Теперь один на один со своими мерзкими тёмными желаниями. Сожаления теперь его будут грызть изнутри, пожирать раз за разом.
А может… Есть всё же шанс того, что генерал немного хоть взглянет на него? Яньцин готов ради него на всё. Встать на колени и даже приклонить свою гордость. Только унижения это как раз то, что Цзин Юань и не любит. Тогда как завоевать его? Как отобрать из лап прошлого?
… Размышления были прерваны вибрацией телефона и Яньцин горестно вздохнул. Пора скоро выходить.
***
Он не смог смотреть ему в глаза после вчерашней ночи. Ощущение, что не подсматривал, а участвовал! Стыд заставлял щёки наливаться кровью. Хуже всего было, когда увидел багровое пятно засоса, мелькающего из-под ворота одежды.
Цзин Юань ведёт себя, словно ни с кем не спал. Никого не трахал.
Яньцин стиснул зубы от ревностного чувства и злости. Он тоже так хочет, но… Ему не хватает смелости даже признаться, что он вчера видел. О чём вообще речь? Даже взглянуть в глаза не может.
— Яньцин, — голос его с большей хрипотцой, чем обычно и можно догадаться почему.
Это возбуждает. Невольно взгляд останавливается на губах генерала, которые хочется накрыть своими и поцеловать. Пусть неумело, но жадно до дрожи в пальцах. Как же он жаждет и желает его.
Невыносимая пытка.
— Яньцин.
Яньцин вздрагивает, смотрит на нахмуренного генерала. Тут же склоняет голову, взглядом впиваясь в пол под ногами. Руки прячет за спину. Отчего-то стало страшно. Читает ли он мысли? Вряд ли.
— Да, генерал? — он чуть ли не шепчет и слышит, как шуршит одежда и Цзин Юань встаёт.
Шаг за шагом приближается и с каждым сантиметром сердце бешено колотится. Пронзает страх, впиваясь иглами в каждую клеточку тела и забываешь, как дышать.
— Ты заболел?
— Нет.
— Ты весь красный, — горячая ладонь ложится на лоб и Яньцин, как ошпаренный отскакивает.
Лицо сильнее покраснело, но это лишь вызвало недоумение со стороны генерала.
— Может, возьмёшь выходной? Ты неважно выглядишь, — он приторно-заботливый и от этого подташнивает, будто сквозит лицемерием.
Но Цзин Юань не такой. Он искренний и волнуется тоже от всего сердца. Это Яньцин эгоист.
— Простите, генерал. Всё… Всё в порядке, — и губы растягиваются в фальшивой улыбке.
Кажется, лицемер найден. — Я готов работать.
— Тогда как насчёт того, чтобы сделать перерыв и пообедать? Чего-нибудь горячего и сытного.
Только не это. Яньцин не готов оставаться один на один с генералом. Он не выдержит. Не сейчас.
— У меня есть ещё неотложные дела! — внезапно воскликнул Яньцин. — Я не смогу пойти с вами, генерал!
Было очевидно, что лейтенант нагло врал, но Цзин Юань не стал настаивать. Не сегодня, так в другой день.
Однако вёл себя Яньцин крайне странно. Это вызвало подозрение у генерала, но он мудро промолчал. Надо — расскажет.
Всему своё время.
Всему своё время, но не бесконечному терпению. На протяжении нескольких дней Яньцин отказывался от обеда, ужина и даже просто прогуляться. Это заставляло серьёзно задуматься. Цзин Юань мог ожидать чего угодно, но не когда на постоянной основе его избегает Яньцин. Яньцин, что сам часто предлагал куда-нибудь пойти, лишь бы генерал отдохнул. Что с ним происходит?
На прямой контакт лейтенант тоже не шёл. Увиливал всеми возможными способами, только удивляя своей проворностью и ловкостью. Цзин Юань давал молчаливый шанс добровольно признаться, что не так. Других же людей он не избегал и только генерала чуть ли не шарахался.
Уговаривать на очередную встречу Цзин Юань не собирался. Он собирался действовать по-своему.
Яньцин отправился по очередному рядовому поручению от генерала. Время близилось к закату, и возвращаться обратно в кабинет Цзин Юаня было не обязательно. Это только приносило облегчение. С другой же стороны лейтенант понимал, что не сможет вечно сбегать и когда-нибудь ему придётся нормально поговорить.
Когда-нибудь. Не сегодня
Может, решится пригласить на ужин сам или предложит партию в шахматы после работы.
Вот только, что он ему скажет? Как подсматривал в ту ночь? Что безбожно глядя на них… Об этом даже стыдно признаться!
— Яньцин!
Только не это!
По спине эклектическим током пробежалась мурашки, и сердце так болезненно забилось, будто перестанет и вовсе работать. Лёгкие сжало будто тисками, заставляя задыхаться прямо здесь и сейчас. Оборачиваться было до дрожи в ногах страшно. Именно из-за него всё это. Это ужасное состояние.
— Яньцин! — голос стал громче и жёстче.
Яньцин резко притормозил и встал, будто врос в землю. В глазах стал размываться мир. Спиной он чувствовал прожигающий до самых костей взгляд.
— Нам надо с тобой поговорить, — Цзин Юань проигнорировал, что лейтенант к нему даже не повернулся.
— Сначала я должен выполнить поручение. Извините, — у Яньцина было чувство жёсткого дежавю, ведь только не так давно генерал пытался завязать разговор.
Сделать шаг он не успел, как его резко схватили за руку и невольно Яньцин обернулся. При взгляде на Цзин Юаня, земля ушла из-под ног, и дыхание замерло в районе гортани, создавая ком. Генерал сжимал челюсти до выступающих желваков, брови были сведены к переносице, а взгляд… Лучше в такие моменты не смотреть в глаза. Хуже пропасти.
— Отпустите, пожалуйста. Я спешу, — Яньцин безуспешно дёрнул рукой.
Ещё немного и он всхлипнет. От слабости и жалости к самому себе.
— Подождут.
Генерал был непоколебим и безжалостен. Таким Яньцин видел его крайне редко, и это было не страшно в отношении других, но в его сторону… До леденящего ужаса в венах и мысли сбежать.
— Мне не о чем говорить. Я даже не понимаю о чём речь.
— Я дал тебе шанс по-хорошему рассказать.
Цзин Юань резко прижал Яньциня к стене в мгновение ока. Настолько быстро и жёстко, что из лёгких будто выбили воздух. Невольно лейтенант зажмурил глаза, набирая больше воздуха, а выдохнул — открыл. Только не смотрел на генерала, а куда-то под ноги. В голове пульсировала мысль о том, что поскорее бы это закончилось.
Генерал навис над ним грозной тенью и в округе не было никого, как назло. Никто не помешает им.
Яньцин судорожно вздохнул до одури манящий аромат, исходящий от Цзин Юань. Настолько приятный и соблазнительный, что невольно скопилась во рту слюна. В голову стали проклёвываться тёмные мысли.
—
Посмотри на меня, — в голосе прорезалась хрипотца, вперемешку чуть ли не с животным рыком.
От этого сносило крышу. Яньцин понимал, что он по уши… Влюблён. До безумия и дрожащих прямо сейчас ног. До сладкой истомы и жгучего желания.
Яньцин упрямился до последнего, пока…
Чёрт
Сердце почти остановилось от того, что Цзин Юань грубо схватил за подбородок. Заставил посмотреть в глаза, потемневшие от злости. Хотелось сползти по стене, ноги почти не держали.
— Генерал… — собственный голос предательски дрожит.
— Что с тобой происходит, Яньцин? — он требует, он приказывает признаться.
В горле пересохло и невольно лейтенант облизывает приоткрытые губы. Он не может говорить, будто отняли способность.
Хочется. Как же хочется.
Он так близко. Рука генерала горячая, а кожа пальцев грубая и мозолистая. От этого не пропадает желание взять их в рот, смочить и облизнуть.
Мерзкая мысль
Невольно Яньцин усмехается и это не ускользает от генерала. Он не понимает, что творится с его подчинённым.
А лейтенант готов опуститься на колени, хоть сейчас. Он не хочет признаваться, но готов искупить молчание другим путём. Опуститься к штанам, вцепиться дрожащими пальцами в ремень. Расстегнуть ширинку и…
Как же хочется взять в руки крепкий, покрытый венами, набухший член и облизнуть, вобрать в рот…
Мурашки по коже.
Как же прекрасна эта мысль.
— Молчишь? — Цзин Юань крепче обхватил подбородок Яньциня, а большой палец положил на нижнюю губу, приоткрывая рот.
Щёки лейтенанта вспыхнули от шока, и теперь он точно проглотил все слова. Как же ему хотелось впиться в манящие губы, наплевав на всё.
— Мне из тебя клещами слова вытягивать? Ты испытываешь моё терпение, — да, ругай ещё больше.
— Что? Что мне сказать? — голос предательски дрогнул и охрип, Яньцин прижимался к стене, словно это было единственным спасением.
— Почему ты меня избегаешь? У тебя кто-то появился или я что-то сделал не так? — генерал несколько смягчился, увидев ответную реакцию, но продолжал удерживать в ловушке.
— У меня никого нет, — он попытался отвернуться, но жёсткая хватка не давала этого сделать.
—
На меня. Смотри.
Смесь страха и странного вожделения заставляли внутренности сжиматься, а к низу живота приливала кровь. Ранее никогда не было подобной реакции, но теперь оковы будто сняты после той ночи и Яньцин позволял себе такие вольные фантазии. Позволял себе думать о развратных и откровенных действиях.
— Это у вас… — в горле резко пересохло и следующая фраза, будто утонула где-то, но всё же лейтенант поборол себя и смог произнести: -… У вас кто-то появился.
— Что? — Цзин Юань непонимающе моргнул и замер, постепенно осознавая слова. — Так…
— Я видел вас с Дань Хэном! — резко выпалил Яньцин. — Я случайно увидел, как вы…
Грудь резко вздымалась, и дыхание сбилось к чертям. Злость, зависть, ревность клокотали в груди, заставляя задыхаться. Воздуха катастрофически перестало хватать, и Яньцин стал дышать шумно через рот. Он смело, почти что вызывающе и затравленно посмотрел на генерала.
Дань Хэн. Он его ненавидел всей душой. Не понимал, почему тот оказался рядом с Цзин Юанем, появившись не так давно и Яньцин, что провёл всю свою жизнь с генералом. Почему выбрали не его?! Отдали предпочтение какой-то фальшивке.
— … Я видел, как вы его трахали, — Яньцин почти, что выплюнул эти слова с таким презрением, с такой ненавистью. — Я видел это всё и… Я больше не мог на вас даже смотреть!
— Я стал тебе противен? — прошептал Цзин Юань, отпустив лейтенанта.
Руки опустились. Физически и морально. Генерал ощутил, как в нём разочаровался его же ученик, что так всецело обожал и уважал.
— Нет… Я завидую. Я не могу на вас смотреть не по той причине, — он обрёл некую уверенность, пусть тело его била мелкая дрожь.
— Какая ещё может быть причина? — Цзин Юань горько усмехнулся.
Яньцин дал свой своеобразный ответ. Он резко схватил генерала за ворот одежды и притянул к себе, впиваясь в губы. Сердце ушло в пятки. Было глубоко наплевать, что будет дальше. От переизбытка эмоций в уголках глаз невольно скопились слёзы. Цзин Юань же поражено замер, широко распахнув глаза.
Лейтенант отстранился нарочито медленно, всё ещё ощущая терпкость и мягкость чужих губ.
— Я хочу так же, — зашептал Яньцин, не разжимая пальцев на одежде. —
Я хочу вас сильно. Хочу, чтобы вы завладели мной. Чем я хуже Дань Хэна? Я мечтаю о вас…
С каждым словом во рту скапливалась горечь, и глотать слюну было больно не физически, а морально. Яньцин смотрел на генерала и видел замешательство, нерешимость, что было так не свойственно.
Он проиграл. Яньцин проиграл. Чувство поражения пеплом оседало на языке. Пока Цзин Юань не вынес свой ответ, он должен уйти.
— Простите, я пойду.
***
Цзин Юань был в сомнениях, замешательстве и не знал, что делать. Яньцин вёл себя, как обычно, но в глазах его читалась такая боль. Утешение генерал находил только во встречах с Дань Хэном, что остался поддерживать восхождение Байлу, как Верховного Старейшины. Это ненадолго, но пусть счастье длится не долго.
— О чём задумался?
Генерал отвлёкся от своих мыслей и улыбнулся. Дань Хэн практически при всех их личных встречах использовал форму Пожирателя Луны и… Как же он был чертовски похож на Дань Фэна. Порой в поведение чётко прослеживались его повадки или черты характера. Если бы не это — он даже не обратил внимания на заурядного мальчишку со Звёздного Экспресса.
Рука невольно потянулась к волосам, наматывать прядь на палец. Делал это задумчиво, вновь погрузившись в размышления.
— Недавно… Яньцин стал меня избегать, и я пошёл выяснять, что случилось… — спешить с рассказом он не торопится.
Дань Хэн подобрался ближе, начиная расцеловывать лицо, шею, чуть покусывая. Он тоже так любил делать.
— И что же? — чужая рука стала гладить грудь, спускаясь ниже, к поясу.
— Он сказал, что видел нас тогда.
— А я тебе говорил, — шептал, как искуситель, будто подстёгивает на что-то. — А ты не верил.
— Да, но… — Цзин Юань задержал дыхание и в рассказе, и от того, что горячая ладонь забралась под одежду, поглаживая бедро. — Он сказал, что хочет так же. Хочет, что бы мы переспали. Я не знаю, что мне делать.
Дань Хэн мягко рассмеялся с ноткой издёвки. В нём явно сейчас отслеживалось поведение предыдущего перерождения. Дань Фэн порой был надменным. Прошлое давало о себе знать.
—
Так пригласи его сюда, — губы растянулись в довольной ухмылке.
