***
«силою руки моей и моею мудростью я сделал это, потому что я умен: и переставляю пределы народов, и расхищаю сокровища их, и низвергаю с престолов, как исполин» — Ис. 42:13 Паулина на миг зажмурилась, чтобы прогнать красную надпись на стене перед глазами. После того происшествия она отыскала полный текст предзнаменования, и относился он к Ветхому Завету. В голове мгновенно заиграла череда новых вопросов: какое отношение исполины, которые произошли от связи людей и бессмертных, имеют к Мальбонте, если тот был зачат ангелом и демоном? Зачем нужно было нападать на Эдем, если там уже давно был найден фрагмент мозаики? Неужели кто-то пытается столкнуть не только бессмертных, но и Непризнанных? Её мысли оборвались, когда из лёгких выбило воздух ударом крыла. Она пролетела чуть больше метра и изрядно ударилась о землю. Лицо её перекосилось от шока и болезненных ощущений. — Сконцентрируйся, — подлетел к ней Дино. — Да, извини, — прохрипела Непризнанная. — Не извиняйся – делай. Она резко вытянула ногу для удара, но выпад был заблокирован. Паулина ловко крутанулась на земле, крыльями подняв вокруг себя облако пыли, чтобы сбить Дино с толку, и подскочила. Толчок ноги, поворот и размашистый бросок руки в точку шеи. Ангел с лёгкостью отклонился и перехватил её правое запястье, но открыл живот. Это был шанс! Даже от слабого удара он, так или иначе, согнется – и тогда появится возможность атаковать в челюсть. Паулина выпрямила правую ногу, развернула левое бедро и по диагонали занесла согнутое колено. «От коленей сложно защититься, а из-за твоей худобы у тебя оно ещё и весьма острое. Считай, что колено – это твоё копье. Протыкай им противника», — прозвучали в голове наставления. Удар был перехвачен открытой ладонью. Второй рукой он вывернул ей запястье и нанёс прямой удар в солнечное сплетение. Паулина снова рухнула, но больше не поднялась. — Достаточно. — Что… — она зашлась приступом кашля, — на этот раз? — Недоворот таза при ударе, — ответил Дино, усевшись рядом с ней. Он приложил ладонь к саднящему месту и испустил живительный импульс. Паулина сразу же легче задышала. — В целом неплохо для нескольких месяцев тренировок, — он протянул ей платок, чтобы она умыла вспотевшее лицо. — Непохоже. Я уже несколько недель изучаю всего лишь несколько ударов, да никак не изучу. — Приём, его выбор и оценка положения должны быть отточены настолько хорошо, чтобы их применение в бою стало неумышленным. Если на тебя нападут, у тебя не будет времени прикинуть, какой здесь и сейчас подойдет удар. Паулина смиренно кивнула. Дино, как опытного воина и прекрасного учителя, она слушала беспрекословно. — Хватит думать об этом. Очисть голову, — приказал он. — Я пытаюсь. — Не пытайся… — …делай. Я помню. — Тогда почему не выполняешь? Она тяжело вздохнула, не найдя, что ответить. Сильно сжала платок, чтобы унять тревожность. — Я понимаю, что ты потрясена, но прошло уже три дня, — чуть мягче произнёс Дино. — Ты только и делаешь, что тренируешься. Тебя настолько это напугало? — Пожалуй, что да, — призналась Паулина. Под ногами как будто бы снова задрожала земля. А утром в постели ей показалось, что она опять слышит оглушающий взрыв. Не рядом с собой, не в её комнате, но где-то поблизости. Тогда она в страхе выглянула в окно – и это оказались всего лишь ремонтные работы. — Разве это плохо, что я хочу быть готовой к следующему разу? — Какому следующему разу? — Ты думаешь, чего-то такого больше не будет? — Паулина опешила. Не такого вопроса она ждала от всегда трезво оценивающего обстановку ангела. — Может, и будет, — ответ прозвучал неуверенно, но Дино хотелось хотя бы немного успокоить свою негласную ученицу. — Но ты должна помнить, что всё это – дело рук сумасшедших мятежников, а не сказочного монстра. Одних уже поймали, и остальные тоже не скроются от правосудия. Преступников, которые напали на Эдем, схватили в тот же вечер и отправили на допрос в Ракию, Второе Небо, где располагались самые суровые тюрьмы Семи Небес и казематы воинов-Архангелов. Однако сложности дела это не убавило: нападавшие оказались демонами, ранее осуждёнными самим Сатаной на пожизненное заключение в пучинах Ада, но как они оттуда вырвались до сих пор неясно. Ходят слухи, что прочесть их мысли не удаётся, поскольку демоны будто лишились собственного рассудка. В их головах нет ничего – абсолютно ничего. Они были не более, чем безжизненными марионетками, которыми кто-то в прямом смысле управлял. Люцифер сказал, что сумасшествие – это неизбежное следствие пребывания в тюрьмах Девяти Кругов, но полное отсутствие воли и рассудка – это кое-что совершенно иное, незнакомое ему. — Я знаю, но лучше быть подготовленной, — она прытко встала: — Ладно, продолжим! Они вновь стали повторять одни и те же удары, но при разном исполнении, одновременно тренируя и выносливость, и ловкость Паулины. Спустя четыре месяца встреч с Дино она не только многое выучила, но и немало поняла для себя: прежде ненавидящая всё, что связано со спортом, Паулина теперь с предвкушением летела на их поляну около Вавилонской Башни, где выпускала весь накопившейся пар и в целом отдыхала душой. А после благополучно возвращалась в комнату в весьма умиротворённом настроении. Даже голод переносился теперь куда спокойнее. — Достаточно. Ты собралась – и уже совсем другое дело, — Дино удовлетворительно кивнул, когда Паулина смогла вырваться из его захвата сзади. Очевидно, что он ей поддался, но сейчас его интересовала не её сила, а то, как она выучила приём. — Молодец. Думаю, что в следующем ранге ты станешь лучшей ученицей у Алрока. Запыхавшаяся Паулина просияла. — Ну, среди Непризнанных, разумеется. Твоего ранга. И сразу же потухла. Тем не менее, это уже был большой шаг вперёд для неё лично. Тренировки помогали ей не только физически. Паулина стала внимательнее к окружающему миру. Она неосознанно подмечала ранее совсем незначительные для неё вещи: оценивала телосложение того или иного ученика и прикидывала манёвры, которые смогла применить против него, искала слабые места, думала о том, каким оружием он пользуется или мог бы пользоваться, если исходить из его нынешних физических параметров. И вот в последнем пункте крылась её самая большая проблема с Дино. — Дино, хотя бы скажи, с чего мне начать? — Я же сказал, что мы не будем этого делать. — Так я и не жду от тебя занятий. Я прошу всего лишь совета, а дальше – я сама, — сердечно произнесла Паулина, отчего ангел немного смягчился: — В тебе говорит страх, но он тебя не парализует, а заставляет действовать. Это редкое качество. И всё же ты бежишь, сломя голову, и я не понимаю, кого ты пытаешься обогнать, а самое главное – куда ты хочешь в итоге прибежать. — Я не хочу чувствовать себя беспомощной, — твёрдо ответила Паулина. — Ещё я хочу поскорее перейти на высокие ранги. — Не улавливаю связи между первым и вторым. — Я же учусь самоконтролю. Мне уже гораздо легче переносить это чёртово искупление, но всё равно я далека от него. Когда меня клеймили, учитель Фенцио сказал, что пока я не отчищу свой лоб, то не сдвинусь в учёбе. Я даже боюсь представить, сколько мне потребуется времени, чтобы я полностью смирилась с Ионой… Поэтому подумала, что стоит усилить тренировки. Дино тихо рассмеялся. — Паулина, это то же самое, что попробовать за один день съесть всю еду в мире, чтобы больше никогда не есть. Девушка нахмурилась, поняв абсурдность своего предложения, хотя Дино говорил это без какого-либо укора или злобы. Он продолжил: — Ещё не было в Чистилище Непризнанного, который бы избавился от P на лбу в первый же год своего обучения. Избавление от главного порока – это первый шаг к новой жизни. А он, как известно, самый сложный. И не путай: Фенцио, — сразу можно было заметить, как от произнесённого имени ему стало неловко. С праздника Сотворения Паулина не поднимала тему взаимоотношений отцов и детей, за что Дино был ей благодарен, — говорил про высшие ранги, а не про следующий. Второй ранг – всё ещё на начальной ступени обучения. — Оу, ясно, — она залилась краской. — Я дура. — Нет, просто тебе нужно… — …раскаяться? — Тоже нет, — улыбнулся Дино. — В Чистилище от тебя не требуют раскаяния. — Но Иона меня за это и упрекает! — Паулина выпучила глаза от новизны этой воистину шокирующей информации. — Здесь не нужно раскаяние в том понимании, в котором вы, люди, привыкли его видеть. Это уже работа для Геенны и её демонов. От тебя здесь ждут переосмысления своей жизни. Иона читает тебе нотации не для того, чтобы убить в тебе своеволие – хотя, на мой взгляд, с тобой это невозможно – а для того, чтобы ты наконец задумалась о своём образе жизни. «Паразит», — в голове насмешливо зазвучал голос Ионы. На самом деле, Паулина часто вспоминала эпизоды пиршества из своей жизни и думала над тем, что она в тогда делала не так. Много и вкусно ела до бессознательного состояния? Ну, было пару… десятков раз. Здесь она получала справедливо, ведь сама не единожды корила себя за обжорство. Ревностно относилась к своей порции, ни с кем не делясь? Да, а что в этом такого, если это была её порция? Вот на этих моментах Паулина до сих пор становилась в позу непринятия, хотя, конечно же, понимала, что к такому печальному исходу привела её собственная жадность. Вот только… что делать дальше? Как исправить эту ошибку? Чему она должна научиться у Ионы? Неужели одного беспрекословного повиновения достаточно? — Опять в перерывах наставляешь её на путь истинный? — зазвенел откуда-то сверху приятный голос. — Я бы сказал, что у нас философские дискуссии, — улыбнулся Дино, скрестив руки на груди и с трепетным вниманием наблюдая, как Мими мягко опускалась на землю. Она была всё такой же красивой, увешанной тонкими украшениями, как и всегда, и было абсолютно очевидно, что ангелу стоило огромных усилий отвести от неё взгляд. Мими это знала, поэтому игриво ему подмигнула, на что Дино лишь усмехнулся, признав своё поражение. С тех пор, как Паулина непреднамеренно раскрыла их отношения, разговоры больше не касались этой темы, хотя, безусловно, между собой Мими и Дино обсудили тот факт, что в их тайну посвящён теперь третий человек. Оба, по всей вероятности, сошлись на том, что Паулине можно было доверять, из-за чего их всё чаще стали замечать гуляющих втроём. Да и сами Мими и Дино выглядели куда более расслабленными от того, что в их жизнях появился кто-то, при ком можно было вести себя естественно (но к этому они тоже ещё привыкали). К тому же виделись они друг с другом гораздо чаще, ведь присутствие рядом Паулины не вызвало вопросов со стороны окружающих, как обычно бывало, когда в Школе появлялась гуляющая вдвоём разнополая пара ангела и демона. Непризнанная была рада за своих друзей и в то же время не забывала себя похвалить в том, что сыграла в этом свою положительную роль, но мозг никогда не забывал о том, что Дино и Мими были обречены. Впрочем, каждую такую мысль Паулина решительно отметала, ведь это был тот самый случай, когда стоило жить сегодняшним днём, не думая о завтрашнем. — А я-то надеялась, что вы вместе придумываете шалость, — туманно протянула демоница, искоса поглядывая на Паулину. — Не втягивай меня в это, — пресёк её Дино. — Меня тоже, — отмахнулась Непризнанная. — Я же сказала, Мими, что я не собираюсь становиться Трикстером — Ну, ещё не вечер. Кто знает, что ты учудишь в следующий момент. — Я считаю, что я весьма предсказуемая дама. — Лишь отчасти. Я бы, например, никогда не предположила, что моя соседка станет тренироваться с моим… Оба невольно переглянулись друг с другом. И оба совершенно очаровательно покраснели. Непризнанная хитро улыбнулась. — Другом, — подсказала она. — Другом-другом, — поддакнула Мими. Когда Мими узнала, что Паулина уже продолжительное время тренировалась с Дино, то на пару часов в приступе ревности замолкла. Паулине повезло, потому что, как рассказывал позже Дино, ревновала она страшно. Мими всего лишь тщательно обдумывала эту новость, кидала на соседку рассерженные взгляды и обидчиво что-то комментировала, но всё-таки остыла и извинилась. Теперь же она была только рада её компании в их паре, отчего Паулина даже шутила, что её удочерили. — Я слышала, что семинар перенесли, — сказала демоница, усевшись рядом с подругой на бледную осеннюю траву, которая сейчас должна была быть покрыта снегом, однако в Чистилище было только два времени года – весна и осень. — Когда он состоится? — Примерно через пару недель, когда всё уляжется, — ответил Дино. Он учтиво подал дамам кружки с водой. — Ты готов к нервотрёпке от Люцифера? — Ты так спрашиваешь, будто бы я буду в первый раз соревноваться с ним. — Дино, будешь только ты и Люцифер? — вкрадчиво спросила Паулина. Она вспомнила предостережение Люцифера и внутри у неё всё съёжилось. Что-то будет. Не успел ангел ответить, как Мими начала свою эмоциональную браваду: — Ага, так постоянно! Кто лучшие ученики Школы? Дино и Люцифер. Кто выполняет сложнейшие задания на Земле? Дино и Люцифер. И, разумеется, кому каждый раз выпадает честь покрасоваться перед Непризнанными? Дино и Люциферу. — Не завидуй, — рассмеялся Дино. Мими надулась и пихнула его в плечо. — Так и что будет на этом семинаре? — показательно улыбнулась Непризнанная, но внутри совсем не веселилась. — Мне нужно к чему-нибудь готовиться? Дино мягко на неё посмотрел: — Ты слишком чувствительна, Паулина. Всё будет хорошо. От тебя ничего не требуется. — Я в порядке, просто интересуюсь, — беззаботно пожала плечами она, но в голове барабанном отстукивало противное «что-то будет». Мими, словно ощутила душевное состояние подруги, бодро подскочила: — Ну всё, не будем о скучном! Пойдемте, погуляем! — она с вдохновением взяла их под руки. Никто не смел сопротивляться. — Чем займемся? О, знаю! Посоревнуемся, кто быстрее облетит Острова Блаженных! Паули, я знаю, ты такое любишь! Ну же, пойдёмте! Паулина и Дино подхватили энтузиазм демоницы. Они шутливо дёргали друг друга за крылья, чтобы выиграть летучую гонку. Дино облетел Острова Блаженных первым, Паулина – второй, а Мими, сморщив нос, третей. И так несколько раундов выходил один и тот же результат, хотя Паулина была близка к победе. Все вспотевшие, они вернулись обратно на землю. Под мягким светом Солнца и тенистыми углами пожелтевших деревьев друзья веселились практически весь день в водах бушующей сегодня Самбатион. Дино искупался полностью, а девочки скромно мочили ноги, пока их по пояс не окатили сильной волной. Мокрые и смеющиеся, все трое перешагнули порог Школы, и даже учитель Фенцио, прожигающий их глазами, не смог подпортить настроение. Но на подкорке сознания у Паулины всё ещё звучала фраза: «Что-то будет». И был у неё голос Люцифера.***
Амфитеатр Школы заполонили первокурсники. Их голоса звучали предвкушением, волнением и азартом, которые смешались в единый шум с приглушённым свистом ветра и топотом сандалий. Всё это было похоже на сборы футбольных болельщиков, а на поле вот-вот выбегут команды вместо двух лучших учеников. Но, учитывая то, как их противопоставляли друг другу все, кому не лень, дружелюбная атмосфера первокурсников обещала перерасти в настоящий накал страстей. Над полем в четырёх точках возвышались огромные движущиеся зеркала сродни телевизорам, которые в прямом смысле этого слова будут вести трансляцию с Земли. Учитель Девона предупреждала об этих странных приспособлениях, и перед выходом к амфитеатру недвусмысленно намекнула, чтобы, глядя на них, Непризнанные сильнее укреплялись в мысли, что Эфир – это отражение Земли. Паулина тяжелым грузом упала на каменную трибуну. Одногруппники уже не раз спрашивали её о самочувствии, ведь вид у неё с прошлого вечера оставлял желать лучшего. Точнее внешне она выглядела неизменно симпатично, вот только эмоции, отражавшиеся на её бледном лице, если не пугали, то заставляли насторожиться. Чем скорее приближался день семинара, тем нервнее становилась Паулина. И теперь ощущение, что к ней приближалось нечто нежелательное и страшное не покидало её даже на пару минут. Всё ей сейчас чудилось не школьным уроком, а боевой ареной (по сути, так оно и было, но арена предназначалась для тренировочных боёв) гладиаторов или звериной травлей. Паулина то замирала в душевных терзаниях, то опасливо оглядывалась по сторонам. Она ждала какого-то подвоха. Ждала преступника, который вот-вот выскочит из тёмного угла. Ждала взрыва, паники и ран. Паулина обдирала корочки губ, когда голос учителя Фенцио волной прокатился по всему амфитеатру: — Добро пожаловать, Непризнанные! Ему вторили аплодисменты и восторженные возгласы, будто бы это он сейчас будет главной звездой этого семинара. Терпеливо дождавшись относительной тишины Фенцио продолжил в несвойственной ему бодрой манере. Проходя мимо учительской трибуны, Паулина приметила, что сегодня с губ сварливого ангела не сходила упоительная улыбка. Кажется, он был уверен в победе сына. — Решительность, воля и лидерство – вот качества, к которым вы все должны стремиться. Вы не встретите ни одного Престола, ни одного Начала, который бы не обладал этими качества, ведь именно они – настоящее оружие против любого врага. Они, а не мечи и стрелы. «А демонам, значит, эти качества не свойственны? Или Фенцио специально не назвал ни одного Чина, чтобы уколоть Люцифера?», — полюбопытствовала Непризнанная. — Поэтому сегодняшний семинар будут проводить лучшие ученики Школы ангелов и демонов. Они получили звание «лучшие» не только благодаря своим академическим достижениям, но и благодаря своей мотивации, самодисциплине и стремлению к постоянному совершенствованию. Отличная учебная успеваемость – это лишь одна часть паззла вашего будущего в качестве бессмертного. Вы, Непризнанные, должны быть готовы к любому роду трудностям: от хитросплетённых, морально сложных заданий на Земле до экзамена у меня. Зрители напряжённо переглянулись. Фенцио сделал многозначительную паузу, наслаждаясь замешательством ещё совсем зелёных учеников. — Ангел Дино, демон Люцифер, шаг вперёд. Солнце спряталось за плотными облаками, оставив за собой глубокий осенний небосвод. В сумеречных лучах, покрывающих арену нежным сумраком, показались двое молодых наставников. Дино был чуть более наряднее, чем обычно, однако, не изменяя своему стилю, остался в простом: длинная плотная рубаха из дорогой ткани, подпоясанная бледно-синим кушаком, кожаные наручи с серебряными заклёпками, светлые шаровары заправлены в короткие чоботы с загнутыми носками. А вот всегда вычурный Люцифер выглядел столь потасканно, что казалось, будто бы он болен: грязная обувь, чёрная косоворотка и свободные штаны, наспех затянутые ремнём, который словно даже не был продет в шлёвки и уж тем более не застёгнут, а просто завязан. Причёска кое-как уложена, но всё равно не было той привычной элегантной прилизанности образа. В целом Люцифер производил впечатление то ли человека, сильно страдающего похмельным синдромом, то ли мужчины, который провёл очень бурную ночь с женщиной, может, даже не с одной. Паулина ухмыльнулась – ну, хоть кто-то хорошо сегодня спал. Фенцио стукнул своим кадуцеем по камню, отчего по полю прокатилась волна, призвавшая зрителей к молчанию. — Страдания праведников и процветание грешников – извечный вопрос, над которыми бьются умы Земли и Эфира. Почему Шепфа допускает падение тех, кто верой и правдой служит ему, но не препятствует вознесению тех, кто идёт путём лжи и злостных манипуляций? Одни говорят, что через страдания Шепфа в итоге приводит праведника истинным благам, а грешника – к вечным мукам. Другие – имеют… спорную, но весьма интересную точку зрения. Что такое истинные блага и возымеют ли они смысл для того, кто уже прошёл свою Голгофу? — Можно побыстрее?! — рявкнул Люцифер тем тоном, которым обращались к нерадивому слуге. Воцарилась ошеломительная тишина. Фенцио и Люцифер уставились друг на друга испытывающими взглядами, вот только, если в глазах учителя искрилось презрение, то в глазах принца не было ничего кроме зверского желания прикрыть веки где-нибудь в подобающем и удобном месте. Люцифер был умотан так сильно, словно его мучали те же ночные сомнения, что Паулину. — Люцифер, — на смену холодной решимости Дино пришла угроза ровно в тот миг, когда демон решился прилюдно и столь по-хамски возразить его отцу. Он был готов принять вызов, каким бы тот ни оказался, однако Фенцио вскинул руку, прервав ещё не озвученные слова: — Ты что-то хочешь сказать, Люцифер? — до мурашек предупреждающим голосом произнёс он. Люцифер резко перевёл взгляд на Геральда и что-то услышал в его беззвучном послании, потому дальше лишь пренебрежительно скривил губы от еле сдерживаемого раздражения на всё вокруг. — Лишь то, что я уже сказал. Продолжайте, — даже в этих, казалось бы, примирительных словах сквозила надменность, которая бы взбесила любого. Фенцио мог довести грызню до конца, но он с предельной внимательностью осмотрел принца с головы до пят, улыбнулся каким-то своим мыслям и продолжил говорить. Паулина дальше с трудом улавливала смысл задания и вообще чьих-либо речей. Пульсация собственных мыслей заглушила всё остальное. С Люцифером было что-то не так. Ему было плохо. Его предчувствие о беде становилось более чем осязаемым, и он знал наверняка, что сейчас произойдёт. Люцифер хотел поскорее разобраться с этим, освободить самого себя от загадок и постоянных переживаний от того, что где-то сзади него, совсем рядом, мифическое чудище пытается схватить его горло. — Я надеюсь, что сегодняшний семинар во многом вдохновит вас, Непризнанные. В середине амфитеатра вспыхнул портал: зыбкая и колеблющееся форма вырисовывала контуры водоворота, который переливался пёстрой холодной гаммой цветов – от ярко-синего до морозно-белого. Ангел и демон вошли туда и покинули Эфир. Зеркала отразили их фигуры в мегаполисе. Чикаго? Москва? Торонто? Куда бы они ни попали – это болью отозвалось в сердце Паулины. Она не любила мегаполисы из-за их шума, суеты и многолюдности, но любила знакомиться с ними и его обитателями, будь то человек или достопримечательность. Любила посещать музеи и картинные галереи, рассматривать местную архитектуру и наслаждаться местной кулинарией, задумчиво бродить по паркам и заглядывать в маленькие книжные магазины. Сколько Паулина ещё не успела сделать? Сколько не увидела? Теперь вместо путешествий она томилась в мире, который никогда не сможет назвать домом. Здесь нет безопасности, нет уголка, в котором она могла бы спрятаться. Кругом лишь недоброжелатели, враги и бедствия. Паулина будто застряла во времени. Раз за разом возвращалась в прошлое и думала лишь о том, сколь многое она потеряла. Своё пристанище, свой дом, чьи крепкие стены всегда держали её в душевной гармонии. Дом, полный смеха, радости и любви. Теперь в сердце пустота и безжизненность. Во всех смыслах. Глаза ужасно сильно защипало. — Обратите внимание, Непризнанные, — прервал ход её мыслей хриплый низкий голос Фенцио, — что пытаются сделать Дино и Люцифер. Всегда во всех заданиях на Земле главная задача бессмертного – научить людей делать нравственно сложные выборы в ситуациях, в которых они должны предать или сохранить верность чему бы то ни было. Но и сам бессмертный из этого урока тоже должен что-то извлечь для себя. Вы учите людей и сами познаёте принципы действия высших порядков. Холодная дрожь пробежала по спине, заставив Паулину резко и с нескрываемыми эмоциями испуга на лице обернуться. Она физически ощутила кошмар, который невозможно было поймать взглядом. Все внешние сигналы кричали о надвигающейся опасности, о чём-то немыслимо сильном, грозном и беспощадном. Оно несётся и разрушает всё на своём пути. Паулина напрягла все чувства. Было что-то в округе, что заставляло волосы на затылке встать дыбом. Всё казалось таким нормальным… Самый типичный день, самое типичное занятие. Но отчего так чесались руки с горящими P? Они безо всякого послушания выполняли нервные движения, пытались найти хоть какую-то опору в этом мрачном вихре эмоций. Почему так беспокойно дёргались ноги, на которых выбиты корысть и жадность? Паулина сжала губы, уже потерявшие цвет, в узкую линию, чтобы хоть немного прийти в себя. С ней творилось что-то очень-очень странное… До безумия странное! И её это страшило до удушья. — …баланс между эгоистическими интересами и тем, что правильно с нравственной точки зрения. Внезапно всё стало тяжелее и напряженнее, и воздух, казалось, превратился в густое, давящее марево. Ощущение беспомощности и непонимания окружающего мира заставило Непризнанную сжаться, словно она пыталась укрыться от невидимой угрозы. Над головой образовывалась тёмная зловещая туча. Ветер становился порывистее. Близилась гроза. Вот-вот зарокочет гром, и мир разрушится на глазах Паулины. Будет ли это разрушение такое же трагическое, как взрыв статуи Равновесия? Страх будет таким же вязким и всепоглощающим, как в Эдеме? Он окончательно утопит её в своей пучине? — …вы передвигаетесь между полюсами добра и зла. Тревога была необыкновенно реальной, похожей на горячий ветер в пустыне, который вот-вот затянет её в песчаную бурю. Щёки горели от столкновения с этими острыми песчинками, дыхание становилось всё сбивчивее. Паулина поднялась на ватные ноги. Необходимо найти выход отсюда… Пока не прогремел взрыв! Пока на неё не напали! Ведь это обязательно случится снова! Но она не станет жертвой, она не беспомощная, она… — Куда ты собралась, девочка? «Домой. Я хочу домой». Фигура Геральда расплывалась перед глазами. Паулина уставилась на него с раскрытым ртом, не в силах сделать и вдоха. — Мне нехорошо, учитель Геральд. Это был её голос? Дребезжащий, тихий и пискливый, как у котёнка, а не низковатый и звонкий, каким она привыкла его слышать? Ноги задрожали ещё сильнее. — Что с тобой? — демон поддался вперёд, явно взволнованный состоянием Непризнанной. — Голова болит, тошнит. Всё кружится… не понимаю… — еле выговорила она. Грудь сдавило тисками. — Иди, присядь рядом, — он обхватил её плечи и повёл обратно к трибуне. Нет, только не туда! Паулина не станет жертвой, не попадёт под град обломков и болезненных стонов! — Я принесу тебе воды. — Я не хочу здесь находится, учитель Геральд! — жалобно вскричала она. И эта мольба стоила ей последних сил. — Пожалуйста, можно я уйду? Пожалуйста! — Я не могу тебя выпустить, — осторожно ответил ей учитель. — Ты знаешь правила: сейчас все держатся вместе. Мы должны найти перебежчика в Шко… Эй! Паулина потеряла контроль. Она опёрлась ладонями в колени и застонала от боли, которая сопровождала каждый удар её иступлено колотящегося сердца. Размытые, непонятные предметы окружили её. Стены восприятия рушились, как карточный домик. Паулина не могла унять дрожь и восстановить дыхание. Вся потная и бледная, она выглядела жалко и… «Беспомощно! Беспомощно! Шепфа, я пропала…» Она почувствовала невесомость. Голова задралась – и всё слилось в ненавистный серый цвет. Такие привычные звуки теперь были похожи на резкий, ослепительный галдёж. Удары какого-то невидимого молотка били прямо по её мозгу, давили до самого основания. Показался белый цвет – и у Паулины с чуть меньшим усилием получилось сделать вдох. Мисселина обескураженно прижала ладони ко рту, когда Геральд положил невменяемую девушку на учительскую трибуну. Она быстро захлопотала вокруг, отчего Паулина слабо зажмурилась. Глаза болели от мельтешения непонятных образов. К губам поднесли чашу с водой. Геральд немного придержал её голову – прикосновение отозвалось липкими мерзкими мурашками. С неё сняли любимую куртку. Нет, нет, нет, только не куртка! Паулина пыталась это прокричать, но только невнятно что-то прокряхтела. Что они сделают с курткой? Они не выкинут её, не посмеют! Это её вещь! Это вещь с Земли… Весь мир вокруг начал таять, исчезать из поля зрения, оставляя Паулину одну со своими страхами. Чёрный цвет – и… стало легче. Горячий лоб стал остывать, будто бы на раскалённое железо вылили ледяную воду. Тем не менее всё ещё было так же страшно, как и… когда? Сколько прошло времени? Ей казалось, что минуты превратились в часы, что время застыло в этой паутине паники. В ушах звенели какие-то отголоски, помехи, словно от старой радиостанции. Любые звуки стали искажёнными и отдалёнными, но уже не так противно отдавались в сознании. — …риходит в себя. — Придержи ей голову, Геральд. Непризнанная приоткрыла глаза. Опять поднесли чашу. На этот раз в ней было что-то тёплое, ароматное… поразительно невкусное. Паулина выплюнула это с таким отвращением, будто бы в её желудок вливали кислоту. Её стошнило. Паулина на миг закрыла глаза, как вдруг услышала Фенцио. Откуда он взялся? Или это она опять выпала из реальности? — …кой-то девчонки я должен сорвать конец семинара?! Мисселина, Вы не в себе? — Просто приложи к ней кадуцей, Фенцио, и возвращайся к водовороту, — недовольно произнёс Геральд. — Уже бы это сделал, если бы меньше болтал! — Ангел Фенцио, ей совсем дурно! — голос Мисселины был похож на мольбу и упрёк одновременно. Фенцио резко обернулся к водовороту, посмотрел на зеркала и снова на водоворот. Казалось, он боялся, что без него Дино и Люцифер не смогут вернуться обратно в Эфир, хотя, конечно же, опытные ученики могли перемещаться между мирами самостоятельно. Он гневно выругался, но всё-таки, не глядя на Паулину, довольно больно приложил к её грудной клетке жезл. Глубокий вдох и выдох. Дыхание становилось всё спокойнее, жизненная сила по каплям возвращалась в истомлённое тело. Туман в голове наконец-то начал рассеиваться, и взгляд стал гораздо осознаннее. Паулина осторожно рассматривала окружающее её пространство, пытаясь сообразить, что с ней сейчас было. Мир… был целым. Амфитеатр остался таким же, как и прежде. Ничего не изменилось. Никто не напал. Ничего не взорвалось. Всё хорошо. Фенцио тяжёлым шагом буквально убежал обратно. Непризнанная взглянула на зеркала – Дино и Люцифер шагнули в водоворот. Стоило отражениям исчезнуть, как их настоящие фигуры сразу же появились на поле. Публика взорвалась аплодисментами. В мгновения ока все устремились на поле, укутав восторженными возгласами главных героев сегодняшнего дня. Паулина видела на лицах однокурсников надежды на светлое будущее, в котором они тоже будут героями, лучшими учениками, талантливыми ангелами и демонами, однако в том будущем она не видела главного – себя. Она была на противоположном берегу жизни. Растерянная и опустошенная, Паулина старалась поддаться притягательности этих грёз, но… Ей здесь не место. Водоворот до сих пор горел. Фенцио с уже скверным настроением шевелил сухими тонкими губами – видимо, отгонял назойливых зевак. Дино, сдержано улыбаясь, принимал поздравления. Люцифер задумчиво смотрел куда-то в сторону, словно всеобщее ликование было предназначено не ему. Непризнанная поднялась. Мисселина постаралась её посадить обратно, но та уверила её, что всё уже в порядке; что ей нужно пройтись, остудить голову. Геральд не спускал с неё глаз. Пусть так – она всё равно сейчас скроется в толпе. Паулина брела тенью сквозь рукоплескания и вдохновлённые вскрики. Остановилась в первом ряду, пропустив мимо ушей возмущения её наглостью и толчки в спину. Люцифер мельком посмотрел на неё, и Паулина вдруг увидела себя чужими глазами с такой ясностью, что собственный облик и осознание своего бессилия в этом мире повергли её в мандраж. «Не могу… Не могу! Не могу!!!» Что она не может? «Не могу здесь больше находиться!» Водоворот пульсировал. Манил своими мягкими волнами и тем, что кроется по ту его сторону. Слабость отступила. Ни страх, ни сомнения не могли больше её остановить. Паулина побежала навстречу к своему дому. А дальше всё приобрело оттенок сюрреализма. Люцифер мгновенно дёрнулся, заметив её движение. Непризнанная увернулась от рук Дино, оттолкнула Фенцио и проскочила прямиком к порталу в её мир. Она оттолкнулась от земли и решительно прыгнула. Из лёгких разом выбило весь воздух. Руки Люцифера уверено схватили её за талию прямо в прыжке. Она не могла двинуться дальше: брыкалась и вырывалась, однако он держал её так крепко, как хищник держит добычу. — Отпусти! Отпусти меня! Отпусти! Люцифер что-то ей шипел, но собственный плач заглушил всё вокруг. Паулина вопила отчаянно, из самой души рвались наружу горестные рыдания. Дом был непозволительно близко – стоило только сделать шаг, и она была бы снова в безопасности! Ещё бы немного!.. К ней подбежал Дино и обхватил её лицо руками. Он слегка похлопал её по щекам, тоже что-то заговорил, но вдруг переключился на то, что было позади. Спиной она почувствовала, как напрягся Люцифер. Пульсация портала резко увеличилась, и он издал шелестящий свист. Травинки, листья, перья – всё невесомое стало тянуться к нему. Не успев осознать происходящее, трое учеников неожиданно пошатнулись. Сила притяжения была огромной. Люцифер и Дино, не сговариваясь, попытались взлететь, однако их только сильнее потянуло назад. Водоворот превращался в настоящий вихрь. Они ухватились друг за друга, демон всё ещё одной рукой цепко держал Паулину. Сквозь свист она услышала, как прокричал Фенцио имя своего сына. На его лице отразился весь спектр страха. Он буквально продрался сквозь воронку ветра, уцепился за Дино и резко дёрнул на себя. — Нет! Помоги им! — последнее, что услышала Паулина. Лицо Дино перекосилось от ужаса, а затем исчезло. Исчезли и руки Люцифера. Паулина неслась в пустоту одна. Чувство уязвимости охватывало её всё больше и больше. Страх перед неизвестным, перед тем, что их ожидало по ту сторону. Люцифер оказался прав – на семинаре грянул кошмар, и они неслись прямо в его жерло. Мимо проносились густые облака. Сквозь их завесу она увидела демона. Он пытался зацепиться за что-то, чтобы остановиться, но кругом не было ничего, кроме стремительно чернеющих облаков. Люцифер перевёл на неё взгляд, и в глазах обоих отражался один и тот же вопрос: «Как мы вернемся назад?». Они плыли в океане неопределенности, потеряли ориентацию во времени и пространстве. Полёт длился, должно быть, в считанные секунды, но, когда их с силой куда-то выбросило, Люцифер и Паулина пришли в себя с той опустошающей бодростью, с которой просыпаются после ночного морока. Воронка схлопнулась. Зловещее чувство сдавило виски. Это был… мрак. В самом сокровенном своём проявлении. Вокруг только чёрный, безжизненный простор. Физически ощущались кружащие над ней тени, а что-то невидимое и опасное скользило рядом. Не было ни одной точки ориентира, всё было одинаково темно и пугающе однообразно. Под ногами была хрустящая, мёртвая почва, покрытая сетью трещин и глубоких ям. И абсолютное отсутствие звуков, как будто сам воздух отказывался сюда проникать. Безмолвная бездна. Паулина даже не могла услышать своё дыхание. Только соприкосновения с холодной поверхностью распространяли слабые колебания по всем сторонам. Атмосфера была пропитана запахом гнили и разложения. — Какого-Дьявола-мать-вашу-чтоб-её-во-все-дыр… — голос Люцифера звучал так глухо, словно их разделяла стена воды. — Где мы? — из самого сердца вырвалось у Паулины, прервав его поток брани. — Я не знаю, это не Ад, — в его тоне засквозило что-то похожее на обречённость. — И точно не Земля… Это место, которое должно было быть чем-то невозможным. Но оно стало моим домом. Голос разнёсся поразительно звучно. Отовсюду. И он пробирал до костей. Паулина медленно повернула голову, сама не зная, куда именно. Она уповала и одновременно боялась увидеть лицо неведомого собеседника. Ужас и величие сочетались в этом голосе. Это не Эфир. Это – тюрьма, воздвигнутая на перепутье миров. С каждым сказанным словом она ощущала, как глубже погружается на дно страха. Силуэт Люцифера был единственной надеждой на то, что они преодолеют то, что их ждёт. — Люцифер… Паулина пискнула, когда демон грубо схватил её за руку, тем самым приказав замолкнуть. Он выглядел собранным, живым и настороженным, и храбро готов был взглянуть своему врагу в лицо. — Что ты такое? Ты знаешь. Я уже дал достаточно подсказок. — Покажись! Немедленно! — прорычал Люцифер. Это ни к чему. Говорят, моё лицо столь уродливо, что даже чайки замертво упали с неба, едва взглянув на меня. В тембре голоса присутствовала самая страшная, самая тёмная магия на свете – его нельзя было не слушать. Он увлекал душу в отдалённые уголки кошмаров и соблазнов. Каждый шепоток, каждое эхо заставляло вздрогнуть и задаться вопросом: кто или что таится за этим нечеловеческим звучанием? Но Люцифер не поддавался. — Что тебе нужно от меня? Всё, что нужно любому узнику. Свободы. И справедливости. — Ты глупец, если считаешь, что я тебя освобожу! — он выплюнул эти слова с нескрываемым омерзением. Люцифер уже давно определил своё отношение к Чудовищу, и ему претила сама мысль о том, чтобы ему помочь. Воздух завибрировал и разрядился, когда незримая сущность засмеялась. До спины Паулины дотронулись тысяча холодных пальцев. Разум покрыло тёмной вуалью. О, время покажет, кто истинный глупец. Но прежде… раскрой глаза пошире, Люцифер II, и смотри. Бездну окутал туман иллюзии. Закатное Солнце – причудливо багряное, как спелое яблоко, – заливало помост, который окружали Архангелы в сияющих доспехах и с мечами наготове. Лестница вела прямиком к толстому обрубку дерева – выщербленной плахе. Эшафот. А Архангелы – это палачи. К ступеням подвели окованного цепями приговорённого. Его длинные, грязные, тусклого чёрного цвета волосы скрывали измученное лицо. Тёмная дорогого пошива одежда превратилась в лохмотья, а рубинового цвета крылья были настолько истерзаны, что перья осыпали землю при его усталом шаге. Преступника подвели к плахе и поставили на колени. Он обратил взгляд к небу, будто искал там помощь или, быть может, оправдание… Но небо молчало. Удивление и отчаяние перед неминуемым исполнением смертного приговора сквозили в каждом его движении. Демон был невиновен. Надежда на искупление растворилась стоило Архангелу достать пламенный меч. Свист рассекающего воздух лезвия. Звук разорванной плоти. Неотвратимый финал. Смрад смерти ударил в ноздри, а затем картинка размылась и снова приобрела реалистичную резкость. Подле эшафота стояла женщина, окружённая вся белым и золотым блеском. С её лица грубо сорвали маску – и мир увидел лицо двукрылого Серафима. Женщина, завороженная ужасом этого события, смотрела на отсечённую голову демона и, казалось, даже не дышала. Её голова тоже должна была полететь, но… Цепи с неё сняли. — Ты, видно, думаешь, что смогла обмануть судьбу, Ребекка? Её уха коснулся раздвоенный язык мужчины с выпирающими закруглёнными рогами. Искрящиеся красные глаза – в точности как у Люцифера – смотрели на Ребекку с бесконечным презрением. Резко поднятые брови придали его выражению лица иронии – он знал, что способен растерзать Серафима, и был рад этому факту. Демон был немолод и некрасив, однако притягателен, будто сам Дьявол. — Не надейся! — загрохотал он тоном, полным безжалостности. Фигуру Серафима залила тень монстра. Кожа демона покрылась пылающими чешуйками. Множество рогов, как корона, облепили череп, знаменуя его могущество. Гниющие крылья распахнулись и разнесли ненависть и разрушение вокруг себя. Из ноздрей повалилось зловоние и дым, а каждая черта выражала жажду пролить кровь, вкусить её и упиться сполна. Это действительно был сам Дьявол. И гнев его предвещал наступление конца времён. — Я пойду войной на Семь Небес, сожгу Цитадель дотла, перебью каждого, кто встанет на твою защиту, но я доберусь до тебя и оторву голову голыми руками! Услышала меня, ты, грязная потаскушка с вшивой Земли?! Видение оборвалось. Тьма опять заполонила собою мир. — Бред! — смело изрёк Люцифер и насмешливо добавил: — Ты меня не проведёшь. Смех отдался холодом. Сущность дразнила своих пленников. Между тем на мрачном небосклоне призрачно танцевали вспышки молний. Послышалось завывание ветра, которое нарастало с каждым мгновением. Коль уж я глупец, то ты тогда слепец! Ответь себе, Люцифер, кто препятствовал Винчесто в его поисках? Ветер стал резким, порывистым. Паулина и Люцифер переглянулись – их одновременно накрыло предчувствие надвигающейся бури. Круговые вихри начали свой вальс на земле. Ветер рычал, словно зверь во время охоты, рвал и метал всё на своем пути. Мозг Паулины кричал лишь одно: «Беги!». Но бежать было некуда. Люцифер, затаив дыхание, сделал несколько неуверенных шагов к ней. Она протянула к нему руку. Что такого произошло в Совете, из-за чего Сатана отозвал Князя Мамона? Обрушилась неумолимая сила урагана, и всё смешалось – земля, небо, камни, ночь. Он стянул их к себе, словно паук свою жертву. Исчезли все чёткие контуры или очертания – всё заволокло гущей непроницаемого мрака. Паулина и Люцифер согнулись под порывами ветра. Из её глаз хлынули слёзы: то ли от страха, то ли от бьющего по лицу воздуха. Паулина с силой разомкнула веки, чтобы взглянуть на демона. Его образ расплылся, загорелая кожа побледнела, а сам он еле держался на ногах, однако Люцифер стоически продолжал противостоять вихрю. Паулина сцепила зубы и сделала маленький шажок к нему. Потом ещё. И ещё. Пока наконец-то не оказалась близко. Люцифер притянул её к себе, а она – с рвением прильнула. Почему Совет мгновенно стал подозревать тебя, когда произошло покушение на Серафима Торендо? Молнии пронеслись совсем рядом. Их яркие вспышки на миг освещали страшную тюрьму и опять погружали в кромешную тьму. Земля дрожала под ногами, словно её разрывало что-то изнутри. Тела Люцифера и Паулины тряслись от напряжения, а сердца бились в такт грому, который раздавался вдали. Чувство полной безысходности настигло их. Свирепая стихия не оставляла им и шанса на спасение. Они держались друг за друга, как за последнее светлое и нормальное, что осталось среди этого хаоса. Нельзя, ни в коем случае нельзя отпускать! И ЗАЧЕМ БЫЛА СОЗДАНА ТА МОЗАИКА? Гневный вопль грома затмил всё остальное, разорвал пространство и затопил сознание. Звук был настолько громким, будто бы вместе с ним внезапно пришла сама Смерть. Паулине показалось, что она больше никогда и ничего не услышит, что её уши наполнились кровью… Но вдруг она снова стала внимать голосу. Потому что Цитадель знает о моём существовании, и они боятся меня! Я – угроза их власти! Угроза власти Великого и Милосердного Шепфа! О, с какой ненавистью и яростью он выплюнул последнее слово! Невозможно так ненавидеть… Чудовище стонало, скрежетало от боли, сверлило то слово с такой силой, что пламя этой ненависти было способно долететь до самого Творца. Веками ваша история была пропитана ложью, но скоро придёт время – и я открою вам всем глаза. На пределе своего неистовства вихрь неожиданно замедлил свою силу, словно потерял интерес к своим жертвам. Или это только кажется? Где реальность, а где – предсмертный мираж? А до тех пор презирай меня, Люцифер, отрицай меня. И жди моего пришествия. Сотрясавшие землю громовые раскаты и молнии отступали. Паулина и Люцифер открыли глаза. Они наконец-то смогли видеть и шевелиться. Или… Мгла стала рассеиваться. В тёмное измерение пробился свет. Они возвращались обратно, но Чудовище в последний раз решило посмеяться. Ищи разгадку. Ведь её ответ может определить твою судьбу.