***
Вблизи амфитеатра расстелилась обширная площадка, ограждённая рядом белоснежных колонн и несколькими пристройками с банями. Палестра, где проходили уроки физического воспитания молодёжи Эфира. Во дворе располагались дорожки для бега, ямы для боя, канаты, брусья, сундуки со спортивным инвентарем – и рядом со всем этим разнообразием возвышались бронзовые скульптуры Персея и Медузы, Геракла и немейского льва, Одессея и циклопа. Безупречная детализированность их тел и движений оживали под солнечными лучами, показывая ученикам слияние древности и юности, силы и изящества. Очевидно, палестра была воздвигнута в период Античности на Земле, так как эта зона заметно отличалась от всей остальной архитектуры Школы. Нетронутой она осталась в дань уважения человеческому стремлению совершенствовать своё неидеальное тело. У бессмертных же сформированное взрослое тело всегда имело эстетичность даже без тренировок – не было слишком худым и слишком упитанным, сохраняло рельеф, пусть и менее заметный. Физическая культура же делала бессмертных эталоном красоты, которую земные мастера прошлого отражали в мраморе. Демон Алрок, внушительного телосложения учитель, выстроил второкурсников в линейку. Габариты не мешали ему в своих даже самых простых движениях воплощать удивительную гармонию, во многом превосходящую мускулатуру, а серьёзная манера речи демонстрировала его опыт в преподавании и спорте. — Моя главная задача – оценить потенциал каждого ученика и помочь ему развить свои навыки, — начал он твёрдым, весьма хриплым голосом. — Сегодня я проведу лишь вводное занятие, чтобы познакомиться с вашими силой, гибкостью и координацией. Я буду придерживаться следующих критериев: а) физическая подготовка. Мне важно знать, как и кто из вас сложен и насколько вынослив; б) техника. Я внимательно слежу за тем, как ученики выполняют базовые техники любых боевых искусств – стойка, удары и блоки. Я оцениваю вашу внимательность при повторе движений, их точность. И есть ещё один пункт, на который я тоже буду делать особый акцент, но узнаете вы о нём только в конце нашего урока. Возможно, у кого-нибудь хватит ума самому догадаться. Ты, шаг вперед. Он подозвал Билла, которому спорт явно будет даваться легче, чем остальным. Довольно высокий, всегда подтянутый, с мощными икрами и широкими плечами. Несмотря на то, что он был возмутительно нетактичным и заносчивым, многие девочки с курса на него заглядывались. Паулина была в меньшинстве, потому что Билл страшно раздражал её с первого дня их знакомства не столько своим характером, сколько абсолютной узкостью кругозора, но полной уверенностью в своей правоте. — Средний мужской рост… крупная кость… мускулатура развита… Алрок делал себе какие-то пометки и так по очереди оценивал всех. Половине курса он уже предрек тяжелое будущее, ведь огромное значение в тренировках имели рост и вес. Алрок указал на Паулину. Мешковатая серо-молочного цвета одежда висела на ней довольно неряшливо, но зато не стесняла движения, что для неё было главным. — Так, рост 1,7, — измерил он её рулеткой. — Утяни тунику в районе талии. Понятно. Вытяни руки в стороны. Покажи лодыжки. Вес? — Я не взвешивалась с тех пор, как попала сюда. — Какой был при жизни? — Около пятидесяти килограмм. — Ты всегда была такой тощей? — нахмурился Алрок. — Да. — Тяжело будет, — изрёк уже знакомую фразу учитель и двинулся вдоль линии. — И что будет дальше? — задался вопросом Корней после тщательного изучения Алроком каждого ученика. — Мы будем сражаться? — У меня нет цели вас убить, — учитель захлопнул учётный журнал. — У меня цель – научить. — Но зачем нам вообще учиться сражаться? — спросила Мира, которая с начала учебного года выражала глубокое недовольство тем, что в их расписании появилась такая дисциплина как боевая подготовка. — А зачем вообще учиться? Ты можешь ответить на этот вопрос? — невозмутимым, без какой-либо иронии тоном спросил Алрок, однако в ответ получил молчание девушки. — Кто-нибудь может? Вверх взметнулась тонкая рука. — Чтобы развивать свою личность, — уверенно выступила Паулина. — Чтобы показать самому себе, что ты – не просто случайно получившаяся оболочка в ходе любовной связи своих родителей. Интеллект, эмоции, адаптация к различным жизненным условиям, критическое мышление, коммуникация с окружающим миром – всё это зависит от знаний, которые ты получаешь в ходе всей своей жизни. «Приложи сердце твое к учению и уши твои к умным словам». Демон в удивлении поднял брови. — Имя? — Паулина. — Паулина, ты можешь мне сказать, почему у вас, Непризнанных, и вообще всех учащихся в этой школе введен обязательный курс боевой подготовки? — учитель искренне заинтересовался беседой, но Паулина почувствовала, что этим вопросом он проверяет её нутро: не солгала ли она в своём предыдущем ответе? не пыталась ли подлизаться? — Полагаю, на это есть две причины, — она не стушевалась, несмотря на столь пристальное внимание однокурсников, которые и так её не жаловали. — Первая – физический труд. Это один из способов развития личности, о котором я говорила, то есть закалка характера. Вторая – это условия жизни в Эфире. Опасностей здесь куда больше, чем на Земле. В одном Аду… по слухам… опасность поджидает на каждом углу. На Небесах до сих пор существуют неизведанные из-за природных условий регионы. — Угу, хорошо… Очень хорошо, — он одобрительно закивал. — Есть ещё один момент, но о нём я скажу позже. А вы согласны с вашей однокурсницей? Многие с неохотой согласились. Особенную поддержку Паулина получила от Майи и Клары, которые единственные на курсе после выходки на семинаре остались к ней так же расположены, как и раньше. Но всё-таки нашлись и те, кто воспротивился. — Нет, не согласен. Лично я не собираюсь встречать каких-то тварей или в целом рисковать своей жизнью. Мне ни к чему изучение боя. Алрок всего лишь развел руками и выразил следующую мысль с такой простотой, что могло показаться, будто бы это истина в последней инстанции: — Значит, ты – идиот, который отправится в Небытие прежде, чем выпустится из Школы, — второкурсники изменились в лице, и их брюзжащее шептание мгновенно прекратилось. — Уясните одну вещь, Непризнанные: сейчас вы находитесь в тепличных условиях, но дальше вам придётся всё чаще выходить за пределы Чистилища. Вы будете сами знакомиться с окрестностями Эфира, и далеко не все из них встретят вас радушно. Это обязательная часть вашей интеграции в общество бессмертных. Если вы откажитесь от неё, то вам в Чистилище делать нечего: вы – либо отправляетесь в Ад за свои грехи, либо – в Небытие, ибо без базовой физической подготовки вы долго не протяните. А теперь к главному. Знаете ли вы, что такое сила бессмертного? — Врожденные способности бессмертного, — ответила Клара. — Какого рода? — Ну… э-э… волшебного? — У людей есть таланты, так? Кому-то дано играть на пианино, кому-то легко дается рисование, кто-то строит ракеты и создаёт этот кошмар под названием математика – всё это искусство. Дар созидания, которым обладает Шепфа и люди, но которым не обладают чистокровные бессмертные. Вместо этого они рождаются с внутренней силой, которая… Ну, хорошо, назовём это магией. По эффективности и зрелищу почти одно и то же, но по сути – несколько другое. Вместо музыкального слуха у бессмертного может быть способность управлять ветром, вместо богатого художественного воображения – дар контроля сознания. То, что вы называете магией, в Эфире является талантом. Таким же привычным, как у вас игра на пианино. Бессмертные, конечно, могут научиться играть на пианино, но именно сочинить свою музыку или создать новый музыкальный инструмент – нет. Понятно? Все, затаив дыхание, кивнули. — Непризнанные в этом плане выигрывают по всем фронтам. Когда ваши поступки взвесили весы на Мосте Разделения, то Шепфа увидел в вас потенциал и пробудил в вас силу, талант, магию – считайте, чем угодно. Вы, как бывшие люди, можете продолжать созидать и можете развивать свою силу. Но её необходимо раскрыть, узнать и приручить. Это делается только через физическую нагрузку. Вы меняете своё тело – значит, меняете и сознание. Развиваетесь. Вот главная причина почему у каждого из вас в учебном программе предусмотрены мои уроки. Понятно? Непризнанные кивнули: кто-то сухо и с признанием своих ошибок, кто-то – с энтузиазмом и надеждой. — Возражения? Тогда приступим. Нале-е-ево. Бег. Палестра забурлила от топота, прыжков, отжиманий и боевых стоек. Алрок зорко высматривал каждого ученика, да с такой строгостью, что никому не удалось схалтурить. Он не изматывал длительностью или сложностью упражнений, наоборот, давал минимальную нагрузку, знакомил с упражнениями и корректировал их выполнение. Паулина всё выполняла с полной отдачей и решимостью показать себя. Особенно хорошо ей удавались гимнастические упражнения: она была растянутой и подвижной. Поэтому учитель довольно часто заинтересованно поглядывал на неё, практически всегда одобрительно кивал и опять делал пометки в своём журнале. Первые боевые приёмы тоже по достоинству были оценены Алроком и даже мужской половиной её курса. — Ум и движение – какая восхитительная комбинация для второгодки! — высказался к концу урока демон. — Ты занималась акробатикой? — Нет, — Паулина ответила с придыханием, чтобы показать, как она якобы устала, хотя чувствовала себя вполне бодро. Ей не хотелось отвечать на подобные вопросы, ответы на которые, определённо, вызвали бы очередные подозрения. Тогда, конечно же, не стоило показывать себя так блестяще, вот только гордость и знание того, что она действительно кое-что умеет, неумолимо зудели в её голове. — А кем же ты была? — Филологом. — Странно, — косо оглядел её Алрок, отчего Непризнанная театрально скромно улыбнулась и продолжила: — И… танцовщицей. В воспоминаниях всплыл образ Дино, который прошлый вечер полностью посвятил наставлению своей ученицы: «Помнишь, как ты упёрлась крылом в землю, чтобы не завалиться? Я тогда ещё остановил нашу тренировку раньше. Это движение было не единственным, которое я подметил в тебе, но оно тогда убедило меня в собственных догадках касательно твоего стиля. Ты девушка грациозная, хрупкая. Тебе куда больше подходят танцы, чем бой, но это не значит, что танец не может стать боем. Когда ваши тренировки с Алроком дойдут до изучения боевых стилей, то придерживайся этой мысли. Не пытайся прыгнуть выше чужой головы. Прыгай выше своей». Паулина действительно долгое время занималась хореографией, однако, поступив в университет, вскоре забросила это занятие. В ней всегда пульсировала мысль о том, чтобы вернуться к своему юношескому увлечению: порой ей ужасно не хватало того полного погружения в музыку, которое мог дать только танцевальный зал. — Танцовщицей? Хм, да, похоже. Стройная, гибкая, ловкая, быстро схватываешь движения. Ладно, с тобой будет проще, чем я предполагал, но массу тебе бы всё равно не помешало набрать. «Смешно», — ухмыльнулась Паулина. — Сегодня я также обращал внимание на вашу стойкость, — вещал Алрок, двигаясь вдоль линии Непризнанных. — За годы преподавания я для себя выявил несколько определений этого понятия: готовность работать, способность к концентрации, стрессоустойчивость и наличие мотивации. Всё зависит не от ваших физических данных – любой рост, вес и телосложение можно изменить, но, если у вас нет внутреннего стержня, то даже Шепфа из вас не вылепит что-то стоящее. Всё в ваших руках, Непризнанные. Я не буду за вами бегать. Если вы не сдадите мой первый экзамен, то будете объяснять свой провал Серафиму Кроули в Мигдаль Бавель. Но я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы каждый неравнодушный к своей судьбе ученик понял, кто он: понял своё тело, своё оружие, свою силу. И по итогу стал чем-то большим в этом мире, чем просто Непризнанный. Понятно? Все кивнули чуть более одушевлённо, чем в начале урока. — Но есть один нюанс относительно силы, — предостерёг Алрок. — Она есть не у каждого. В Эфире существует такой… парадокс, как Пустые. Это бессмертные без какой-либо предрасположенности к внутренним способностям. Как бы они ни старались – всё без толку. Они просто пусты. Такие, как правило, не заканчивают учёбу, потому что дальше им развивать нечего. Пустые встречаются и среди чистокровных, и среди Непризнанных. Растерянность и непонимание оглушили своей тишиной. Ученики осторожно переглянулись между собой, но взгляды всех обязательно возвращались к Алроку, ожидая от него подробностей. Тот не спешил их давать. Или просто не мог в виду их отсутствия. — Как понять, что ты – Пустой? — не выдержала Майя. — Только через долгие тренировки. По рассказам бывших учеников это со временем… чувствуется. Как чувствуется сила, так чувствуется и пустота, — честно ответил учитель, которому, видно, было самому неприятно об этом говорить. — Это какая-то болезнь? — присоединилась Паулина к всеобщему недоумению. — Никто не знает, что это. Однажды Пустые просто появились в Эфире – и всё. — Когда? — Очень давно, Паулина. Эти вопросы лучше задай учителю Девоне. А теперь разойтись! Непризнанные разбрелись по раздевалкам. Паулина, быстро умывшись и сменив одежду, вылетела за пределы палестры навстречу к тому, кого заметила ещё в начале урока. Удивительно, что сегодня его свободный день совпал с её первой официальной тренировкой. — Ну как? Ты всё видел? — Да. Ты молодец, — улыбнулся Дино, наблюдавший за Паулиной с самой высокой трибуны амфитеатра. — Но отжимаешься ты до сих пор ужасно. У тебя в руках совсем нет силы. — У тебя слишком хорошее зрение, — удручённо вздохнула та. Они брели вдоль сидений без какой-либо цели, просто обсуждая уроки, боевые техники и сегодняшний день. Дино старался это скрыть, и всё равно в его движениях, которые Непризнанная уже успела выучить, и словах были отчётливо слышны нотки волнения. Он переживал за то, как она себя покажет перед Алроком, но что-то было в его тревоге ещё. Что-то более серьёзное и глубокое. Паулина не давила и даже не начинала это что-то развивать, пока в конце концов ангел сам не решился поднять вопрос: — В сторону палестры летел Люцифер, но затем неожиданно развернулся и полетел в другую сторону. Полагаю, он почувствовал мою ауру. Непризнанная неоднозначно и равнодушно замычала. Дино остановился и поймал её взгляд. — Ты с ним общаешься. — Чего? — рассмеялась она самой озорной улыбкой, хотя душа ушла в пятки. — Как давно? — настаивал Дино. — Я вас заподозрил ещё, когда он поймал тебя на семинаре, а теперь точно в этом уверен. — Он просто меня остановил от необдуманного поступка, Дино. Что в этом такого? — Паулина держала лицо весьма уверено, но не это в следующий миг заставило Дино вспылить, а то, что она посчитала, что сможет опять ввести его в заблуждение: — Да то, что я знаю Люцифера лучше, чем ты можешь себе представить! Ради малознакомой Непризнанной, он бы и пальцем не пошевелил, даже если бы её терзал Минотавр! — Мне кажется, ты уж слишком плохого мнения о Люцифере, — усмехнулась она. Лицо Дино потемнело. Он сцепил челюсть и на секунду отвернулся от Паулины, словно ему физически была противна её ложь. У неё в горле встал ком. — Нет, Паулина, я объективен. Люциферу плевать на всех. Детьми мы… — ангел запнулся, однако всё-таки нехотя проговорил: — Дружили. Когда-то в нём горела страсть к жизни. Потом наши пути разошлись, и он обозлился на весь мир. А сейчас Люцифер пугающе апатичен. Настолько, будто бы вся жизнь в нём медленно угасает. — Почему вы перестали общаться? — вкрадчиво спросила Непризнанная. — Нам запретили. — Отцы? Он равнодушно кивнул, и от этого жеста у неё сжалось сердце. — Но это уже неважно. Скажи мне правду, Паулина. — Какую? — она предприняла последнюю попытку, разрываясь от переполнявших её чувств: стыд перед Дино и чувство вины перед Люцифером. Его губы недовольно скривились. Он развернулся и бросил напоследок: — Наши уроки закончены. — Опять шантаж? — взъелась Паулина. — И ты ещё ангелом зовешься?! — По крайней мере, я не лжец. — Я не лгу! Я… — она всплеснула руками, словно просила помощи у Шепфа или искала изысканный синоним в облаках. — Недоговариваю. В силу определённых обстоятельств. — Как филигранно ты обыграла слово «ложь», — съязвил Дино. Вдруг перед ним выскочила преграда, которая не давала ему ни обойти себя, ни даже чуть в сторону отойти. — Стой, подожди, давай поговорим! Дино из-за упрямства ещё пару раз попытался отодвинуть Паулину в сторону, но та только сильнее разводила руки в стороны. Сдался. И принял такую назидательную позу, что со стороны казалось, что это учитель и нашкодивший ребёнок. — Ладно, хорошо, — запыхавшись начала Паулина. — Мы иногда… ну прям очень редко! Пересекаемся… — Общаетесь. И давно. — Допустим. — И ты не потеряла сознание в водовороте. Ты видела всё, что там произошло. Паулина едва не взвыла в голос. Будь проклята эта его проницательность! — Может быть. — Ты работаешь с ним над легендой о… — Неважно, над чем мы там работаем! — демонстративно рассмеялась она, осторожно озираясь по сторонам, хотя в амфитеатре они были одни с самого начала. — Но мыслишь правильно. Дино, очевидно, морально готовился к этой новости, однако услышать её взаправду оказалось труднее, чем он предполагал. Его лицо покрылось багровыми пятнами, а глаза так сильно округлились, что Паулина всерьёз задумалась об инсульте. — Как ты, во имя неба, в это ввязалась?! Ты совсем с ума сошла? У тебя своих проблем не хватает? Паулина возбуждённо жестикулировала и шикала на него. Ещё пару раз обернулась и шёпотом аккуратно ответила: — Он сам попросил меня ему помочь. — Не ври! — снизил он тон своего голоса, хотя от этого менее сердитым он не стал. — Ты к нему приставала точно так же, как и ко мне! — Нет! Я всего лишь один раз к нему подошла, а тебя я ещё неделю терроризировала! Дино выпрямился и прищурился. — Так это был целенаправленный террор? Вечер следующего дня после тренировки, а он Дино так и не дал окончательный ответ. Паулина развлекала его разговорами как могла, шутила и улыбалась, догадавшись, что именно такого непринуждённого общения вечно сконцентрированному на чём-то ангелу и не хватало. И всё же сломить его волю было нелегко. Она понимала, что ему нужно взвесить все «за» и «против», но почему-то уверенность в весомости «против» была слишком осязаема. Паулина захлопнула книгу, над которой никак не удавалось сфокусироваться из-за размышлений, и отправилась к стеллажу. День насмарку: ни очков Искупления не заработала на кухне, ни с докладом по истории Эфира не срослось, ни с уроками самообороны нет определённости. И вдруг она остановилась. Дино стоял среди стеллажей и листал какие-то пергаменты, как и в первую их встречу. — О, привет! — эмоционально воскликнула Непризнанная, отчего он, а заодно и остальные рядом находящиеся посетители подпрыгнули на месте. Она с милейшей улыбкой двинулась прямо на него. Дино, кажется, воспринял это как угрозу и сделал пару шагов назад. — Когда мы снова позанимаемся? Взгляд ангела чуть забегал. Он в неловкости прочистил горло и лаконично ответил: — Не знаю. После чего покинул недоумевающую Паулину. Она уж было решила не навязываться и уйти, но, увидев, что Дино удобно уселся в читальном зале и в целом никуда не спешил, поняла, что пора брать быка за рога. — Пс-с. Погружённый в чтение, он с нежеланием отвлёкся и оторопел. — Ну что, ты не решил? — спросила его Непризнанная, сидящая за другим концом стола. — Нет, — шикнул тот. — Давай завтра? У меня как раз не будет уроков. — Я же сказал, что не знаю. Дино опять уставился в пергаменты, и сияющая энтузиазмом Паулина стала потихоньку придвигаться. — У меня урок! — он торопливо собрал вещи и ушёл. Следующим утром, бродя по окрестностям Школы на перемене, Паулина совершенно случайно приметила учителя Фенцио, который ровной и спешной походкой направлялся к сыну. «Ну уж после этого он мне точно должен дать ответ!», — подумала она и приземлилась рядом. — О, какая неожиданная встреча! Ты, наверное, искал меня, чтобы сказать, когда у нас следующая тренировка? У Дино слегка отвисла челюсть: то ли в ужасе от того, с каким количеством вопросов на него смотрел сейчас отец, то ли от настырности Непризнанной. — Нет! — прошипел он. А дальше её уже чуть ли не кадуцеем прогонял Фенцио. Паулина подождала ещё сутки и повторила всё то же самое. Вид у Дино был такой сокрушённый, что легче было его просто добить. Но и после этого внятного ответа она не получила. Паулина поняла, что пора действовать исключительно дерзко и прямо. Пару днями позже она сидела на дереве вблизи Вавилонской Башни, чуть дальше от той поляны, где прошёл их с Дино первый урок. Она точно выяснила, что несколько раз в неделю в одно и то же время Дино прилетал сюда для медитаций и самостоятельных тренировок. Вот и сейчас он не изменил себе. — Добрый день! — выкрикнула Паулина на подлёте. Разминавшийся ангел дёрнулся и с опаской оглянулся. Все его страхи и подозрения, увы, подтвердились. — Что ты здесь делаешь?! — Ты опоздал на целых 10 минут, — укоризненно заметила она. — Что? — Наша тренировка должна была начаться в 16:00, а сейчас уже 16:10. Дино смотрел на неё в упор, не моргая и не шевелясь в принципе. Паулина напустила на себя самый безучастный вид. — Ну это уже наглость! — с неприсущей ему эмоциональностью заявил тот. — Наглость – это игнорировать меня, — парировала Непризнанная. — Во имя всего святого, прекрати меня преследовать! — А ты дай мне точный ответ. — Я не буду тебя тренировать, Непризнанная, оставь меня в покое. — Но Люцифер…! — Сама с ним разбирайся. Это не моя проблема, — стальным тоном сказал Дино и отвернулся, чтобы завершить диалог. Паулина ощутила обиду и несправедливость. С другой стороны – она понимала, что действовала, как капризная маленькая девочка, и, вероятно, за эту неделю изрядно потрепала ангелу нервы. Стоило просто смириться… Или испробовать последний вариант. Не просто же так у неё в окружении целых два невероятно артистичных демона. — Да, ты прав, — огорчённо проговорила она с опасно дрожащим подбородком. — Прости, что потревожила. Поникла, ссутулилась, опустила голову, ладонью утёрла щеку. Спиной Паулина чувствовала провожающий взгляд Дино, и решила сделать контрольный выстрел: — И и-из-звини за наз-зойливость, — надломленным голосом сказала она, и, отойдя несколько метров, услышала: — Стой. — Да? Дино с усилием вздохнул и с не меньшим драматизмом выдал: — Хорошо. Ещё один урок. Шепфа, помилуй… — Ну, да, — нерешительно призналась Паулина. — Шепфа, помилуй… — Зато, посмотри, как со мной весело! Он без какого-либо смеха посмотрел на неё, отчего та сконфузилась. — Дино, я клянусь тебе, Люцифер сам ко мне пришёл. Я один раз предложила ему… эм… свои услуги филолога. Сначала он меня высмеял, затем… опять высмеял. И послал куда подальше. А потом, когда Люцифер понял, что моя теория сработала, то сам меня поймал и предложил работать сообща. — Ты сумасшедшая. Воистину, ты сумасшедшая, — ангел устало потёр переносицу, словно Паулина совершила самую ужасную и непоправимую глупость. — Нет, Дино, я просто хочу… — …быть подготовленной, я помню! — вскипел он. — Мы тренируемся уже год, Паулина. Ты делаешь успехи в бою и учебе. Ты умная и находчивая девушка. Ты умеешь адаптироваться, умеешь найти общий язык, судя по всему, со всеми. Как ты можешь считать себя беспомощной? Она уловила намёк. После инцидента на семинаре между ней, Дино и Мими был долгий разговор, который больше напоминал воспитательную беседу родителей с ребёнком. Паулина всё терпеливо выслушала и даже ни разу не возразила. Она была настолько обессилена всеми предыдущими событиями, что могла только кивать и согласно мычать, хотя, разумеется, ей было что сказать. Больше они эту тему не поднимали, и вот теперь не выплеснувшие чувства и слова полились рекой: — Представь, что ты внезапно оказался на Земле без возможности вернуться домой. Мир на грани Третьей мировой войны. Может, даже ядерной. Всё, что ты знал о жизни, переворачивается с ног на голову. Ты один и ты считаешься существом второго сорта. У тебя нет ни семьи, ни друзей, ни крыльев, ни способностей, ни какой-либо физической подготовки. Твой единственный навык – это быстро читать и анализировать прочитанное. Что ты будешь делать в случае войны? Отбиваться книжками? Да если бы я могла, я бы засела в какой-нибудь самой отдаленной от цивилизации библиотеке и целыми днями читала. Но я не могу. Я боюсь этого мира и своей слабости в нём. И чтобы преодолеть свой страх, я должна… Должна… Мгновенное прозрение заставило Паулину остолбенеть. Она почувствовала, как все пазлы наконец-то сложились в цельное изображение. Мысль, которая всегда была на уме, но в Эфире неожиданно забылась. Без неё Паулина была растерянной, запутавшейся в паутине неизвестного и потерявшей частичку себя. Всё это время она действовала по наитию, хоть и верно. Теперь же Паулина чётко увидела причину своего движения и свою цель, которая поможет ей жить в этом мире. Её глаза, окутанные таинственной дымкой, вдруг засверкали звёздами. «Будь любознательной. Стремись к знаниям. Знание – это то, что даёт нам силу не только понимать мир вокруг, но и изменять его к лучшему», — твердил её голос бабушки когда-то очень давно. — Что ты должна, Паулина? — Дино, тронутый этой речью, заботливо подтолкнул её к продолжению. — Знание – вот, что такое сила. Чудовище существует, Дино, и я должна отыскать истину о нём. Только тогда я почувствую себя в безопасности. Её голос был непоколебимым. Шок ангела сменялся недоумением и осознанием, что так не должно быть, однако он только с бессилием в глазах кивнул. — Хорошо. Я больше не стану лезть в ваши с Люцифером… деловые отношения. Но, Паулина, пообещай мне, что ты будешь осторожна. Если дирекция Школы узнает о том, что вы делаете, то тебя никто не спасет. Люциферу тоже нельзя полностью доверять. Не потому, что он плохой, а потому, что его отец Сатана. — Почему ты хочешь взять с меня это обещание? — Потому что я поставил себя на твоё место. Но есть один момент, который ты упустила в своей тираде. В Эфире у тебя есть друзья. Один друг точно. И ему небезразлична твоя судьба. Глаза защипало и захотелось лучисто улыбаться. Паулина решила себя не сдерживать. Не сейчас, не в этот раз. — Я обещаю тебе, что буду осторожной, Дино. Она кинулась ему на шею, а он ласково похлопал её по спине. — А я обещаю, что сохраню вашу тайну.***
Пальцы поднесли горящую спичку к фитилю – и огонь окрасился в кровавый. Маленькое пламя обняло ночь тёплым светом, который мог расшифровать только тот, кому это пламя принадлежало. Алая свеча на Ээи была тайным знаком, который зажигали каждый раз, когда нужно было встретиться. После прогулки по Яме они взяли длительный перерыв не только в активных поисках, но и в принципе в общении из-за пристального внимания к их персонам. Первое время им обоим с трудом удавалось подавить зудящую потребность в том, чтобы как можно скорее найти ответы на все вопросы. Они работали врознь и собирали истину по крупицам: Паулина – в библиотеке, Люцифер – везде, где мог не вызывать лишних подозрений. Затем оба постепенно возвращались к прежнему темпу работы, и нужд для встреч оказалось неприлично много. Бывало, после разговора Паулина понимала, что те новости, которые они приносили друг другу не были столь необходимыми, важными или срочными. Они просто часами проводили время в разговоре: то строя догадки, то планируя их дальнейшие шаги. Но при этом и Люцифер, и она нередко отвлекались от основной темы, и это пугало. Паулина даже с трудом припоминала, о чём они беседовали. Что общего могло быть у принца Ада и Непризнанной? А потом ударяло током, потому что Паулина знала, что у Люцифера каждую неделю новая пачка сигарет, которая никогда не повторяется; что он любит ходить голышом («и к чему мне был озвучен этот факт?»); что в юношестве он издевался над всеми как хотел до тех пор, пока за него не взялся Геральд. Причём принц был настолько разбалованным и сумасбродным, что не раз бросался в драку с ним, и каждый раз получал гораздо сильнее по голове, чем давал сам. Зачем Паулина всё это помнила и почему ей вообще это рассказал Люцифер? Они, может, и привыкли друг к другу, но уж точно не могли сблизиться – это же полнейший вздор! — Ну привет, моя подозрительная Непризнанная. Ты, я смотрю, обзавелась зрителями. Дино очень внимательно наблюдал за твоими успехами. — Я в курсе. И он, кстати, почувствовал твою ауру. Были вопросы. — Я надеюсь, ты была всё таким же стойким оловянным солдатиком, как и в Мигдаль Бавель? — ухмыльнулся тот и зубами высунул сигарету из пачки. — Конечно, — небрежно ответила Паулина, словно этот факт был само собой разумеющимся. — Но Дино можно доверять. — Обойдусь без твоих рекомендаций, — его большой палец вспыхнул, как зажигалка, и он галантно поинтересовался: — Сигаретку? — Нет, благодарю. Есть что-нибудь новое? — Зигза, этот старый уродец, — процедил Люцифер. — Я наконец-то выяснил, кто он. И как, возможно, связан с Мальбонте. — Я слушаю. Он сделал пару затяжек – сегодняшние сигареты напоминали долгие ночи в баре, флирт со случайными девушками и моменты уединения на улице. — Это очень-очень старый Каратель, заведовал в Третьем Кругу. Однажды грешники сорвали с него защитный плащ, из-за чего он попал под горючий дождь и превратился в это одноглазое слепое убожество. Зигза долгое время скитался по Кругам, пока не провалился в Злые Щели, где каким-то чудом отыскал Адамас. Полагаю, что как только он прикоснулся к нему, то появился Мальбонте с предложением вернуть Зигзе зрение взамен на то, что он передаст Адамас сыну Сатаны. Вскоре после моего рождения он пробрался в Шеол. Каким образом он собирался незаметно подарить Слезу Шепфа младенцу – мне решительно непонятно! Его поймали и посадили за решетку на 100 лет. С тех пор Зигза ждал, когда я сам объявлюсь в камере или, может, знака от Мальбонте. Не знаю. — Зигза что-нибудь сказал ещё? Где находится Мальбонте? Какие у него на тебя планы? — Разумеется, нет. Я пытался залезть в его голову… — Люцифер напрягся, скривился и отвёл взгляд. Он так делал каждый раз, когда приходилось признавать поражение. — И-и? — мягко подгоняла его Паулина. — Потерпел неудачу. — Почему? — То же самое, что и с теми, кто напал на Эдем, — принц сделал последнюю затяжку и с злобой откинул окурок. Голос его угрожающе повысился и напоминал настоящий рык. — Но Зигза всё равно другой. Он всё ещё в своём уме, хоть с виду и не скажешь. Он взбешённо подскочил и начал измерять маленький остров шагами. Движения его были рванными и порывистыми, а из ноздрей едва ли не валил пар. Паулина наблюдала за Люцифером без лишних комментариев, чтобы, не дай Шепфа, не раздразнить больше. — Мальбонте на расстоянии блокирует сознания других! — взорвался он. — Как он, чёрт возьми, это делает? И как он, во имя всех грехов, засосал нас в свою канаву? Помяни моё слово, Паулина, у него есть приспешники! Их не десяток, и не два. Уверен, даже в Совете у него свои глаза и уши. Потому что один полудохлый гад откуда-то издалека не может устроить такую вакханалию! — Сконцентрируйся на насущном, — сдержанно сказала она. — Это и есть насущное, Непризнанная! Чудовище сказало, чтобы мы искали разгадку. Это часть его плана, он нами манипулировал. А мы, как идиоты, повелись! — Если уж на то пошло, — дипломатичным тоном начала Паулина, хотя слова её несли в себе упрёк, — то он манипулировал только тобой. Я в вашем диалоге не участвовала. Я даже не уверена, что Мальбонте вообще меня заметил. Люцифер резко остановился. Лицо его скривилось в презрении к этой ошеломительной правде, однако он всего лишь хмуро посмотрел на Непризнанную. — И всё-таки я не считаю, что стоит прекратить поиски, — с лёгкой улыбкой продолжила та. — Да, мы, вероятно, будем следовать плану Мальбонте, но найти истину в твоих же интересах. Чем бо́льшим знанием обо всей этой истории ты будешь обладать, тем сильнее ты станешь. Поэтому соберись, Люцифер. Я понимаю, что ты в замешательстве, но мы во многом преуспели. Останавливаться уже нельзя. Принц цыкнул и почесал щетинистый подбородок. — Ты – невыносимая зануда. Но иногда вдохновляющая своим любопытством зануда. — Спасибо, — уже широко улыбнулась Паулина, в действительности тронутая этим своеобразным комплиментом. — А теперь позволь мне ознакомить тебя с нашим дальнейшим планом действий. Из сумки вылетел длинный сверху донизу исписанный пергамент. Люцифер пару раз недоумённо моргнул. — Но для начала подытожим всё, что у нас есть. Следом в руках появился второй, ничем не отличающимся по содержательности от первого, пергамент. Люцифер раскрыл рот, и Паулина тут же выставила перед ним указательный палец. — И не смей меня перебивать! Благодарю. Демон вопреки желанию поджал губы, но привычной манере облокотился на вяз. — Итак, на данный момент мы имеем: пророчество Оракула о пришествии Наследника Зла – раз. Нападение на Серафима и подозрения на тебя – два. Твоё столкновение с чайкой и субантрой – три. Нападение на Эдем – четыре. Наше путешествие в какое-то другое измерение – пять. Зигза и Адамас – шесть. У нас достаточно доказательств существования Мальбонте. Теперь мы должны сосредоточиться на его истории. Какие факты у нас есть? Более 2000 лет назад Высший ангел Метатрон, который делил власть с Шепфа, вдруг создаёт мозаику о ребёнке-чудовище и вскоре отправляется в изгнание. Некоторые источники утверждают, что, покидая Обитель Шепфа, он держал на руках дитя. После изгнания Метатрона начались Времена Разлада, однако по другой причине – смертности детей ангелов и демонов, после чего устанавливается Закон о Неприкосновении. Никаких свидетельств о выживших детях нет. В разных частях Эфира в разное время обнаруживаются части расколотой мозаики, которая не только в картинках рассказывает историю Мальбонте, но и имеет письменное изложение слов Оракула. Пророчество написано на древнеангельском, но Винчесто считал, что пророчество не окончено, и вторая его часть написана на древнем земном языке, а оставшиеся потерянные части мозаики могут содержать в себе самое главное. Дальнейшие поиски Винчесто и других поисковых групп историографов и крылолётчиков оборачиваются ничем. Я долго над этим размышляла, и пришла к выводу, что ты был прав: мы должны найти всю мозаику. — Значит, ищем Храм Метатрона? — Нет. Винчесто хоть и начал с этого, но у нас зацепка в Аду.***
Каникулы после праздника Сотворения обещали быть жаркими. Ожидание, длинною в целый месяц, оказалось непростым. Чтобы осуществить путешествие в Ад, мешала в первую очередь загруженность Паулины, и в какой-то момент она стала думать, что Люцифер плюнет на неё и сам отправится в Ад. Но он ждал и думал над тем, какую роль Адамас может сыграть и какими свойствами обладает; постоянно его перепрятывал и улетал на Небеса при каждой удобной возможности в поисках каких-либо сведений о нём. За это время Паулина обзавелась новой более плотной одеждой и вполне сносной обувью – для похода в Геенну Огненную должно сойти. А Дино, теперь знавший о многих нюансах времяпрепровождения своей подруги, всё-таки согласился перейти к изучению оружия. Теперь Паулина подлетела к горе Каф в такой боевой готовности, на какую только была способна. На плече у неё висел моток верёвки, на бедре закреплена маленькая сумка с записной книжкой, пером, флягой воды и светящимся стиком. На другом бедре – охотничий нож. Демон, оглядев её с ног до головы, неожиданно обмазал ей лицо сажей и небрежно укутал в свой плащ. — Чтобы никто из учеников тебя не узнал, если вдруг кого-то встретим, — выдал он. Опять пробежался по ней взглядом и обречённо приложил руку к лицу. — Во что я ввязался... — Да ладно тебе, Люцифер, — улыбнулась Паулина, которая сейчас больше походила на мальчишку-трубочиста, чем на искательницу приключений, коей себя чувствовала минутой ранее. — Считай, что мы отправились на поиски крестражей. — Я не люблю «Властелина колец». Паулина моментально изменилась в лице. — Понятно. Знаешь, у вас тут, в Эфире, царит просто вопиющая безграмотность! Люцифер прыгнул первым в расщелину – Паулина немедля за ним. Тени их силуэтов отражались в мрачных ущельях и над раскалёнными пещерами. Сразу же в глаза ударило слабо поблёскивающее зарево логова грешников. Говорили, что Геенну Огненную можно было увидеть со всех уголков Ада, а плач и скрежет зубов внутри неё не смолкали ни на секунду. Клубящиеся облака дыма стали совсем густыми, что означало прибытие в место назначения. Пламенеющий город Дит и Девять Кругов разделяли могучие рельефные врата из чёрного камня, посреди которых полыхало искрами предостережение: «Древней меня лишь вечные созданья, И с вечностью пребуду наравне. Входящие, оставьте упованья»